Глава одиннадцатая. Йен проснулся от громкого щелчка двери

Йен проснулся от громкого щелчка двери. Резко распахнул глаза - он уже лежал на полу, рядом с Эваном, который ночью сам, видно, свалился.

Пустой приподнялся, полуприкрытыми глазами глядя на стоявших на пороге надзирателей.

- Довыебывался, да, парниша? - крайне мрачно произнес один из них, глядя, как Йен настороженно приближается к ним. Когда парень был в нескольких шагах от них, он резко пнул его в живот, заставляя почти что повалиться на пол - перед глазами все потемнело. - Скажи сраное спасибо, что тебя реально не запрут в карцер на пару лет! Поднялся и выметаешься, сейчас же!

- Бля-я-ять, какого хуя вы творите? – воскликнул, мигом просыпаясь от таких криков, Эван. Он хотел, было, вскочить с пола, но резко встать не получилось, перед глазами все поплыло. Тогда он просто присел, щурясь от яркого света, бившего из-за приоткрытой двери. – Йен, иди, – сказал он Пустому.

Тот чуть вскинул голову, поднялся с пола, чуть передергивая плечами, едва не согнулся от нового удара и все же вышел из карцера. Дверь за ним захлопнулась, но за ней послышался шум - парня явно избивали за вчерашнее непослушание.

Эван дернулся к двери, но шум за ней уже прекратился, и парень обессилено осел на пол, зарываясь пальцами в волосы и чуть оттягивая от безысходности. Что ему теперь делать? Непонятно, жив Йен вообще или нет?! А еще впереди почти десять дней, если Эван правильно считал. Десять дней. Один. В темной камере.

Йен, однако, был вполне жив - он даже сам смог добраться до своей камеры, где его уже поджидала Док, злая до невозможности. Буквально заставила парня улечься на кровать, осмотрела его, поорала слегка и, даже не спрашивая про Эвана - для нее он все еще был предателем, - запихала в парня какие-то таблетки, завопив, чтобы лежал и не шевелился. Сама девушка его камеру покинула, недовольная и взъерошенная.

* * *

Пустой отлеживался оставшиеся дни, определяя, сколько времени прошло только по свету, проникавшему в окно, и по тому, что его все же таскали на работы Проф, Док и Мелкий - они-то заваливались бы ежедневно, но выгонял их парень сам.

Вообще-то, ему было весьма хреново. В моральном плане. Он плохо помнил то, что было в карцере и о чем они с Эваном говорили - вернее, помнил только резкими отрывками. У него явно поднялась температура тогда, да и соображал он от чувства сумасшествия слабо...

Через несколько дней парню вообще стало казаться, что никакого Сказочника, разговаривающего с ним, и не было. Это сказывались наркотики - не те, которые вколол ему Сказочник, их действие уже довольно давно прошло, а свои собственные. Парень уже не курил даже - просто кололся, лежа на кровати целыми сутками без движения и глядя в потолок так, словно видел там что-то. Создавалось ощущение, что просто спал.

* * *

Эвана в камере очень сильно ломало. Парень явно сходил с ума. Он уже не просто пел, голосил и раздирал пальцы в кровь. Он доставал из кармана нож и резал себе пальцы, руки, впрочем, не задевая вен на запястьях, просто чтобы ощутить жгучую боль и отвлечься от мыслей. Ему было страшно, в темноте возникали казалось бы забытые образы прежней жизни – отец, тренировки по метанию ножа, тусовки, клубы. Иногда всплывали в памяти отрывки разговоров с Йеном, изнасилование, убийство людей. Он же, как ни скрывал это ото всех, убивать хладнокровно не мог. Его жутко мучила совесть, просто он все это держал в себе, а теперь все эти мысли бились в голове.

Отвратительный. Ужасный. Какими только словами Эван себя не обзывал. Он предал первого человека в своей жизни, который по-доброму, в своей манере, к нему привязался. Это казалось ему чем-то вроде приручить дикого зверя, а затем снова выбросить его на улицу. Только моральный урод так поступает.

Десять дней тянулись бесконечно, сливаясь в одну длинную-длинную ночь, под конец которой Эван уже не шевелился, сидя, прислонившись к стене, и глядя в темноту бездумно и полусумасшедше.

Дверь камеры открылась, и в ней, кинув тусклый луч света на пол карцера, оказался надзиратель, щелкая предохранителем автомата и рявкая:
- Вставай, живо, - после случая с Йеном они стали серьезнее и не допускали поблажек.

Эван нехотя поднялся, жмурясь от непривычного света, но тут же пошатнулся. Он сильно похудел, потому что почти ничего не ел, ибо не чувствовал вкуса еды.

- Иди давай, ублюдок, - прошипел надзер, пиная безвольного парня ногой в бедро.

- Да, сейчас, - ответил безропотно парень, садясь на колени и наконец поднимаясь, держась за стену. Руки дрожали из-за многочисленных кривых порезов, у него снова начался бронхит, а потому чувствовал он себя вдвойне хуже.

Его вывели из карцера, практически вслепую толкая вперед, вывели в отсеки камер и оставили там, предоставляя свободу выбора, куда идти. Время было послеобеденное, а потому все двери были открыты, и было довольно шумно.

Эван, пошатываясь, добрел до камеры Йена, как-то забыв, что он там, вроде как, не живет больше, заваливаясь в нее и кашляя.

- О, приперся, - ядовито произнесла Док, глядя на парня.

На ее коленях лежала голова Йена, сейчас пребывающего в жестком отходняке. Вроде, у него ничего не болело, но и не хотелось ничего - даже шевелиться и мыслить. Но на Эвана он все же перевел глаза, пустые и не выражающие ничего.

Профессор, стоявший рядом с дверью, отшатнулся от Сказочника как от прокаженного, отступил, кривясь, а под конец и совсем отвернулся, поворачиваясь к нему спиной. Даже Мелкий, и то, смотрел без всякого сочувствия, чуть сжимая подрагивающие пальцы.

- Какого хуя понадобилось?

- Блять, не в ту камеру зашел, простите. Ноги сами привели, - прохрипел, опираясь на ручку двери, Эван, которого уже довольно сильно штормило. Он приоткрыл дверь, собираясь выйти.

- Ага, охуенно. Приперся, сраный предатель, и тут же съебывается, - прокомментировала Док, зарываясь пальцами в волосы Йена и чуть растрепывая их. Парень невнятно промычал что-то.

- Простите, - пробормотал Эван, уже сильно покачиваясь. От яркого света и резких движений создавалась нереальность происходящего. Словно он снова в карцере и снова извиняется перед своими галлюцинациями.

- Ага, класс. Спасибо, нам всем сразу просто пиздато стало после твоего "извини"! - заорала Док, махая кулаками. - Ты блять посмотри на него! - ее указательный палец ткнулся в грудь Пустого. - Ты блять ответишь еще за то, что ты его до нервного срыва довел, придурок! Он уже больше сраной недели не встает с ебучей кровати, в нарка блядского превратился! Думаешь, просто так?!

- Я… я никак, все равно, не могу исправить то, что сделал, - он бросил долгий, полный боли взгляд на осунувшееся лицо Йена, - я пытался сказать… чтоб его выпустили, потому что это я виноват, но надзеры… они… не слушают. Никого. Простите, - прохрипел Эван, в паузах между словами кашляя. С уголка рта стекла нитка кровяной слюны. Он ведь и правда не мог ничего сделать. Что он сделает для Йена? Для ребят? Ничего, - вы, если отомстить хотите, то быстрее, а то я, кажется, скоро все равно сдохну, - добавил он, вытирая кровь с губ и случайно демонстрируя всем порезанные руки. Особенно глубокими были следы на внутренней стороне руки, выше запястий.

- Это и будет нашей местью, - мрачно сказал Проф. - Будешь сам подыхать.

Пустой внезапно чуть приподнялся, стряхивая руку Дока со своей головы, сел, не сводя глаз с порезов на руках Эвана.

Поднялся с кровати, подошел к нему, покачиваясь, и внезапно сильно схватил за запястье, поднимая его руку так, чтобы смотреть было удобно.

- Сказочник - идиот, - глухо и равнодушно констатировал он.

- Ага, полный придурок, - согласился Эван, уныло глядя на свои руки. У него перед глазами все качалось, и, если бы он не держался за ручку двери, давно бы упал.

Пустой осторожно положил руки парню на плечи, прислоняя его к стене, заглянул в глаза тусклым взглядом и... врезал по скуле. Потом в живот, нос, по почкам, по ногам - Йен бил долго, с необычайной жестокостью, остановившись только когда едва соображающий Эван, весь в крови, сипло втянул разбитыми губами воздух и поднял на него затуманенные болью глаза.

Остановился, чуть скривился и отвернулся.
- Я простил.

- Спа… сибо, - прохрипел Эван, тут же отключаясь.

- Чего, блять?! - завопила Док, подскакивая со своего места. - Какое нахуй "простил"?! Ты совсем что ли!.. Торчок, блять! Он же тебя предал! Или ты уже и этого не понимаешь?! ВСЕ, БЛЯТЬ! Ты заебал меня! Ты останешься без своей ебучей наркоты! Если я тебя жалела, это не значит, что даже когда ты потеряешь рассудок, я буду тебя травить!

- Он не предавал, - хрипло выдохнул Йен в сторону, кривя тонкие бледные губы. Док осеклась, Проф с Мелким удивленно подняли глаза. - Он меня спас. Во всех смыслах этого слова - от сумасшествия тоже... кажется, - парень с силой провел по лицу рукой и внезапно быстро заговорил, основываясь на своих расплывчатых странных воспоминаниях, не дававших ему покоя - он рассказывал своим друзьям, что случилось. - А теперь выметайтесь, - глухо и устало приказал он, подходя к Эвану и присаживаясь рядом с ним, видно, просто не в состоянии перенести на кровать. - Быстро.

Когда они остались одни - в коридоре было еще слышно, как Док и Проф громко все обсуждают и проклинают обоих парней - Пустой легким, быстрым движением коснулся порезов Эвана, тихо быстро бормоча:
- Глупый Сказочник, - и замер, словно сам отключился.

* * *

Эван очнулся через сутки, наверное, даже больше, уже лежа на кровати, с перевязанными руками и явно накаченный таблетками. Он с трудом открыл глаза и тихо застонал от боли во всем теле – Пустой его сильно отделал, так, что болела каждая клеточка тела. Рядом почувствовалось шевеление, и Йен поднял голову с подушки, глядя светло-синими глазами на очнувшегося парня.

- Утра, - кратко бросил он, потягиваясь и разминая конечности, затекшие от долгого сидения в одной позе - парень устроился рядом с кроватью. - Вернее, ночи, - быстро исправился он, вновь укладывая голову на подушку.

- Ночи? – недоуменно спросил Эван еле-еле слышным голосом.

- Тебя что-то удивляет? - хрипловато поинтересовался Пустой, прикрывая глаза и склоняя голову.

- Да… - просипел Эван, с трудом поворачивая голову, так что его лицо оказалось очень близко к лицу Йена.

- Ну и что же? - спокойно поинтересовался парень, быстрым скользящим взглядом рассматривая лицо парня, как всегда полностью покрытое синяками и кровью.

- Я все еще жив, - хрипло хохотнул парень, вернее, попытался, на деле просто вздрогнув пару раз и чуть приподняв уголки губ.

Пустой чуть отвел глаза и просто подался на секунду вперед, прикасаясь своими прохладными губами к губам парня, но тут же отстраняясь.

- И что… что это? – борясь с участившимся дыханием, спросил Эван, заглядывая в светлые прозрачные глаза.

Йен пожал плечами. Блеклый взгляд ни на секунду не поменялся.
- Считай, что выражаю свою... привязанность.

- Хех, - хмыкнул Тайлер, прикрывая глаза на секунду, потому что свет от ламп их жутко слепил, - считай… мне нравится.

Пустой быстро кивнул, касаясь губами теперь переносицы Сказочника, а затем чуть двигаясь и перемещаясь к его рукам, целуя порезы даже сквозь бинты, совсем не давя, почти неощутимо прикасаясь к ним.

Эван наслаждался этими еле чувствительными касаниями, но все же прохладные губы Йена приносили странное облегчение горячей коже. Наверное, у Эвана была температура.

Йен осторожно взял парня за ладонь, переворачивая ее и слегка проходясь языком по ладони, скользнув до пальцев и мягко лаская разодранные подушечки, опаляя горячим дыханием, слизывая с них выступающие капли крови.

- М-м, - парень зажмурился, дыхание участилось, и стало чуть труднее дышать. Все же, Йен был… необычным, как минимум.

- Больно? - парень отвлекся от чувствительных подрагивающих пальцев, поднимая пустые глаза на Эвана и застывая на месте.

- Нет, - прохрипел тот, не отводя взгляда от прозрачных глаз и концентрируясь на них, чтобы снова не зажмуриться.

Пустой, покорно не разрывая зрительного контакта, поднес ладонь Эвана к губам, удерживая ее за запястье, и медленно провел языком по его ладони вверх, к среднему пальцу. Скользнул между ним и указательным, немного щекоча кожу, дошел до кончиков пальцев и провел по ним кончиком языка и взял в рот до первой фаланги, продолжая словно дразнить Сказочника, будто нарочно не отрывая от него своего прозрачного взгляда. Сейчас, с отблескивающими в нем лампами, он не казался тусклым, но зато отрешенным.

- Я… м-м, - хрипло выдохнул Эван, зачарованно глядя на Йена. Дыхание сбивалось, заставляя сердце биться быстрее.

Парень чуть прикрыл глаза, не отводя все же взгляда, и плавно скользнул губами ниже, вначале по запястью, а затем и дальше. Осторожно развязал узелок бинта и принялся медленно разматывать пропитавшуюся кровью повязку, осторожно и почти неуловимо касаясь ран и царапин губами, заглушая боль.

Такой Йен просто завораживал, заставляя Эвана судорожно вздыхать с каждым поцелуем и неотрывно следить за каждым движением русого.

Бинт тихо упал на пол, и Пустой, на секунду замерев и утыкаясь губами в локтевой сгиб, скользнул выше, мягко прошелся губами по плечу, по шее и подбородку и, наконец, замер у самых губ парня, опаляя их горячим чуть убыстрившимся дыханием. Пока не целовал, но буквально исследовал глаза парня, как будто пытался проникнуть в мысли.

- Ну целуй же, - прошептал Эван, выдыхая Йену в губы.

- А сам? - он прошептал это так тихо, что Сказочник едва расслышал. Но все же поцеловал - горячо, властно, исследуя рот парня и не замечая даже, что ранки на покусанных и разбитых губах Эвана вновь открылись. Он не отстранялся долго, даже когда сам начал задыхаться, прихватывая податливые губы парня и дразняще прикасаясь иногда к его небу, переплетая языки.

Брюнет тихо стонал сквозь поцелуй, позволяя себя полностью подчинять и, кажется, будучи совсем этого не против. Он чуть прогнул спину, обхватывая слабыми руками Йена за шею и прижимаясь к нему. Свет в камерах неожиданно погас, оставляя парней в полутьме, в свете лишь угасающего дня.

- Стой, - внезапно прошептал хрипловатым голосом Йен, отстраняясь на несколько миллиметров и слизывая капли крови с губ Сказочника. Дыхание у него сбилось. - Ты избит. Ранен. Я не настолько сдержаться не могу, - он ткнулся носом брюнету в щеку и облизнул уже свои губы, тут же прикусывая их.

- Плевать. Ты же не можешь бросить возбужденным. Ты тоже ранен, - тихо и сбивчиво зашептал Эван, не отпуская рук от шеи Йена и заставляя сильнее прижиматься к нему.

- Тебе будет больно. Мне же все равно придется двигаться, - тихо заметил Пустой, игнорируя руки парня и просто легко целуя его в шею. Он даже не спрашивал уже, кто будет сверху - догадывался, что все будет как всегда.

- Если... хочешь... я могу быть снизу сейчас, - выдохнул Эван, выгибая шею под поцелуи.

- Тогда будет вдвойне больно, - севшим шепотом отозвался Йен. Пальцы у него чуть сжались, а очередной поцелуй превратился в укус - он хотел, еще как хотел.

- Не растаю. Я сильный, - в противовес этим словам Эван тихо вскрикнул от укуса в шею.

- Мне снова назвать тебя глупым, да? - поинтересовался парень, зализывая свой укус и теперь спускаясь к груди Эвана, проводя по майке, но пока не решаясь снимать ее.

- Хм, это я уже уяснил, - усмехнулся брюнет, задыхаясь только лишь от еле заметных касаний.

Порванную майку с Эвана Пустой осторожно стянул, заставив его выгнуться, и сам пересел на кровать, нависая над парнем. Потеплевшие губы коснулись ключиц.

Эван практически безвольно лежал на кровати, лишь зарываясь руками в волосы Йена, впиваясь разодранными пальцами и наверняка пачкая их в крови.

Пустой скользнул ниже - медленно, стараясь не прижиматься грудью к парню, чтобы не причинить ему боли, прошелся по животу, осматривая синяки Эвана, сливающиеся в один огромный лиловый синяк, скользнул по коже губами - он не целовал почти даже, а словно просто изучал его тело.

Брюнет прогибался, насколько мог, стараясь ближе прижаться к Йену, несмотря на боль. Голова немного кружилась от таблеток и нехватки воздуха, из-за того, что Тайлер закусывал кровоточащие губы, чтобы позорно не стонать в голос.

Йен за секунду вскинул голову, чуть склонил ее, от чего волосы скользнули по низу живота, слегка щекоча.
- Не сдерживайся, Сказочник, - у него самого был безумно хриплый голос, в обычно пустых глазах - явное, неконтролируемое желание.

- Я безумно… хочу тебя, - предельно честно выдохнул Эван, мутным взглядом смотря Пустому в глаза, еле дыша от мягких касаний.

Тот сдавленно выдохнул от этих слов, кусая губы. Стянул с него штаны с бельем, ладонями подхватывая парня под колени, заставляя согнуть ноги и расставить их.
Его не так уж и часто хотели так искренне - и это сводило с ума.

Ладонь легко скользнула по вставшему члену парня, заставив его чуть прогнуться, и Пустой облизнул свои пальцы, медленно проникая в брюнета указательным.

- Ай... гх, бля-я, б-больно, - выдохнул, жмурясь от неприятного и непривычного ощущения.

- Сам разрешил, - хрипло прошептал парень в ответ, проникая в Эвана вторым пальцем, затем вводя и третий, проходясь средним по простате, легко массируя ее.

- Я... - парень хотел что-то сказать, но задохнулся от странных безумно приятных ощущений, сильно, до боли выгибая спину.

Пустой сдвинулся всем телом вперед, слегка толкая парня и заставляя улечься обратно, прикоснулся к губам, перехватывая хриплое дыхание и заставляя парня отвлечься от боли внизу - к трем пальцам прибавился еще и четвертый, а скоро они исчезли совсем, и Йен вошел - медленно, не до конца, так, чтобы только задевать простату, и замер, давая парню привыкнуть к ощущениям, не прекращая целовать его, подавляя слабые вскрики.

Эван вздрагивал всем телом, прикусывая губы Йена и издавая тихие сдержанные стоны ему в рот, пытаясь не кричать в голос и не кусаться до крови. Он впил ногти во влажную спину, оставляя полосы своей кровью, но не прекращая. Несколько порезов все же открылись, а бинты на другой руке давно покраснели. Но Эвану явно было плевать сейчас.

- М-м, - парень тихо замычал, разрывая поцелуй, оторвал руки Эвана от своей спины и прижал их к одеялу, не давая шевелить руками, чтобы не тревожить больше и так открывшиеся порезы. Переплел его пальцы со своими, сжимая их, и начал медленно двигаться, сам едва слышно постанывая от ощущений - было горячо, узко, и слишком, просто слишком медленно. Не боялся бы Пустой причинить парню боли, давно бы уже вбивался, не сдерживаясь.

- А… ах!.. Агх!.. – тихо стонал Эван, сам уже двигая бедрами и призывая ускорить темп. Он жмурил глаза, закидывая голову и дыша в такт толчкам. Обхватил парня коленями, прижимаясь еще ближе, тихо вскрикивая.

"Неугомонный Сказочник", - мелькнуло в голове у Пустого, и он уткнулся парню в шею, горячо целуя ее, проходясь языком по бьющейся вене и увеличивая темп, проникая в парня уже до основания, хотя и хотел раньше этого не делать, от тихих стонов стонал и сам - сдавленно, точно так же тихо, жмурясь.

Парень внезапно толкнулся особенно сильно, кончая и буквально впиваясь зубами в шею парня, лишь бы только не стонать. Он сам слегка выгнулся, до боли сжимая руки Эвана, впиваясь ногтями в тыльную сторону его ладоней.

- А!.. – слабо всхлипнул Тайлер, содрогаясь и тоже кончая, бессильно обмякая на кровати после этого и закрывая глаза. Ладони саднило, но он все равно не двигал ими, сильно сжимая пальцы парня и не позволяя Йену их выпутать, даже если бы он захотел.

Из-за этого Пустой не мог ни отодвинуться, ни просто лечь рядом - приходилось постоянно удерживаться на чуть подрагивающих руках, чтобы просто не завалиться на парня, тяжело выдыхая ему в губы.

Эван все же разжал пальцы, приоткрывая рот и глубоко дыша, пытаясь прийти в относительное сознание.

- Сказочник, - сипло прошептал, наконец, Йен, буквально падая рядом с парнем и упираясь лбом ему в плечо. Дыхание он до сих пор не восстановил, и теперь приходил в себя. Пытался, точнее.

- Йе-ен, - протянул Эван, неловко поворачиваясь боком, вздрагивая от вполне ожидаемой боли, но все же разворачиваясь лицом к парню и снова сплетая их пальцы. Ему почему-то нравилось это делать. Хоть пальцы и болели, и вообще, кажется, вокруг было слишком много крови.

Пустой только резко мотнул головой и перевернул парня обратно на спину, чтобы тому было не так больно. Ладонь, однако, не выдернул.

- Ты - мой, - собственнически протянул ему на ухо низким, грудным голосом он, зубами прикусывая мочку.

- Тогда ты тоже мой, - улыбнулся в ответ Эван. Он чувствовал себя полностью выдохшимся, но отчего-то счастливым. Может, потому, что Йен ему все же нравился. Правда нравился. Намного больше, чем друг. Только он в этом не признается.

Йен выдохнул - резко, словно насмешливо, но даже повернувший голову Эван не мог понять, улыбается парень или нет - русый спрятал лицо в подушке, приобнимая одной рукой парня за плечи и молча.

Сказочник тоже молчал, все же чуть поворачиваясь и прижимаясь к Йену ближе, крепко стискивая пальцы на его ладони, наплевав, что опять потечет кровь.

- Почему ты постоянно держишь меня за руку? - внезапно негромко поинтересовался Йен, чуть скашивая глаза, но ничего не видя из-за спутанных волос.

- Потому что боюсь, что все исчезнет. Я правда боюсь, - прошептал Эван, смотря на переплетенные пальцы, еле различимые в темноте, но зато он прекрасно чувствовал теплую ладонь Йена.

- Ты хочешь чего-то другого? - тихо поинтересовался парень. То, что для него это был просто секс - ну ладно, не просто секс, нереально восхитительный секс, - он решил не упоминать.

- Нет, ничего не хочу. Забудь. Это же секс, - ответил брюнет, не показывая, впрочем, своих чувств. Если для Йена это просто секс – так оно и останется. Неправильно, что для него, Эвана, «просто секс» хочет перерасти в что-то большее.

- Я ничего не чувствую. Да. Своих эмоций - чужие вижу. Скажи, - неразборчиво попросил парень, не желая отрывать голову от подушки.

- Не желаю говорить. Мои чувства – это мои чувства. Я не… не хочу, - глухо пробормотал Сказочник, жалея, что вообще заговорил об этом. – Спать буду.

Пустой промолчал, а потом чуть приподнял голову и коротко дунул парню в ухо, заставляя вздрогнуть и едва ли не отшатнуться.

- Что? – Эван распахнул глаза, уставясь на парня в недоумении.

- У тебя хотел это спросить, - в таком же тоне пояснил Йен. - Ну, что?

- Что ты хочешь услышать? – истерично хохотнул парень, прикрывая глаза. – Что? Почему я не могу оставить это при себе?

- Потому что не можешь, - жестко отозвался Пустой, вопреки холоду в голосе вновь слегка дуя парню в ухо.

- Не дуй мне в ухо, - нахмурился брюнет, чуть тряся головой. Что он может сказать? Йен точно не поймет. – Это мое дело. Ты все равно не поймешь, - вздохнул он.

- Ты-то откуда знаешь? - парень все же перестал и теперь просто положил голову на подушку, прикрывая глаза. - Ты ведь - не я.

- А ты – не я. Даже мне трудно это себе объяснить, а ты требуешь сказать тебе.

- А ты постарайся, иначе я точно ничего не пойму, - разумно ответил Йен.

- Зачем тебе превращать «просто секс» в что-то другое? А так и будет, если я скажу. По крайней мере, для меня. Ты этого точно не хочешь, потому лучше сейчас сделай вид, что ничего не слышал и спи, - прошелестел Эван, закрывая глаза.

Йен лениво пошевелился, но потом все же приподнялся и внезапно навис над Эваном, упираясь руками по обе стороны от его головы, глядя на закрытые веки..
- Отвечай. И открой глаза. Ты все еще мне должен, - глухим голосом сказал он.

Сказочник резко открыл глаза, глядя в светло-синие, прозрачные, которые чуть заметно сверкали в полутьме.
- Я боюсь… влюбиться в тебя, правда боюсь. Этого я боюсь больше всего. Нет, вру, больше этого… я боюсь потерять тебя. Вот такой я неудачник и уебан, влюбляюсь в парня. Мало того, в парня, который ничего не чувствует к другим и не улыбается. Вот угораздило-то, да? Не боись, вешаться я не пойду, потому что знаю, что ты безнадежен, - истерично усмехнулся Эван, не отрывая взгляда. И правда, он не собирался ничего делать, он боялся остаться один. Но в то же время боялся влюбиться, потому что вот тогда-то был бы полный финиш. Лучше бы они как раньше использовали друг друга, но Эвану все это нравилось все больше и больше, и это не могло не пугать. Его буквально разрывали двойственные чувства. – Ну, что, доволен? Не это, явно, ты хотел услышать, - он прикрыл глаза, разрывая зрительный контакт.

- Ты странный, - помолчав, ответил парень, чуть склоняя голову и тыкаясь носом в щеку Эвану. - Ты очень странный. Что мне делать? - внезапно спросил он, словно действительно ничего не понимал.

- Кто бы мне сказал, что делать? – уныло протянул брюнет, шумно вдыхая носом воздух и расслабляясь. - Можешь забыть, если хочешь. Я не тот, кто навязывается. Можешь продолжать общаться как раньше, иногда трахаясь и получая удовольствие, а можешь попробовать почувствовать что-то. На твой вкус.

Йен чуть склонил голову, но потом просто кивнул, не говоря ничего, и скатился с Эвана, отворачиваясь от него к стене.
- Не вздумай переворачиваться на бок, - тихо предупредил он.

- Угу, - пробормотал Сказочник, лежа на спине и глядя в койку над собой. Потом все же поворачиваясь, скривившись от боли, утыкаясь лбом Йену между лопаток и засыпая. Не будет же он слушать придурка русого. Точно не будет.

Пустой тихо выдохнул, не закрывая глаз и не зная, что ему надо делать. Слова Эвана его обескуражили, действительно, это было так.

- Странный ты, - тихо сказал он посапывающему парню одними губами, сам закрывая глаза и думая, что неплохо бы было уснуть.

Поиск по сайту: