Глава 16. — Ее зовут Ульма, — сказал голос, и Елена, посмотрев вниз, увидела Лакшми, которая задергивала занавески паланкина

— Ее зовут Ульма, — сказал голос, и Елена, посмотрев вниз, увидела Лакшми, которая задергивала занавески паланкина, подняв руки над головой. — Все знают Старого Дрозне и его рабов. Он бьет их до обморочного состояния, а потом еще ожидает, что они поднимут его рикшу и понесут, выдерживая нагрузку. Он убивает их по пять или шесть в год.

— Он не убил ее, — прошептала Елена. — Он получил то, что заслуживал.

Она сжала руку Ульмы. Она почувствовала облегчение, когда паланкин остановился и появился сам Деймон, как раз в тот момент, когда Елена уже собиралась просить одного из носильщиков отнести Ульму к доктору на руках.

Не обращая внимания на собственную одежду, Деймону каким-то образом удавалось показывать совершенную незаинтересованность, даже когда он поднял женщину, Ульму, и кивком указал Елене следовать за ними.

Лакшми забежала вперед и повела их сначала по затейливо вымощенному камнем внутреннему дворику, а затем — вниз по извилистому коридору, из которого в неведомые помещения вело несколько солидных, респектабельно выглядящих дверей. Наконец, она постучала в одну из них, дверь осторожно открыл худой мужчина с огромной головой и едва различимыми остатками редкой бороды.

— У меня нет «кеттерис»! И «гексена» и «земера» тоже нет! И я не занимаюсь заклинаниями! — затем, подслеповато приглядевшись, похоже, ему удалось сфокусироваться на компании посетителей.

— Лакшми? — сказал он.

— Мы принесли женщину, которая нуждается в помощи, — коротко сказала Елена, — а еще — она беременна. Вы ведь доктор, да? Целитель?

— Знахарь с ограниченными способностями. Входите, входите.

Доктор торопливо направился в заднюю комнату. Остальные последовали за ним. Деймон все еще держал Ульму на руках. Оказавшись в помещении, Елена обнаружила, что знахарь стоит в углу, напоминающем логово колдуна, забитое разными магическими штучками, в том числе элементами культа Вуду.

Елена, Мередит и Бонни нервно переглянулись, но затем, Елена услышала плеск и поняла, что доктор забрался в этот угол лишь потому, что там находился таз с водой. Он тщательно мыл руки, закатав рукава выше локтя и создавая множество мыльных пузырей.

Он может называть себя «знахарь», но, по крайней мере, имеет представление о том, что такое гигиена — подумала девушка.

Деймон положил Ульму на то, что напоминало чистый накрытый белой простыней стол для обследований. Врач кивнул ему. Затем вытащил поднос с инструментами и велел Лакшми принести лоскуты ткани, чтобы промыть порезы и остановить обильное кровотечение. Он также открыл множество шкафчиков, доставая оттуда пакеты с чем-то сильно пахнущим, и забрался на лестницу, чтобы стянуть связки трав, подвешенных к потолку. Завершилось это действо тем, что доктор открыл маленькую коробочку и взял оттуда щепотку табака, уже для себя.

— Пожалуйста, поторопитесь! — попросила Елена. — Она потеряла много крови.

— И вы потеряли не мало, — сказал мужчина. — Меня зовут Кефар Меггар, а это, должно быть, рабыня Мастера Дрозне? — он оглядел своих посетителей так, словно на нем были очки, которых на самом деле не было.

— Похоже, что вы тоже рабыни? — он уставился на обрывок веревки, который все еще был у Елены на запястье, а затем перевел взгляд на такие же, свисающие с рук Мередит и Бонни.

— Да, но… — Елена остановилась. Она была в некотором роде секретным агентом, поэтому ответила уклончиво: — но не совсем. Это лишь для того, чтобы не нарушать обычаи. Наш хозяин сильно отличается от ее.

«Очень сильно отличается», — думала Елена. — «И самое главное отличие, это то, что у Деймона не сломана шея. А, кроме того, не важно, каким жестоким и смертоносным он может быть, он никогда бы не ударил женщину, и уж тем более, не сделал бы ничего подобного. Похоже, у него есть некий внутренний блок против этого, не считая того случая, когда он был одержим Шиничи, и не мог контролировать собственное тело».

— И все же Дрозне разрешил вам привести эту женщину к целителю? — с сомнением спросил мужчина.

— Нет, уверена, он бы нам не позволил, — решительно ответила Елена. — Но, пожалуйста… кровь не останавливается, а ведь она носит ребенка!

Доктор Меггар поднял и опустил брови. Однако, даже не попросив их выйти, начал осматривать пациентку, он достал старомодный стетоскоп и аккуратно прослушал сердце и легкие Ульмы. Понюхал ее дыхание, а затем, бережно пропальпировал живот женщины ниже окровавленной майки Елены. Все это было проделано с видом профессионала. В качестве завершения, он поднес к губам пациентки коричневую бутылочку, из которой та выпила пару мелких глотков и откинулась назад, прикрыв глаза.

— Теперь, — произнес мужчина, — она спокойно отдыхает. Разумеется, ей потребуется наложить довольно много швов. Вам тоже можно наложить швы, но это, я полагаю, зависит от решения вашего хозяина.

Доктор Меггар произнес слово «хозяин» с явной неприязнью.

— Я практически могу пообещать вам, что она не умрет. На счет ребенка я не уверен. Из-за произошедшего он может родиться с отметинами, возможно, исполосованный родимыми пятнами, а может все обойдется. Но только при двух условиях: еда и отдых, — Брови доктора Меггара повторили свое путешествие вверх и вниз, словно он хотел бы сказать это в лицо самому Старому Дрозне. — Она должна поправиться.

— Тогда позаботьтесь сперва о Елене, — произнес Деймон

— Нет, нет! — она оттолкнула доктора прочь.

Он походил на хорошего человека, но очевидно в этих местах, «хозяева» были «хозяевами» — и Деймон был более властным и пугающим, чем обычно. Но не в этот момент, не для Елены. В этот момент она не заботилась о себе. Она дала обещание (дала слово) — и слова доктора означали, что она могла бы сдержать его. Именно это сейчас ее волновало.

Вверх и вниз, вверх и вниз.

Брови доктора Меггара выглядели словно две гусеницы, вытянутые в упругую струну. Одна немного отставала позади другой. Понятное дело, поведение, которое он наблюдал, было неправильным, и даже подлежало серьезному наказанию. Но Елена едва отметила это где-то на периферии сознания, так же, как она не обращала внимания на Деймона.

— Помогите ей, — настойчиво сказала она, и увидела, как брови доктора подскочили, словно были нацелены на потолок.

Она позволила вырваться своей ауре. Слава Богу, не полностью, но вырвавшаяся волна была подобна вспышке молнии в комнате. И доктор, который не был вампиром, а лишь обычным гражданином, заметил это. И Лакшми заметила это; даже Ульма беспокойно зашевелилась на столе для осмотра.

«Мне нужно быть более осторожной», подумала Елена.

Она бросила быстрый взгляд на Деймона, по которому она могла бы сказать, что он вот-вот взорвется. Слишком много эмоций, слишком много крови в комнате, и адреналин после убийства все еще пульсировал в его крови. Откуда она все это знает? Также она поняла, что Деймон полностью не контролировал ситуацию. Она ощущала вещи непосредственно из его ума. Лучшее, что можно сделать — это быстро вывести его.

— Мы подождем снаружи, — сказала она, хватая его руку, что повергло доктора Меггара в шок.

Даже красивые рабы, не позволяли себе таких действий.

— Тогда идите и ждите во внутреннем дворе, — сказал доктор, тщательно следя за выражением своего лица и говоря куда-то в пространство между Деймоном и Еленой.

— Лакшми, дай им бинты, чтобы они смогли остановить кровотечение у молодой девушки.

Затем возвращайся; ты мне можешь помочь. Только один вопрос, — добавил он, когда Елена и остальные выходили из комнаты. — Как ты узнала, что эта женщина беременна? Какого рода заклинания смогли тебе сказать это?

— Нет никакого заклинания, — просто сказала Елена. — Любая женщина, посмотрев на нее должна понять это.

Она увидела, как Бонни бросила на нее обвинительный взгляд, но Мередит сохранила непроницаемое выражение лица.

— Тот ужасный рабовладелец — Дрогси, или как там его, наносил удары спереди, — сказала Елена. — И посмотрите на эти глубокие раны.

Она поморщилась, глядя на две полосы, пересекающие грудь Ульмы.

— В этом случае, любая женщина попыталась бы защитить свою грудь, но эта пробовала прикрыть свой живот. Это означало, что она беременна, и, несомненно, в недалеком будущем вы в этом убедитесь.

Брови доктора Меггара опустились одновременно — а потом он взглянул на Елену, словно глядя через очки.

Затем он медленно кивнул:

— Возьмите бинты и остановите кровотечение у себя, — сказал он Елена, а не Деймону.

Несомненно, рабыня она или нет, она заслужила определенное уважение с его стороны.

С другой стороны, Елена, казалось, потеряла связь с Деймоном — или, по крайней мере, он отключил свой ум от ее весьма преднамеренно…

В приемной доктора он повелительным жестом указал Бонни и Мередит.

— Ждите в этой комнате, — сказал он — нет, он приказал. — Не выходите, пока не вернется доктор. Держите дверь запертой, не позволяйте никому проникнуть внутрь.

— Хорошо.

— Елена, идем со мной в кухню, там черный выход. Я не хочу, чтобы меня беспокоили, если только разгневанная толпа не будет угрожать поджогом дома, понятно? Вам обеим?

Елена видела, как Бонни была готова выпалить: «Но у Елены все еще течет кровь!», а Мередит глазами и бровями спрашивала совет, должно ли или нет сестринство Велоцераптора немедленно организовать бунт.

Они все знали План «А» для исполнения задуманного: Бонни должна броситься на руки Деймону, неистово рыдая или страстно целуя его, что лучше подойдет по ситуации, в то время как Елена и Мередит подойдут к нему сзади и… ну, сделают что-нибудь, что должны сделать. Елена одним молниеносным взглядом категорически отклонила это. Однозначно Деймон был зол, но она чувствовала, что он больше злился на Дрозне, чем на нее. Кровь действительно взволновала его, но он уже привык контролировать себя в кровавых ситуациях.

А ей нужна была помощь в лечении ран, которые теперь начинали сильно болеть, с пор как она узнала, что женщина выживет и даже сможет выносить своего ребенка. Но если у Деймона было кое-что на уме, она хотела знать это сейчас же. Последний раз утешительно взглянув на Бонни, Елена последовала за Деймоном через кухонную дверь. На ней был замок. Деймон посмотрел на него и открыл рот; Елена закрыла дверь на замок.

Потом, она взглянула на своего «господина».

Он стоял у кухонной раковины, методично закачивая воду, прижав одну руку ко лбу.

Волосы, нависшие и над его глазами, промокли. Но казалось, что это его совсем не заботило.

— Деймон? — Елена сказала неопределенно, — с тобой все хорошо?

Он не ответил.

«Деймон?» — мысленно обратилась Елена.

«Я допустил, чтобы тебя ударили. Я достаточно быстр. Я мог убить этого ублюдка Дрозне одним потоком Силы. Но я и представить не мог, что ты пострадаешь».

Его телепатический голос был полон самой безнадежной опасности, какую только можно вообразить, и незнакомого, почти нежного, спокойствия. Как если бы он пытался скрыть всю жестокость и гнев от нее, запереть на замок.

«Я даже не мог сказать ему — я даже не мог послать ему слова, сказать ему кем он был. Я не мог думать. Он был телепатом; он услышал бы меня. Но у меня не было слов. Я мог только кричать в мыслях».

Елена чувствовала легкое головокружение, немного сильнее, чем у нее уже было.

Деймон страдал… из-за нее? Он не злился за то, что она вопиюще нарушила правила перед всей толпой, что, возможно, рассекретило их прикрытие? Его не волновало, что он выглядел грязным?

— Деймон, — сказала она.

Он удивился, что она заговорила вслух.

— Это, это… не важно. Это не твоя вина. Ты бы никогда не позволил мне сделать так…

— Но, мне следовало знать, что ты не станешь спрашивать! Я думал ты нападешь него, прыгнешь ему на плечи и задушишь, и я был готов помочь тебе сбить с него спесь, как два волка валят крупного оленя. Но ты не меч, Елена. Как бы ты там не думала, ты… щит. Я должен был знать, что ты примешь следующий удар на себя. И из-за меня, ты… — его глаза скользнули по ее щеке, и он содрогнулся. Он, похоже, хорошо владел собой.

— Вода холодная, но чистая. Нам нужно промыть эти раны и остановить кровь.

— Я не думаю, что здесь есть «Черная Магия», — полушутя сказала Елена.

Раны начинали сильнее болеть. Деймон, однако, немедленно начал открывать шкаф:

— Вот, сказал он после того, как проверил только три ящичка, триумфально подходя с наполовину полной бутылочкой «Черной Магии».

— Многие доктора хранят это как лекарство и обезболивающее. Не волнуйся, я ему хорошо заплачу.

— Тогда, я думаю, ты тоже должен принять это, — смело сказала Елена. — Давай, это поможет нам обоим. И, это будет уже не первый раз.

Она знала, что последний аргумент уговорит его окончательно.

«Это будет способ возвращения того, что Шиничи у него забрал. Так или иначе, но я заберу все его воспоминания у Шиничи», — решила Елена, воздвигая самую прочную защиту своих мыслей от Деймона при помощи белого шума. — «Я не знаю, как это сделать, и не знаю, когда мне выпадет шанс, но я клянусь — я сделаю это. Клянусь».

Деймон наполнил два кубка насыщенным пьянящим вином и передал один Елене:

— Сначала сделай глоток, — сказал он, не в силах удержаться от роли руководителя. — Хороший год.

Елена сделала маленький глоток, а потом просто выпила залпом. Она хотела пить, а в Чистом вине «Черной Магии Лесса» не было алкоголя, как такового. Конечно же, это вино не было похоже на обычное. По вкусу оно напоминало замечательно бодрящую шипучую ключевую воду, с глубоким, сладким не терпким ароматом винограда. Деймон, как она заметила, тоже забыл, что нужно «потягивать», и когда он предложил ей второй бокал, наполненный вслед за своим, она охотно приняла его.

«Его аура значительно успокоилась», — подумала она, в то время как он взял влажную тряпку и начал бережно промывать порез, проходивший практически по линии скулы. Именно он уже перестал кровоточить, но теперь снова требовалось вызвать кровотечение, чтобы очистить рану.

После двух стаканчиков «Черной Магии», с утра без пищи, Елене захотелось расслабиться, она облокотилась на спинку стула, закрыв глаза и слегка опрокинув голову назад. Она потеряла счет времени, когда он плавно поглаживал порез. А также она потеряла жесткий контроль над своей аурой. Из-за отсутствия звуков и визуальных раздражителей она открыла глаза. Последовала вспышка в ауре Деймона — вспышка внезапной решительности.

— Деймон?

Он наблюдал за ней. Тьма колебалась позади вампира, словно высокая и широкая тень. Определенно почти пугающая.

— Деймон? — неуверенно снова сказала она.

— Мы это делаем не правильно, — сказал он, и у нее мелькнула мысль о ее рабском неповиновении, и о менее серьезном нарушении Бонни и Мередит. Но его голос походил на темный бархат, и ее тело отзывалось на это достовернее, чем разум. Оно дрожало.

— А как… будет правильно? — спросила она, и допустила ошибку отрыв глаза.

Она обнаружила, что он склонился над ней, сидящей на стуле, поглаживая, нет, просто касаясь, ее волос так мягко, что она едва чувствовала это.

— Вампиры знают, как заботиться о ранах, — уверенно сказал он, и его великолепные глаза, которые, кажется, содержали в себе свою собственную вселенную звезд, завладели ей и удерживали ее. — Мы можем их очистить. Мы можем вызвать кровотечение или остановить его.

«Я уже чувствовала что-то подобное раньше», — подумала Елена. — «Раньше он уже говорил мне это, даже если он не помнит. И я… я была слишком напугана. Но это было раньше… До мотеля».

Той ночью, когда он сказал ей бежать, но она этого не сделала. Ту ночь, которую Шиничи забрал, также как он забрал момент, когда они в первый раз вместе пили «Черную магию».

— Покажи мне, — прошептала Елена.

И она знала, что что-то в ее разуме также шепчет, но шепчет совсем другое. Слова, которые она бы никогда не сказала, если бы хоть на секунду подумала о себе, как о рабыне.

Шепот: «я твоя…», возникший тогда, когда она почувствовала, что он слегка прикоснулся к ее устам своими губами. И затем она только думала:

«О! О, Деймон …» пока он перемещался, нежно касаясь ее щеки своим языком, управляя химическими веществами, чтобы сначала очистить кровоток, и затем, когда загрязнения были все так мягко удалены, остановить кровь и залечить рану.

Она могла чувствовать его Силу. Та темная Сила, которую он использовал в тысячах сражений, нанося сотни смертельных ран, сейчас была взята под жесткий контроль и использовалась для решения такой обыденной задачи, как излечение следа от плетки на девичьей щеке. Елена думала, что это похоже на прикосновение лепестков черной розы: прохладные гладкие лепестки нежно смахивали боль до тех пор, пока она не задрожала от наслаждения.

Потом все прекратилось.

Елена знала, что снова выпила слишком много вина. Но на этот раз она не чувствовала тошноту. Этот обманчиво легкий напиток ударил ей в голову, сделав ее подвыпившей. Все приобрело ненастоящие, сказочные черты.

— Теперь раны быстро заживут, — сказал Деймон, снова, так мягко касаясь ее волос, что она едва почувствовала это.

Но на этот раз она действительно почувствовала, потому что потянулась своей Силой навстречу ощущениям, чтобы насладиться каждым мгновением. И он поцеловал ее еще раз — так необдуманно — его губы, лишь слегка прикоснулись к ее. Когда Елена откинула голову, он не наклонился вслед за ней, даже, несмотря на то, что разочарованная девушка пыталась заставить его сделать это, надавив на шею вампира сзади. Он просто ждал, пока Елена размышляла над этим… медленно.

«Мы не должны целоваться. Мередит и Бонни прямо за соседней дверью. Каким образом я влипаю в такие ситуации как эта? Но Деймон даже не пытается поцеловать… и мы, как предполагается… ох!»

Ее остальные раны. Теперь они по-настоящему болели.

«Какой жестокий человек придумал такой кнут, как этот», — думала Елена, — «плеть с тонкими бритвами, которые врезалась так глубоко, вначале было даже не больно — или не так сильно…, но со временем, становилось все хуже и хуже? И кровотечение продолжалось… нам наверно, нужно остановить кровотечение до того, как доктор, сможет осмотреть меня».

Но ее следующая рана, та, которая теперь горела огнем, пересекала по диагонали ее ключицу. А третья рана была около колена… Деймон начал подниматься, чтобы взять кусок материи из раковины и промыть порезы водой. Но Елена удержала его.

— Нет.

— Нет? Ты уверена?

— Да. Все что я хочу, это очистить…

— Я знаю.

Она знала. Его разум был открыт ей, вся эта бурная энергия, струящаяся понятно и спокойно. Она не знала, почему это было открыто ей вот так, но так было.

— Но, позволь мне посоветовать тебе, не жертвуй свою кровь какому-то умирающему вампиру; не позволяй никому пробовать ее. Это хуже чем Черная Магия…

— Хуже? — она знала, он льстил ей, но она не понимала.

— Чем больше ты пьешь, тем больше ты хочешь пить, — ответил Деймон, и на мгновение Елена увидела бурю, которую она вызвала в тех спокойных водах. — И чем больше ты пьешь, тем больше Силы, ты можешь поглотить, — добавил он серьезно.

Елена поняла, что даже не думала об этом, как о проблеме, но так и было. Она вспомнила, какие мучения вызывали попытки спрятать собственную ауру прежде, чем она научилась заставлять ее циркулировать вместе с системой кровообращения.

— Не волнуйся, — добавил он, все еще серьезно, — я знаю, о ком ты думаешь.

Он снова направился за куском ткани. Но, не зная этого, он сказал слишком много, позволил себе слишком много.

— Ты знаешь, о ком я думаю? — мягко сказала Елена, и она была удивлена тем, как опасно мог звучать ее собственный голос, как мягкие лапы тигрицы. — Не спросив меня?

Деймон попытался ловко обхитрить:

— Ну, я предположил…

— Никто не знает, о чем я думаю, — сказала Елена, — пока я сама не расскажу ему.

Она пошевелилась, заставив Деймона опуститься на колени и посмотреть на нее. С жадностью. Затем, так же, как она заставила его опуститься на колени, она же привлекла его к своей ране.

Поиск по сайту: