Глава 8. В тот же момент когда Елена открыла рот, чтобы начать говорить, она почувствовала, что ее будто уносит ураганом

В тот же момент когда Елена открыла рот, чтобы начать говорить, она почувствовала, что ее будто уносит ураганом. На мгновение она схватилась за мальчика, которого вырывало из ее рук, затем она только успела прокричать:

— Я вернусь, — и услышать его ответ, прежде чем она была вытиснена в обычный мир с ваннами, махинациями и мотельными комнатами.

— Я сохраню наш секрет! — вот что прокричал ей маленький мальчик в последний момент.

И что это могло означать, что он утаит их встречу от настоящего (или «обычного») Деймона? Мгновением позже Елена стояла в грязной комнате мотеля, и Деймон держал ее за плечи.

Как только он отпустил ее, Елена могла почувствовать вкус соли, который, казалось, не имел никакого значения для напавшего на нее. Казалось, Деймон был во власти жестокого отчаяния. Он трясся как мальчишка, который в первый раз поцеловал свою первую любовь.

«Вот что значит потерять контроль», — подумала Елена. В том, что касалось ее, то она чувствовала, что может бороться. Нет! Она должна оставаться в здравом уме. Елена пихала его и выворачивалась, осознанно причиняя себе боль, пытаясь освободиться из его стальной хватки.

Получилось.

Одержимый? Шиничи снова проник в разум Деймона и заставляет его делать?..

Елена боролась яростнее, брыкаясь пока практически не начала кричать от боли.

Она почти стонала — почти сломала.

Что-то подсказывало Елене, что Шиничи здесь ни при чем.

Настоящей душой Деймона был маленький мальчик, закованный в цепи Бог-знает-сколько веков, который никогда не знал тепла и близости, но до сих пор глубоко ценил их. Ребенок, прикованный к валуну, был самым сокровенным секретом Деймона. И Елену трясло так сильно, что она засомневалась, устоит ли на ногах, она задумалась о ребенке. Было ли ему холодно? Плакал ли он как Елена? Она и Деймон остановились, глядя в глаза друг другу и тяжело дыша.

Лоснящиеся волосы Деймона были взъерошены, придавая ему распутный вид как у пирата. Его лицо, всегда такое бледное и невозмутимое, было налито кровью. Его глаза опустились, чтобы посмотреть, как Елена непроизвольно потирала запястья. Она чувствовала, будто тысячи иголок и булавок пронзали ей кожу, так восстанавливалось кровообращение. Вдруг он отвел взгляд, он не мог снова взглянуть ей в глаза.

Зрительный контакт.

Хорошо.

Елена нашла оружие, нащупывая в слепую кресло и обнаружив кровать неожиданно близко позади нее. Сейчас у нее не было большого выбора оружия, и она должна была использовать все, что у нее было. Она села, поддавшись слабости в теле, но продолжая смотреть Деймону в лицо. Он надул губы. И это было… нечестно. Обиженный вид Деймона — был частью его тяжелой артиллерии. У него был самый красивый рот, который она когда-либо видела у мужчины или женщины. Рот, волосы, полу прикрытые веки, тяжелые ресницы, изящность линии подбородка… Нечестно, даже для таких, как Елена, которые давно перестали интересоваться людьми только из-за их красоты. Но она никогда не видела эти губы надутыми, эти безупречные волосы спутанными, эти ресницы дрожащими, из-за того, что он смотрел куда угодно, только не на нее, но, старясь этого не показывать.

— Это был… о чем ты думал, когда отказывался разговаривать со мной? — спросила она, ее голос был практически ровный.

Внезапная неподвижность Деймона была безупречной, как и все остальные его безупречности. Бездыханной, конечно. Он уставился в одну точку на бежевом ковре, которой по справедливости следовало вспыхнуть. Затем, наконец, он поднял свои огромные темные глаза на нее. Трудно было сказать что-нибудь о глазах Деймона, потому что радужная оболочка была практически такого же цвета, что зрачок, но Елена чувствовала, что в тот момент зрачок был настолько расширен, что закрывал всю радужную оболочку.

Как могли глаза, темные как ночь светиться? Ей казалось, что она видит в них вселенную полную звезд.

Деймон сказал тихо:

— Беги.

Елена почувствовала напряжение в ногах:

— Шиничи?

— Нет. Ты должна бежать.

Елена почувствовала, как медленно расслабляются ее бедренные мускулы, было приятно не пытаться доказывать, что она умеет бегать, или даже ползти, смотря что, потребовалось бы. Ее кулаки крепко сжались.

— Ты хочешь сказать, что это все из-за того, что ты сволочь? — сказала она.

— Ты снова решил меня ненавидеть? Тебе нравится?.. — Деймон снова пришел в смятение, неподвижность в движение быстрее, чем ее глаза могли уловить это. Он выбил оконную раму, вдруг, нанеся удар практически в последний момент. Оно разбилось и тысячи маленьких осколков стекла, как алмазы посыпались в темноту улицы.

— Это привлечет сюда людей, чтобы помочь тебе.

Деймон не пытался подобрать слова, которые, казалось, пришли слишком поздно.

Теперь, когда он отвернулся от нее, он казалось, не беспокоился о сохранении приличия.

Мелкая дрожь пробежала по его телу.

— Сейчас уже поздно, гроза, мы далеко от главного здания, я сомневаюсь, что кто-то услышит.

Тело Елены, наконец, почувствовало приток адреналина, который позволял ей бороться с захватом Деймона. Она ощущала дрожь, и должна была что-то делать, чтобы просто не затрястись всем телом. И они вернулись к самому началу, Деймон смотрел в ночь, а она на его спину. Или, скорей всего, это было место, где он хотел ее видеть.

— Ты мог просто попросить, — сказала она.

Она не знала, возможно, ли было вампиру это понять. Она до сих пор не научила Стефана. Он жил без того, чего бы ему хотелось, потому что не понимал, что можно просто попросить об этом. У Деймона, думала она, обычно не было такой проблемы. Он брал все, что он хотел, как бы небрежно собирая продукты с полок в тележку в магазине. И сейчас он про себя смеялся, что означало, что он был по-настоящему поражен.

— Я приму это как извинение, — мягко сказала Елена.

Теперь Деймон смеялся вслух, и Елена почувствовала озноб. Вот, она старалась помочь ему, и…

— Ты думаешь, — он прервал ее размышления, — это все, что мне нужно?

Деймон мог легко выпить ее крови, пока она была неподвижно зажата в его объятьях. Но, безусловно, он хотел не только этого. Ее аура…она знала, как ее аура влияла на вампиров. И Деймон постоянно защищал ее от всех вампиров, которые могли видеть ее ауру. Разница, исходя из откровений ее знакомого, была в том, что она ни капли не заботилась о других. Но Деймон был другим. Когда он поцеловал ее, она почувствовала изменения внутри себя. Что-то, что она никогда прежде не ощущала… до Стефана.

И она предала Стефана — неужели это была действительно она, Елена, когда поддалась возникшей ситуации? Деймон был лучше, чем она. Он говорил ей, что ее притягательная аура должна находиться подальше от него. И завтра его мучения начнутся заново. Елена была во многих ситуациях, когда ей следовало уйти, пока не стало слишком жарко. Проблема в том, что теперь она не может повернуться и уйти не оборачиваясь, чтобы уберечь себя от большей опасности.

И, кстати, потерять шанс найти Стефана.

Если бы она поехала с Мэттом? Но Деймон сказал, что они не смогут попасть в темное измерение, не два человека. Он говорил, что они нуждались в том, чтобы он сопровождал их.

У Елены были еще некоторые сомнения относительно того, что Деймон сделал бы хоть шаг по Аризоне, не говоря уже о том, чтобы искать Стефана, если бы она не сопровождала бы каждый шаг его пути. Кроме того, как можно было затащить Мэтта на этот опасный путь? Елена знала, что Мэтт готов умереть за нее, и он это сделает, если они столкнутся с вампирами и оборотнями.

Умрет.

Оставив Елену одну с ее врагами. Ах, да Елена знала, чем занимался Деймон каждый вечер, когда она спала в машине. Он накладывал какое-то темное заклинание вокруг нее, подписанное его именем, и оно охраняло ее от случайных посетителей до утра. Но их заклятыми врагами были китцуны-близнецы Шиничи и Мисао.

Вот о чем думала Елена прежде, чем поднять голову и посмотреть в глаза Деймону. Глаза, которые в этот момент напоминали ей ребенка, прикованного к скале.

— Ты не собираешься бежать? — прошептал он.

Елена покачала головой.

— Ты действительно не боишься меня?

— Я боюсь.

Елена опять почувствовала дрожь. Но сейчас она стремилась по направлению к своей цели, и ничто не могло ее остановить. Особенно когда он на нее так смотрел. Это напомнило ей ощущение огромной радости, торжествующей гордости в момент их схватки с лисами.

— Я не могу быть твоей Принцессой Тьмы, — сказала она ему. — Ты знаешь, что я не могу бросить Стефана.

Тень его старой иронической ухмылки, коснулась его губ:

— У нас много времени, чтобы я смог убедить тебя, рассуждать, как я, по этому поводу.

«Не надо», — подумала Елена.

Она знала, что Стефан поймет. Но даже сейчас, когда казалось, весь мир кружился вокруг нее, Елена находила в себе силы спорить с Деймоном.

— Ты говоришь, что это не Шиничи. Я верю тебе. Но, ты сделал это из-за того, что сказала Кэролайн? — Она почувствовала внезапную жесткость в собственном голосе.

— Кэролайн? — Деймон моргнул, сбитый с толку.

— Она сказала, что прежде, чем встретить Стефана, я была просто… — Елена не смогла произнести последнее слово.

— Что я была… я вела беспорядочную половую жизнь.

Челюсть Деймона упала, а щеки вспыхнули так быстро, как будто его застали врасплох.

— Эта девушка… — пробормотал он. — Она уже решила свою судьбу. Если бы это был кто-то другой, я бы еще мог проявить какую-то жалость. Но она зашла слишком далеко дальше любых приличий. — Каждое слово он произносил все медленнее, и к концу речи его лицо приобрело выражение неподдельного удивления.

Он смотрел на Елену, и она знала, что он видел слезы на глазах, потому что он вытер их пальцами. Когда он это сделал, он остановился в недоумении и поднес одну руку к губам, пробуя слезу на вкус. Каковы бы ни были они на вкус, казалось, он все равно не верил своим ощущениям. Он поднес к губам вторую руку. Елена, не скрывая взгляд, прямо смотрела на него. Это должно было смутить его, но не смутило. Вместо этого по его лицу пробежала масса разных эмоций, сменяющиеся одно другим так быстро, что ее человеческий взгляд не мог их различить. Но она выделила удивление, недоверие, смущение, еще большее удивление и потом, в конце концов, какой-то радостный шок и потрясение, он выглядел так, будто у него стояли слезы в глазах.

А потом Деймон засмеялся.

Это был короткий смешок, больше похожий на насмешку над собой, но этот смех был настоящим, даже эйфорическим.

— Деймон, — прошептала Елена, все еще продолжая бороться с собственным желанием заплакать, — что это было? Что не так?

— Ничего не случилось, все хорошо, — сказал он, поднимая палец вверх. — Ты никогда не должна пытаться обмануть вампира, Елена. У вампиров много способностей, которых нет у людей — и о некоторых из них мы сами не знаем, пока они нам не понадобятся. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что я знаю о тебе. Потому что все говорили мне одни вещи, а мои собственные ощущения убеждали меня в чем-то ином. И я понял наконец-то в чем. Я знаю, какая ты на самом деле, Елена.

Примерно полминуты Елена сидела в пораженном молчании.

— Если хочешь, я могу сказать это прямо сейчас, то, чему никто не поверит.

— Может и не поверит, — сказал Деймон, — если они люди. Но вампиры запрограммированы видеть ауру девушек. И она является приманкой, Елена. Я не знаю, и мне все равно, как ты получила такую репутацию. Я обманывался долгое время, но, наконец, я нашел истину.

Внезапно он наклонился к ней, чтобы она не видела ничего кроме него, его волосы падали прядями на лоб, губы приблизились к ее, бездонные темные глаза завладели ее взглядом.

— Елена, — прошептал он, — это твой секрет. Я не знаю, как тебе удалось, но ты… девственница.

Он наклонился к ней, его губы дотронулись до нее, разделяя несколько вдохов. Они оставались так долго, долго, будто находились в плену, и Деймон давал возможность Елене получать кислород из его тела, как и она, давала, то, что нужно ему. Для многих людей тишина их тел, постоянный контакт глаз, когда ни один не отводит взгляда, показались бы слишком долгими.

Это чувство, будто погружаешься все глубже в своего партнера, чтобы все потеряло четкость и, становясь частичкой души друг друга, прежде чем поцелуй завершиться.

Но Елена буквально плыла по воздуху, что Деймон и давал ей в буквальном смысле.

Если бы сильные, длинные, тонкие руки Деймона не обхватывали ее за плечи, она ускользнула бы полностью.

Елена знала, что существует другой путь, что удержит ее внизу. Он может повлиять на нее, чтобы она захотела остаться с ним. Но до сих пор она не чувствовала ни малейшей попытки использования Силы. Казалось, он все еще хочет оставить ей право выбора. Он не хотел соблазнить ее, используя один из методов и приемов Силы, которые он узнал за свою более чем пятисотлетнюю жизнь. Дыхание становилось все более учащенным, Елена почувствовала, что ее ощущения расплываются и сердце заколотилось чаще.

Была ли она полностью уверена, что Стефан не возражал бы и против этого? Но Стефан оказал ей большую честь, доверяя ей и веря в ее любовь.

И она начинает чувствовать истинного Деймона, его очевидную необходимость поведения с ней, его уязвимость, поэтому ему необходимо было стать таким, как одержимым. Не пытаясь повлиять не нее, он по-прежнему расстилался большими темными крыльями вокруг нее так, что не куда было бежать, не куда бежать.

Елена чувствовала, что теряет сознание от накала страсти, что была между ними. В качестве последнего жеста, не отказа, а приглашения, она отклонила назад голову, обнажая свою шею, чтобы он почувствовал ее желание. И как будто большие, хрустальные колокольчики зазвонили вдали, она чувствовала его ликование по поводу ее добровольного поражения бархатной темноте, которая обгоняла ее. Она не почувствовала зубов, которые сломали преграду ее кожи и достигли крови. Но до этого она видела звезды. Казалось, вселенная была сосредоточена в глазах Деймона. Слезы потекли по ее щекам.

Поиск по сайту: