Глава 33. Елена была привязана к столбу, словно героиня какого-нибудь низко бюджетного фильма, ожидающая, что ее вот-вот освободят

Елена была привязана к столбу, словно героиня какого-нибудь низко бюджетного фильма, ожидающая, что ее вот-вот освободят. Раскопки на поле все еще продолжались, но уже в более медленном темпе, поскольку вампиры, по чьей милости Елена находилась сейчас в таком положении, достали ясеневый прут, который принесли с собой, и позволили Деймону осмотреть его. Деймон двигался как в замедленной съемке. Он старался найти повод для иронического замечания и до последнего надеялся услышать грохот подъезжающего экипажа. Действовал проворно, но внутри ощущал себя таким же закостенелым, как остывающий свинец.

«Я никогда не был садистом», — подумал он, — «если не считать битв, то моей целью всегда было доставить удовольствие. Но это я должен был оказаться в той тюремной камере. Неужели Елена не понимает этого? И сейчас, это моя очередь подставить спину под удары».

Он переоделся в свои «магические одежды», заняв под эту процедуру максимально возможное количество минут, но так, чтобы со стороны не могло показаться, что Деймон намеренно тянет время.

Сейчас вокруг импровизированной сцены собралось около шестисот-восьмисот созданий, жаждущих увидеть, как прольется кровь Елены, и как ее рассеченная спина магическим образом исцелится.

«Хорошо. Я готов, насколько только можно быть готовым к этому».

Он пришел в себя, к тому, что происходило.

***

Елена сглотнула. «Разделить боль» сказала она, даже не представляя, как это сделать. И вот она стоит, словно жертва, привязанная к столбу, и глазеет на дом Блоддьювед, ожидая удара. Деймон тем временем произносил вступительную речь перед толпой, он говорил что-то невнятное и прекрасно справлялся с задачей. Елена выбрала одно из окон, чтобы упереть в него взгляд. Вдруг, до нее дошло, что Деймон замолчал. Прикосновение прута к ее спине.

Телепатический шепот:

«Ты готова?»

«Да», — немедленно откликнулась она, понимая, что совсем не готова.

В абсолютной тишине раздался свист удара. Бонни объединила свой разум с Еленой. Разум Мередит струился, как поток. Удар был всего лишь легким хлопком, хотя Елена почувствовала, как течет кровь. Она ощущала замешательство Деймона. То, что должно было быть подобно удару меча, оказалось не более чем шлепком. Болезненно, но сносно. И еще раз. Триумвират разделял боль прежде, чем разум Деймона успевал принять ее на себя. Треугольник в действии. И в третий раз. Осталось еще два. Елена начала исследовать взглядом здание. Вверх, до третьего этажа, где должно быть бесится Блоддьювед из-за всего, что произошло на ее званом вечере. Еще один и все.

До Елены донесся голос одного из гостей:

— Это библиотека. У нее больше Звездных Шаров, чем в большинстве публичных библиотек, и… — речь на секунду оборвалась, — говорят, что у нее есть самые разные виды сфер. Даже запрещенные. Ты знаешь.

Елена не понимала, что имеет в виду говорящий, и, кроме того, с трудом представляла, что может считаться запрещенным здесь.

В своей библиотеке Блоддьювед, одинокая фигура, переместилась в ярко светящейся огромной сфере, чтобы найти новый Шар. Внутри дома, должно быть, играла музыка, разные мелодии в каждой комнате. Снаружи, Елена не могла слышать ничего. Последний удар. Триумвират смог справиться с этим, распределяя мучительную боль между четырьмя людьми.

«По крайней мере», — подумала Елена, — «мое платье уже было настолько красным, насколько возможно».

Все закончилось, Бонни и Мередит заспорили с несколькими вампиршами, которые рвались помочь смыть кровь со спины Елены, чтобы все могли увидеть ее вновь чистой и безупречной, сияющей золотом в солнечных лучах.

«Лучше не подпускать их», — несколько сонно обратилась Елена к Деймону. «Кто-нибудь из них может облизнуть пальцы, или оказаться любителем погрызть ногти. Нельзя допустить, чтобы кто-то попробовал мою кровь и почувствовал жизненную силу в ней. Только не теперь, когда я столько перенесла, чтобы скрыть мою ауру».

Хотя повсюду раздавались аплодисменты и одобрительные возгласы, никто и не подумал развязать запястья Елены. Так что она стояла, прислонившись к столбу, и смотрела на окна библиотеки.

Вдруг мир замер. Вокруг была музыка и движение. Елена оказалась неподвижной точкой во вращающейся вселенной. Но ей нужно было двигаться, причем быстро. Она с силой дернула свои путы, врезающиеся в кожу.

— Мередит! Развяжи меня! Перережь эти веревки, быстро! Мередит поспешно подчинилась.

Елена знала, что увидит, когда обернется: лицо, лицо Деймона, смущенное, выражающее обиду и смирение одновременно.

Ее это вполне устраивало.

«Деймон, нам нужно добраться до…» но тут их поглотила толпа.

Доброжелатели, фанаты, скептики, вампиры, умоляющие о «капельке крови, только попробовать», зеваки с вытаращенными глазами, которые хотели убедиться, что спина Елены настоящая, теплая, и что на ней нет отметин. Елена чувствовала слишком много рук, прикасающихся к ее телу.

— Отойдите от нее, черт бы вас побрал! — это был примитивный, дикий рев зверя, защищающего свою самку.

Люди отступили от Елены, лишь для того, чтобы очень медленно и робко окружить… Деймона.

«Ладно», — подумала Елена, — «я сделаю это одна. Я могу сделать это одна. Для Стефана, я могу».

Расталкивая зевак плечами она пробиралась сквозь толпу, принимая от поклонников букеты наспех вырванных цветов и чувствуя множество прикосновений к собственной спине.

— Эй, на ней действительно нет отметин! — наконец-то, Бонни и Мередит помогли ей выбраться, без них она ни за что бы не справилась.

А затем она побежала, побежала в дом, не утруждая себя использовать именно ту дверь, возле которой лаял Сайбер. Она думала, что и так знает, что за ней. На втором этаже девушка на минуту замешкалась, пока на заметила тонкую красную линию в пустоте.

Ее кровь! Однако, как много применений можно найти для этой жидкости. Сейчас, например, она отмечает первую из стеклянных ступеней, ту, о которую Елена споткнулась чуть раньше. В прошлый раз, преодолевая лестницу в крепких объятиях Деймона, она не могла представить даже то, что сможет самостоятельно заползти вверх по этим ступеням.

Сейчас, она направила всю свою Силу в помощь зрению, и лестница проявилась. Зрелище вселяло ужас. Ни с одной из сторон не было перил, а Елена чувствовала слабость от волнения и потери крови. Не смотря ни на что, она заставила себя подниматься. Вверх, вверх и еще раз вверх.

«Елена! Я люблю тебя! Елена!» — она слышала крик так отчетливо, словно Стефан был сейчас рядом с ней. Вверх, вверх, вверх… Ноги болели.

«Продолжай идти. Без отговорок! Не можешь идти нормально, хромай, ковыляй как-нибудь! Не можешь хромать, ползи!»

Елена действительно уже ползла, когда, наконец, достигла вершины лестницы, края гнезда Блоддьювед в совином обличье. Девушку, ожидающую там, можно было бы назвать довольно милой, несмотря на безжизненный вид. Елена, в конце концов, поняла, что именно в облике Блоддьювед казалось ей неправильным — в ней не было животной энергии, глубоко в сердце, она была растением.

«Знаешь, я собираюсь тебя убить».

Небольшая поправка: она была растением без сердца. Елена огляделась вокруг. Отсюда она могла видеть, что происходит снаружи, хотя купол, отделяющий их от внешнего мира, состоял из полок и стеллажей, на которых стояли сферы, из-за чего все было причудливо искажено. Здесь не висели лианы, не было ярких экзотических цветов. Она уже достигла центра комнаты, совиного гнезда Блоддьювед. Хозяйки не было поблизости, она расположилась на хитроумном изобретении, которое позволяло ей дотянуться до звездных шаров.

Ключ мог быть спрятан только в гнезде.

— Я не хочу ничего красть у тебя, — уверяла Елена, тяжело дыша.

Произнося это, она запустила обе руки в гнездо.

— Те китцуны сыграли с нами злую шутку. Они украли кое-что у меня и спрятали ключ в твоем гнезде. Я просто забираю то, что они оставили.

— Ха! Ты — человек, рабыня! Дикарка! Ты посмела ворваться в мою личную библиотеку. Снаружи люди перекапывают мой красивый бальный зал, уничтожают драгоценные цветы. Ты думаешь, что сможешь убежать и на этот раз, но ты ошибаешься! На этот раз ты умрешь! Этот голос совершенно отличался от безжизненного, гнусавого, но все же девичьего тона, который Елена слышала раньше.

Это был властный низкий голос… голос, который соответствовал размерам гнезда. Елена посмотрела наверх. Она не могла понять, что именно видит. Огромную шубу экзотического покроя? Какое-то громадное чучело? Создание повернулось к ней. Или, вернее, в ее сторону повернулась голова, в то время как туловище оставалось абсолютно неподвижным. Оно опустило голову на бок, и Елена поняла, что то, что она видела, было лицом. Голова была даже отвратительнее и ужаснее, чем Елена могла себе представить. Казалось, на лице была единственная бровь, которая опускалась с одной стороны лба к носу (или туда, где должен был быть нос), а потом вновь поднималась вверх. Это была гигантская V-образная бровь, из-под которой, часто моргая, смотрели два огромных круглых желтых глаза. Носа и человеческого рта не было, вместо них виднелся ужасный большой кривой черный клюв. Оставшаяся часть лица была покрыта перьями, в основном белыми, цвет которых на концах, там, где, казалось, была шея, сменялся белым в серую крапинку. Также бело-серыми были два прямых рога, которые росли на макушке.

«Как у демона», — непроизвольно подумала Елена.

Вслед за головой, не сводящей пристального взгляда с Елены, повернулось туловище. Елена смогла разглядеть туловище женщины крепкого телосложения, покрытое белыми и серыми перьями… и Талон, осторожно выглядывающую из-под самых нижних перьев.

— Здравствуй, — произнесло создание скрипучим голосом, клюв открывался и закрывался, проглатывая слова

— Я — Блоддьювед, я никогда никому не позволяю приближаться к моей библиотеке. Я — твоя смерть.

Слова «А можем мы, по крайней мере, поговорить об этом сначала?» застыли у Елены на губах.

Она не хотела геройствовать и уж точно не хотела сражаться с Блоддьювед и одновременно искать ключ, который должен был быть где-то здесь.

Елена продолжала попытки объясниться, отчаянно роясь в гнезде, в то время как Блоддьювед расправила крылья, которые заняли все пространство, и напала.

Вдруг, кто-то как молния метнулся между ними, издавая хриплый крик. Это была Талон. Сейдж должно быть отдал приказания соколу, перед тем как исчезнуть.

Сова, казалось, немного отклонилась — «для лучшей атаки» — подумала Елена.

— Пожалуйста, позволь мне объяснить. Я еще не нашла это, но в твоем гнезде есть что-то, что не принадлежит тебе. Это мое… и… и Стефана. Китцуны, должно быть, спрятали это той ночью, когда ты изгоняла их из своего поместья. Ты помнишь это?

В течение минуты Блоддьювед молчала. А затем продемонстрировала, что вне зависимости от ситуации она придерживается одного простого принципа:

— Ты ступила ногой на территорию моего жилища. Ты умрешь, — сказала она и устремилась вниз к Елене, на этот раз девушка услышала, как рядом с ней щелкнул клюв.

Вновь что-то небольшое и яркое бросилось на Блоддьювед, целясь в глаза. Огромная сова была вынуждена отвлечься от Елены, чтобы заняться соколом. Елена отказалась от дальнейших попыток объясниться. Иногда тебе просто необходима помощь:

— Талон! — крикнула она, неуверенная в том, насколько хорошо та понимает человеческую речь.

— Попытайся занять ее, хотя бы на минуту!

В то время как рядом метались, сталкивались и пронзительно кричали две птицы, Елена пыталась нащупать что-то руками, быстро пригибаясь, как только это было необходимо.

Тем не менее, огромный черный клюв каждый раз оказывался слишком близко. Один раз он скользнул по ее руке, но, находясь под влиянием адреналина, Елена едва почувствовала боль.

Она продолжила поиски, не останавливаясь. В конце концов, девушка поняла, что ей следовало сделать с самого начала. Она схватила шар с прозрачной полки.

— Талон! — позвала она. — Сюда!

Сокол быстро нырнул вниз, щелкнул клюв. Через мгновение Елена осознала, что все ее пальцы остались на месте, а Хоши-но-Тама в руке уже нет. Вот тут-то Елена услышала настоящий дикий, яростный вопль Блоддьювед. Гигантская сова бросалась на сокола, как человек, пытающийся прихлопнуть муху, очень сообразительную муху в данном случае.

— Отдай этот шар! Он бесценен! Бесценен!

— Ты получишь его назад, как только я найду то, что ищу.

Елена, сходя с ума от страха и испытывая огромный прилив адреналина, забралась внутрь гнезда и начала ощупывать пальцами мраморное дно. Дважды Талон спасала ее, с грохотом роняя Шары на пол, как только Блоддьювед нацеливалась на Елену. Каждый раз шум падения заставлял сову забыть о девушке и пытаться атаковать сокола. Затем Талон хватала другой шар и на огромной скорости проносилась прямо перед носом совы.

Елене начало казаться, что ей снится кошмар: все, в чем она была уверена только полчаса назад, рушилось. Обессилев, она прислонилась к выступающей жерди, пристально глядя на то, что происходило в воздухе, на девушку, живущую здесь, и слова сами собой всплыли в ее разуме:

«Сферическая зала Блоддьювед… Зал Блоддьювед для хранения Звездных Шаров… Бальный зал Блоддьювед…»

Два разных способа понять одни и те же слова и две совершенно разных комнаты. Пока она складывала эту логическую цепочку, ее пальцы коснулись металла.

Поиск по сайту: