Конгруэнтность на уровне идентичности

В этой главе нам предстоит убедиться в своей конгруэнтности как на

уровне идентичности, так и на уровне убеждений, чтобы у нас не оказалось

двух различных частей, занимающих одно и то же пространство.

Мы часто обнаруживаем, что после того, как человек прояснил свою

личностную историю, в нем по-прежнему остается какая-то часть,

которая развилась из прошлых убеждений. И хотя этих старых камней или

шрамов здесь больше нет, ему по-прежнему необходимо интегрировать ту свою

часть, которая выросла из импринта, охватывающего всю идентичность.

Например, однажды я работал с женщиной, которая по всеобщему убеждению

была шизофреничкой. Несколько раз она была госпитализирована, и этот опыт

достаточно ее травмировал. Я обнаружил весьма травмирующий ранний импринт в

ее жизни, нечто, о чем нельзя было говорить, что нельзя было признавать. Мы

провели реимпринтинг, и произошли очень действенные изменения.

Она проделала весь путь до настоящего и почувствовала огромное

облегчение, освободившись от этого импринта. Но несколько недель спустя

начались очень интересные переживания. Она сказала, что появилось ощущение

очень глубокой неуместности, поскольку все линии поведения, все стороны

идентичности, построенные вокруг раннего импринта, утратили всякий смысл.

Женщина создала себе все эти защитные механизмы настолько основательно, что

даже была готова попадать время от времени в психиатрическую больницу, чтобы

только сохранить их. Теперь же, оглянувшись на все это, она поняла, что они

ей больше не нужны.

Женщина не знала, что делать со всем этим поведением и с этой частью

идентичности. Она выработала способ существования, который сейчас, похоже,

был уже совершенно не нужен. Она не хотела возвращаться к своему старому

существованию, чтобы получить ощущение цели, но по-прежнему должна была

как-то обходиться с той своей частью, у которой уже не было никакой цели.

Сейчас она сама уже могла видеть, почему люди считали ее действия

сумасшествием.

Что же ей было делать? Она по-прежнему обладала этой своей частью, от

которой никуда не могла деться. Эти способности, этот образ действий

по-прежнему оставались частью ее идентичности. Вопрос заключался в том, как

ей интегрировать их в свое поведение, чтобы они были уместны для ее

настоящего и будущего.

Я предложил ей заняться поиском положительного в этой части, чтобы она

могла начать интегрировать ее в будущее.

В дальнейшем я приведу описание демонстрации, где рассмотрю кое-что из

того, что мы проделали.

Осуществление значительных изменений, решение проблемы, существовавшей

долгое время, также ввергает человека в новый кри -

зис, в новый переход. И ее новое и старое "я" ие были скоординированы,

не были еще интегрированы.

Когда я впервые начал работать со своей матерью в тот период, когда она

лечила рак, первое, на что я обратил внимание, была ее крайняя

неконгруэнтность в отношении собственной личности. Весьма интересно

задуматься о метафорическом образе рака.

Рак является какой-то частью вас, частью вашего тела, которая вдруг

впадает в неистовство, выходит из под контроля. Это часть вас самого, но это

и не часть вас.

Часто при многих наших наиболее опасных заболеваниях, -- по крайней

мере тех, что на сегодняшний день считаются неизлечимыми, -- появляется

вопрос их отождествляемости с телом, что также связано с нашей

идентичностью, в частности с иммунной системой. Иммунная система является

частью нашего тела, отвечающей за сохранение его тождественности самому

себе. Иммунная система отличает себя от не-себя, а затем избавляется от

того, что является не-собой. Такие заболевания, как артриты, рак, СПИД, даже

некоторые виды сердечных заболеваний и диабет -- все являются результатом

ошибок иммунной системы.

Иногда она не распознает в чужаке чужака; иногда же само наше тело

начинает воспринимать в качестве чужака. Это бывает при артрите, туберкулезе

кожи или рассеянном склерозе. Иммунная система начинает "нападать" на

суставы при артрите, на нервную систему при рассеянном склерозе и на саму

себя при СПИДе.

Как показывает мой опыт работы с людьми, страдающими такого рода

недугами, в их психологических идентичностях часто происходит похожий

конфликт. Несомненно, находясь в конфликте с самим собой, вы не можете

мобилизовать все свои ресурсы на выздоровление.

В случае моей матери это был весьма интересный конфликт. Рак начал

развиваться, когда самый младший ее сын (последний из пяти) покинул дом. Она

была матерью в течение более тридцати лет, и вдруг ей пришлось переходить в

новое состояние, когда личность, исполняющая роль матери, должна прекратить

свое существование.

Какая-то часть ее идентичности была построена вокруг роли матери. И в

течение всех этих лет она отдавала себя другим. Она поступилась собой и

весьма компетентно взяла на себя заботу о других, но какая-то ее часть

существовала сама по себе и не имела возможности расти в течение многих лет.

По мере того, как дети взрослели и у нее появлялось все больше времени

для себя, она бралась нянчить детей, чтобы как-то занять это время. Она

опять заботилась о других. Образовался конфликт между той ее частью, которая

знала, что нужно делать, чтобы быть матерью, и той частью, которая хотела

что-то делать для себя.

Она хотела путешествовать, посещать интересные места, иметь какие-то

увлечения.

Проблемой было то, что эта идентичность матери, эта система убеждений,

ориентированная на других, говорила, что ориентироваться на себя эгоистично,

и не в этом ее миссия. Ее миссией была забота о других людях.

Ориентированная на себя сторона была убеждена: "ориентироваться на" --

значит стать мучеником. Это выражалось в постоянном позволении другим людям

управлять ее жизнью и в непозволении себе когда-либо делать то, что хочется.

Когда человек подобным образом вступает в конфликт с самим собой,

происходит очень интересная вещь: конфликт может разразиться от любой

мелочи.

Когда человек полностью конгруэнтен, в мире могут происходить

совершенно невообразимые вещи, но он никогда не будет выведен из равновесия.

Но находящийся в состоянии внутреннего конфликта может оказаться в стрессе

от ничтожнейшего пустяка.

Например, случайно сломав ноготь, он может разразиться в свой адрес

самой жестокой бранью, и настроение будет на весь день испорчено.

Стресс происходит не из-за какого-то внешнего события. Стресс, особенно

вызывающий заболевание, возникает из нашей реакции на происходящее вокруг.

Поскольку такому человеку каждый раз приходится делать выбор из двух

взаимоисключающих вариантов: например, сделать что-то для себя или для

других, -- то в случае любого выбора у него будет повод упрекнуть себя либо

в излишнем эгоизме, либо в неразумном альтруизме.

Принимать решение -- это функция вашей идентичности. И когда есть

конфликты, касающиеся того, кто вы на самом деле, ни один из вариантов

выбора не будет верным. Если вы делаете выбор в пользу одной стороны, то

получаете стресс с другой, и наоборот. И возникает ощущение, что вы вообще

не способны принимать правильные решения. Ведя речь о том, что нужно

вырабатывать волю к жизни, необходимо иметь образ будущего, который согласо-

вывался бы с вашей миссией. Но если при этом человек потерял интерес к

жизни, если ему все равно, будет ли он жить долго или скоро умрет, то в

какую почву в таком случае вы собираетесь бросить свое семя?

Поиск по сайту: