Глава 4. Послание Александра, епископа александрийского, к Александру, епископу константинопольскому

«Александру, почтеннейшему и единодушному брату, Александр желает здравия о Господе. Воля беспокойных людей — властолюбивая и сребролюбивая, обыкновенно наветует на епархии, кажущиеся большими, и под разными предлогами нападает на церковное их благочестие. Возбуждаемые действующим в них дьяволом к предположенному удовольствию, они теряют всякое чувство благоговения и попирают страх суда Божия. Страдая от них, я признал необходимым известить ваше добротолюбие, чтобы вы острегались их — как бы кто–нибудь из них не дерзнул войти в ваши епархии либо сам собою, либо через других (ведь обманщики умеют прикрывать свое лукавство), либо через послания, которыми, выставляя ложь в благовидном свете, они легко могут ввести в заблуждение человека, внимающего им с простою и чистою верою. Вот именно фий и Ахилла недавно задумали дружно подражать любона–галию Коллуфа и простерлись еще гораздо далее его: потому что Коллуф, который и сам обвиняет их, по крайней мере имел некоторый повод к лукавому своему предприятию [ ^[79]]; а они, увидев его христопродажничество, даже не захотели оставаться под властию церкви, но, построив себе разбойнические вертепы, непрестанно днем и ночью собираются в них и вымышляют клеветы на Христа и на нас. Осуждая все апостольское благочестивое учение и, подобно Иудеям, составив христоборственное сборище, они отвергают Божество Спасителя нашего и проповедуют, что Он равен всем людям. Собирая все места Писания, в которых говорится о спасительном Его домостроительстве и уничижении ради нас, они этими местами стараются подтверждать нечестивую свою проповедь, а от выражений, говорящих об исконной Его божественности и неизреченной славе у Отца, отвращаются. Таким образом, касательно Христа, усиливая нечестивое мнение эллинов и иудеев, они более всего гоняются за их похвалами, подтверждают все то, за что мы подвергаемся их насмешкам, и ежедневно воздвигают против нас возмущения и гонения: то влекут нас в судилища по жалобам беспорядочных женщин, которых сами они же и подговорили; то бесславят христианство, позволяя у себя девицам бесстыдно бегать по окрестностям. Словом, они осмелились разодрать тот нешвенный хитон Христов, которого не хотели разделить на части и самые воины–распинатели. Посему, узнав о жизни их и нечестивом предприятии, хотя ж то сведение, по причине скрытности их, получено нами и поздно, мы с общего согласия изгнали их из церкви, поклоняющейся Божеству Иисуса Христа. Но они ради нас стали везде бегать, начали обращаться к единомысленным с нами сослужителям нашим, показывая вид, будто хотят мира и согласия, в самом же деле под образом благожелания стараясь увлечь некоторых между ними в болезнь свою. От этих последних они испрашивают многословных изложений веры, чтобы, прочитывая их тем, которых обманули, сделать их нераскаянными в своем заблуждении и укоренить их в нечестии, и утверждают, будто бы на их стороне есть и епископы, держащиеся того же образа мыслей; а между тем не открывают им, чему у нас лукаво учили, что делали и за что извержены из церкви: об этом они молчат, либо оставляют это в тени посредством нарочито вымышленных речей и писаний. Прикрывая таким образом гибельное свое учение убедительными и вкрадчивыми беседами, они увлекают к себе того, кто податлив на обман, и в то же время не упускают случая оклеветать перед всеми и наше благочестие. Вот почему некоторые подписались под их изложениями и приняли их самих в церковь, хотя сослужители, дерзнувшие сделать это, подвергаются, как я думаю, величайшей укоризне, тем более что и апостольское правило не позволяет этого, да и то еще, что своим поступком они увеличивают действующую в еретиках против Христа силу дьявола. Посему, возлюбленные, я нимало не медля решился известить вас о неверии этих людей, говорящих, что было некогда время, когда не было Сына Божия, что Он родился после, не существовав прежде, и что когда бы то ни было, но только Он сотворен, как и всякий человек. Бог, говорят они, все сотворил из не сущего, причисляя таким образом к созданию всех разумных и неразумных тварей и Сына Божия, а вследствие этого утверждают, что природа Его изменчива и может воспринимать добро и зло. Затем, предположив, что Сын Божий — из не сущего, они извращают места Божественного Писания, в которых говорится, что Он имеет бытие всегда, и которые показывают неизменяемость Слова и Божество Премудрости Слова, то есть Христа. И мы равно, как Он, говорят эти нечестивцы, можем сделаться сынами Божиими; ибо написано: «сыны родих и возвысих» (Ис.1,2). А когда им приводили, что сказано далее в том же стихе: «тииже отвергошася мене», что не естественно Спасителю, имеющему природу неизменяемую, то они, отложив всякий стыд, отвечали, будто Он избран из всех сынов, ибо Бог по предведению и предусмотрению знал о Нем, что Он не отвер–жется. Не потому, говорят они, Бог избрал Его, что Он по естеству имеет нечто особенное и преимущественное пред прочими сынами по естеству, говорят, Он не Сын Божий, и не по особенному какому–нибудь существенному отношению Его к Богу, но потому, что, несмотря на изменяемость своей природы, Он, через упражнение себя в нравственной деятельности, не уклонился к худшему. Так что, если бы равную силу в этом показали Павел или Петр, то их усыновление нимало не отличалось бы от Его усыновления. В подтверждение сего безумного учения, они, издеваясь над Священным Писанием, предлагают следующие слова псалмопевца, сказанные о Христе: «возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие: сего ради помаза тя, Боже, Бог твой елеем радости паче причастник твоих» (Пс.44,8). Но что Сын Божий не произошел из не сущего и что не было времени, когда бы не было Сына Божия, — этому достаточно научает Евангелист Иоанн, говоря о Нем: «единородный Сын, сый в лоне отчи» (1,18). Божественный учитель, желая показать, что два предмета — Отец и Сын нераздельны между собою, наименовал Сына «сущим в лоне отчи». А что Слово Божие не принадлежит к числу тварей, созданных из ничего, — тот же Иоанн доказывает словами: «вся тем быша»; ибо своеобразную ипостась Слова Божия Иоанн обозначил так: «в начале было Слово, и Слово было к Богу, и Бог был Слово. Вся тем быша и без него ничтоже бысть, еже бысть» (1,1–3). Если же все Им сотворено, то каким образом Тот, кто дал бытие всем сотворенным существам, сам некогда не существовал? Творческое Слово отнюдь не может быть одинаковой природы с сотворенными существами, как скоро Оно само было в начале и все произвело, все сотворило из не сущего; ибо сущее противоположно тому, что произошло из не сущего, и далеко отстоит от него, тогда как приведенные слова показывают, что между Отцом и Сыном нет никакого расстояния и что душа даже простою мыслию не в состоянии представить его. Выражением «мир сотворен из не сущего» означается последующее и недавнее происхождение существа, когда все получило свое бытие от Отца через Сына. Посему, глубоко созерцая бытие Бога–Слова, недоступное для ума существ сотворенных, божественный Иоанн признал недостойным назвать Его произведением и созданием и не дерзнул Творца и тварь означать одними и теми же именами — не потому, чтобы Слово не родилось (ибо один Отец не рожден), но потому, что неизъяснимая ипостась единородного Сына Божия превышает понятие не только евангелистов, но и ангелов. Вот почему я не думаю причислять к благочестивым людям того, кто дерзает простирать свою пытливость даже до этого вопроса. Он не слушает слов Писания: «высших себе не ищи, крепльших себе не испытуй» (Сир.3,21). Если знание и многих других предметов, которые несравненно ниже этого, сокрыто от человеческого ума — как, например, читаем у Павла: «их же око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготоват Бог любящим его» (Кор.11,9); или, как Бог говорит Аврааму: «человек не изчислит звезд» (Быт.15,5); или еще: «песка морского и капли дождевые кто изочтет» (Сир.1,2), то кто стал бы исследовать ипостась Слова Божия, кроме сумасшедшего? Пророческий Дух говорит о ней: «род же его кто исповесть»(Ис.53,8)? Да и сам Спаситель наш, благодетельствуя Богоглаголивым апостолам, столпам всего сущего в мире, поспешил удалить от них, как бремя, познание об этом предмете. Он сказал, что разумение сей божественнейшей тайны выше природы всех их и что ведение о ней пребывает в одном Отце: «никто же знает Сына, говорит Он, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын» (Мф.11,27). О том же, думаю, говорит и Отец в следующих словах: «тайна моя мне (и моим)». А что безумно мыслить, будто Сын Божий произошел из не сущего и, значит, имеет бытие временное, видно само собою даже из выражения: «производит из не сущего», хотя несмысленные и не понимают безумия своих слов. Выражение: «некогда не существовал» должно относить или ко времени, или к какому–нибудь продолжению вечности. Если же справедливо, что «вся тем быша», т. е. если через Него произошла и целая вечность, и время, и отделы времен, и самое некогда, в котором содержится несуществование, то не нелепо ли говорить, будто Тот, кто сотворил времена, вечность и лета, в которых содержится несуществование, сам некогда не существовал? В самом деле, было бы крайне бессмысленно и невежественно полагать, что виновник какой–нибудь вещи получил свое бытие после происхождения сотворенной им вещи. По мнению еретиков, продолжение времени, в которое, как они говорят, Сын еще не произошел от Отца, предшествует бытию все сотворившей Премудрости Божией. Значит Священное Писание несправедливо называет Сына Божия перворожденным всея твари (Кол.1,15; Сир.24,5). Но эти слова Писания подтверждает велегласнейший Павел, когда говорит о Сыне Божием: «его же положи наследника всем, им же и веки сотвори» (Евр.1,2). И еще: «тем создана быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая, аще власти аще господства, аще престоли: всяческая тем и о нем создашася и той есть прежде всех» (Кол.1,16.17). Итак, очевидно, что мнение о сотворении Сына Божия из не сущего есть самое нечестивое, посему Отцу необходимо быть всегда. Но Отец всегда есть Отец, поскольку всегда имеет Сына, по которому и называется Отцом. Если же Отец всегда имеет Сына, то Он всегда есть Отец совершенный, чуждый недостатка по отношению к добру и родивший единородного Сына не во времени, не в продолжение времени и не из сущего. Не нечестиво ли также говорить, что Премудрость Божия некогда не существовала, когда она свидетельствует о себе: «Аз бех при нем (при Боге), вся устрояя; Аз бех, о ней же веселяешеся» (Прит.8,29.30)? Или что силы Божией некогда не было, что Слово Божие когда–то безмолвствовало, или что в Боге когда–то не было и других свойств, по которым узнается Сын и качествуется Отец? Кто говорит, что нет сияния славы (Евр.1,3), тот отвергает бытие и первообразного Света, от которого происходит сияние. Если не всегда существовал образ Бога (2 Кор.4,4.; Кол.1,15) то, очевидно, не всегда существовал и Тот, чей это образ. Если не было черты ипостаси Божией (Евр.1,3), то не было и того, чья ипостась вполне им определяется. Отсюда можно видеть, что сыновство Спасителя нашего не имеет ничего общего с сыновством людей. Как неизреченная Его ипостась, сказали мы, несравненно выше всех тварей, которым Он дал бытие, так и Его сыновство, по естеству участвующее в Божественности Отца, неизреченно выше сыновства людей, которые получили через Него дар усыновления. Так как природа Его неизменна, то Он всесовершен и ни в чем не нуждается, а они, подлежа перемене к лучшему и худшему, всегда имеют нужду в Его помощи. Да и в чем усовершенствоваться Премудрости Божией? В чем получать приращение самоистине или Богу–Слову? Как улучшаться истинной жизни и истинному свету? Если ж это невозможно, то во сколько раз неестественнее Премудрости Божией принимать в себя когда–нибудь глупость, или Силе Божией соединяться с слабостию, или Разуму помрачаться неразумием, или истинному Свету примешивать к себе тьму? Апостол прямо говорит: «кое общение свету ко тьме; кое же согласие Христови с Велиаром?» (2 Кор.6,14.15). А Соломон находит невозможным даже помыслить, чтобы «след змея нашелся на камне», который, по учению Павла, «есть Христос» (Прит.30,19). Между тем люди и ангелы, будучи тварями Его, получили от Него благословение усовершенствоваться через упражнение в добродетели и исполнение заповедей закона для избежания грехов. Посему–то Господь наш, будучи Сын Отца по естеству, приемлет от всех поклонение, а люди получают «духа усыновления» только тогда, когда освобождаются от «духа работы» посредством добрых дел и самоусовершенствования и, таким образом облагодетельствованные Сыном по естеству, становятся сынами по усыновлению. Истинное, собственное и преимущественное Его сыновство Павел выразил, когда сказал о Боге: «иже своего Сына не пощади, но за нас», т. е. за сынов не по естеству, «предал есть его»(Рим.7,32), где сыном своим или собственным он назвал Его в отличие от сынов несобственных. Да и в Евангелии читается: «сей есть Сын мой возлюбленный, о немже благоволих» (Мф.3,17). А в псалмах Спаситель говорит: «Господь рече ко мне: Сын мой еси ты» (Пс.2,7; Евр.1,5), и, этими словами выражая сыновство истинное, показывает, что, кроме Его, нет других истинных и естественных сынов Божиих. Притом, что значит и следующие слова: «из чрева прежде денницы родих тя?» (Пс.119,3). Не ясно ли указывается ими на естественное сыновство Отчего рождения, которое Он получил не за чистоту нравов и усовершенствование себя в добродетели, а по особенности естества? Отсюда единородный Сын Отчий имеет сыновство непреложное, между тем как сыновство разумных тварей, которое они получают и по естеству, и по чистоте нравов и дару Божию, в слове Божием почитается изменяемым: «видевше, говорит оно, сынове Божий дщери человечи, пояша себе жены», и проч. (Быт.6,2). Мы знаем также, что Бог изрек через Исайю: «сыны родих и возвысих, тииже отвергошася мене» (Ис.1,2). Многое мог бы я сказать вам, возлюбленные, но оставляю, считая излишним делать подробные напоминания учителям, которые мыслят одинаково со мною. Вы сами научены от Бога и знаете, что вновь восставшее против церковного благочестия учение первоначально принадлежало Евиону и Артеме и есть подражание ереси Павла Самосатского [ ^[80]], который был епископом в Антиохии, соборным судом всех во вселенной епископов отлучен от Церкви и которого преемник Лукиан в продолжение многих лет не имел общения с тремя епископами. Их–то нечестия осадок заимствовали явившиеся ныне у нас изнесущники, и их–то тайною отраслию должны быть почитаемы — Арий, Ахилла и собор прочих лукавствующих. Я не знаю, как это произошло, что рукоположенные в Сирии три епископа приняли их образ мыслей и тем самым еще более разожгли их к худшему. Суд над этими епископами пусть будет основываться на вашем исследовании. Твердо содержа в памяти те места Писания, в которых говорится о страдании Спасителя, о Его смирении, уничижении, так называемой нищете и о всем, что Он претерпел за нас, они приводят их для опровержения высочайшего и изначального Его Божества, а выражений, свидетельствующих о естественной Его славе, величии и пребывании у Отца, не помнят. Таковы, например, слова: «Аз и Отец едино есма» (Ин.10,30). Господь выражает ими не то, что будто Он — Отец или будто два естества ипостасно составляют одно, но что Сын Отчий с точностию сохраняет Отчую природу, что имеет в себе отпечатленное самым естеством совершенное сходство с Отцом и есть подобие Отца, ни в чем от Него не отличное, есть образ самого первообраза. Господь наш вполне открыл это Филиппу, когда он желал видеть Отца Его. Филипп сказал: «покажи нам Отца»; но Господь отвечал ему: «видевый мене, видет Отца» (Ин.14,9); ибо в чистейшем и одушевленном зерцале Божественного образа созерцается сам Отец. Подобно тому, и святые говорят в псалмах: «во свете Твоем узрим свет» (Пс.35,10). Посему–то, кто чтит Сына, чтит Отца — и справедливо; ибо всякое нечестивое слово, которое дерзают произносить на Сына, относится и к Отцу. После этого удивительно ли то, о чем я намерен далее писать вам, возлюбленные, — удивительна ли ложь и клевета еретиков на меня и благочестивейший наш народ? Вооружившиеся против Божества Сына Божия, конечно, не откажутся неблагодарно злословить нас. Они даже и древних не удостаивают сравнения с собою и не терпят, чтобы их уподобляли тем лицам, которые были нашими в отрочестве наставниками. По их мнению, ни один и из нынешних во всей вселенной сосложителей наших не достиг в меру мудрости. Они только себя почитают мудрецами, нестяжателями и изобретателями догматов, говорят, что только им одним открыты такие тайны, которые никому из всех людей в подсолнечной и на мысль не приходили. О нечестивая надменность и безмерное безумие! О суетное славолюбие, приличное сумасшедшим! О гордость сатанинская, ожесточившая нечестивые души их! Не стыдятся они боголюбезной ясности древних писаний. Согласное всех сослужителей наших благочестивое учение о Христе не обуздало дерзости их против Него. Да такого нечестия не терпят и демоны, ибо произносить хульные слова на Сына Божия опасаются и они. Мы должны были, по силам, сказать это против тех, которые подняли невежественную пыль против Христа и решились поносить нашу благочестивую веру в Него. Они, изобретатели нелепых басен, говорят, будто, отвращаясь от их нечестивого и ни на каком свидетельстве Писания не основанного богохульства, производящего бытие Христа из не сущего, мы допускаем два нерожденных существа. Эти невежды утверждают, будто необходимо быть одному из двух: или мыслить, что Сын Божий из не сущего, или непременно признавать двух нерожденных. Но, неучи, они не знают, что велико различие между Отцом нерожденным и созданным Им из не сущего разумными и неразумными тварями, и что между ними должно было посредствовать естество единородное, через которое Отец Слова Божия все сотворил из не сущего и которое родилось от самосущего Отца. Так, в одном месте и сам Господь говорит: «всяк, любяй рождавшего, любит и рожденного от него» (1 Ин.5,1). Касательно этого предмета мы сохраняем ту же веру, которую сохраняет вся апостольская Церковь: мы веруем во единого нерожденного Отца, не обязанного никакому виновнику своим бытием, непреложного и неизменяемого, всегда тожественного и одинакового, не получающего ни приращения, ни уменьшения, дарователя закона, пророков и евангелий, Господа патриархов, апостолов и всех святых; и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, рожденного не из не сущего, а из сущего Отца, не по подобию тел, — через отделение или истечение по частям, как учат Савелий [ ^[81]] и Валентин, а неизреченно и неизъяснимо, как говорят приведенные выше слова пророка: «род же его кто исповесть?» (Ис.53,8). Ибо ипостась Его непостижима ни для какого сотворенного естества, равно как непостижим и сам Отец; потому что природа разумных тварей не может вместить ведение об Отчем Богорождении. Впрочем, люди, движимые духом истины, не имеют нужды учиться этому у меня, когда оглашает нас и предваряет учение Христа, который говорит: «никто же знает Отца, токмо Сын, ни Сына кто знает, токмо Отец» (Мф.11,27). Мы знаем, что Сын Божий непреложен и неизменяем, как и Отец, ни в чем не имеет нужды и есть Сын совершенный, подобный Отцу, и только одною рожденностию отличающийся от Него. Сын Божий есть самый точный и ни в чем не отличный образ Отца, потому что этот образ вполне обладает всем, чем выражается наибольше Его подобие Отцу. Так учил и сам Господь: «Отец мой, — говорит Он, — болий мене есть» (Ин.14,28). Посему и мы веруем, что Сын всегда от Отца; ибо он есть сияние славы и образ ипостаси Отчей (Евр.1,3). Но да не принимает никто слова всегда в смысле нерожденности, как думают люди с поврежденными чувствами души: ни был, ни всегда, ни прежде век — не одно и тоже с нерожденностию. Для означения нерожденности человеческий ум не в состояни и изобресть никакого слова. Я думаю, что и вы согласны в этом со мной, и даже совершенно уверен в правом суждении всех вас, что указанные слова отнюдь не означают нерожденности. Они не что иное, как только представление времен, и потому не могут достойно выражать Божественности и как бы древности Единородного. Впрочем, слова эти были употребляемы святыми мужами, когда они пытались, по мере сил своих, объяснить сие таинство, но, употребляя их, они просили у своих слушателей извинения и в оправдание себя говорили, что речь их могла вознестись только до этого. Если же есть люди, которые из уст человеческих ожидают некоторых слов высших, заключающих в себе более, нежели сколько доступно для человека, и считают недостаточным известное им отчасти, то ожиданиям таких людей, разумеется, далеко не удовлетворят слова: «был, всегда и прежде век». Несомненно, однако ж, что они, каковы бы ни были, никогда во всей точности не выразят нерожденности. Итак, нерожденному Отцу мы должны приписывать особое достоинство, говоря, что Он не имеет никакого виновника своего бытия, а Сыну уделять опять особую, приличную Ему честь, усвояя Ему безначальное рождение от Отца и, как выше сказано, принося Ему поклонение, так чтобы слова: «был, всегда и прежде век» применять к Нему лишь благочестно и благоговейно, отнюдь не отвергая Его Божества, но в образе и выражении Отца видя по всему самое точное с Ним сходство, нерожденность же почитать свойством, принадлежащим только Отцу, как сказал и сам Спаситель: «Отец мой болий мене есть». Кроме этого благочестивого мнения об Отце и Сыне, основанного на учении Божественного Писания, мы исповедуем равным образом единого Святого Духа, обновлявшего как святых людей Ветхого Завета, так и божественных наставников Завета, называемого новым. Исповедуем вместе одну и единственную, кафолическую, апостольскую церковь, никогда не одолимую, хотя бы вооружился против нее и весь мир, всегда победоносно отражающую всякое нечестивое нападение еретиков; ибо Домовладыка ее одобрил нас таким возванием: «дерзайте, яко аз победих мир» (Ин.16,33). Наконец, мы признаем и воскресение мертвых, которого начатком сделался Господь наш Иисус Христос, имевший от Богородицы Марии тело истинное, а не призрачное и в конце веков нисшедший к роду человеческому, чтобы снять с него грех, распятый и умерший, через что, однако ж, не уменьшившийся в своем Божестве, восставший из мертвых, вознесшийся на небеса и сидящий одесную величия. Это. начертал я в послании только отчасти, признав, как сказано выше, излишним писать к вам о каждом предмете во всей подробности, потому что все это не скрыто и от вашей священной ревности. Так мы учим, так проповедуем, таковы апостольские догматы церкви, за которые готовы мы и умереть, нисколько не обращая внимания на тех, которые нудят нас отказаться от них, хотя бы принуждение сопровождалось пыткою, и не отвергая заключающейся в них надежды. Воспротивившиеся им Арий, Ахилла и другие с ними враги истины, как чуждые благочестивому нашему учению, изгнаны из церкви, сообразно с словами блаженного Павла: «аще кто вам благовестить паче, еже приясте, анафема да будет», хотя бы этот благовестник притворялся «ангелом с небесе» (Гал.1,32); еще: «кто инако учит и не приступает к здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению, еже по благоверию, тот разгордеся, ничтоже ведый, и проч.» (1 Тим.6,3.4). Этих–то от всей братии преданных анафеме людей никто из вас да не приемлет и никто да не допускает того, что ими пишется или говорится, ибо они, обманщики, все лгут, правды у них нет. Они ходят по городам с тем только намерением, чтобы под видом дружества и под именем мира лицемерно и льстиво раздавать и получать письма, и этими письмами утвердить в заблуждении обманутых ими и утопающих во грехах женщин и т. д. (2 Тим.3,6). Итак, возлюбленные и единодушные братья, отвращайтесь этих людей, которые обнаруживают столь великую дерзость против Христа и частию всенародно осмеивают христианство, частию бесчестят его в судебных местах, которые во время мира, сколько могут, воздвигают на нас гонение и ослабляют силу неизреченного таинства рождения Христова. Удаляйтесь от них и изъявите нам свое согласие к подавлению неистовой их дерзости, подобно тому как и многие другие сослужители наши изъявили нам негодование на этих отступников от веры и, подписав наше послание, отправляемое теперь к вам с сыном моим, диаконом Апионом, подтвердили это своими собственными письмами. А подписали его все сослужители наши, египетские и фиваидские, ливийские и пентапольские, сирийские, ликийские и памфилийские, азийские, каппадокийские и прочие из областей сопредельных. Надеюсь, что по примеру их и вы удостоверите меня посланием. Между многими средствами, предпринятыми мною для исцеления заразившихся, вероятно, спасительным окажется и то, что обольщенные уверятся в согласии с нами сослужителей наших и таким образом поспешат раскаяться. Приветствуйте друг друга, вместе с находящеюся при вас братиею. Желаю вам здравствовать, возлюбленные! Дай Бог мне получить плод от вашей христолюбивой души. Вот преданные анафеме еретики: из пресвитеров — Арий; из диаконов — Ахилла, Евзой, Анфалий, Люций, Сарматий, Юлий, Мина, другой Арий и Элладий». По такому же посланию отправил Александр к Филогению, предстоятелю церкви антихийской, к Евстафию, которому вверено было тогда управление церкви берийской [ ^[82]], и ко всем прочим защитникам апостольских догматов. Между тем не остался в покое и Арий, он также сносился со многими, в ком надеялся найти себе единомышленников. А что блаженный Александр писал против него не ложь, об этом свидетельствует сам Арий в письме своем к Евсевию Никомидийскому. Это письмо я вношу в свою историю с тою целью, чтобы незнающим доставить сведение о сообщниках нечестия.

Поиск по сайту: