Глава вторая. Пустой стучал пальцами по краю своего подноса и мерно покачивал головой, будто в такт музыке, которую мог слышать только он

Пустой стучал пальцами по краю своего подноса и мерно покачивал головой, будто в такт музыке, которую мог слышать только он. Впрочем, иногда создавалось впечатление, словно он слышит музыку в шумных разговорах вокруг - на завтраке так было всегда.

Рядом с ним трепался веселый Профессор, то и дело взмахивающий руками и толкающий Мелкого - для этого надо было перегнуться через весь стол - или хлопающий по плечу Йена.

Тот не реагировал абсолютно никак, смотря в пустоту стеклянным взглядом. Вроде, смотрел на Сказочника, но на самом деле - словно куда-то сквозь него. И плевать парню было, что он натыкался на злой взгляд, направленный на их столик - его многие ненавидели. И Профессора тоже, и Мелкого - просто за то, что они общались. Стало быть, и новенького тоже возненавидят, за то, что тому так повезло - первый день, и уже чуть ли не друг самого опасного заключенного.

Эван сидел, подперев щеку одной ладонью и с прежней жадностью поглощая пищу – да, он действительно любил поесть, а тут на еду и работать не нужно, как в городе. Форму он так и не надел с утра, оставаясь в излюбленных джинсах, тогда как все должны были ходить в грязно-оранжевых штанах, но надзиратели ничего не говорили, только злобно зыркая. Видимо, они думали, что раз новичок нарывается, на кладбище еще много мест.

- Эй, Эв-как-тебя-так-будешь-Сказочником-короче, - весело протараторил Проф, давно уже все съевший и теперь пытавшийся запихнуть хоть немного еды в Йена, который не обращал на жалкие попытки внимания. - А тебе сколько лет? Ты был хоть раз где-то в других местах, кроме родного города? - дело было в том, что Правительство запрещало совсем уж малолеткам выезжать из родных городов, даже вместе с родителями, а Андрею, который нигде не успел побывать за свою жизнь, было дико интересно.

- Эван, двадцать три года, - ответил сдержано парень, которого отвлекали от любимого дела, - был, конечно. Новая Мексика, знаешь такую? Все бывшие штаты, хотя ты наверняка где-нибудь был, мы же тут живем… Где еще? Хм… Бразильвуд – на территории бывшей Бразилии, шикарный город некогда был… Жалко даже стало. А! Венесуэла! Это же государство оставило прежнее название, так вот, отличное место, чтобы прятаться.

Пустой чуть приподнял голову, склонил ее, прямо уставившись на парня, но пока что ничего не говоря - он снова бегал глазами по его лицу, рассматривая - главный признак того, что его что-то заинтересовало.

Мелкий тоже отвлекся от еды, облизывая губы и кидая взгляд то на Пустого, то на Сказочника, словно не зная, кого выбрать объектом своего внимания.

- Классно! - Профессор даже подскочил от энтузиазма. - Рассказывай!

- Нет, - наконец, разомкнул губы Йен, не переводя взгляд на своего друга. Тот осекся, склонил голову, привставая и пытаясь заглянуть в глаза Пустому и замечая там неприкрытую жадность. - Позже.

- М-м, вы из меня действительно какого-то Сказочника делаете, - расхохотался Эван, перебегая взглядом с одного парня на другого. Смеяться он любил, в прошлой жизни.

- Наша Принцессочка редко дает неправильные прозвища, - хохотнул Профессор. - Недаром он меня Клоуном называет иногда! Он ж у нас тоже умненький мальчик, ути-пути!

- Бля-я-я, - протянул, снова расхохотавшись, Тайлер, ударяя кулаком по столу и смеясь от души.

Пустой легонько махнул рукой, даже не ударяя Андрея - словно поглаживая его по затылку, но голова парня мотнулась, он оскорблено завопил, подскакивая на ноги и тыча в Йена пальцем. Было видно, что он не обиделся, но просто хочет поистерить.
- Ты! Ты-ты-ты-ты-ты! Как ты посмел! Меня! Пидорас проклятущий!

- Пидорас? – Сказочник прервал свой хохот, взглянув на Пустого еще внимательнее. Очень странный.

- Блять, ну ты даешь! - Проф даже прекратил сыпать обвинениями, быстренько заткнулся, но через секунду расхохотался. - Ну логично, даже ему секса хочется, а девушек тут по одной на тридцать человек!

- О-о-о, с мужиками я не пробовал никогда… - задумчиво протянул Эван. – А вот с бабами… М-м-м, конфетки, - он снова расхохотался, увидев вытянувшиеся лица Профа и Мелкого. Пустой оставался бесстрастным.

- Ничего, тебе тут еще лет двадцать точно жить, попробуешь и не раз, - Профессор хохотнул и внезапно придвинулся к Эвану, перегибаясь через стол: - Я всегда готов научить.

- Я, пожалуй, откажусь, - скривился Эван, снова принимаясь за пищу и замолкая. – Хотя-я-я, если я буду умирать от недостатка секса – всегда пожалуйста, - добавил он, методично пережевывая. – Но пока не надо.

Профессор заржал уже по-настоящему, ударяя кулаками по столу и чуть ли не взвизгивая от смеха. Улыбнулся даже Мелкий - его тоже изрядно повеселил тон Эвана. Только Пустой лишь сощурил глаза, будто недовольно, но промолчал, как и всегда.

Он чуть скосил глаза, видя приближающихся надзирателей с автоматами наперевес, поднялся - сам, не дожидаясь, пока они подойдут, чуть обернулся к своим товарищам и качнул головой, показывая, что пора подниматься - после завтрака у них были работы.

Эван поднялся только когда его пихнули автоматом в спину.

- Иду-иду, - он встал, снова выставляя напоказ свою задницу в джинсах, отчего надзиратель скривился, но ничего не сказал.

Все заключенные направились в огромный зал, именуемый местной «площадью» - это была квадратная площадка с балконом на одной стороне, откуда главный вещал, какие работы кому сегодня.

Эвану досталась стирка, потому его, подталкиваемого какими-то амбалами, повели в прачечную, где ему пришлось до обеда закладывать белье в новейшие стиральные машины (хоть что-то хорошее в тюрьмах), а потом в гладильные камеры.

- Эй ты, - крикнул спустя долгих три часа надзиратель, - да, ты, - когда Эван устало обернулся, - сгоняй в кладовую, возьми еще порошка.

У Тайлера не было сил даже огрызаться. Он молча вышел из прачечной, где было очень жарко, а потому в джинсах стало жутко неудобно, дошел до кладовой и, зайдя в темное помещение, потому что лампы пришлось бы включать, а было лень, наклонился над полкой, выискивая порошок.

За его спиной послышалось шевеление, и внезапно парню положили руку на плечо. Потом - с другой стороны, послышались тихие смешки, и почти над ухом парня насмешливо пропели:
- Здравствуй, маленький подхалим.

Парня обняли за талию и резко стянули с него простую серую майку. К двум рукам прибавились еще две, и второй парень, явно более сильный - сжимал он не слабо - ухмыльнулся.
- Мы тут услышали ваш разговор. Случайно. И решили, что ничему Профессор тебя не научит. Мы - вполне можем.

- Отъебитесь, уроды, по-хорошему, - огрызнулся, вырываясь, Эван, - ебаный в рот! Пустили меня, суки!

- Ага, пустили, - с легкостью согласился первый, с силой заезжая Эвану под колени, от чего парень рухнул на четвереньки - удержаться под таким ударом было просто невозможно. Он уселся перед парнем, наблюдая, как товарищ заламывает ему руки, слегка ухмыльнулся и приподнял голову новенького за подбородок.

- Не будешь брыкаться - будет почти, что не больно. От тебя главное - подчиняться, - Сказочника погладили пальцами по подбородку и внезапно резко ткнули его головой вниз, носом заставляя уткнуться в пах. - Валяй. Действуй.

- Я не собираюсь тебе, крыса, подчиняться, - прорычал Эван, выгибая спину от боли в руках. Ему бы только одну руку отпустили… Точно! - Хотя, ладно, руку пусти.

Парень перед ним улыбнулся, тонко, мягко. Приподнялся, стащил с себя штаны сам, вновь уселся перед Эваном, запрокидывая его голову и впиваясь в волосы пальцами.

- Нет, - его голос прозвучал зло и холодно. - Не думаю, что Пустой так спокойно подпустил бы тебя к себе, если бы ты был слабаком. Но ты же не нажалуешься на нас своему боссу? Ты же не такой уж... Хотя, может, ты действительно слабак и просто хорошо сосешь? Пустой же тоже парень, в самом деле. Ну, раз ему отсосал, мне тем более можешь, - он подал знак второму парню, и тот резко ударил Эвана кулаком в живот, заставляя задохнуться от боли и, стало быть, приоткрыть рот. Тут же с него были сдернуты и узкие джинсы - не до конца, но так, чтобы было удобно.

- Я сосать не собираюсь, блять, - выдохнул Эван, задыхаясь от боли.

- Да кто тебя спросит-то? - легко ухмыльнулся первый парень, сжимая пальцы у него на затылке и за волосы притягивая ниже. Еще один удар - и Эван вновь приоткрыл рот, чем первый и воспользовался, буквально насаживая его на свой член. - Укусишь - убью, - мило предупредил он.
Второй парень тем временем стянул со Сказочника белье и чуть ухмыльнулся, сжимая его ягодицы.

- Точняк - на девку сзади похож. Охуенная задница, - прокомментировал он, с силой ударяя парня по ней.

Из глаз Тайлера брызнули невольные слезы, когда он буквально подавился членом. Он задыхался, шумно дышал носом, но ничего не делал, не теряя даже сейчас своей гордости.

- Упрямый, да? - словно ласково прошептал первый, массируя кожу головы парня. Он чуть поднял глаза на второго и криво хмыкнул: - Трахни его. Пальцами сначала, может, посговорчивей станет?

Парень сзади тут же ухмыльнулся и одной рукой раздвинул ягодицы Эвана, второй все еще крепко сжимая его руки. Первый палец проник в парня резко, быстро, тут же к нему присоединился второй, затем третий - и насильник начал двигать ими, сжимать, хрипло хмыкая.

Парень прогнулся, замычал, невольно сжимая зубы на члене, снова задергался, пытаясь вырваться - было очень больно и страшно. Эван неожиданно понял, что умирать все же не хочет.

- Ай! Сука ж ты! – первый парень дернулся от весьма неприятных ощущений - еще бы, его за член тут кусают - и с силой врезал Эвану, схватывая его за волосы и запрокидывая голову. Глаза у насильника сверкали полубезумно. - Дрянь! Либо ты сосешь, либо я тебе выбиваю все зубы и сам двигаю твоей головой, маленький сучонок! НУ?!

- Да спокойно ты, - второй парень добавил еще и четвертый палец, то сводя их вместе, то, наоборот, расставляя. - Ты смотри, как он прогибается? Блять, хочется его трахнуть... чем-нибудь большим. Чтобы понял, насколько у нас дружелюбная тюрьма, - он почти вытащил пальцы и внезапно вновь их ввел, до конца, резко и болезненно. И ухмылялся - ему явно доставляло это удовольствие.

Сбоку откуда-то послышался тихий сжатый вздох, и парни резко повернули головы - в дверях стоял посеревший Профессор, зажимающий рот рукой. Он сделал шаг сначала вперед, потом назад, помотал головой и внезапно крикнул:

- Прости, Сказочник! Честно, прости, я!.. - он вновь замотал головой и выскочил из комнаты, захлопывая за собой дверь.

Первый парень ухмыльнулся.
- Хорошие у тебя друзья, да? Никогда не оставят в беде?

Эван ничего не ответил, потому что был не в состоянии: ему было жутко больно - каждый сантиметр напоминал о прошлых синяках, задницу разрывало от колющей резкой боли. Он даже подумал, что свихнется. Несмотря на несладкую жизнь раньше, так больно ему не было никогда в жизни, и плевать он хотел на все сейчас - в тюрьме каждый сам за себя, друзей нет, да никогда и не было. На свободе все также жестоко, разве что там больше ограничений. А сотни камер видеонаблюдения здесь не мешают этим уродам его насиловать.

Первый парень чуть ухмыльнулся и вновь заставил Эвана взять член в рот, действительно слегка двигая его головой и ухмыляясь - даже несмотря на то, что тот даже губ не сжимал, это было приятно.

Второй насильник, наконец, вытащил пальцы из брюнета, но тот даже вздохнуть с облегчением не успел - буквально зашелся в крике, когда в него вошел член парня, сразу весь, полностью. Насильникам явно было не до того, чтобы удовольствие получал еще и Эван.

Тайлер всхлипнул, выгнулся, пытаясь сдержаться в крике, но все равно замычал, сжимая губы и наверняка доставляя насильнику удовольствие.

- Умница, - запрокидывая голову и ухмыляясь, пропел парень, продолжая двигать головой брюнета, чуть царапая ногтями кожу и облизывая губы. - Сразу так надо было... Эй, - он поднял глаза на своего дружка. - Растяни его хорошо. Я к тебе присоединюсь, - он чуть ухмыльнулся и снова прикрыл глаза.

Второй парень, так же гадко ухмыляясь, прекратил двигаться и уже не так резко, но весьма ощутимо помимо члена ввел указательный палец, растягивая Эвана еще сильнее, одновременно сжимая его ягодицы - руки парня он уже отпустил, зная, что он все равно уже не сможет ничего сделать.

Сказочник выгибал спину, стараясь больше не дергаться - от движений становилось еще больнее и гаже, а когда сильные пальцы впились ему в волосы, вынуждая брать еще глубже, до конца, и первый насильник внезапно хрипло зашипел, кончая - сознание вообще на секунду померкло, и парень чуть не задохнулся, судорожно кашляя и царапая ногтями пол.

Парень поднялся на ноги, с ухмылкой глядя на кашляющего Эвана, и с силой наступил ему на плечи, заставляя почти что распластаться на полу и приподнять задницу еще сильнее.

- Не волнуйся, сейчас тебе будет еще приятней, - многообещающе протянул он, наконец убирая ногу и опускаясь рядом со своим другом. - Расслабься чуть-чуть.

Дверь, словно от его предвкушающего шепота, чуть приоткрылась, ослепляя на секунду, но тут же вновь закрылась - бесшумно, так, словно это был всего лишь ветер, которого тут априори быть не могло, но насильники были слегка так заняты. И зря.

Эван услышал только короткий вздох, и его внезапно отшвырнули к ближайшему шкафу - он врезался в него плечом и так и лежал, содрогаясь. Потом повернулся и застыл с раскрытым ртом, словно не понимая, что творится.

Йен стоял над одним из парней - тем, который и насиловал Сказочника. Выражение его лица не поменялось ни на секунду - такое же безэмоциональное, как и всегда. Чуть склоненная голова, приоткрытый рот, пустые глаза, ничего не показывающие. На первый взгляд. Эван, может, и не мог разглядеть этого, зато насильник видел прекрасно - в глазах Пустого пылало пламя, самое настоящее, полубезумное пламя.

- Не смей, - он склонился и резко поднял насильника с колен, оказываясь чуть ниже его, - трогать, - хрустнули пальцы, и парень завыл, в ужасе смотря, как Йен с легкостью их ломает, - моего, - четыре пальца из пяти были сломаны, и Пустой легко сжал кисть парня - она тут же провисла, сломанная, - Сказочника.

Он произнес все слова тихо и медленно - дыхание у него так и не сбилось с привычного ритма. Насильник тихо подвывал и в ужасе косился на своего дружка, пятящегося к двери, но уйти он далеко не успел: Пустой повернулся к нему и мотнул головой, приказывая замереть. Насильник застыл, дрожа, приоткрыл рот, но ничего не сказал - завопил от ужаса и рухнул на пол, когда Йен быстро и сильно ударил его под колени ребром ладони.

- Не надо! - он захрипел - Пустой поставил ногу ему на горло, пяткой тяжелого ботинка упираясь в кадык. Несколько секунд, вопль, полный боли, хруст - и парень отошел от безвольно лежащего тела со сломанной шеей.

Обернулся, склоняя голову и равнодушно глядя на всхлипывающего парня со сломанной рукой, но отвернулся и подошел к Эвану. Стянул с него кроссовок, достал оттуда нож-бабочку - видел, как парень утром старательно запихивал его туда - и вновь развернулся к парню со сломанной кистью.

Первый удар пришелся в глаз - парень заорал не своим голосом, схватился за лицо, воя и пытаясь отползти, но Пустому явно не хотелось сейчас играть - он схватил парня за волосы, впиваясь тонкими пальцами, запрокинул голову и провел лезвием по шее, даже не давя особенно сильно.

Отбросил нож и дергающегося в судорогах заключенного, из чьего горла хлестала кровь, и повернулся к лежащему Эвану, глядя на него сверху вниз своими пустыми прозрачными глазами и ничего не говоря.

Тайлер ухмыльнулся, съехал еще ниже на пол и отключился от боли.

- Профессор, - тихо окликнул Пустой, и Андрей, прятавшийся за полками, шмыгнул к нему - вообще-то, то, что пришел Йен - его заслуга была. - Где Док?

- Это... Из этого... из карцера... только... это... ну, это... сегодня, - пробормотал он, запинаясь и наблюдая, как русый подходит к Эвану, осторожно натягивает на него сдернутые джинсы и просто заворачивает в валяющуюся рядом майку.

- Приведи, - теперь это уже был полноценный приказ, и Проф сразу же кинулся его исполнять - он понимал, когда можно прикалываться, а когда лучше слушаться.

* * *

Эван проснулся резко, когда прозвенел звонок на ужин. Открыл глаза и попытался сесть, но скривился от боли и рухнул обратно. И изумленно уставился на сидящего перед ним Пустого, что в привычной манере скользяще следил за каждым его движением, куря сигарету.

Йен чуть склонил голову, так, что длинноватые волосы упали на глаза, и затянулся, надолго задерживая дым внутри и только потом медленно выдыхая. Было видно, что он просидел так кучу времени.

- Сказочник, - тихо сказал он после долгого молчания. Ничего больше не добавил - ему, видно, хватало одного только имени. - Док скоро придет.

- Дай закурить, - попросил Эван, потому что было очень больно, а губы чесались.

Пустой кинул взгляд на смятую пустую пачку и молча протянул свою недокуренную сигарету парню.

Он больше ничего не сказал, просто долго молчал, не сводя глаз с Эвана, не моргая и вообще едва двигаясь. Но внезапно вздрогнул и повернул голову к двери, а через секунду она резко распахнулась и на пороге появился запыхавшийся Профессор и... Док.

Высокая девушка, выше даже Пустого, такая же худая и бледная, как и он, с короткими угольно-черными волосами, покрытыми коркой крови, одетая в рваную майку, не скрывающую внушительную грудь, и в рыжие тюремные штаны.

- ЕБАНЫЙ ХУЙ! - громогласно произнесла девушка, захлопывая за собой дверь и чуть не убив этим самым Профа. Сделала пару шагов - и внезапно с размаха врезала Пустому по носу, а затем сразу же его обняла. - Ну блять наконец-то, целый ебучий месяц в этом сраном карцере просидела!

- Вау, я уже люблю тебя, - просипел, ухмыляясь, Эван, поворачиваясь к девушке и дрожащими руками вынимая сигарету. Плохо получалось быть невозмутимо холодным, потому Тайлер хмурился и злился, пытаясь унять дрожь. Бросил взгляд на Профа и отвернулся, затягиваясь отданной ему сигаретой.

Пустой отстранил от себя девушку, провел ладонью по ее голове и глянул на кровяную крошку. Но промолчал, ничего не сказал и только кивнул в сторону Эвана.

- Сказочник, - так, словно это все объясняло, сказал он. Девушка кивнула, усаживаясь Пустому на колени. Проф, явно чувствуя себя неуютно, присел на край кровати Эвана и коснулся его плеча:
- Прости, что я сразу не помог, я просто... ничего не смог бы сделать. Я ведь хакер, я плохо дерусь. Пустой всяк помог лучше меня. Спор вон проиграл, - он кинул взгляд на молчащего Йена, но его перехватила Док и быстрым взмахом руки заставила парня замолчать.

- Ну, заебался, потом соплями подавишься, мудло! Так. Мне как бы похуй, кто ты, запоминай: я Лидия, Доктор, таскаю наркоту из медпункта здешнего и толкаю ее заключенным за сигареты и прочую хуйню. Скажи спасибо Пустому, что ты мне нихуя не будешь должен, - она скривилась и буквально запихала в рот Эвану несколько таблеток. - Обезболивающее. Воды нет, могу только в рот плюнуть, если хочешь.

Эван сглотнул таблетки, вместе с тем ощущая привкус железа во рту, и снова затянулся, выдыхая дым через нос и расслабляясь.
- Спасибо, не люблю оставаться в долгу, так что… что я могу для тебя сделать? – обращаясь к Пустому, сказал он. – А, да, спасибо за таблетки, - он улыбнулся Лидии, - за что в карцере-то была?

- Потом, - глухо сказал Пустой, спихивая с себя Дока плавным, но уверенным движением. Та даже не обратила на это внимания, пересаживаясь теперь на колени к ошалевшему от такого Профу.

- А, да за то же, за что и этот туда на две недели отправится - убила четырех заключенных наших. Они посмели ко мне приставать, тупые суки! Хах, считай, что четыре заключенных равны одному надзирателю. За заключенных - по неделе дают, за надзеров - по месяцу. Ну, если захочешь, у Пустого спросишь, как весело сидеть в карцере. Видишь, какие мы с ним похожие? - девушка хохотнула и растрепала волосы. - Хотя, мне еще повезло, я там всего месяц торчала, в отличие от некоторых. Кстати, тупой ты мудак, - она повернулась к Йену, - НУ НАХУЯ ТЫ ИХ УБИЛ?! С УМА ЧОКНУТЬСЯ ХОЧЕШЬ В ЭТОМ ЕБАНОМ КАРЦЕРЕ?!

- Кстати, да, зачем? Я тебе никто и вообще новичок. Не убили же они бы меня, в конце концов. Мне кажется, такие задницы, как у меня, здесь не частят, - ухмыльнулся Тайлер, пытаясь сохранить легкомысленный вид. Так он не казался опасным, и никто не обходил его стороной. Пока в его руке не оказывался нож. Нож! Эван с трудом потянулся вниз, надеясь нашарить в кроссовке ножик, но не нашел его. Зато заметил на столе.

Пустой внезапно выпрямился, поджал губы и чуть вскинул голову. Пустые глаза неясно сверкнули - то ли зло, то ли растерянно, то ли вообще никак - хотя даже свет лампы отсвечивал в них очень тускло, словно тонул.

- Сказочник - мой, - очень тихо и вроде без всяких эмоций сказал он, но Проф и Док удивленно приподняли брови. Хотя Йен действительно был невероятным собственником, такого они не ожидали. - Прекратишь интересовать - убью сам, - а вот тут парень с девушкой переглянулись уже более спокойно - такое, видно, было уже привычней.

- Круто, заметано. Надоест жить – сам попрошу грохнуть меня. Отсидишь уж из-за меня еще недельку, - Эван хохотнул, выпрямляясь и снова ложась, кстати, развалившись на полке Пустого.

- Не, хер, - Док махнула рукой и несильно заехала Эвану по лицу. - Я его больше в карцер не пущу, сама тебя грохну! Надо мне нахуй потом снова о нем заботиться!

- Спасибо, блять, мне вот только ударов по лицу не хватало, - огрызнулся Тайлер, хватаясь за лицо и охая. И он был прав – нос опух и болел при каждом прикосновении, скулы все рассечены и кровоточат, губы разбиты и искусаны, несколько синяков на подбородке и ссадин на лбу. Плюс синяки под глазами и кровь, текущая с головы – кожа в нескольких местах была рассечена.

- Не сахарный, не рассыплешься, - хохотнула Док, хлопая парня теперь уже по плечу. Пустой чуть склонил голову, внимательно глядя на ее руку, но девушка ее уже убрала и ухмыльнулась, кидая быстрый взгляд на лежащие на столе книги. Понимала, чем этот Сказочник так интересует ее родного Пустого - она знала парня с самого детства и все его привычки и чувства были как на ладони.

- Надеюсь, не рассыплюсь, - задумчиво протянул Эван, прикрывая глаза. - Отдай нож, пожалуйста, чувствую себя беззащитным, - пожаловался он, протягивая руку.

Ни Док, ни Профессор даже не пошевелились, поднимая глаза на Йена. Тот слегка дернул головой и приподнял глаза к потолку, как слепой.
- Нет, - негромко, спокойно отозвался он.

- Отдай мой нож, - уже более тихо и угрожающе повторил Тайлер.

- Нет, - все так же произнес Пустой, даже позы не поменяв. Вообще не пошевелившись. Эван явно его не пугал.

- Отдай мне, блять, ебучий нож, - прошипел парень, привставая с кровати.

Йен, до этого сидевший со слегка запрокинутой головой, теперь словно бы уронил ее на шею, почти что прикасаясь к ней острым подбородком. Пустой страшный взгляд уперся в Эвана, и парень тихо и четко повторил в третий раз:
- Нет.

- Почему? – довольно терпеливо для такого парня как Эван, спросил брюнет.

- Не хочу, - словно ребенку, пояснил Пустой, едва заметно пожимая плечами. Он не любил говорить, а чтобы озвучить причину - надо было сказать кучу всего...

- Объясни нормально, блять! «Не хочу» - не причина! – взвился Сказочник, но вспомнил, с кем говорит, глубоко вздохнул, поморщившись от боли в грудной клетке, и выдохнул. – Пожалуйста.

- Ну началась же ж сраная ебучая хуйня, вы заткнетесь уже оба?! Заебали! - Док подскочила и влепила обоим парням по подзатыльнику. Затем подхватила Профа на руки - тот изумленно открыл рот - и вышла из камеры, с грохотом закрывая за собой дверь. Пустой проводил двоих товарищей тусклым взглядом и вновь перевел взгляд на потирающего голову Сказочника.
- Я не отдам тебе нож, - тихо сказал он, по-прежнему ничего не объясняя.

- Отдай, пожалуйста, - попросил парень, глядя в тусклые глаза, - или я сам возьму.

Пустой, не ответив, просто протянул руку и слабо коснулся плеча Эвана в нескольких местах, и тот внезапно ощутил, что у него онемела вся рука, до самых кончиков пальцев. Но длилось это всего несколько секунд - дальше все прошло, словно ничего и не было.

Но Пустой все же глубоко спокойно вдохнул, поняв, что препираться они могут до бесконечности, и глухо произнес:
- Мне он нужен, чтобы не попасть в карцер. Я боюсь туда попадать.

- Ты все равно туда попадешь, - морщась от боли, выдавил Эван, все же садясь на кровати.

- Не попаду, - неожиданно зло шепнул парень, вставая со своего места и прислушиваясь к чему-то. Быстро подскочил к столу, схватил нож Эвана и приставил его к бедру, крепко сжимая рукоять так, что лезвие было почти невидно и только слегка поблескивало от света ламп.

Дверь распахнулась через несколько секунд - в проеме появился надзиратель с автоматом в руках. Он с явной опаской покосился на ощерившегося Пустого, перевел взгляд на жутко выглядящего Эвана и поморщился.

- Йен, или кто ты там, на выход. Сам знаешь - две недели у тебя там. Нехер было заключенных убивать, - судя по тону надзирателя, он явно не был рад, что пришел за этим странным парнем. Пустого боялись не только заключенные, и не зря.

Йен на первый взгляд спокойно, даже послушно подошел к надзирателю. Тот ткнул его дулом в живот - реакции не последовало, и тогда он, опасаясь уже не так сильно, внезапно заехал парню в живот уже с ноги. Пустой согнулся, хрипло выдыхая от боли... но внезапно рванулся и полоснул не успевшего среагировать надзирателя по запястью. Резко ударил по нему же коленом, придержал ладонью автомат и приставил нож к шее надзирателя, заглядывая своими полупрозрачными глазами в его, черные и испуганные.

- Выстрелишь - успею прирезать, - тихо прошептал Пустой, кончиком ножа проводя по шее надзирателя. - И какой идиот додумался отправлять ко мне новичка, и одного? Тебя, видно, не любят, - голос парня был совсем не такой, как раньше - он был злой, полный ненависти и страха одновременно. - Договоримся? Либо ты быстро находишь другого виноватого, либо я прирежу тебя и попаду в карцер на полтора месяца. Но ты-то будешь уже мертв, - выдохнул парень, облизывая тонкие покусанные губы и жутким взглядом глядя на надзера.

Надзиратель, быстро посеревший, проблеял, что выбирает первое. Йен скривился - он прекрасно знал, что все надзиратели в этой тюрьме плюют на правила и соблюдают их только для проформы, и своя жизнь им куда дороже.

- Убирайся, - он вновь кольнул парня ножом, и тот буквально вылетел из камеры. Йен выпрямился, отбросил от себя нож и внезапно просто сел на пол, прижимая руки к животу и не поворачиваясь к Эвану.

- Пиздец, - коротко прокомментировал Тайлер, - да тебя бояться надо, парень.

Пустой долго молчал, раскачиваясь взад-вперед, все так же не убирая руки с живота, а потом почти неслышно и уже по-прежнему спокойно отозвался:
- Да.

- Мне сразу повеситься? Пообещай, что убьешь меня быстро и безболезненно, пожалуйста. Без всяких запугиваний. Лучше во сне, - болтал парень, пытаясь отвлечься от жуткого зрелища, до сих пор стоявшего у него перед глазами.

- Я убиваю, глядя в глаза, - Пустой сгорбился еще сильнее. Плечи у него подрагивали, словно парень плакал или смеялся, но он не делал ни того, ни другого. - Ты - не исключение, Сказочник.

- Жаль, - ответил Эван, - не хочу умирать пока. Мне тебя развлекать прикажешь? Ненавижу лицемерить.

Двери внезапно чуть пискнули, послышался щелчок - камеры захлопнулись на всю оставшуюся ночь, а значит, было уже довольно поздно.

Пустой запрокинул голову, глядя на Эвана своими блеклыми полуприкрытыми глазами.
- Сказочник, - повторил он, как всегда. - Будешь читать.

- Мне не нравится быть Сказочником. Они говорят хорошие вещи, а я нет, - скривился парень. – Это приказ? У меня все болит, и я гнусавлю. Я не твой прихвостень, учти. Можешь убить меня, но я подчиняться никому не буду. А на жизнь мне плевать. Сейчас, по крайней мере. Хуже уже не будет.

- Ты Сказочник, - упрямо повторил Пустой, медленно отклоняясь назад и, наконец, просто заваливаясь на пол. Светлые волосы разметались. - И я не приказываю, - сейчас он говорил почти как нормальный, разве только очень усталый от себя человек. - Приказывать - скучно.

- Если я откажусь – ты меня покалечишь, в лучшем случае – убьешь. Это называется приказ. «Там» это приказ. Ты хоть и не был там, но слишком похож на «них». На тех, от кого я так долго прятался. Я всю жизнь жил, перемещаясь с места на место. Я сменил сотни имен. Но они всякий раз находили меня. Ты тоже найдешь, даже если я уйду на дно. Ты пугаешь, почти как они. Но «их» я не боюсь. Тут мне ничто не страшно, тут уже плевать. На все – на девок, семью, которой нет, квартиру, заначки, воровство, козни Правительству, тайную оппозицию – все. Тебе повезло, что ты тут родился, а не там – у тебя есть сила, власть, внутренний стержень, у тебя есть друзья. У тебя есть смертельные враги. А я потерял все, - тихо говорил Эван, не зная, зачем вообще вываливает истории своей жизни, - а ты слишком странный. Твои просьбы – приказы, хоть ты и говоришь, что это не так. Но ты никогда не видел книг… ты слушал музыку? В наушниках? Вон на столе видишь что-то похожее на кнопку? Вставь в ухо и ткни в экран плеера. Он сам подберет для тебя музыку, какую хочешь. А я устал. Очень устал… - брюнет прикрыл глаза, чуть расслабляясь.

Расслабиться парню не дали - Пустой внезапно подскочил и схватил его за шею, но просто чтобы посадить на кровати. Сам уперся в одеяло по обе стороны от парня, заглядывая в его глаза.

Точно такой же взгляд был у Йена, когда он убивал. Полубезумный, обозленный.

- Мне повезло? - Пустой шипел, низко, приглушенно, почти не разжимая губ. - Я сошел тут с ума! Ты думаешь, я родился сразу с властью и друзьями?! Думаешь, я хочу иметь врагов?! - парень втянул воздух и внезапно зашептал, быстро, сбивчиво, часто перескакивая с одной мысли на другую. Его била дрожь. - В семь лет меня впервые выебали и бросили. Док меня выходила. В девять - снова, но в этот раз еще и избили, сломали четыре ребра, руки и ноги. Пихнули в лазарет. В двенадцать - я попытался сбежать, впервые убил и потом три недели сидел в карцере и умирал там, потому что ты не представляешь, как мне было страшно сидеть там одному! В четырнадцать - встретил Профа, и знаешь, когда?! Когда его тоже насиловали трое каких-то уродов! Он на год старше меня, но он только попал сюда, и он… ему было хуже всех здесь. В тот же год мы спасли Мелочь, когда его хотели повесить наши надзеры! А знаешь, когда я стал вот таким вот?! - тут парень в отчаянии ткнул себя с грудь, словно указывая на жуткую бледность и худобу и, косвенно, на свой характер. - Я же не всегда таким был! Я был как Док... она вырастила меня, научила драться. Если бы не она - я бы сдох тут уже в десять... А... В двадцать я снова попытался сбежать. Убил шестерых надзеров и довел до комы седьмого, но меня схватили. Смотри! - он внезапно отодвинулся от парня и стащил с себя майку. Грудь, плечи, живот - все было покрыто жуткими ножевыми и пулевыми шрамами, на теле буквально не было живого места. - И думаешь, обо мне позаботились?! Я полгода просидел в одной комнате, абсолютно один, не выходя никуда. Без всего! Даже без ручки с бумагой! Ничего! Ничего вообще! Без окон! Без людей! Даже с надзирателями не мог общаться! И куча камер повсюду - чтобы я не мог себя убить, потому что им нужно ставить кого-то в пример... Живого... - Пустой внезапно осел на пол и провел рукой по лицу, словно не видя перед собой ничего, поднял угасающий взгляд на Эвана и сипло шепнул: - А теперь скажи - кому жилось хуже?

Тайлер двинул рукой, зарываясь ей в волосы Йена. Не зная зачем, просто так делал отец, этот ублюдок, когда приходил домой и находил испуганного сына где-нибудь в ванной. Успокаивал, поглаживая волосы, а потом снова бросал. Но все же, это было единственное хорошее воспоминание о нем. Эван, конечно, опасался, что останется еще и без руки, которую ему тут же сломают, но все равно неловко перебирал волосы, смотря в стену и не глядя вниз, на Пустого.

Русый дышал неожиданно тяжело, то и дело вздрагивая, но позволяя парню гладить себя по голове. Он тоже не поднимал глаз, но в них и заглядывать не надо было, чтобы понять - такие же пустые, как и всегда.

Пряди на удивление оказались не жесткими, а какими-то странно мягкими, но тусклыми. Эван медленно гладил парня по волосам, не понимая, почему тот ему это позволяет, ведь насколько брюнет понял, Пустой был одиночкой, пусть и подпускал к себе некоторых людей. И подумал, что, все же, несмотря ни на что, ему повезло, что, залетев впервые в столовую, он упал именно к столу Йена, пнув под ним стул и отобрав у него еду.

Пустой уперся острым подбородком в колени Сказочника, чуть склоняя голову и закрывая усталые глаза ладонью. Крестик больно врезался в голую грудь, и парень отстраненно прислушивался к этой легкой неприятной боли, не шевелясь и не убирая крест.

- Спасибо, все равно, - повторил то, что сказал около часа назад, Эван. – Я отдам долг, честно. Хотя, не знаю, что можно отдать за жизнь…

- Я в тюрьме. Мне ничего не нужно, - глухо сказал парень, потихоньку приходя в себя - он говорил, по крайней мере, все так же отстраненно, как и раньше, дыхание восстановилось, стало почти тем ровным и глубоким, что было раньше. - Я хочу только одного: на свободу. Ты этого не устроишь.

- Ну уж прости, - буркнул Эван, - ты не знаешь, что такое свобода. Правда, там не так хорошо, как ты думаешь. Треть мира уничтожено и загрязнено, треть мира погрязло во лжи и деньгах, а треть – сидит в тюрьме. Славный мир, не правда ли? Знаешь, как выглядит эта тюрьма со свободы? Огромное серо-черное здание, стоящее на окраине города и занимающее половину его. Полгорода работает на тюрьму, а полгорода в нем сидит.

- Там лучше, чем здесь. Ты не только свою семью знаешь, но и свою фамилию. А я даже не знаю, кто меня родил. И, может, у меня в отцах полтюрьмы ходит? - Пустой все же поднялся и пересел на кровать рядом с Эваном, не глядя вытягивая руку и стирая с его виска текшую кровь. Он не рад был уже, что выплеснул сейчас все незнакомому парню, но ему надо было кому-то сказать. А кому? Не Доку же выкрикивать, как ему было плохо? Она пережила все то же самое, что и он.

- А тебя это ебет? Ты просто не знаешь моего отца. Он, урод, очень грамотно спрятал своих родителей, а про меня позабыл. Меня бы тут не было, будь он хоть чуточку заботливее. Один звонок, и я бы уже был на самом дне! Там, где нет Правительства! – не удержавшись, воскликнул Тайлер, сжимая руки в кулаки.

- Да. Меня это «ебет», - тихо повторил слова парня Йен. Почти пробормотал, явно недовольный. - Ты хотел там оказаться? Оказался. Ты уже на самом дне. Там, где нет Правительства.

Эван скривился, как обычно делал, если ему что-то не нравилось. И он всегда резко перескакивал с темы на тему:
- У тебя ахуенная мимика, ты знал? Такая… мертвая. Ты вообще улыбаться умеешь? Смеяться? Я говорю про другое дно – там шикарно. Подполье. Тайная оппозиция – ТО сокращенно. Отличное место для беженцев, тех, кто попал под действие ебаного Закона №1. А здесь лишь власть Правительства и действует.

Пустой повернул голову, во всей красоте демонстрируя свою мимику - полуоткрытый рот, красные от крови губы, тусклые, словно слепые глаза.
- Умел. Лет до девятнадцати. Потом понял, что это бессмысленно, - он сомкнул губы, но не отвернулся, скользя взглядом по лицу парня. - Твоя ТО - бессмыслица не меньше. Кому она помогает? Да никому.

- Ну улыбнись, - заканючил Эван, придвигая свое лицо вплотную к лицу Йена и заглядывая в блеклые глаза. Без всякого умысла, просто потому что ему захотелось увидеть улыбку этого странного человека. – Не фигня это. Их мало, но они борются, они помогают и поддерживают. У них есть радио – я дам тебе как-нибудь послушать. У них всегда найдешь помощь, и они подрывают устои Правительства. Не говори о том, чего не знаешь.

- Не вижу смысла, - едва разомкнул губы парень, опаляя неожиданно теплым дыханием кожу Сказочника. Он действительно не видел повода для улыбки, да и вряд ли увидит когда-нибудь. - Они помогают? Может. Тем, кто "там". Для нас они такие же призраки, как и все остальное.

- Ты слишком пессимистичен. Если уж живешь тут – так живи на всю катушку! У тебя-то власть есть здесь, а ты не улыбаешься. Думаешь, вокруг всем лучше? Думаешь, почему Проф всегда смеется и шутит? От улыбки станет день светлей… Песенку знаешь? Несколько сотен лет назад написана… А ты уныл. Улыбнись, - Эван мягко улыбнулся, потому что ему неожиданно нестерпимо захотелось увидеть это «тюремное» чудо. Ведь, насколько парень понял, этот «босс» не улыбался, даже не ухмылялся.

- Проф улыбается, потому что ему страшно. Он сказал, что иногда приходит к Мелкому и ревет ему в плечо, потому что смеяться больше не может. Живут на всю катушку те, кому есть, зачем жить. Мне не за чем. Я не собираюсь становиться оптимистом. И улыбаться тоже. Это глупо, - безэмоционально возразил парень, не отводя взгляда от Эвана и все больше убеждаясь, что он реально Сказочник.

- Он улыбается для других. Я улыбаюсь для других. Мы все здесь в одной лодке, а «там» я был вместе с другими. Улыбаться надо не для себя, а для других. Улыбаться – значит быть сильным морально, или быть умственно отсталым, - хохотнул Тайлер, - но я-то не отсталый и сомневаюсь, что Проф тоже. Ведь улыбаться это не глупо, кто тебе это сказал? Улыбаться несмотря ни на что – это стоит усилий. Знаешь, тюрьма остается тюрьмой до тех пор, пока в ней есть озлобленные больные люди, коих тут большинство. А остальные не хотят зла. Они и улыбаются.

Пустой ткнул себя в грудь указательным пальцем, и на коже остался след крови - он вновь разодрал незажившие до конца кончики пальцев.
- Я - большинство, - кратко сказал он.

- Тогда ты кретин, - ответил, выдыхая парню в лицо, Эван.

- И что? - равнодушно поинтересовался Пустой, чуть склоняя голову и будто смотря мимо парня. - Я сумасшедший, скорее.

- О, это точно. Машина для убийства. Нет, зверь. Хотя-я-я, ты… странный. Очень странный. Но зверь, тебя ничто не удержит. Недаром тебя тюрьма боится. Кто дал тебе прозвище Пустой? Ты сам? У тебя бледные глаза, но горящая, яркая, огненная душа. Кто так ошибся, выбирая тебе прозвище? – тихо говорил Сказочник, словно ни к кому и не обращаясь, но все же глядя прямо в лицо Пустому и думая, что серьезно нарывается.

- Мне никто его не давал. Само возникло, когда я вышел из карцера пять лет назад. Раньше меня звали по имени. Док порывалась звать Водопадом. Я их никогда не видел, но она говорила что-то... не помню, - он даже сам не понимал, почему так спокойно отвечает этому парню. Тому явно было плевать на свою жизнь. Или он просто не знал, что если расскажет хоть кому-то про то, что они вот так говорили - умрет сразу.

Но, в любом случае, Пустой позволял новичку слишком много.

- Ты настолько плохо выглядел? – хохотнул Эван. – Подай мне плеер, пожалуйста, я покажу тебе водопад. Я видел их, они прекрасны. Ниагарский водопад… самое красивое, что я видел. Жаль, что он наполовину разрушен, но не теряет своей красоты!

Пустой моргнул, явно не понимая, при чем тут внешность, и произнес:
- У меня были темно-синие глаза. И я был жутко шумным. Спроси у Дока, почему она так называла. Она романтик.
Парень все же встал, откинул с колен свою майку и осторожно взял со стола плеер, подходя к Эвану и передавая ему его. Пользоваться им Пустой все равно не умел.

- Что стало с твоими глазами? – факт такого изменения цвета глаз неприятно поразил парня. Свои каре-зеленые менять на блеклые оттенки он не хотел. Он взял плеер, включая его и активируя виртуальный экран, что раскинулся на противоположную стену. Пальцами быстро пролистал ненужное и нужное, останавливаясь на одной фотографии – руинах Ниагарского водопада. Века и война разрушили его, но сделали не менее прекрасным. – Вот, - добавил он неизвестно зачем, оборачиваясь на Пустого.

- Полгода в карцере без света почти и после полгода на наркоте - вот что стало с моими глазами, - отстраненно произнес парень, но уже почти не слыша, что говорит. Он с приоткрытым ртом глядел на стену, словно не веря своим глазам, жадно скользя по каждому миллиметру изображения.

- Понятно, - протянул Тайлер, опираясь спиной на стену и запуская одно видео – запись, как живет водопад. Камера наполнилась шумом падающей воды и изредка криком птиц. Изображение чуть дрожало, потому что Эван в тот момент перебирался с места на место, пытаясь объять водопад полностью, изредка вставляя какие-то глупые комментарии и смеясь. Тогда он был счастлив. Брюнету стало немного грустно.

- Выключи, - внезапно тусклым голосом прошептал Пустой, подпирая голову руками и закрывая ими глаза. - Выключи, - он уже почти шипел, и слово стало действительно похоже на приказ. - Вот поэтому там и лучше! - парень издал какой-то непонятный звук - то ли всхлип, то ли вздох, то ли рычание, и внезапно укусил себя за запястье так, что на нем остался красный след, ярко контрастирующий с бледной кожей.

- Э-эй, ты чего? Не сходи с ума! – Эван тут же остановил запись, экран погас, и камера погрузилась в полумрак. – Что ты делаешь с руками, уебок?! –он оторвал ладони Пустого от его рта и насильно опустил вниз, пока тот не сопротивлялся. Но недолго.

- Не трогай! - прошипел Пустой, вскакивая, вырывая ладони из рук Эвана и резко ударяя парня по лицу раскрытой ладонью - но сейчас он не старался действительно навредить, просто сработали защитные инстинкты. - Не смей меня судить! Ты! Ничего! Не понимаешь! - он говорил пусть и шепотом, но свистящим и громким. Но выражение его лица почти не поменялось - глаза по-прежнему оставались пустыми, словно стеклянными, только губы чуть кривились.

- Блять! Мать твою, ебанный в рот! – зашипел Эван, хватаясь за многострадальное лицо, которое и так нестерпимо болело, а теперь вообще нещадно ныло. – Ну вот какого хуя-то по лицу?! Других частей тела нет?! Я и так, блять, охуенный красавчик! – разозлился парень, зло шипя на Пустого.

- Хорошо, - он на секунду закрыл глаза и замер, а через секунду в солнечное сплетение Сказочника врезалось острое колено. - Так лучше? - безжизненно поинтересовался парень, глядя на согнувшегося Эвана.

- Нахуй иди, ок? – выдавил, хрипя от боли, Тайлер. Он скатился с кровати, чудом не уронив плеер, и свалил Пустого с ног, просто потому, что тот не ожидал такой прыти от только что изнасилованного. Да, Эвану было жутко больно, когда он оказался верхом на Йене, но он от души заехал кулаком ему в лицо.

Пустой зажал ладонью нос, из которого текла кровь. Теплые струйки просачивались сквозь пальцы и стекали по щеке парня на пол, щекоча ухо и пачкая волосы. Он медленно отнял руку от носа, пустыми глазами посмотрел на свою кровь и перевел взгляд на Эвана. Пока не предпринимая попыток его ударить, но было видно, что парень к этому близко.

- Что, не нравится? Никому не нравится! – скатываясь с парня, выдавил брюнет, замирая на полу без движения и из последних сил удерживая угасающее сознание. Такие резкие движения истратили весь запас его сил. – С-с-сука…

- Ты совершенно меня не боишься, - заметил Йен, усаживаясь на пол рядом с Эваном и больше не касаясь носа - кровь из него лилась, не останавливаясь, и парень запрокинул голову, зажимая его первой попавшейся вещью - майкой. - Ты или сумасшедший, или идиот.

- Псих, - коротко выдохнул Эван, глаза сами закрывались, а все вокруг неимоверно кружилось. – И идиот. Два в одном, - добавил он, отключаясь.

Йен все же поднял Сказочника на руки и перенес его на свое место - на верхний ярус не видел смысла поднимать, - положил под голову подушку и подошел к столу. Присел, порыскал под ним и вытащил небольшую деревянную коробку. Извлек из нее маленький шприц, осмотрел его пустым взглядом и подошел к Эвану, быстро вкалывая ему содержимое шприца в вену. Вообще-то, это был наркотик, но легкий, и действовал он как обезболивающее и снотворное в одном флаконе. Снотворное еще и в том смысле, что сны не снятся вообще.

Сам Йен быстро скользнул на верхнюю полку, улегшись на ней и все еще зажимая майкой нос. Он, наверное, полностью сошел с ума, но ему действительно захотелось улыбаться. Ну так. Самую-самую малость.

Поиск по сайту: