Глава девятая. Следующим утром Эван с трудом выпутался из рук-ног Йена, вставая с кровати

Следующим утром Эван с трудом выпутался из рук-ног Йена, вставая с кровати. Звонка еще не было, но двери уже так удачно открыли. Кажется, когда не везет, все случается именно так, как задумано.

Парень тяжело вздохнул, вытащил из кармана парня свой нож-бабочку, что тут же перекочевал ему в карман. Сунул туда же плеер с наушниками, и вышел из камеры, неслышно скользя по коридорам, пока не оказался перед камерой Шона. О да, он знал, где она находится – нетрудно догадаться. Глубоко вздохнув, парень распахнул дверь, смело заходя в комнату и натягивая на губы презрительную улыбку.

- Хэ-эй, ущербные, - поздоровался он с сидящими в камере парнями. Их было несколько – парочка типичных амбалов, вроде телохранителей, какой-то парень и Шон, гордо восседавший на верхней полке. И как их всех так рано сюда пустили? Эван понял, что у черноволосого уже довольно большие связи в тюрьме, и грохнуть его будет не так просто.

Брюнет повернул голову к вошедшему и тонко улыбнулся. Поднялся, подошел к нему и насмешливо поклонился до земли, а затем, не разгибаясь, протянул:
- Ты пришел говорить "да"?

- Я пришел говорить свои условия. Первое: ты вообще не трогаешь Йена, Дока, Профа и Мелкого. Что бы не случилось. Второе: мне надо где-то жить теперь, договорись с камерой. Третье... Хотя, хватит, - быстро выговорил Эван. - Учти: хоть пальцем их тронешь, и... - он почти зарычал от злости.

- Согласен почти на все, - усмехнулся парень. - Хотя нет, на все. А теперь то единственное, зачем ты мне нужен, - он достал из кармана маленький шприц и пихнул в руки Эвану. - Вколешь это Пустому. Хоть сейчас - думаю, он еще спит. И все, новая камера тебе будет предоставлена. Не волнуйся, он от этого не умрет. Всего лишь нарушится координация, скорость реакции, голова поболит. Ты не бойся - вкалывай сразу, он тебя не успеет убить, рухнет в обморок секунд через десять. Вот и все, - Шон сделал пару шагов назад, чуть хмыкнул.

- Я не буду этого делать. Я и так предал из-за тебя, этого я делать не собираюсь! Ты пообещал ему неприкосновенность, - возмутился Тайлер, мигом вставая в боевую стойку и ощетиниваясь.

- Я его и не трону, — холодно произнес Шон. - Пальцем. И ты его убивать не станешь. Это сделают другие. У тебя выбор не большой - либо так, либо... ну, ты помнишь, что я тебе обещал.

- Ты обещал ему жизнь, ублюдок тупой! Он вообще никого не трогает, что тебе от него нужно?! – воскликнул Эван, снова чувствуя, как его загоняют в угол.

- А вот это - дело уже не твое. Или ты действительно думаешь, что я буду рассказывать все планы потенциальному врагу? Хм. Но кое-что ты пойми: ты можешь сейчас умереть вместе с большинством твоих так называемых друзей, и когда-нибудь к Пустому поселят кого-то, кому он тоже начнет доверять. Насколько это возможно, конечно. И все повторится. Вот только и Док, и Проф, и Мелкий будут мертвы, увы и ах.

Сказочник бессильно сжал руки в кулаки, упирая взгляд в пол. «Блять-блять-блять, как умудрился так вляпаться?!» - пронеслось у него в голове. Надо было что-то делать, что-то решать. Но, черт, весы все равно склонялись в сторону Пустого.
- Х-хорошо, - тихо выдохнул парень, пытаясь посильнее разозлиться, - но сегодня я вкалывать ничего не буду. Только не сегодня. Это все мои условия.

- У тебя два дня. Хоть сегодня, хоть завтра, но сделаешь это. Если протянешь и до завтрашнего вечера ничего не сделаешь - понял, что будет, - деловито кивнул Шон и буквально выставил парня за дверь, напоследок шепнув: - Чем дольше будешь тянуть, тем сложнее будет решиться. До свидания и передавай Пустому привет, - дверь захлопнулась, и Эван остался в коридоре один, сжимающий в руке шприц.

И вовремя – послышался звонок, будивший заключенных. Эван дрожащими пальцами провел по лбу, возвращая себе привычное выражение лица и успокаиваясь. Положил шприц в карман и поплелся на завтрак, еле переставляя ноги и думая.

Он сел за столик, где еще никого не было, да и столовая-то была полупустая в силу раннего времени. Пододвинул к себе поднос и принялся ковыряться в тарелке, ибо аппетита не было вовсе. Так он и проторчал, все обдумывая, пока в столовую не завалились ребята.

- Утречка, наркоша! - Док хлопнула парня по плечу и рухнула на ближайший стул. Явно забывший вчерашний разговор Профессор весело ржал, пытаясь обнимать Мелкого, а тот старался его отпихнуть и явно смущался.

Зашедший последним Йен молча выпнул какого-то парня со своего места и забрал себе стул, усевшись на него с крайне мрачным видом.

- Доброе, - ответил Эван, откладывая, наконец, вилку и так ничего и не поев. Совершенно не хотелось. Вместо этого он смотрел на друзей, переводя взгляд с одного на другого, словно старался запомнить все до мелочей.

- Это что ты у нас Пустого пародируешь? - Док вот очень даже нравилось покушать, да и за Эваном она не замечала до этого нелюбовь парня к еде - он мог сожрать вообще все, что было на столе. - Аппетит пропал?

- Типа того, живот побаливает, - Эван не врал, от волнения и страха за ребят ему скручивало живот, так что есть становилось невозможным.

- Ну и лошара, хуле, - пожала плечами Док, слегка ухмыляясь. Профессор склонил голову, рассматривая Эвана несколько секунд, но тоже уткнулся в свою тарелку.

Пустой так и вообще, кажется, проигнорировал слова Сказочника. Или просто не слушал, о чем он говорит.

- Ага, - брюнет даже не огрызнулся, что вообще было ему несвойственно. Шприц в кармане будто обжигал ему бедро, давя морально. Он просто снова задумчиво уткнулся в тарелку, выводя ложкой на каше какие-то зигзаги.

- Бля, ты что, снова заболел что ли? - Док подняла голову, слегка удивленная, что парень ничего не ответил, и громко выругалась. - Затрахал уже болеть! Я на тебя таблеток трачу больше, чем на Йена, и бесплатно, между прочим!

- Спасибо, - ухмыльнулся парень, поднимая взгляд, - челом бить? Я не болею, вроде...

- Зато странный блять пиздец, во второго Пустого ща превратишься, посмотрите на него! - громко недовольно фыркнула девушка, тыкая ложкой парню чуть ли не в глаз.

- Хах, до этого мне еще далеко, - старательно изображая смех, хохотнул парень.

Док тоже заржала, весьма громко, запрокинула голову. К ее смеху присоединился Проф, улыбающийся и отворачивающийся.
Йен покосился на друзей прозрачными глазами, кажется, немного недовольный.

Эван слабо улыбнулся, поддерживая смех, мельком взглянув на Йена и отводя взгляд.

Пустой внезапно поднялся со своего места, кончиками пальцев оттолкнул от себя поднос и тихим голосом произнес:
- Не хочу есть, - он отвернулся, чуть горбясь и низко опуская голову, и направился к выходу, ни на кого не обращая внимания вообще.

- Я... тоже пойду. Увидимся на «площади», - бросил брюнет, поднимаясь и выходя.

- Ну и что это с ним? - Профессор склонил голову и тыкнул ложкой себе в губу, глядя прямиком на Мелкого. Тот тоже чуть приподнял голову, пожал плечами, стараясь казаться как можно меньше.

- Да хуй блять знает! Они что, с Пустым посрались, что ли? А то хуй поймешь вообще! - "тихо" предположила Док. - Пиздоплюй просто! Пойти чтоль, переспать ему предложить, глянуть, как отреагирует?

- Эй! - Проф чуть не подскочил со своего места. - А почему не мне? Или тоже в депрессию впасть?

- Да ты ж педик! - заржала девушка, а насупившийся Андрей, махая руками, принялся орать, что он би. На том, собственно, серьезный разговор и закончился.

* * *

День прошел точно так же уныло - Эван не говорил с Йеном практически, большую часть дня кроме работ пролежав на верхней койке и слушая музыку на наушниках. Ему нестерпимо хотелось, чтобы все закончилось, как у Брэдбери - мир деспотии рухнул, и он стал бы свободным, и не пришлось бы до боли в ладони сжимать шприц в кармане. Но чудес не бывает - это брюнет уяснил очень давно, еще на воле, потому ему только и оставалось лежать и мучить самого себя мыслями.

Вечером, уже после ужина, на который Эван даже не сходил, проснулся Пустой - он почти все время проспал на своей кровати, и теперь выглядел недовольным и сонным, слишком уж растрепанным. На бледной щеке явно заметны были розовые полосы, оставшиеся от сбившейся наволочки на подушке.

Парень, изредка передергивая плечами от холода - он был без майки - подошел к раковине и просто засунул под струю воды голову, глотая воду и заодно пытаясь проснуться.

- Йен, ты... был когда-нибудь счастлив? - неожиданно спросил Эван, выключая музыку и вынимая наушники, но не вставая.

Пустой повернул голову, щуря глаза, в которые попадала вода, отошел от раковины, выключив воду, и помотал головой - в стороны полетели брызги.
- Если только секундами. В целом - нет, - просто отозвался он.

- Секундами? Когда? - снова спросил брюнет, чуть поворачивая голову в сторону Пустого.

- Не помню, - кратко ответил парень, зарываясь рукой во влажные волосы и ероша их, чтобы побыстрее высохли. По спине и груди стекала вода, и парень слегка ежился от неприятного ощущения, стирал ее ладонью.

- А я помню, когда был счастлив, - сказал просто так Эван, снова задумавшись. - Ты тоже не забывай о таких вещах, правда, они самые ценные воспоминания...

- Меня вполне устраивает, что я их не помню, - спокойно протянул Йен, взяв с кровати майку и натягивая ее, наплевав на текущую с волос воду.

- Значит ты ошибаешься, - ответил Тайлер, замолкая и отворачиваясь.

Пустой покосился на него, вновь тряхнул головой и подошел к кроватям, вставая с ногами на нижнюю и приближая лицо к затылку парня.
- Ты странный.

Эван чуть вздрогнул, когда услышал пустой голос так близко, но промолчал, изображая что-то вроде дремоты или сна. Он уже даже пожалел, что завел вообще этот разговор. Куда проще было промолчать и просто заснуть, так и слушая музыку, чтобы потом быстро вколоть этот ебанный шприц и уйти.

Йен коснулся кончиками пальцев плеча парня, желая, чтобы тот повернулся, но не особо на этом настаивая.
- Что с тобой происходит? Это замечаю даже я.

- Все отлично. Хандра напала неожиданно… Депрессия, знаешь? – истерично рассмеялся Эван, не будучи в состоянии повернуться и заглянуть парню в глаза. – Ты… знаешь, я тут подумал, что принес в твою жизнь дохуя ебучих хлопот, вынуждал за собой ухаживать, пытался заставить улыбнуться, лез в твои вещи, музыку навязывал – да, действительно дохуя. И ни разу не отдал долг. Блять… просто спасибо тогда. Больше дать не могу ничего, - парень замолчал, потому что почувствовал, что у него снова подрагивает голос. Кажется, нервы в этой тюрьме у него точно не к черту стали – даже сыграть до конца не может.

Пустой молчал, долго молчал, просто медленно дыша - от его дыхания шевелились короткие волосы Эвана. А потом отстраненно протянул:
- Ты все же сломался.

Он спрыгнул на пол и уселся на свою кровать, а потом просто рухнул на нее боком.

- Меня сломали, - пробормотал Эван, жмурясь и надеясь, что его не услышали.

Пустой действительно не услышал тихого бормотания. Вернее, просто не расслышал слов, настолько невнятно они были сказаны. Он просто лежал и глядел в стену, скользя по ней усталым тусклым взглядом.

* * *

Эван бесшумно соскользнул с верхней койки. Подъема еще не было, но двери как всегда уже были открыты, потому парень выбрал именно этот момент. Он присел на нижнюю койку, вглядываясь в спящее лицо и сжимая в руке шприц. Пальцы мелко подрагивали, когда он поднес уже готовую иглу к плечу парня, но он собрался, вздохнул и быстро вонзил ее, вкалывая лекарство и тут же вынимая шприц. Провел рукой по волосам Йена, собираясь уйти и встал.

Пустой вздрогнул во сне, резко сел, прижал руку к плечу и задохнулся, глядя на Сказочника. В прозрачных глазах блеснул ужас, непонимание, затем - осознание. А после все померкло под волной страшного, безумного презрения, смешанного с ненавистью.

- Ты! - он впервые почти что кричал, рванулся, хватая Эвана за руку и мертвой хваткой сжимая пальцы, заглядывая ему прямо в глаза, но внезапно хрипло выдохнул, покачнулся и просто завалился вбок, безвольно сваливаясь на пол.

- Прости, прости меня, пожалуйста. Прости, - судорожно зашептал брюнет, с трудом поднимая Йена и укладывая на кровать. Он скинул в карман использованный шприц, сунул туда немногие свои вещи, что забирал – плеер, наушники и плитку шоколада, остальное уже было там. Провел рукой по волосам бесчувственного парня, понимая, что теперь его возненавидят и будут презирать, и это последний раз, когда он в этой камере. Горло сжалось от сдерживаемых слез, ему впервые стало жалко самого себя, но он сдержался, вскочил с кровати и вылетел из камеры, хлопнув дверью, направляясь, конечно, к Шону.

Сделав отрешенное выражение лица, он пинком открыл дверь нужной камеры, бросая в Шона использованным шприцом.
- Подавись, сука, - зло прошипел он.

Брюнет довольно ухмыльнулся и без всякого страха потрепал Эвана по волосам.
- Умница, Сказочник. Теперь, как ты и хотел, другая камера. Я тут подумал... со мной будешь жить, - он внезапно ухмыльнулся.

- Я с тобой, блять, не хочу жить, ублюдок, - ударяя брюнета по руке, воскликнул Тайлер, - нахуя вообще этот наркотик? Йен просто проспится и убьет тебя, и все. А я постою и посмотрю, - зло рассмеялся Эван.

- Тогда иди к своему Пустому, которого только что предал, - жестко ухмыльнулся парень. Помолчал, а потом все же протянул: - Ну, раз мы теперь по одну сторону баррикад... Для начала - почему меня? Вколол-то его ты? А вот вторых... ему будет казаться, что он проспался. Несколько часов - и у него начнет кружиться голова. Потом - подташнивать. Дальше придет головная боль, за ней - почти полная потеря координации... туман перед глазами. В таком состоянии трудно дать отпор, знаешь ли, - доверительно ухмыльнулся Шон, проходя и усаживаясь на свою кровать.

- Бля-я-ять, ты же обещал его не трогать! – воскликнул, хватаясь за голову, парень, понимая, КАК на самом деле подставил Йена. Но он не даст его убить. Никогда и никому. Просто не даст!

- Ты в тюрьме, парень! - Шон внезапно хохотнул. - Как вообще можно быть таким наивным в наше время? Конечно, я его прикончу! Но друзей его не трону: я же обеща-ал, - он сладко улыбнулся. - И тебя тоже. Они тебя сами убьют.

- Урод… - прошелестел Эван, закрывая лицо ладонями и чуть пошатнувшись. И правда, он слишком наивен. Всем жизнь не сохранишь, брюнет этого просто не мог сделать в силу своей слабости. Он же слабый, пусть и кажется сильным. – Ладно, я живу с тобой. Мне плевать, терять больше нечего, – парень убрал руки от лица, размашисто сел на стул и замолк.

* * *

Завтрак этим же утром явно не задался ни у кого. В столовой царила неожиданная тишина - скорее все, это было вызвано тем, что самый громкий столик во всей тюрьме сегодня был необычно тихим. Все четверо за ним молчали. Док кидала злые, холодные взгляды в сторону Эвана, поджимала губы и кривилась; Проф откинулся на стуле, так и не прикоснувшись к еде и, скрестив руки на груди, пялился в потолок самым угрюмым взглядом; Мелкий сидел, низко опустив голову, и чуть подрагивал, хотя и не плакал, но видно было, что ему хочется.

На Пустого смотреть было попусту страшно - осунувшийся и словно еще сильнее похудевший за ночь, с черными кругами под глазами, безжизненными тусклыми торчащими во все стороны волосами и таким тусклым, холодным и страшным взглядом, что на него не боялась поглядывать только Док.

Эван сидел с совершенно отрешенным лицом за столиком рядом с Шоном, молча переводил взгляд с нового босса на других отморозков, ни к кому не обращаясь и еле-еле ковыряя свой завтрак. Ему было морально очень плохо, потому что он не знал, что ему делать. У него был лишь нож-бабочка против кучи ублюдков и Шона, который выглядел не менее опасным, чем Йен. На Пустого Тайлер смотреть боялся, равно как и на остальных, скользнув по ним лишь полным боли взглядом на входе в столовую, стараясь не замечать их непонимающие, а затем сменившиеся на презрительные, взгляды, когда он уселся за другой столик.

Он старался сохранять на лице серьезную маску, чтобы просто не разрыдаться и не начать бить по столу кулаками в истерике. Потерю друзей или хотя бы просто знакомых парень всегда переживал очень болезненно. А тут он еще и накосячил так, что Йен, казалось, скоро свалится и больше не поднимется. Это ужасало еще больше.

Для четверки друзей завтрак прошел очень быстро - буквально через пару минут они молча разом поднялись, так и не притронувшись к еде, и направились к выходу. На Эвана никто не смотрел, и только Док, когда проходила мимо него, сквозь зубы прошипела:
- Сраный предатель. Надрал ему задницу, да? - вроде тихо, но казалось, что расслышала вся столовая.

Она кинула на парня полный злобы взгляд и вышла из столовой вслед за остальными, гордо вскидывая голову и показывая всем средний палец.

Эван хотел оглянуться, но не посмел, опуская голову и утыкаясь взглядом в тарелку, пытаясь провалиться сквозь пол. Лучше бы его убили еще тогда, когда он сопротивлялся ехать в тюрьму. И все были бы счастливы.

Последовавшие за завтраком работы облегчения парню точно не принесли - Шон словно нарочно располагался где-нибудь поближе к Пустому и остальным, вынуждая и Эвана находиться рядом с ними.

А когда надзиратели объявили, кто на какие работы отправляется, Сказочник так и вообще понял, что судьба его ненавидит - разумеется, посуду мыть его заставили, помимо нескольких полных придурков, которых парень никогда не видел, с Пустым.

Тот молчал, не кидая на Эвана ни единого взгляда и смотря на посуду - несмотря на кучу посудомоечных сверхновых машин, в тюрьме явно придерживались старых порядков.
С кончиков пальцев Йена, когда он убирал руки от посуды, капала кровь, смешанная с водой.

«Опять порезался или пальцы сжег?» - подумал уныло Эван, намывая тарелки, но ничего не говоря, не хватая парня за руки, хотя раньше бы он так и сделал. Сейчас – не раньше. Сейчас они враги. Потому брюнет просто молчал, отмечая, что Пустой чуть пошатывается, когда резко разворачивается, и он осунулся, сгорбился и стал еще мрачнее. И от этого Эвану становилось еще поганее на душе.

Стоило понимать, что от Пустого его спасают только надзиратели с автоматами за спиной - они бы всех перестреляли сразу, если бы на их глазах стали драться.

Но долго молчать Йен тоже не стал - через несколько минут он очень медленно, раздельно и невыносимо презрительно спросил:
- Зачем тебе это надо?

- Я… не могу сказать. Прости меня. Я знаю, ты не сможешь, но прости, - тихо ответил Эван, со звоном отставляя в сторону очередную тарелку.

Пустой отвел от него взгляд и даже чуть отвернул голову. Дышал он уже не так ровно, как обычно - ему явно было трудно это делать.
- Чем ты меня накачал?

- Н-наркота, - дрогнувшим голосом сказал Эван, - будь осторожнее сегодня. Пожалуйста. Я, правда, прошу, не отходи от Дока или Профа. Или запрись в камере. Но не ходи в одиночку. Можешь считать это хоть угрозой, но тебе через пару часов будет так хреново, что ты двигаться с трудом будешь, - быстро и очень тихо выговорил он, боясь, как бы его не спалили ребята из банды Шона. Но, благо, вокруг были лишь какие-то незнакомые придурки.

Пустой даже взгляд на парня не перевел, так что непонятно было, принял ли он их к сведению или проигнорировал. Но потом все же поинтересовался:
- Зачем предупреждаешь, если предал?

- Думай, что хочешь, - выдохнул парень, опуская голову и глядя только в раковину. Больше он не произнес ни слова за время работ.

На обеде Йен не появился, но поскольку Док, Проф и Мелкий присутствовали, было непонятно - то ли парень реально заперся в камере, то ли просто не поверил Эвану.

Но больше ничего не изменилось - Сказочника вновь презирали, и только парни рядом с Эваном подшучивали над "глупым Пустым", пользуясь тем, что Шона не было тоже.

Это просто не могло не насторожить, особенно Сказочника, знающего все планы парня. Он даже дожидаться конца обеда не стал - ушел из столовой раньше, просто бродя по коридорам тюрьмы, не зная, где именно находятся Пустой и Шон.

Узнал он, впрочем, довольно скоро - когда заскочил в одну из комнат-кладовок, откуда доносился странный шум.

Зашел и на пороге остановился на секунду, во все глаза глядя на смертельно бледного Йена, с разбитой бровью и губами, покачивающегося и едва ли не теряющего сознание, однако, с горящими отстраненной решительностью глазами. По этому взгляду было видно - либо убьет, либо умрет.

Но скорее второе, если учесть, что нападали на него два парня с ножами, одним из которых был Шон, а другим - его главный "друг", парень, который был кем-то типа заместителя.

- С-сука, тварь бесчестная, - выдохнул Эван, мигом выхватывая нож из кармана, раскрывая его умелым движением и набрасываясь на Шона. Сейчас он готов был убить как никогда. Пользуясь тем, что парни только-только обернулись на него, брюнет полоснул «заместителя» по плечу лезвием, заставляя его руку дрогнуть, а сам поворачиваясь к Шону, который нагло и уверенно ухмылялся.

Пустой зашипел, вначале не поняв, кому собирается помогать Эван, и разумно решив, что он тоже пойдет против него, но пошатнулся - перед глазами все плыло, и самочувствие было такое, что прямо сейчас в гроб ложись.

Но парень все же собрал последние силы и кинулся на отвлекшегося "заместителя", сбивая его с ног и едва ли не кусаясь - Пустой явно не восхищался честными драками и готов был на все пойти, чтобы выиграть.

- Что, полуебок, думал, я отстану и успокоюсь, позволив тебе убивать моих друзей? – крутя в руке нож, прошипел Эван. – Ты же все равно всех бы убил, да? И его, и Дока, и Профа, и Мелкого? Ты же ублю-юдок, - говорил он, медленно надвигаясь на недрогнувшего Шона, который явно думал, что какой-то парень ему не ровня.

В это время тихонько вскринул помощник Шона, и замер. Йен поднялся, пошатываясь и мутным взглядом глядя прямо перед собой, руки у парня были в крови, в руке - отнятый нож, но драться он явно уже не мог.

Шон этим воспользовался, отпрыгивая и буквально обнимая Пустого за шею, с легкостью выбивая из его дрожащих пальцев нож и приставляя свой к его горлу.

Он ухмылялся, до безумия мерзко ухмылялся, глядя на Эвана. Приблизился к уху слабо дернувшегося Пустого, рассмеялся и горячо зашептал, не сводя глаз с лица Сказочника:
- Ты знаешь, почему тебя предали? Потому что я действительно пригрозил их всех убить. Как там? Сказал, что Дока изнасилуют семеро мужиков, Мелкого будут пытать... да я уже и не помню. Ты даже не представляешь, как твой Сказочник не хотел никого предавать, но представь себе - предал! Отвратительный человек, да? И я действительно прикончу всех вас, без сомнения - мешаетесь.

Пустой вновь дернулся, но ноги у него подкашивались, и он мог только слабо поверхностно дышать, слабыми пальцами царапая руку Шона, которого это, кажется, веселило.

- Я убью тебя, убью, - зашипел Эван, неожиданно замахиваясь ножом и кидая его в Шона. Конечно, нож-бабочка для метания не был идеален, но в натренированной руке обладал немалой силой, сейчас точно впившись поднявшему голову Шону в глаз. Тот заорал матом, дергая нож в руке и чуть не перерезая горло Йену, но тут же отпуская и нож и Пустого, хватаясь за торчащий из глазницы нож-бабочку, выдергивая его и громко-громко матерясь, прижимая руку к глазу и пытаясь остановить сочившеюся кровь. Эван мигом метнулся вперед, всаживая поднятый клинок вопившему парню под подбородок. Тот захрипел, завалился назад, судорожно дергаясь.

- Не смей недооценивать меня, - прошипел он умирающему парню на ухо, поднимая с пола свой нож, складывая его, бросая в карман и подлетая к обмякшему и, кажется, отключившемуся Йену. – Эй, Йен?! Йен! – он похлопал парня по щекам, приподнимая парня и кладя его голову себе на колени. – Йен, очнись, сволочь! Блять! Ну, бля-ять, очнись!

Пустой закашлялся, тяжело перевернулся, неудобно выставив плечо вперед, и все же слегка приоткрыл мутные глаза. Он явно ничего не соображал, но все же смог просипеть:
- Уберись от меня...

- Окей, - Эван неожиданно понял, что все равно ничего не изменится – то, что он предал его, этого факта не изменит ничто. Он сейчас первый враг Йена и его друзей.

Снаружи послышался топот ног и громкие голоса. Дверь распахнулась и на парней уставились надзеры, направляя на них автоматы.
- Руки держи на виду, вставай-вставай! И этого ты тоже пришил? – спросил один из них, глядя на Эвана. В опровержение этим словам, Йен снова закашлялся. – Сколько тут у нас? Два трупа! Ублюдок, ты из карцера живым не выйдешь, точно, – хватая парня за руки и заламывая их назад, прорычал надзиратель.

- Пустого… в медпункт отправьте, - попросил Эван, безропотно поднимаясь и позволяя себя вывести из кладовки.

Надзиратель бросил взгляд на Йена, потом крикнул двоим, чтоб подняли его и отнесли в медпункт, а потом тоже в карцер, для профилактики.

Поиск по сайту: