Глава 21. Кэлен подняла голову. Она нежно положила ладонь на сердце мужа и прислушалась к звукам в темноте

Кэлен подняла голову. Она нежно положила ладонь на сердце мужа и прислушалась к звукам в темноте. Ричард тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась под ее рукой. Это вселяло в нее надежду — он еще жив. Пока Ричард держится, она будет бороться, чтобы найти решение, и не отступит. Они доберутся к Никки. Как‑нибудь приедут к ней.

Кэлен взглянула на узкий серп лунного месяца в небе и поняла, что спала меньше часа. Серебряные в лунном свете облака безмолвно плыли на север. Вдалеке, она рассмотрела залитые лунным светом черные крылья птиц, постоянно следующих за ними.

Женщина ненавидела этих птиц. Хищные твари летели за ними с того момента, как Кара коснулась статуи Кэлен, которую Никки назвала сигнальным маяком. Тёмные крылья всегда были рядом, как тень смерти, наблюдая, выжидая.

Кэлен вспомнила о песке, утекающем из статуи — песочных часов. Ее время уходит. Она не знала точно, что произойдет, когда песок кончит бежать, но в воображении возникали только мрачные перспективы.

Место, где они разбили лагерь, недалеко от острой линии гор с одной стороны и стеной из колючего кустарника и елей с другой, не было так безопасно, как им бы хотелось. Но они решили остановиться здесь, когда Кара поделилась с Кэлен опасением, что Ричард не доживет до утра.

Это чуть слышно прошептанное предупреждение бросило Кэлен в холодный пот, ее сердце заколотилось, и она была на грани паники.

Хотя они ехали в темноте по открытой местности довольно‑таки медленно, женщина прекрасно понимала, что потряхивание повозки, когда колесо попадало в очередную неровность дороги, не шло на пользу дыханию Ричарда. Меньше чем через два часа после того, как они тронулись, Кара обратилась к ней, и пришлось остановиться. После остановки всем показалось, что дыхание Ричарда стало менее тяжелым.

Надо было передохнуть. Может быть, после ночи они нагонят упущенное.

Кэлен приходилось все время бороться с собой, уговаривая, что они приедут вовремя, и у них еще есть шанс, а цель путешествия — не просто пустая надежда, маскирующая горькую правду.

Последний раз, когда Кэлен думала об этом и чувствовала беспомощность, ощущая, как тает в ее объятиях жизнь Ричарда, она поняла, что у нее есть один твердый шанс спасти мужа. Сейчас она не была уверена в том, что этот единственный шанс сможет стать началом цепи событий, которые разрушат магию.

Кэлен единолично приняла решение воспользоваться этим шансом, и она одна ответственна за то, что происходит. Если бы она знала то, что ей было известно сейчас, она поступила точно также — спасла жизнь Ричарда, — но это не снимало с нее ответственности.

Она — Мать‑Исповедница, и, значит, отвечает за тех, у кого есть дар, за создания магии. И уж точно не она должна стать причиной их конца.

Кэлен услышала, как Кара, подражая крику птицы, предупреждает о своем возвращении. С мечом в руке Кэлен поднялась на ноги. Этому птичьему крику научил ее Ричард.

Кэлен открыла окошко фонаря, чтобы стало светлее. Она увидела Тома. Юноша, держа руку на серебряной рукоятке своего ножа, поднимался с камня, откуда он наблюдал за лагерем и человеком, которого коснулась Кэлен. Человек все так же недвижимо лежал у ног Тома — там, где ему приказала быть госпожа.

— Что там? — прошептала Дженнсен, появившись рядом с Кэлен и протирая глаза.

— Пока не знаю. Кара дала сигнал, может, кто‑нибудь уже с ней.

Охранница появилась из темноты, толкая, как и предположила Кэлен, перед собой какого‑то человека. Кэлен сдвинула брови, припоминая, где же она его видела. Женщина моргнула, осознав, что это тот молодой человек, которого они встретили неделю назад — Оуэн.

— Я пытался успеть к вам раньше! — завопил Оуэн, увидев Кэлен. — Клянусь, я пытался!

Кара шла рядом с ним, держа его за плечо, и рявкнула остановиться перед Матерью‑Исповедницей.

— О чем ты говоришь? — спросила Кэлен.

Оуэн поймал взгляд Дженнсен, стоящей за ее спиной, и на секунду застыл, открыв рот, прежде чем ответил.

— Клянусь, я должен был придти к вам раньше, — он чуть не плакал. — Я был в лагере, — он сжал одежду у себя на груди, пытаясь унять дрожь. — Я, я видел… видел все… останки. Великий Создатель, как вы могли быть так жестоки?

Кэлен подумала, что Оуэна сейчас вырвет. Парень прикрыл рот рукой и закрыл глаза.

— Все те люди хотели схватить нас, чтобы убить, — проговорила Кэлен. — Мы не заставляли их бросать свои уютные кресла у каминов и отправляться в пустыню, где мы их замучили. Они напали на нас — мы защищали себя.

— Но, Великий Создатель, но вы… — Оуэн стоял перед ней, не в силах справиться с дрожью. Он закрыл глаза. — Ничего не существует. Ничего. Ничего, — он повторял это снова и снова, как если бы слова могли защитить его от зла.

Кара сильно потянула Оуэна и заставила его сесть на камень. Глаза парня были закрыты, он бормотал: «Ничего. Ничего». Охранница встала слева от Кэлен.

— Что ты здесь делаешь? — в голосе Кары звучала угроза. — Отвечай… — хотя она и не добавила «…а иначе», смысл тона был ясен.

— И побыстрее, — приказала Кэлен. — У нас и без тебя хватает забот.

Оуэн приоткрыл глаза.

— Я шел к вам, чтобы сказать, но… все эти трупы…

— Об этом мы знаем. Зачем ты искал нас? — терпению Кэлен пришел конец. — Второй раз я спрашивать не буду.

— Лорд Рал, — Оуэн заплакал, слезы катились по его лицу.

— Что лорд Рал? — произнесла Кэлен сквозь стиснутые зубы.

— Лорда Рала отравили, — вырвалось у него.

Мурашки покрыли ноги Кэлен.

— Откуда ты знаешь об этом?

Оуэн вскочил, комкая одежду на груди.

— Знаю?! Потому, что я один из тех, кто его отравил! — закричал он.

Могло ли произойти такое? Мог ли яд отнять у Ричарда силу дара? Могло ли быть так, что они все неверно понимали происходящее? А вдруг все произошло потому, что этот человек отравил Ричарда?

Кэлен почувствовала, как рукоять меча сама ложится в руку, и направилась к нему.

Оуэн смотрел на нее, как глядит олененок на готового к прыжку горного льва.

Кэлен и при первой встрече чувствовала, что в Оуэне есть что‑то странное. И Ричард видел в нем нечто непонятное, нечто неправильное.

Нечто, заставившее этого трясущегося от страха незнакомца отравить Ричарда.

Лорд Рал едва держится. Он страдает от боли. Этот человек повинен в этом. Кэлен хочет знать почему, хочет знать правду.

Кэлен быстро приближалась. Она не позволит ему сбежать. И не даст ему солгать.

Он ей исповедуется.

Рука Кэлен начала подниматься. Ее сила разворачивалась, как пружина, и она чувствовала ее в самой глубине собственного существа.

Этот человек пытался убить Ричарда. Она намерена узнать, есть ли способ спасти его. И этот человек скажет ей все.

Кэлен решила, что коснется его.

В этом не было необходимости, но вряд ли это ее остановит. Какие‑либо эмоции в отношении поступка Оуэна испарились, теперь они не имели значения. Только истина вела Кэлен. Она была сама неукротимая решимость.

У него нет шанса. Он — ее.

Кэлен видела, как парень застыл, наблюдая за тем, как она приближается, видела его широко раскрытые голубые глаза, слезы на щеках. Кэлен ощутила холодный виток силы, требующий освобождения. Пока ее рука поднималась к тому, кто причинил вред Ричарду, она ничего не хотела так сильно, как того, что собиралась сделать.

Он — ее.

Вдруг между ними оказалась Кара.

Кэлен перестала видеть Оуэна из‑за Морд‑Сит. Исповедница хотела оттолкнуть Кару, но та была готова и твердо стояла на земле.

— Нет. Мать‑Исповедница, нет! — Кара схватила Кэлен за плечи и заставила ее сделать три шага назад.

Кэлен все еще смотрела на Оуэна, пусть даже она его и не видела.

— Уйди с дороги, — приказала она охраннице.

— Нет. Остановись.

— Убирайся! — Кэлен пыталась толкнуть Кару, но женщина не сдвинулась с места. — Кара!

— Нет. Послушай меня.

— Кара, уйди…

— Слушай меня! — Морд‑Сит затрясла Кэлен с такой силой, что женщине показалось, что ее шея вот‑вот сломается.

— Что?! — Кэлен задыхалась от ярости.

— Подожди, что он скажет. Оуэн зачем‑то сюда пришел. Когда он сообщит то, что хотел, ты сможешь, если захочешь, применить свою силу или прикажешь мне, и он будет вопить так, что уши луны свернутся трубочкой. Но сначала нам нужно услышать, что он скажет.

— Скоро я узнаю все, что у него есть за душой, узнаю правду. Когда я его коснусь, он расскажет все.

— А если в итоге Ричард умрет? Жизнь лорда Рала висит на волоске. Прежде всего нужно думать об этом.

— Я и думаю. С чего ты взяла, что я собираюсь его убить?

— Что если твоя сила убьет его по неизвестным нам причинам? — зашептала Кара, потянув Кэлен ближе к себе. — Помнишь недавние события? Помнишь Мартина Пи‑карда, который заявил, что пришел убить Ричарда? Тогда это было так же легко, как и сейчас, — в голосе девушки была страстная убежденность. — Подумай, стоит ли тебе касаться этого мужчины; а вдруг это ловушка, в которую нас заманивают наживкой особого рода? Что, если наши враги подталкивают тебя к тому, чтобы ты это сделала? А если они таким изощренным способом заставляют тебя стать инструментом их плана? Это будет непоправимо. Если лорд Рал умрет, мы не сможем вернуть его, — гневные голубые глаза Кары были мокры. Сильные пальцы вцепились в плечи Кэлен. — Почему бы сначала не выслушать его, а уже потом касаться? Ты сможешь взять его потом, если решишь, что это необходимо, но сначала выслушай. Мать‑Исповедница, я — Сестра Эйджила, прошу тебя, ради жизни лорда Рала, подожди.

Нежелание Кары применять силу остановило Кэлен больше, чем что‑либо другое. Ведь если и был на свете кто‑нибудь, готовый прибегнуть к силе ради защиты Ричарда, так это Кара.

В тусклом свете лампы Кэлен изучала выражение лица охранницы. Несмотря на слова Кары, Кэлен не знала, стала бы сама Морд‑Сит колебаться.

— А если эта попытка бесполезна? — спросила из‑за спины Дженнсен.

Кэлен оглянулась на сестру Ричарда и увидела, что девушка взволнована.

Когда‑то Кэлен совершила ошибку, не среагировав быстро, и Ричарда схватили и забрали от нее. Тогда ошибка стоила Ричарду свободы, на этот раз — может стоить жизни.

Но Кэлен знала и то, что несмотря на тяжелые последствия тогдашнего ее колебания, сейчас может и не быть необходимости в немедленных действиях.

Она снова посмотрела в глаза Каре.

— Хорошо. Послушаем, что он скажет, — большим пальцем она стерла слезу со щеки Кары, слезу смертельного страха за жизнь Ричарда, страха потерять его. — Спасибо, — прошептала Кэлен.

Кара кивнула и отпустила ее.

— Тебе лучше не разочаровывать меня в том, что я остановила ее, — развернулась она к Оуэну, сложив руки на груди и приковав его взглядом к месту.

Парень смотрел на них — Фридриха, Тома, Дженнсен, Кару, Кэлен и даже на того человека, которого коснулась Кэлен, лежащего недалеко на земле.

— Вначале я хочу знать, как ты мог отравить Ричарда? — спросила Мать‑Исповедница.

Оуэн облизал губы, боясь говорить, но именно для этого он и пришел. Мужчина уставился в землю.

— Когда я увидел пыль, поднимаемую повозкой, то понял, что вы уже недалеко, и вылил воду из своих мехов. Когда лорд Рал нашел меня, я попросил напиться. Он дал мне воды, а перед тем, как вернуть его мех, я подсыпал яд. Потом я увидел, что появилась и ты, и решил отравить вас обоих, лорда Рала и тебя, Мать‑Исповедница. Но у тебя был свой мех, и ты отказалась глотнуть воды, когда лорд Рал предложил тебе. Но я подумал, что это уже неважно. Все должно было сработать отлично.

Кэлен не предполагала, что чувствовать после такой исповеди.

— Значит, ты собирался убить нас обоих, но получилось отравить только Ричарда?

— Убить?.. — Оуэн поднял голову, потрясенный этой мыслью. Он решительно замотал головой. — Нет, нет, ничего такого. Мать‑Исповедница, я старался прийти к вам раньше, но эти люди напали на вас первыми. Я должен был дать противоядие лорду Ралу.

— Вижу. Ты хотел спасти его, после того, как отравил, но когда ты пришел, мы уже покинули лагерь, — саркастически сказала она.

В глазах парня снова заблестели слезы.

— Это так ужасно. Все эти трупы — кровь. Я никогда не видел такого жестокого побоища, — он скривил рот.

— Это могли быть мы — наши трупы, если бы мы не защитили себя, — напомнила Кэлен.

— И вы ушли — ушли. Я не знал, куда вы направились, — повествовал Оуэн, раскачиваясь и полузакрыв глаза, словно не слышал ее. — Трудно было идти по следам повозки в темноте, но мне пришлось. Я бежал, чтобы встретить вас. Я так боялся, что на меня нападут птицы, но знал, что должен успеть к вам этой ночью. Мне нельзя было ждать. Я очень боялся, но пришел.

История показалась Кэлен бессмысленной.

— Значит, ты вроде тех, кто разжигает огонь, кричит «пожар!», а потом помогает потушить его, и тогда ты первый герой.

— Нет, нет, не так. Не так, клянусь, — испуганно затряс головой Оуэн. — Ненавижу так делать. Я так делал раньше, и ненавидел это.

— Зачем тогда ты отравил его?!

Оуэн мял одежду, по его щекам бежали слезы.

— Мать‑Исповедница, мы должны дать ему противоядие, или он умрет. Уже и так поздно, — он сложил руки в умоляющем жесте и поднял голову к небу. — Великий Создатель, не допусти, чтобы было поздно, прошу тебя. — Парень двинулся к Кэлен, умоляя, надеясь убедить ее в своей искренности, но, взглянув ей в лицо, отступил назад. — Времени нет, Мать‑Исповедница. Я пытался придти к вам раньше, клянусь. Если мы сейчас не дадим ему зелье, он умрет. Все будет бесполезно — все, все!

Кэлен не знала, верить ли бреду Оуэна. Не было смысла отравить человека, а потом его спасать.

— Что за противоядие? — спросила она.

— Вот, — Оуэн торопливо вынул пузырек из кармана. — Вот лекарство. Прошу, Мать‑Исповедница, — он протянул Кэлен граненый пузырек. — Его надо дать лорду Ралу. Пожалуйста, поторопись, или он умрет.

— Или оно прикончит его, — произнесла Кэлен.

— Если бы я хотел убить его, то сделал бы это, когда подсыпал яд в мех. Я мог бы подсыпать больше или не приходить с противоядием. Клянусь, я не убийца, поэтому и пришел к вам.

Оуэн не внушал доверия. Кэлен не могла ему поверить. Если она поступит неверно, расплатой за ошибку будет жизнь Ричарда.

— Надо дать Ричарду противоядие, — прошептала Дженнсен.

— Попытка наугад? — спросила Кэлен.

— Ты говорила, что иногда нет другого выбора, кроме как действовать немедленно, но и тогда ты должен принять правильное решение, используя свой опыт и знания. В повозке я слышала, что Кара сказала тебе, что Ричард может не дожить до утра. Оуэн говорит, у него есть противоядие. Я думаю, что настало время действовать.

— Можно мне сказать? — тихо попросил Том. — Я бы на вашем месте согласился. Не вижу другого выбора. Если есть возможность спасти лорда Рала иначе, надо ею воспользоваться.

У Кэлен не было альтернативы, кроме как ехать к Никки, но это становилось все более и более похожим на бесплодную надежду.

— Мать‑Исповедница, я согласен с Томом, — тихим голосом продолжил Фридрих. — Если ты дашь ему противоядие, мы все будем знать, что это было лучшее, что можно сделать.

Если зелье убьет его, они не обвинят ее. Вот что хотел сказать Фридрих.

Дженнсен подошла к Оуэну, таща за собою Бетти.

— Если ты лжешь насчет противоядия, то ответишь мне, и Каре, и Матери‑Исповеднице, если что‑нибудь еще от тебя останется после встречи с одной из нас. Понял?

Оуэн сжался, повернул голову набок и быстро закивал, избегая смотреть на Дженнсен и Бетти. Кэлен подумала, что он боится Дженнсен больше, чем кого‑либо из них.

— У него действительно есть противоядие, — шепотом сказала Кара, подойдя к Кэлен. — Иначе зачем ему лгать и подвергать себя опасности? Зачем возвращаться, если он просто хотел отравить лорда Рала? Он отравил его и вернулся. Мать‑Исповедница, надо дать противоядие Ричарду, и как можно быстрее.

— Но зачем он его тогда отравил? — прошептала Кэлен в ответ. — Какой смысл в том, чтобы отравить человека, а потом принести ему противоядие?

Кара раздраженно вздохнула.

— Не знаю. Но если сейчас лорд Рал умрет… — охранница не договорила фразу.

Кэлен посмотрела на лежащего без сознания Ричарда. Ноги подкашивались, когда она задумывалась о том, что он может никогда не проснуться. Как она будет жить без Ричарда?

— Сколько нам нужно дать ему? — спросила Кэлен Оуэна.

Парень бросился к ней, минуя Дженнсен.

— Все. Надо, чтобы он все выпил, — со страстной убежденностью сказал он, вкладывая пузырек в ладонь Кэлен. — Поторопись, пожалуйста.

— Ты причинил ему вред, — с нескрываемой угрозой произнесла Кэлен. — Твой яд заставил его страдать. Он кашлял кровью и мучился от боли. Если ты думаешь, что я когда‑нибудь забуду об этом, пусть даже ты пришел с противоядием, то ты ошибаешься.

— Но я пытался успеть к вам, — Оуэн нервно облизал губы. — Я нес противоядие, чтобы этого не случилось. Я пытался, но вы убили всех тех людей.

— А… то есть это мы виноваты? — как бы уточняя, переспросила Кэлен.

Оуэн чуть улыбнулся и кивнул головой. На его лице появилась слабая улыбка удовлетворения тем, что его наконец поняли, что это их вина, а не его.

Пока Дженнсен следила за Оуэном, Том — за солдатом, а Фридрих — за Бетти, Кэлен и Кара опустились на колени и приподняли Ричарда, чтобы он смог выпить противоядие. Кара положила его себе на колени, а Кэлен держала его голову на руках.

Отвернув крышку зубами, она выплюнула пробку. Осторожно, чтобы не пролить жидкость, Кэлен приложила пузырек к губам мужа и наклонила. Она увидела, как жидкость омочила губы. Она чуть повернула голову Ричарда, чтобы рот приоткрылся чуть больше, и влила еще зелья. Прозрачная жидкость стекала в рот.

Кэлен не знала, противоядие ли в этом пузырьке. Снадобье было бесцветным и выглядело как вода. Ричард облизнул губы и проглотил жидкость. Кэлен понюхала пузырек, жидкость слабо пахла корицей.

Она влила еще зелья в рот Ричарда. Он закашлялся, но проглотил. Кара подцепила пальцем скатившуюся капельку и коснулась губ Ричарда.

Сердце Кэлен колотилось, пока последние капли падали в рот Ричарда. Зажав пустой пузырек между большим и указательным пальцами, другой рукой она подняла подбородок Ричарда и наклонила его голову назад, чтобы он проглотил.

Женщина облегченно вздохнула, когда он несколько раз сглотнул, проглотив все зелье. Она дала ему выпить все до капли.

Кэлен и Кара осторожно положили Ричарда обратно. Когда охранница встала, Оуэн кинулся к ним.

— Вы дали ему выпить все? Он выпил пузырек до дна? — с обеспокоенным лицом парень понесся к Ричарду.

Эйджил Кары моментально оказался в ее кулаке, и она с силой ударила Оуэна эйджилом по плечу.

Он пошатнулся и отступил назад.

— Прости. — Парень потер плечо. — Я только хотел посмотреть, как он, и не хотел ничего плохого. Мне надо, чтобы с ним было все в порядке, клянусь.

Кэлен с удивлением разглядывала Оуэна. Кара тоже ошеломленно посмотрела сначала на свой эйджил, потом на мужчину.

Эйджил не подействовал на него. Он невосприимчив к магии.

Даже Дженнсен уставилась на Оуэна. Он такой же, как она — Столп Творения, рожденный без дара, не обладающий искрой магии. Дженнсен это уже знала, а Оуэн, похоже, нет. Он решил, что Кара просто сильно стукнула его, чтобы он не подходил к Ричарду.

Прикосновение эйджила должно было бы сбить его на колени.

— Ричард выпил все противоядие. Сейчас оно действует. Я думаю, нам всем нужно поспать, — Кэлен кивнула головой. — Будешь стоять первой, Кара? Я останусь с Ричардом.

Кара кивнула, соглашаясь. Она бросила взгляд на Тома. Юноша перехватил его и показал глазами, что он ее понял.

— Оуэн, почему бы тебе не пойти со мной и не поспать эту ночь рядом с этим человеком? — сказал Том.

Оуэн побледнел, поднял глаза на огромного д'харианца и понял, что выбора у него нет.

— Да, конечно, — он снова обратился к Кэлен. — Я буду молиться, чтобы противоядие подействовало. От всего сердца молиться за лорда Рала.

— Молись лучше за себя, — ответила Кэлен.

Когда все ушли, она прилегла рядом с Ричардом. Теперь, оставшись наедине с мужем, она позволила себе заплакать. Ричард дрожал от холода, хотя ночь стояла теплая. Кэлен укутала его одеялом и положила ладонь ему на плечо, крепко обняв и не зная, встретят ли они новый день вместе.

Поиск по сайту: