О ТАКТИКЕ НЕНАСИЛЬСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Федеральное правительство продолжает в отношении негритянских беспорядков игру с огнем и готово пойти на риск повторения прошлогоднего катастрофического лета. Несмотря на насилие, которым отмечены два последних лета, ни одна из главных причин расовых волнений не устранена.

Страдания, которые вылились в пламя гнева и мятежа, не уменьшились. Безработица, невыносимые жизненные условия, дискриминация в сфере образования, бедственное положение негритянских гетто — все остается по-прежнему, но конгресс и правительство ограничиваются тривиальными полумерами.

Всего лишь несколько лет назад благодаря ненасильственным действиям был достигнут заметный, хотя и ограниченный, конечно, прогресс. С каждым годом укреплялась здоровая уверенность негров в своих силах. Нельзя, однако, не считаться с тем фактом, что тактика ненасильственных действий, которая тогда преобладала в движении за гражданские права, в последние два года не играла уже такой роли. Тактика ненасилия сказалась весьма эффективно на Юге, так как она нанесла поражение ярым сторонникам сегрегации, жаждавшим получить возможность физически сокрушить негров. Тактика ненасилия позволила неграм выйти на улицы, активно выражая свой протест, и помешала открыть по ним огонь, так как даже расисты не могли стрелять среди бела дня в безоружных мужчин, женщин и детей. Именно по этой причине за десять лет кампании протеста на Юге было меньше жертв, чем за десять дней расовых волнений на Севере.

Сегодня в северных городах мы встречаемся с картиной, знакомой нам на Юге. Полиция, национальная гвардня и вооруженные силы лихорадочно готовятся к репрессиям. Им можно дать отпор, не прибегая к силе, путем массового движения воинствующего ненасилия, которое никогда не было столь уместной тактикой действия на Севере, как сегодня. Она может стать средством национального спасения¹.

Я согласен с выводами специальной президентской Комиссии по расследованию причин негритянских волнений² о том, что в нашей стране произошел раскол на два враждебных общества и что главная разрушительная сила — это белый расизм. Прежде всего нам нужны эффективные средства, которые бы заставили конгресс действовать решительно, но это должны быть средства, ке предусматривающие применения силы... Мы помним, что воинствующая тактика ненасильственных действий в Сельме и Бирмингеме пробудила совесть белой Америки и расшевелила бесчувственный конгресс.

Пришло время вернуться к массовому ненасильственному протесту. В соответствии с этим мы планируем весной и летом этого года целую серию таких демонстраций, которые начнутся в Вашингтоне. В них примут участие негры и белые, цель их — принести пользу беднякам обеих рас.

Мы обратимся к правительству с призывом принять меры, рекомендованные его собственной комиссией, по словам которой, для того чтобы избежать трагедии «продолжающейся поляризации американского общества и в конечном счете уничтожения основных демократических ценностей», необходимо организовать «в общенациональном масштабе действия, продиктованные сочувствием, действия массовые и упорные, подкрепленные всеми ресурсами самой могущественной и богатой страны на земле».

Судьба демонстраций, которые мы планируем, очень волнует меня, и мне хотелось бы объяснить, что мы сделаем, что мы попытаемся сделать и во что мы верим. Вместе со своими помощниками я три месяца работал над планом организации этих демонстраций. Мы считаем, что в случае успеха этой кампании тактика ненасильственных действий еще раз явится главным средством, которое поможет добиться осуществления социальных реформ, и тогда измученные нуждой бедняки получат работу и средства к существованию. Если же кампания потерпит провал, тактика ненасильственных действий окажется дискредитированной, и страна может быть ввергнута в пучину катастрофы. Эту трагедию усугубляла бы мысль о том, что ее можно было предотвратить.

По горькому опыту мы знаем, что наше правительство не спешит исправлять несправедливость расовой дискриминации до тех пор, пока оно не сталкивается лицом к лицу с какими-то драматическими событиями, которые принуждают его действовать. Мы знаем также — хотя это, может быть, неизвестно официальному Вашингтону, — что терпение негров истощается и события в любой момент могут принять форму яростного взрыва.

Демонстрации в Вашингтоне по продолжительности будут напоминать демонстрации в Сельме и Бирмингеме. Это не будет однодневный протест — они могут длиться два и три месяца. Ранее, во время событий в Алабаме, мы не устанавливали никаких сроков. Мы просто говорили, что собираемся бороться до тех пор, пока не достигнем результатов. То же самое мы говорим и о предстоящей демонстрации в Вашингтоне. Это будет попытка организовать движение, подобное демонстрациям в Сельме и Бирмингеме, в центре внимания которого будут стоять экономические проблемы. Подобно тому, как мы пытались решить социальные пробемы сегрегации и политическую проблему — лишение негров права голоса — путем массовых демонстраций, так и сейчас мы хотим связать экономические проблемы — право на жизнь, на работу, на заработок — с массовым протестом, который будет напоминать движение в Сельме, но только на экономической основе. Когда мы начинали нашу деятельность в Бирмингеме и Сельме, делались попытки отговорить нас. А сегодня наши успехи и достижения в этих городах и реформы, которые за ними последозали, с гордостью всеми приветствуются.

Мы выбрали 15 районов — десять городов и пять сельских округов, откуда мы набираем свои основные кадры. У нас будет по 200 бедняков из каждого района. Это составит около 3 тыс. человек, что позволит начать движение протеста. Эти люди прошли школу практики ненасильственных действий, и с этой точки зрения их роль особенно важна... Мы планируем участие некоторых из них в походе на Вашингтон. Возможно, часть группы из Миссисипи двинется на Вашингтон и начнет там демонстрацию протеста, в то время как другая ее часть совершит поход через штаты Юга, сольется с подобными группами в Алабаме и Джорджии, Виргинии, Южной и Северной Каролине. Мы надеемся, что вид все растущей массы бедняков, медленно движущейся к Вашингтону, и слухи об этом марше окажут определенное воздействие на конгресс.

Как только начнутся такие демонстрации, по всей стране прокатится волна сочувствия и поддержки. В кампаниях подобного рода это — обычное явление, и, мне думается, так произойдет и на этот раз. Люди, как мне представляется, зашевелятся. Калифорнию и другие места на Западе мы не включили из-за их отдаленности и в связи с проблемой транспортировки участников марша. Но наши планы предусматривают также возникновение стихийных демонстраций и на западном побережье.

Движение сторонников ненасильственных действий в масштабе всей страны имеет очень важное значение. На опыте мы знаем, что конгресс и президент ничего не сделают, пока мы сами не развернем активной деятельности и при поддержке всех людей доброй воли не окажем на них давление. Только это могло бы помочь преодолеть существующую в конгрессе коалицию южан (некоторые из них возглавляют там комиссии и всеми силами будут препятствовать любому прогрессу) и правых республиканцев Среднего Запада и Севера.

Нужно сделать движение достаточно мощным, драматичным и привлекательным в моральном плане, таким, чтобы люди доброй воли — служители церкви, рабочие, либералы, интеллигенция, студенты и сами бедняки — начали оказывать на конгрессменов такой нажим, чтобы те не смогли больше уклоняться от выполнения наших требований.

Наша цель — показать всю драматичность экономической проблемы бедняков. Мы считаем, что нам еще предстоит много сделать, для того чтобы конгресс прислушался к нашим требованиям. Демонстрации на начальных стадиях будут преследовать скорее воспитательные цели — довести до сознания народа характер этой проблемы, те трагические условия, с которыми мы сталкиваемся в гетто.

После этого, если мы не встретим отклика в конгрессе, мы расширим наше движение. Однако, зная упорное нежелание конгресса сделать что-нибудь в этой области б отличие, например, от его готовности увеличивать ассигнования на войну во Вьетнаме, следует честно признать, что нам не удастся добиться от конгресса каких-то молниеносных результатов. Поэтому мы не питаем никаких иллюзий относительно того, что нам удастся заставить конгресс заняться нашими проблемами в ближайшие же две-три недели. Но мы уверены, что, начав демонстрацию с Вашингтона и сосредоточив наши действия прежде всего на обращениях к конгрессу и министерствам, мы и в самом деле сможем многое им разъяснить.

Мы называем нашу демонстрацию кампанией против безработицы и за повышение заработной платы, ибо мы понимаем, что экономические проблемы — это самый важный вопрос, с которым приходится сталкиваться как неграм, так и белым беднякам. Характерно при этом, что когда говорят о массовой безработице среди негров, то это называют социальной проблемой. Когда же речь идет о массовой безработице среди белых, это называется депрессией. В настоящее время безработица среди негров быстро растет, а в некоторых городах среди негритянской молодежи она достигает 40%.

Нужен какой-то экономический билль о гражданских правах. Он гарантировал бы работу всем, кто хочет и может работать. Он должен также гарантировать пособие всем, кто не может работать: детям, старикам и больным; ведь для того чтобы жить, им нужны средства. Это потребовало бы создания определенного количества рабочих мест на государственной службе, но на это потребуется время. Зато программа, действительно решающая проблему обеспечения работой, свела бы к минимуму — я не говорю к нулю — негритянские выступления, которые могут произойти этим летом.

Поэтому в центре нашей кампании будет стоять вопрос о работе и некоторых других требованиях, таких, например, как улучшение жилищных условий, тесно связанных с этим вопросом. Мы считаем, что следует строить больше домов для людей с низким доходом. Школы в гетто находятся в ужасном состоянии, и мы понимаем, что для исправления положения необходимо предусматривать ассигнование по крайней мере тысячи долларов на каждого ученика. Кроме того, эти школы настолько отстали от современных требований, что им нужны не просто дополнительные ассигнования, но и особое внимание, чтобы поднять уровень преподавания и чтобы они давали настоящие знания.

Все эти проблемы, конечно, оттесняет на задний план война во Вьетнаме. Мы концентрируем все внимание на внутренних проблемах, но само собой разумеется, что они отходят на задний план, когда заходит речь об этой трагически запутанной войне. Мы расходуем все деньги на то, чтобы нести смерть и разрушения, и почти не тратим их на улучшение жизни и созидательное развитие. Неизбежно поэтому, что входе нашей кампании встанет вопрос о вьетнамской войне. Мы слышим все эти разговоры о возможности «позволить себе и пушки, и масло», но теперь-то мы видим, что это — миф; что, когда страна ввязывается в подобную войну, пушки становятся навязчивой идеей, а социальные нужды неизбежно приносятся им в жертву. Мы надеемся, что в результате наших усилий со всей ясностью подчеркнуть эту проблему тысячи и тысячи людей поднимут этот вопрос, и наше правительство вынуждено будет пересмотреть свою внешнюю политику, чтобы заняться решением внутренних проблем.

Американский народ разумнее своего конгресса. Как показал опрос, проведенный Институтом общественного мнения Луиса Харриса, 56% опрошенных считали необходимым проведение определенной программы, обеспечивающей работой всех нуждающихся в ней. В свое время, когда страна оказалась на грани краха³, мы создали Управление промышленно-строительных работ общественного назначения; нужно что-то делать и сейчас, когда мы преуспеваем и богаты. Опрос показал также, что 57% опрошенных считают необходимым уничтожить трущобы в городах и перестроить эти районы силами самих жителей; тем самым для этих людей был бы решен вопрос о работе.

Мы должны заставить и заставим конгресс сделать это, использовав первую поправку к конституции⁴. В случае отказа нам придется усилить нажим, чтобы эта проблема всегда стояла на повестке дня. И тогда нам, может быть, придется прибегнуть к серьезным мерам, но это не будет означать, что мы будем убивать людей или уничтожать собственность; мы будем держаться воинствующей тактики ненасилия.

Мы прекрасно понимаем, что расовые волнения испугают большинство белых, отчасти снимая с них ответственность и тем самым позволяя прибегнуть к новым репрессиям. Но мы не видим перемен, не видим, в частности, никаких перемен в Уоттсе — восстание там не дало никаких видимых результатов. Мы стараемся найти какую-то альтернативу, Которая позволит решать наболевшие вопросы, не прибегая к насилию и разрушениям. Мы планируем построить палаточный городок в Вашингтоне по образцу 30-х годов⁵, чтобы показать, какому числу людей в нашей стране приходится и поныне жить в трущобах. По существу это будет похоже на наши прежние демонстрации ненасильственного протеста.

Мы не намерены терпеть в своих рядах насилие. И поэтому сразу заявляем, что те, кто не собирается соблюдать ненасильственный характер демонстрации-протеста, пусть не участвуют в ней. За прошедшие шесть недель мы провели беседы о ненасилии с людьми, которые пойдут весной на Вашингтон. Эти люди составят ядро демонстрации, а позже станут руководителями массового протеста. Они будут участвовать в демонстрации на ее ранней стадии, а затем, спустя две-три недели, когда число ее участников начнет расти, они возглавят их, будут отвечать за дисциплину и порядок. Надеюсь, что к этому времени в наши ряды вольются и белые граждане.

Демонстрации всегда были объединяющей силой движения, они объединяют негров и белых... во время демонстраций резко падает уровень преступности как среди белых, так и среди негров. Когда мы проводили бойкот городских автобусов в Монтгомери (штат Алабама), уровень преступности среди негров за год упал на две трети. Во время демонстраций люди находят в себе силы подавать ненависть, находят путь выразить свои чаяния, не прибегая к насилию.

Нам нужно такое движение. Оно нужно прежде всего для того, чтобы осуществить сближение белых и негров. Нам нужно оно для того, чтобы сплотить союзников, добиться общности их сознания.

Большое число белых американцев также согласно с идеей интеграции, хотя существует и много защитников лозунга «власть белых». И если ничего не предпринимать, то люди склонны впадать в отчаяние и затевать пустые споры, Но когда проводится какая-то кампания, когда организуются демонстрации, они способствуют такому сближению белых с неграми, которого трудно достичь чем-либо другим.

Думаю, что наступил момент, когда нет иного выбора: либо это должен быть воинствующий ненасильственный массовый протест, либо — мятеж. Недовольство столь велико, гнев так прочно укоренился, а отчаяние и нетерпение столь глубоки, что необходимо найти какой-то выход для этих чувств и этого возмущения. Им надо дать отдушину, и мне кажется, что наша кампания как раз и поможет превратить накипающую ярость обитателей гетто в созидательную силу.

Даже если не касаться моральной стороны вопроса о том, какие методы следует применять — насилие или ненасильственные действия, то я не вижу, каким образом мятеж мог бы на практике привести к должным результатам. Я убежден, что если мятежи будут разрастаться, то это лишь упрочит позиции правых элементов, которые одержат над нами верх в городах, что приведет к фашизации и ужасным для всей страны последствиям. Не думаю, что Америка выдержит еще одно лето волнений, подобных тем, что произошли в Детройте, так чтобы это не сказалось самым отрицательным образом на совести американского народа и не оказалось гибельным для его демократических принципов.

Я стою целиком за тактику ненасильственных действий. Я не собираюсь никого убивать ни здесь, ни во Вьетнаме. Я не собираюсь поджигать дома. Если демонстрация ненасильственного протеста потерпит поражение этим летом, я все равно буду проповедовать принцип ненасильственных действий, так как считаю это жизненной философией, которая определяет не только мое участие в борьбе за расовую справедливость, но и мою связь с людьми, связь с самим собой. Я остаюсь верен этому принципу.

Но я должен откровенно признать, что если наша кампания прямых ненасильственных действий не приведет ни к каким сдвигам, люди перейдут к насильственным действиям, разговоры о партизанской войне приобретут гораздо более массовый характер.

Во всяком случае виноваты в этом будем не мы. Мы изложим проблемы бедняков правительству самого богатого государства в истории человечества. И если это не заставит его признать свой долг перед бедняками, когда оно изжило себя как орган, обязанный обеспечить своим гражданам «право на жизнь, свободу и стремление к счастью»⁶. Если наше общество не оправдает надежд, возлагаемых на него неграми, тогда, боюсь, мы все очень скоро узнаем, что расизм — это болезнь, которая ведет к роковому исходу.

Мы приветствуем помощь всех организаций, борющихся за гражданские права. Существует разный подход к решению этой проблемы, но, мне думается, что и НАСПЦН, и Городская лига играют в этом вопросе одинаково важную роль. Я убежден также, что и КРР и СККНД играют свою роль⁷. Некоторые группировки сторонников лозунга «власть черным» временно отказались от борьбы за интеграцию. Но мы не откажемся от нее. Мы по-прежнему верим в то, что белые и негры могут сосуществовать друг с другом. Может быть, поэтому как раз мы и явимся тем мостом, который объединит сторонников обеих тенденций в негритянском движении.

Дело в том, что в Соединенных Штатах до сих пор не было какого-либо заранее организованного и подготовленного негритянского восстания. То, что было, можно назвать стихийным взрывом возмущения, Люди, которые принимали участие в таких мятежах, не хотели бунтовать. Недавно группа профессоров Уэйнского университета опросила несколько сот людей, участвовавших летом прошлого года в беспорядках в Детройте, и большинство из них ответило, что мой подход к решению проблемы — т. е. тактика ненасильственных действий — был лучшим и самым эффективным.

Я не верю, что там, в Детройте, имело место массовое стремление к насилию. Даже в этих мятежах можно было найти элемент тактики ненасильственных действий в отношении людей. За редким исключением участники их не убивали белых, а, между тем, при желании они могли бы убить сотни людей. Это было бы уже подлинное восстание. Однако, как это ни удивительно, даже в самые критические моменты мятежа негры изливали всю свою ярость на здания и магазинное имущество, а не на людей.

Я убежден, что, если не будет принято никаких мер для решения наболевших экономических проблем негритянских гетто, разговоры о партизанской войне приобретут гораздо более реальный оттенок. Страна, к сожалению, еще не отдает себе отчета в серьезности положения. Конгресс до сих пор не проявлял желания что-либо сделать в этом направлении, и зот перед чем мы предстали этой весной. Как ни предан я принципу ненасильствен' пых действий, я должен взглянуть в лицо фактам: если мы не добьемся от Вашингтона положительного отклика на наш призыв, то многие и многие негры, охваченные возмущением, перейдут к насилию.

Я хотел бы надеяться, что в результате наших ненасильственных демонстраций будет принят экономический билль о гражданских правах для обездоленных, на что потребуется ассигновать от 10 до 12 млрд. долл. Я хотел бы надеяться, что им будет предоставлена работа, что будут составлены программы ликвидации безработицы и повышения заработной платы для тех, у кого она ниже уровня бедности.

Наша задача заключается и в том, чтобы удержать конгресс от негативных мер, помешать ему сделать шаг назад. Мы начали с законопроекта о «войне с бедностью», предусматривавшего ежегодные ассигнования в 2,4 млрд. долл.; теперь они сведены к 1,8 млрд. Наша программа социального обеспечения и без того не даег людям возможности жить так, как того требует человеческое достоинство, а конгресс еще принимает поправку, которая в буквальном смысле слова лишит тысячи детей всяких льгот в рамках социального обеспечения. Отпустили было средства па строительство образцовых поселков, но затем резко их сократили. Дотация к квартирной пшате — прекрасная помощь бедным — сведена теперь к нулю...

Америка пожинает сейчас плоды ненависти и позора, семена которых были посеяны теми, кто, отказывая многим поколениям негров в праве на образование, лишил их политических прав, кто экономически эксплуатировал их. И теперь, спустя столетие после отмены рабства, его печальное наследие — угнетение и расизм — оборачивается взрывами в наших городах, а по нашим улицам растекается вулканическая лава горечи и озлобления.

Негры Америки всегда были терпеливы и, вероятно, продолжали бы терпеть и дальше, если бы у них была хоть капелька надежды; однако повсюду «время истекает, — как поется в одном из духовных гимнов, — поражена пороками страна, вставайте люди, время истекает», Несмотря на многие годы национального прогресса, тяжелое положение бедняков в Соединенных Штатах ухудшается. В обстановке развивающейся технической революции школы Севера и Юга оказываются не в состоянии выполнить поставленную перед ними задачу и дать соответствующее образование людям с тем, чтобы они могли стать полноправными членами общества. Медицинская помощь фактически недоступна для миллионов бедняков — негров и белых. Им известно об огромных успехах медицины — пересадке сердца, чудодейственных лекарствах, но их дети по-прежнему умирают от болезней, от которых их можно было бы спасти, и нехватка белка в пище отражается на их умственных способностях.

В Миссисипи дети голодают в то время, как крупные землевладельцы предоставили свои владения Земельному банку и получают ежегодно миллионы долларов только за то, чтобы там не выращивались продовольственные культуры и хлопок⁸. При этом не принимается никаких мер для обеспечения средствами к жизни сотен тысяч издольщиков, у которых сейчас нет ни работы, ни еды. Согнанные с земли, они селятся в палаточных городках или перебираются в городские гетто на Севере, ибо наш конгресс «полон решимости не душить инициативы бедняков милостыней и подаяниями». Между тем богатым оказывают подачки в виде разного рода субсидий и «прогрессивных пособий» в промышленности.

Белая Америка до сих пор позволяла себе оставаться равнодушной к расовым предрассудкам и к лишению негров экономических прав. Она относилась к этому, как к поверхностным родимым пятнам; теперь же перед ней предстала ужасная действительность болезни, которая может иметь роковой исход. Беспорядки в городских трущобах — это «набат в ночи», который настойчиво предупреждает, что вследствие пренебрежения к интересам угнетенных, весь наш социальный строй трещит по швам.

Американский народ заражен расизмом, и в этом — грозная опасность. Однако он также заражен демократическими идеалами — в этом наша надежда. Парадокс: совершая зло, он потенциально может сделать добро. Но у него в запасе нет тысячелетия, чтобы изменить положение вещей. Он не может продолжать идти по старому пути. Будущее, к которому его призывают, отнюдь не столь отвратительно, чтобы оправдать зло, царящее в стране. Покончить с бедностью, вырвать с корнем все предрассудки, облегчить измученную совесть, провозгласить принципы справедливости, равноправия и широких творческих возможностей — вот цели, достойные идеала демократии.

Мы имеем возможность посредством массовых ненасильственных действий избежать национальной катастрофы и... вписать светлую главу в историю Америки. Для всех нас настал час испытания. Но еще есть время встретить будущее с чистой совестью и ясным сознанием.

[М. L. К i n g. Show down for nonviolence. «Look», 16.IV 1968.]

¹ Тактика массовых ненасильственных действий в определенных условиях, несомненно, является эффективной формой борьбы трудящихся. Однако, утверждая, что она «может стать средством нашего национального спасения», М. Л. Кинг явно преувеличивал ее возможности и недооценивал степень решимости монополий и правящих кругов США сохранить систему экономической сверхэксплуатации американских негров.

² Комиссия по расследованию гражданских беспорядков была создана президентом Л. Джонсоном 28 июля 1967 г. после восстаний негритянского населения Ньюарка и Детройта.

³ Имеется в виду мировой экономический кризис 1929 — 1933 гг.

⁴ Первая поправка к конституции США, принятая в 1791 г., гласила:

«Конгресс не должен издавать законов... ограничивающих свободу слова или печати или права народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями о прекращении злоупотреблений».

⁵ В 1932 г. состоялся «поход ветеранов» в Вашингтон, где они разместились в построенном там временном «палаточном» городке.

⁶ Эти слова взяты из Декларации независимости США (1776 г.).

⁷ НАСПЦН — Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения (создана в 1909 г.); Национальная городская лига (создана в 1910 г.); КРР — Конгресс расового равенства (1942 г.) и СККНД — Студенческий координационный комитет ненасильственных действий (1960 г.),

⁸ С целью поддержания цен на сельскохозяйственные продукты на определенном уровне правительство США платит землевладельцам премию за сокращение посевной площади.

Э.Л. Нитобург.
БОРЕЦ ПРОТИВ РАСИЗМА, ЗА МИР И СОЦИАЛЬНУЮ СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Вечером 4 апреля 1968 г. в городе Мемфисе, на Юге Соединенных Штатов, произошло событие, ошеломившее страну: белый расист убил Мартина Лютера Кинга — человека, который более чем кто-либо иной воплощал в себе решимость американских негров завоевать свободу и равноправие. За какой-нибудь десяток с небольшим лет этот алабамский священник из духовника своих прихожан превратился в выразителя чаяний миллионов негров, в подлинный символ борьбы с расовым гнетом, в человека, которого знали во всем мире и называли «совестью Америки».

Вот почему выстрел, раздавшийся в Мемфисе, прозвучал подобно оглушающему взрыву, за которым последовал буквально пожар негритянских восстаний, охвативший за неделю — с 5 по 11 апреля — 153 города. Для подавления их властям пришлось бросить более 100 тысяч полицейских, солдат национальной гвардии и парашютно-десантных войск. 27 тыс. участников волнений было арестовано, 3,5 тыс. ранено, 43 человека убито.

Волна негодования, прокатившаяся по городам США, достигла берегов далекой Японии: на американских базах и в японских портах, где стояли американские военные суда, произошли столкновения между «белыми» и «черными» солдатами и моряками.

Демократическая общественность многих азиатских, европейских и африканских стран, трудящиеся Советского Союза и других социалистических стран выражали возмущение злодеянием в Мемфисе. В Москве и во многих городах СССР прошли массовые митинги протеста; индийские, пакистанские, суданские, конголезские и другие газеты называли убийство Кинга «позором Америки», «диким и варварским преступлением». Народная палата индийского парламента почтила память Кинга минутой молчания. В Нигерии, Танзании и некоторых других странах на государственных учреждениях были приспущены флаги. За заслуги в области развития международного взаимопонимания Кингу была посмертно присуждена премия Джавахарлала Неру. В Англии учредили ежегодную премию за литературное произведение, отражающее идеалы, которым посвятил свою жизнь и деятельность Кинг.

В самих Соединенных Штатах никогда за всю их историю смерть общественного деятеля, не занимавшего никакого официального поста, не вызывала таких глубоких чувств печали и горечи у столь огромной массы людей. Сознавая масштабы трагедии, разыгравшейся в Мемфисе, напуганный отзвуком прозвучавшего там выстрела, официальный Вашингтон вынужден был выступить со словами осуждения убийства и объявить воскресенье 7 апреля днем национального траура. В этот день мимо гроба с телом Кинга, установленного в одной из церквей его родного города Атланты, непрерывным потоком двигались люди, желавшие отдать последний долг человеку, посвятившему жизнь борьбе за равноправие негров.

Кинг был похоронен в «черный вторник», 9 апреля, на старом кладбище «Саут вью», где во времена рабства хоронили черных рабов и где были похоронены двое его предков. Похороны вылились во внушительную демонстрацию: за гробом, поставленным на простую деревенскую двуколку, запряженную парой мулов, по притихшим улицам Атланты шло 150 тыс. человек. 120 млн. американцев следили за похоронами по телевидению. На них присутствовали вице-президент Г. Хэмфри, а также 80 сенаторов и конгрессменов.

Но одновременно в прессе и по радио правящими кругами велась сознательная кампания, направленная на то, чтобы представить Мартина Лютера Кинга в качестве «апостола умеренности, сдержанности и ненасилия» и только, При этом некоторые комментаторы заходили так далеко, что пытались изобразить Кинга чуть ли не единомышленником президента Л. Джонсона в негритянском вопросе.

Так ли это?

I

Мартин Лютер Кинг родился 15 января 1929 г. в г. Атланта (штат Джорджия). Его прадед и более далекие предки были рабами и получили фамилию своих белых хозяев. Мать Кинга, дочь преуспевавшего священника, выросла в сравнительно хороших условиях, училась в школе и колледже. Отец же его был сыном испольщика, и ему рано пришлось столкнуться со всей жестокостью расовой дискриминации. Здравый ум, воля и энергия помогли ему сделаться пастором и завоевать авторитету прихожан. Он принимал активное участие в борьбе за равную оплату негритянских учителей п против других форм дискриминации. В книге «Шаг к свободе», опубликованной в 1958 г., Кинг рассказывает, с каким достоинством держался и давал отпор белым расистам его отец.

Сам Кинг также уже в раннем детстве остро ощущал несправедливость по отношению к неграм и на всю — жизнь запомнил пережитые в связи с этим унижения. Ему было пять лет, когда двум его белым ровесникам родители запретили играть с ним. Как-то в магазине белая женщина ударила его по щеке, сказав: «Эй, ты, черномазый, ты наступил мне па ногу!» В другой раз, когда он ехал с учителем в автобусе дальнего следования, водитель заставил их уступить место вошедшим на одной из остановок белым пассажирам и простоять 140 км пути в проходе. В поезде он с родителями мог обедать только за специальной занавеской, отделяющей негров от остальных пассажиров в вагоне-ресторане. Все это не могло не оставить отпечатка в сознании мальчика.

Учился Мартин Лютер хорошо и 15 лет поступил в колледж. Родители хотели, чтобы их сын получил семейную профессию пастора, и Кинг стал священником с дипломом Бостонского университета, где он получил в 1955 г. степень доктора философии. Еще до этого он познакомился в Бостоне с молоденькой студенткой консерватории Кореттой Скотт из Мэриона (Алабама) и летом 1953 г. они поженились. Закончив образование, Кинг с женой приехал в столицу штата Алабама г. Монтгомери и стал пастором баптистской церкви на Декстер-авеню.

К этому времени негритянское движение в Америке добилось важной победы: в мае 1954 г. Верховный суд США принял решение о запрещении расовой сегрегации в общественных школах. Разгром во второй мировой войне нацистской Германии с ее расистской идеологией, а также начавшийся распад колониальной системы империализма и образование в Азии и Африке молодых независимых государств оказали огромное влияние на американских негров, наглядно доказав абсурдность расистских «теорий» о «неполноценности цветных» и «превосходстве белого человека». «Достаточно одного только взгляда на негритянскую прессу, — писал тогда выдающийся негритянский социолог Э. Ф. Фрэзиер, — чтобы увидеть, насколько в последние годы выросли взаимопонимание и взаимные симпатии между американскими неграми, с одной стороны, и африканцами, и азиатами — с другой»¹.

Не меньшее влияние на негритянское движение имели успешное решение национального вопроса в Советском Союзе и та моральная и политическая поддержка, которую оказывали борцам за гражданские права в США представители СССР и других социалистических стран в ООН, на различных конференциях, в прессе и по радио. «Россия, — писал Э. Ф. Фрэзиер, — показала миру решение проблемы расовых и культурных меньшинств, живущих в рамках единого политического общества... Отсутствие расовых предрассудков и дискриминации в России имеет огромное влияние на американских негров. Более того, на арене международной политики, как, например, в Организации Объединенных Наций, Россия превратилась в борца за права цветных колониальных народов»².

Благодаря этой солидарности и поддержке негритянский вопрос в США к началу 50-х годов стал международной проблемой и привлек внимание всего мира. Журнал «Тайм», в частности, весной 1953 г. отмечал, что «сообщения, правдивые или вымышленные, о положении американских негров, быть может, помогли Соединенным Штатам нажить больше врагов, чем любая другая пропаганда»³.

Возмущение народов мира и движение протеста против расправ американских расистов с неграми и расовой дискриминации в США заставили правящие круги этой страны пойти на ряд уступок негритянскому населению. Одной из них как раз и явилось решение Верховного суда о десегрегации школ. Однако, несмотря на то, что оно было вновь подтверждено в 1955 г., власти некоторых южных штатов категорически воспротивились проведению в жизнь этого решения, объявив его посягательством на «права штатов», а поэтому якобы «противоречащим конституции» и не имеющим законной силы. Одновременно Ку-клукс-клан, советы белых граждан и другие расистские организации развернули подлинный террор против нарастающего негритянского движения.

Преступления расистов, в том числе зверские убийства нескольких негров на Юге, послужили сигналом к массовым митингам протеста и демонстрациям негритянского населения в крупных городах страны. В феврале 1955 г. конгрессмен-негр от штата Нью-Йорк А. К. Пау-элл потребовал в палате представителей принятия закона о запрещении линчеваний и ликвидации избирательного налога. В марте состоялись конференции борцов за расовое равенство в Чикаго и Портленде, началась кампания за регистрацию негритянских избирателей в Лос-Анджелесе. Состоявшаяся летом того же года в Атланте конференция южных отделений старейшей негритянской организации — Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН) приняла ряд важных решений, показывающих, что даже самые умеренные лидеры ее вынуждены были активизировать свою деятельность, чтобы не отстать от стихийно растущего массового движения негров за расовое равенство. Наконец, 1 декабря 1955 г. в столице Алабамы г. Монтгомери произошло событие, которым впоследствии стали отмечать начало нового подъема негритянского движения в США.

На первый взгляд оно было обычным, ничем не примечательным событием: молодая негритянка швея по имени Роза Парке отказалась освободить место для белого мужчины в городском автобусе и за это была арестована. Такого рода события не раз случались в Монтгомери и других южных городах, где существовала узаконенная сегрегация в автобусах, в которых негры ежедневно подвергались оскорблениям и издевательствам. Но на сей раз негры Монтгомери ответили массовым бойкотом городских автобусов, первый же день которого обошелся автобусным компаниям в тысячи долларов убытка. Бойкот длился больше года, и ни репрессии городских властей, арестовавших некоторых его руководителей, ни террор расистов, бросавших бомбы в негритянские церкви и дома, не смогли заставить негритянское население отступить. Негры предпочитали ходить на работу пешком, но только не пользоваться автобусами.

Мартин Лютер Кинг, избранный председателем комитета по проведению бойкота, вскоре стал душой и символом движения протеста. И расисты не простили ему этого. В январе 1956 г. он впервые был арестован, а спустя несколько дней в его дом была брошена бомба, которая взорвалась на веранде. Жена и маленькая дочь Кинга чудом остались живы. Когда негры Монтгомери узнали об этом, в городе едва не вспыхнули массовые волнения негритянского населения.

Бойкот автобусов в Монтгомери, длившийся 382 дня, всколыхнул негритянское население южных штатов, где начались стихийные выступления в знак солидарности и поддержки. Движение солидарности развернулось на Севере и Западе США, а также за рубежом. В конце концов расисты были вынуждены отступить: в декабре 1956 г. сегрегация на общественном транспорте в Монтгомери — впервые в истории Алабамы — была запрещена.

Для Мартина Лютера Кинга эти события стали своего рода Рубиконом, за которым был только один путь — путь борьбы. И молодой пастор смело пошел по нему. Имя Кинга с этого времени стало известно не только в Америке, но и во всем мире. В ходе борьбы, история которой описана в его книге «Шаг к свободе», была найдена эффективная форма воздействия на белых расистов: экономический бойкот и другие формы экономического давления, а также политического нажима.

В конце 50-х годов на Юге развернулась борьба негров за десегрегацию школ на основе постановления Верховного суда и за избирательные права. Во многих штатах состоялись марши учащейся молодежи и массовые походы за интеграцию, бойкоты сегрегированных школ. Расисты отвечали на активизацию негритянского движения новой волной террора, захлестнувшей Юг. В Монтгомери только в январе 1957 г. куклуксклановцы шесть раз обстреляли «десегрегированные» автобусы и сильно повредили взрывами четыре негритянские церкви и несколько жилых домов, Ярким примером, иллюстрирующим обострение борьбы, были события в г. Литл-Роке (штат Арканзас), где негры еще в 1955 г. возбудили судебное дело против школьных властей, саботировавших постановление Верховного суда о десегрегации школ. Окружной федеральный суд утвердил план интеграции школ в городе. Однако городские власти старались помешать этому. Когда же в сентябре 1957 г. несколько негритянских школьников попытались начать занятия в центральной школе, где учились только белые дети, губернатор штата О. Фобус приказал полиции преградить негритянским детям путь. Не помогло даже публичное предупреждение президента Эйзенхауэра. И только после ввода в Литл-Рок тысячи солдат авиадесантных войск десегрегация школ была там, наконец, формально осуществлена.

Не менее упорный характер, особенно после принятия в 1957 г. федерального закона об избирательных правах негров, приобрела борьба за регистрацию негритянских избирателей. Составляя четверть населения Юга, негры южных штатов не имели в Федеральном конгрессе ни одного своего представителя. В то время как на Севере и Западе в 1960 г. для участия в выборах было зарегистрировано 60% негров избирательного возраста, на Юге — лишь 26%, а в некоторых штатах «глубокого Юга» — даже менее 10%. Между тем только максимальное участие негров в выборах могло способствовать превращению исключительно «белых» властей штатов и местных органов в институты власти, основанные на справедливом представительстве белого и негритянского населения.

В ходе этой борьбы возникла новая негритянская организация — Южная конференция христианского руководства (ЮКХР), опорными пунктами которой стали негритянские церковные общины, а лидером — Мартин Лютер Кинг. Довольно быстро ЮКХР превращается в главного руководителя борьбы негров в южных штатах, а позже распространяет свое влияние на Север и Запад. Желая посвятить больше времени организационной работе, Кинг покидает Монтгомери и возвращается в Атланту. Он приобретает все большую известность: его приглашают в Африку, в 1959 г. он посещает Индию. Но растет и ненависть расистов — в Нью-Йорке, во время выступления в связи с выходом его первой книги, Кингу нанесли ножевое ранение, от последствий которого он так и не смог оправиться до конца своей жизни.

Если до начала массового бойкота автобусов в Монтгомери для негритянского движения в целом характерна была оборонительная тактика, то в последующие годы отличительными его чертами стали наступательность, активность, массовость. Центр тяжести этого движения во второй половине 50-х годов переместился на Юг, в самую цитадель американского расизма, что обусловило особенно ожесточенный и упорный характер борьбы. Постепенно определилась общая для всего Юга программа этой борьбы, основными целями которой стали: предоставление неграм политических прав и ликвидация расовой сегрегации в повседневной жизни. По существу это была программа борьбы против пережитков рабства.

Учитывая общую обстановку и необходимость поддержки со стороны белого населения при существующем в стране соотношении сил, Мартин Лютер Кинг и его помощники разработали и применили тактику массового ненасильственного сопротивления. «Традиционные» методы борьбы НАСПЦН при помощи судебных исков и письменных протестов в различные инстанции сохранялись. Но, кроме того, стали применяться массовые бойкоты, уличные демонстрации, пикетирование, «марши свободы». Заслуга Кинга состояла в том, что он призвал негров активно действовать, а не ждать изменений «сверху». Эта тактика принесла первые успехи, однако они были еще весьма ограниченными и скромными.

Началом нового этапа в нараставшем негритянском движении стал 1960 г. Это был год, вошедший в историю, как «год Африки» когда освободились от колониального ига и добились независимости около двух десятков африканских стран. Не меньшее впечатление на американских негров произвела и победа в 1959 г. народной революции на соседней Кубе, значительную часть населения которой составляют негры и мулаты. Революция принесла им не только юридическое, но и фактическое равенство с белыми кубинцами во всех сферах жизни. Блестящий пример решения «расовой проблемы» правительством и народом революционной Кубы, так же как и победы африканских народов, ставших действительными хозяевами в своих странах, еще больше воодушевили американских негров и показали им, что только наступательные и массовые действия могут привести к успеху. 1 февраля 1960 г. в Гринсборо (штат Северная Каролина) четверо негров студентов заняли места у столика В кафетерии «для белых» при одном из универсальных магазинов компании Вулворт. И хотя их заставили уйти оттуда, на следующий же день их примеру последовали десятки и сотни других негритянских студентов. Через неделю такие «сидячие демонстрации» распространились по всему штату, а через месяц охватили весь Юг, причем в них стали участвовать не только негры, но и белые студенты, а общее число демонстрантов превышало несколько десятков тысяч.

К лету 1960 г. «сидячие», а также «лежачие», «коленопреклоненные», «купальные» демонстрации стали проводиться не только в кафе и ресторанах, но и в бассейнах, библиотеках, театрах и церквах. Участники их использовали разработанную М. Л. Кингом тактику ненасильственных действий и следовали специальным правилам, гласившим в частности: «Не отвечай ударом на удар и оскорблением на оскорбление. Воздержись от насмешек. Не вступай в разговор с администраторами универсальных магазинов... Всегда веди себя вежливо и дружелюбно. Сиди прямо и всегда лицом к прилавку. Помни о любви и отказе от насилия» и т. д.⁴

Местные расистские власти пытались остановить движение при помощи репрессий, а куклуксклановцы — путем террора, но оно не только не прекратилось, но перекинулось в соседние северные штаты. Многочисленные митинги и демонстрации солидарности с ним устраивались в Нью-Йорке, Чикаго, Детройте, Филадельфии, Бостоне. Начавшись стихийно, это движение было поддержано НАСПЦН, ЮКХР и другими негритянскими организациями, в том числе возникшим в I960 г. Студенческим координационным комитетом ненасильственных действий (СККНД).

Год «сидячих демонстраций» положил начало широкому, массовому движению против расовой сегрегации в местах общественного пользования и пробил значительную брешь в стене расовой сегрегации на Юге. Негры там впервые смогли кое-где на равных правах посещать кафе и рестораны, парки и библиотеки, театры и церкви, железнодорожные вокзалы и автовокзалы. Расширились географические рамки негритянского движения и социальный состав его участников. Наметилась координация действий ведущих негритянских организаций.

Весной 1961 г. одна из негритянских организаций — Конгресс расового равенства (КРР) — объявила о проведении по южным штатам «рейсов свободы», направленных против расовой сегрегации и дискриминации на транспорте. Группы негров и белых, главным образом студентов, двинулись на автобусах с Севера и из Вашингтона в южные штаты, добиваясь равного с белыми пассажирами обслуживания в станционных буфетах и ресторанах, автовокзалах и бензозаправочных станциях.

Защитники «цветного барьера» яростно сопротивлялись. Губернатор Алабамы Паттерсон публично — через газеты — посоветовал студентам «как можно скорее убираться домой». Его поддержали губернаторы Миссисипи и Арканзаса — Росс Барнетт и О. Фобус. Фюрер американской нацистской партии Рокуэлл направил на Юг «автобусы ненависти» для борьбы с участниками «рейсов свободы». В результате столкновений с расистами многие участники «рейсов» были жестоко избиты, ранены, арестованы, отданы под суд за «нарушение порядка». Однако задушить движение таким путем не удалось. Оно ширилось. С целью лучшей организации его был создан Координационный комитет «рейсов свободы», куда вошли представители КРР, ЮКХР, СККНД и некоторых более мелких организаций.

Все это принесло свои плоды. Владельцы многих торговых и коммунальных предприятий вынуждены были в конце концов пойти на уступки и отказаться от практики расовой сегрегации в своих заведениях. Комиссия по регулированию торговли между штатами Юга также вынуждена была запретить сегрегацию в подведомственных ей предприятиях. Верховный суд США запретил сегрегацию в автобусах дальнего следования. В марте 1961 г. была создана президентская Комиссия по обеспечению равных возможностей при найме на работу. Был издан новый указ о запрещении дискриминации в вооруженных силах.

Только за первые полтора года правления президента Д. Кеннеди Верховный суд США принял несколько десятков решений, а президент подписал ряд указов по вопросу о гражданских правах. Но все они остались на бумаге, ибо власти южных штатов, объявив их «неконституционными», упорно продолжали сохранять старые порядки. Блок южных расистов-демократов и правых республиканцев в конгрессе провалил законопроект о ликвидации «тестов грамотности» и ряд других, направленных на расширение гражданских прав законопроектов, внесенных правительством Д. Кеннеди.

М. Л. Кинг активно участвовал в борьбе против сегрегации, и в 1962 г. его и 750 других негров судили и бросили за решетку в г. Олбэни (штат Джорджия) за «участие в незаконных демонстрациях». Кинга, в частности, обвинили в том, что, после того как ему запретили войти в муниципалитет для встречи с мэром, он преклонил колени в молитве на улице у здания муниципалитета. Годом ранее, в феврале 1961 г., он опубликовал первую из серии статей в журнале «Нэйшн», ставших своего рода ежегодными «отчетами» М. Л. Кинга об успехах и неудачах негритянского движения за прошедший год и задачах, стоящих перед борцами за гражданские права в начавшемся году. В первой из них, называвшейся «Равенство сегодня. Президент располагает необходимой властью», Кинг, ссылаясь на политику так называемого нового курса, проводившуюся в 30-х годах правительством Ф. Рузвельта, подчеркнул, что президент, федеральное правительство и каждое его ведомство обладают мощными финансовыми и иными рычагами для того, чтобы заставить власти южных штатов, а также предпринимателей-расистов выполнять президентские указы, решения правительства и постановления Верховного суда о гражданских правах негров. Президент должен лишь пустить в ход эти рычаги.

В статье, опубликованной еженедельником «Нэйшн» в марте 1962 г. под заглавием «Колебания на новых рубежах», Кинг подводит итоги первому году политики правительства Д. Кеннеди (провозгласившего лозунг «к новым рубежам») по негритянскому вопросу. Отметив, что это правительство назначило на важные посты больше негров, чем любое из предыдущих, и что оно действует более энергично в вопросе о гражданских правах и добилось определенных успехов, Кинг критикует его за нерешительность и узость поставленных целей. Он предлагает президенту Кеннеди опереться в борьбе с расистами на народ и действовать более решительно, подобно тому как действовал сто лет назад Авраам Линкольн. Кинг рекомендует разработать с этой целью государственный план полного осуществления гражданских прав в твердо установленные сроки. «Президент предложил десятилетний план полета человека па Луну, — пишет он. — Но у нас еще нет ни одного плана, который предусматривал бы избрание негра в законодательное собрание штата Алабама».

На демонстрации борцов за гражданские права реакция на Юге отвечала усилением террора. В одном месте за попытку негров зарегистрироваться в списке избирателей расисты сожгли две негритянские церкви, в другом — застрелили нескольких негров и т. д. Обстановка особенно обострилась в конце сентября 1962 г. в связи с драматическими событиями, разыгравшимися в университетском городке Оксфорде (штат Миссисипи). Полтора года и шесть судебных решений потребовалось бывшему сержанту военно-воздушных сил негру Джеймсу Мередиту на то, чтобы получить, наконец, разрешение поступить в Оксфордский университет, остававшийся «лилейно-белым» на протяжении своего более чем векового существования. Но даже после этого местные расисты, полиция и власти штата преградили ему путь туда. В ответ на предостережение федерального правительства о том, что оно пошлет судебных исполнителей и применит силу, губернатор штата Барнетт заявил, что он не остановится перед кровопролитием. Дороги, ведущие в Оксфорд, были блокированы полицейскими автомашинами с пулеметами. Университет окружили сотни полицейских с овчарками и газовыми гранатами и толпы расистов. Сюда же прибыли «летучие отряды» фашиста Рокуэлла.

После того как 29 сентября Мередит в окружении федеральных приставов и под охраной солдат все-таки был помещен в одно из университетских общежитий, по радио раздался призыв отставного генерала-мракобеса Э. Уокера: «Все на защиту губернатора Миссисипи! К оружию! Пусть каждый штат выделит по десять тысяч добровольцев, и мы отстоим честь Юга!». Озверевшие расисты устроили в Оксфорде ночной погром. Пустив в ход дубинки, обрезки труб, а также огнестрельное оружие, они нападали на корреспондентов газет и радио, стреляли в негров и избивали их. Для того чтобы успокоить возмущенную общественность и подавить бунт расистов, федеральному правительству пришлось срочно перебросить в Оксфорд на самолетах два подразделения авиадесантных войск.

Событиям, связанным с поступлением Мередита в Оксфордский университет, посвящена статья Кинга «Кто их господь?», опубликованная в виде передовой журналом «Нэйшн» в октябре 1962 г.

Еще более драматические события произошли весной 1963 года — года 100-летнего юбилея прокламации президента А. Линкольна об отмене рабства и освобождении негров. На этот раз ареной разыгравшейся драмы стал крупнейший промышленный центр штата Алабама Бирмингем, известный как «город наибольшей в стране сегрегации». Именно поэтому и выбрал М. Л. Кинг этот город для решительной битвы за гражданские права на Юге. По его призыву начиная с 3 апреля негры, составлявшие ²/₅ жителей города, развернули здесь непрерывную кампанию массового ненасильственного сопротивления в форме ежедневных демонстраций и маршей протеста. Против них зместе с куклуксклановцами и членами советов белых граждан выступили полиция и национальная гвардия штата. Мирных, невооруженных демонстрантов, в том числе женщин, стариков и детей, полицейские по приказу комиссара городской полиции Юджина Коннора (по прозвищу «Бык») встречали мощными водометами, сбивающими людей с ног, гранатами со слезоточивыми газами и овчарками, специально обученными бросаться только на чернокожих. «Негры, — сообщал о событиях в Бирмингеме еженедельник «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», — маршируют тысячами. Сотни детей маршируют со взрослыми. Тюрьмы переполнены»⁵,

Твердая решимость негритянского населения и нажим из Вашингтона заставили часть правящей верхушки Бирмингема пойти на уступки и согласиться выполнить главные требования борцов за гражданские права: открыть неграм доступ в учреждения, торговые и другие заведения деловой части города; устранить дискриминацию при найме на работу; создать при участии негров комиссию, которая бы изучила вопрос об интеграции в общественных учреждениях, включая школы.

Однако против этого соглашения выступили расисты. В ночь с 11 на 12 мая они буквально забросали бомбами негритянские церкви, учреждения и жилища. Дом священника Уильямса Кинга — младшего брата М. Л. Кинга, взрывом бомбы сравняло с землей. Начались пожары, десятки людей были ранены. Эта ночь принесла городу новое название — «Бомбингем». Взрывы расистских бомб подействовали подобно детонатору, вызвав у негров ответный взрыв гнева и ненависти. На улицах Бирмингема завязались настоящие бои. Против негров бросили броневики. Эхо этих событий разнеслось по всей стране. По призыву негритянских организаций негры из других городов начали оказывать помощь движению в Бирмингеме. Митинги и демонстрации протеста против расистского террора уже в мае охватили не только весь Юг, но и многие города Севера и Запада. Из разных районов страны и из-за рубежа в Вашингтон ежедневно поступали сотни телеграмм, выражавших возмущение и протест самых различных общественных кругов и деятелей. Президент Кеннеди вынужден был в середине мая послать в Бирмингем 3 тыс. солдат федеральных войск.

Среди тысяч арестованных в апреле за участие в «неразрешенных демонстрациях» бирмингемских негров оказался и Кинг. Его объявили «чужаком» и «пришлым агитатором, взбунтовавшим местное негритянское население». Восемь алабамских священников выступили с открытым письмом, в котором осуждали деятельность «чужаков-агитаторов», призывали к прекращению возглавлявшихся ими демонстраций, способствовавших «разжиганию насилия», и оправдывали действия бирмингемской полиции. Находясь за решеткой, Кинг ответил им знаменитым «Письмом из Бирмингемской тюрьмы», которое обошло прессу чуть ли не всего мира. В нем он дал достойный и убедительный ответ своим оппонентам, разъяснил суть событий, происходивших в Бирмингеме, и свое понимание тактики прямых массовых ненасильственных действий.

Он писал, в частности, что только путем прямых массовых действий неграм Бирмингема удалось впервые добиться, наконец, чтобы их выслушали и пошли на переговоры с ними. «На своем горьком опыте, — напоминал он, — мы знаем, что угнетатели никогда добровольно не дадут свободы угнетенным — ее нужно потребовать»⁶.

Кинг напоминал также о том, что негры были привезены в Северную Америку еще до того, как там высадились первые английские колонисты и что их трудом создана значительная доля богатств этой страны. Он предупреждал о зреющем среди них чувстве гнева и протеста, которое неминуемо выльется в насилие, если белая Америка не пойдет навстречу их справедливым чаяниям. Он писал о своем разочаровании позицией белой церкви, большинство деятелей которой в разгар бирмингемских событий «стояли в стороне, изрекая благочестивые ненужности и ханжеские общие фразы». В заключение он отвергал похвалы в адрес бирмингемской полиции, напоминая, как «отвратительно и бесчеловечно» обращалась она с неграми на улицах и в тюрьмах Бирмингема.

События в Бирмингеме убедительно продемонстрировали разрыв негритянского движения со всеми видами характерных для него в предшествующие десятилетия символических и постепенных действий, с методами «выжидания и терпения». Они повлекли за собой расширение и обострение борьбы против расизма по всей стране, «...когда в Алабаме на негров натравили собак, — писал но этому поводу в журнале «Форчун» один из американских буржуазных социологов, — каждый негр почувствовал их клыки в своем собственном теле. Взрыв гнева и ненависти прорвал стену обычной апатии бедняков и породил почти всеобщее желание действовать»⁷. Повсюду негры переходили в наступление, нередко вынуждая белых предпринимателей и местные власти перейти к тактике уступок.

Негритянское движение, принявшее массовые формы и получающее поддержку со стороны всех прогрессивных американцев, требовало решительных шагов для ликвидации расовой сегрегации и дискриминации. В то же время монополисты, расисты и реакционеры всех мастей настаивали на беспощадном подавлении негритянских выступлений. Между тем приближались выборы 1964 г. В этих условиях президент Д. Кеннеди с целью как-то ослабить волну негритянского движения, а также считаясь с международной реакцией на события в США (особенно в странах Азии и Африки), обязался добиться принятия законов, которые бы обеспечивали неграм «равные возможности».

С этой целью правительство в июне 1963 г. внесло в конгресс проект нового закона о гражданских правах. Он состоял из семи разделов и был направлен против расовой дискриминации в учреждениях общественного пользования и в школах, при найме на работу и при регистрации избирателей. Хотя он и грешил половинчатостью и непоследовательностью, этот законопроект выгодно отличался от подобных предшествующих законов и даже затрагивал экономические интересы части американской буржуазии, связанной с правительственными контрактами. Именно поэтому он встретил в обеих палатах конгресса ожесточенную оппозицию, еще раз показавшую негритянским борцам за гражданские права, что даже программа частичных уступок, намеченная сверху, самим президентом, может быть осуществлена только под мощным нажимом снизу. Так, летом 1963 г. возникла общая для всех борцов за гражданские права «программа-минимум»: преодолеть сопротивление реакционного блока южан-расистов и правых республиканцев в конгрессе и добиться принятия нового закона о гражданских правах.

Летом 1963 г. города США охватила волна массовых митингов, демонстраций, «походов свободы» с требованием принятия нового закона о гражданских правах, проводимых негритянскими организациями. Негритянское движение, таким образом, поднялось на новую ступень своего развития, вступило в 1963 г. в новый этап подъема. В нем теперь уже участвовали миллионы американцев, представлявших почти все слои негритянского и определенные группы «белого» населения. В период с 1960 по 1963 г. оно прошло большой путь: появились новые негритянские организации, разработавшие новые программы и применившие более активные формы и методы борьбы; наметилась координация действий борцов за гражданские права, выступления их приняли более массовый и решительный характер, стали более организованными и регулярными, распространились с Юга на Север и Запад; заметно расширилась социальная база движения.

В сложившейся летом 1963 г. обстановке многие весьма умеренные в прошлом негритянские лидеры, учитывая изменения в настроении и действиях масс, отвергавших «капельную демократию», как назвал тактику правящих кругов США негритянский писатель Джеймс Болдуин, вынуждены были перестраиваться и действовать более решительно. Это показал очередной национальный съезд НАСПЦН, который привел к победе в этой организации сторонников тактики, предложенной М. Л. Кингом. «Тактика ненасилия позволила неграм выйти на улицы, активно выражая свой протест, и помешала открыть по ним огонь, так как даже расисты не могли стрелять среди бела дня в безоружных мужчин, женщин и детей», — писал позже сам он об этой тактике⁸.

Обострение «расового кризиса» и накал движения за гражданские права, решения съезда НАСПЦН и рост влияния ЮКХР и КРР способствовали победе сторонников единства также в Национальной городской лиге. И до событий в Бирмингеме основные негритянские организации были единодушны в отношении главных целей борьбы — ликвидации расовой дискриминации и равных прав для негров во всех областях жизни. Однако существовало значительное расхождение во взглядах относительно методов, при помощи которых можно достичь этих целей. Кроме того, на волне растущего негритянского движения к началу 60-х годов вновь активизировались сепаратистские элементы, призывавшие к борьбе за создание независимого государства американских негров. Наиболее крупной из организаций сепаратистов стала группировка «черных мусульман», возглавляемая Илайджа Мухаммедом. Во время событий в Бирмингеме «черные мусульмане» обрушились с грубыми нападками на М. Л. Кинга и некоторых других негритянских лидеров, заявляя, что они «хотят, чтобы наш народ слился с нашими явными врагами и исчез как народ».

К лету 1963 г. обстановка показала, что созрели реальные условия для совместных действий наиболее крупных и влиятельных организаций борцов за гражданские права. 2 июля 1963 г. в Нью-Йорке на встрече 150 представителей этих организаций было достигнуто соглашение о координации действий, учрежден общий финансовый фонд и составлен план проведения массового похода на Вашингтон с целью добиться немедленного принятия конгрессом нового закона о гражданских правах.

Между тем как на Юге, так и на Севере и Западе продолжала нарастать борьба негров против расовой сегрегации и дискриминации. Однако уже в 1963 г. и особенно в последующие годы характер конкретных требований негритянских масс (прежде всего, конечно, на Севере и Западе) стал меняться. Это было обусловлено социальной структурой негритянского населения: негритянская городская буржуазия и верхушка сравнительно обеспеченных работающих по найму негров составляет всего 3 — 5% его; 95% всех негров — трудящиеся, причем ⁹/₁₀ из них относятся к рабочему классу в широком смысле этого слова (²/₃ его — промышленные, строительные, транспортные рабочие. К ним примыкают другие отряды современного рабочего класса: работники сферы обслуживания, сельскохозяйственный пролетариат, конторский и торговый пролетариат). Следует отметить при этом, что квалифицированных рабочих среди негров мало, специалистов и обеспеченных «лиц свободных профессий» также очень мало. Обычно негров используют на самой трудоемкой, грязной и низкооплачиваемой работе, в сфере обслуживания или на первичных стадиях производственного процесса в промышленности.

Поэтому отмена сегрегации в ресторанах, отелях и других заведениях и предприятиях общественного пользования, важная сама по себе, не могла тем не менее решить основные жизненно важные проблемы безработного негра или негра-чернорабочего, которые все равно не могли себе позволить пользоваться этими ресторанами и отелями. И по мере того как в борьбу за гражданские права вовлекались все более широкие массы трудящихся, вопросы безработицы, дискриминации при найме на работу и в оплате труда, вступления в профсоюз и повышения квалификации стали все более выдвигаться на передний план.

Об этом обстоятельстве М. Л. Кинг писал в своей очередной. статье в еженедельнике «Нэйшн», опубликованной под названием «Молот гражданских прав» в марте 1964 г. При этом он снова подчеркивал, что растущее движение негров за свободу является «американским отражением... всемирного брожения». Оценивая политику правительства Кеннеди в области гражданских прав в целом положительно, Кинг отмечал ее непоследовательность и нерешительность, а также предупреждал, что, хотя рассматриваемый конгрессом новый законопроект о гражданских правах идет дальше предыдущих подобных законов, неграм предстоит еще заставить сенат утвердить его, а потом добиваться претворения его в жизнь.

В подготовительный комитет похода на Вашингтон вошли представители многих негритянских и «белых» организаций, профсоюзов и церквей. Поход был успешно проведен 28 августа 1963 г. В нем участвовали четверть миллиона негров и белых американцев самых различных убеждений и политических взглядов, съехавшихся в столицу из всех штатов. Возглавили колонну, направившуюся к памятнику-мавзолею А. Линкольна, десять руководителей похода, в числе которых был и М. Л. Кинг. Эмблемой похода были черная и белая руки, пожимающие одна другую, а девизом слова: «Свободы и работы!» Плакаты над колонной гласили: «Долой сегрегацию!», «Немедленно интегрировать школы!», «Мы требуем приличных жилищных условий!» и т. д.

Ступени мавзолея были превращены в трибуну, с которой выступали ораторы — руководители и участники похода. Самой эмоциональной и впечатляющей была речь М. Л. Кинга.

«...Есть у меня мечта, — разносили репродукторы его слова над огромным людским морем... — Я мечтаю о том, что в один прекрасный день наша страна возвысится, чтобы жить в полном соответствии с принципами нашего кредо: «Все люди сотворены равными».

Я мечтаю о том, что в один прекрасный день на чудесных холмах Джорджии сыновья бывших рабов и сыновья бывших рабовладельцев смогут сесть рядом за стол братства...

Я мечтаю о том, что в один прекрасный день мои четверо маленьких детей будут жить в стране,

Поиск по сайту: