Глава 10. Лифт поднимал ее к небу, через его прозрачные панели, она могла наблюдать, как там, в вышине, зажигаясь друг за другом

Виктория прокашлялась, чувствуя, что в горле все пересохло. Пожалуй, от воды предложенной капитаном не стоило так категорично отказываться. Она не пила целый день. Вспомнив южанина, она нахмурилась. Нужно было непременно договориться о встрече.

- Как же это получше провернуть? - Виктория поморщилась от одной мысли, просить этого наглеца.

- Все не так драматично, как может казаться на первый взгляд… - профессор? Девушка превратилась в сам слух.

Голоса за дверью звучали довольно отчетливо, чем немало удивили ее. Мало того, что сегодня мать принимала гостей, с чего они так громко разговорились?

- Так не должно продолжаться, Альберт. Эти провокации могут значительно навредить в…

Она нарочито громко распахнула двери, входя в прихожую. Мать, стоя в просторном зале, умолкла не договорив. Она была вполне свежа этим вечером. Длинное вязаное платье в пол, элегантно подчеркивало ее фигуру. Аккуратное каре каштановых волос обрамляло озабоченное лицо. Она нахмурилась, отчего тонкие морщинки в уголках серых глаз стали еще заметнее. Она все-таки устала, но была, как всегда сдержана и холодна. Тонкие губы, покрытые слоем безупречного тона помады, изогнулись, изображая дежурную улыбку. Она элегантно сложила руки на груди, поигрывая от нетерпения тонкими пальцами.

- Наслаждаетесь вечером? - Виктория, не разуваясь, прошагала по светлому, вышитому цветами ковру, и потянулась к графину с водой.

- У тебя выдался трудный день, Виктория? - профессор отодвинул графин в сторону, наливая ей воду, в высокий синий стакан и повернулся к девушке.

Абсолютно спокойный и невозмутимый, что бы он при этом ни говорил, Альберт Ссон, глядел на Викторию из-под белоснежной челки, своим привычным взглядом, который они с Зои втихую называли «воспитательным гипнозом». Она почему-то в такие моменты всегда гадала, какого же цвета у него глаза, а не о том, что от нее хотели услышать. Она проигнорировала протянутый стакан, принявшись жадно пить с тяжелого графина, переворачивая половину воды на себя.

Сквозь поток мыслей до нее донесся вопрос, который, наверняка, задавался уже не впервые:

- Ты снова пропустила занятия. Где тебя носило, Виктория? Что за оправдание ты приготовила для меня на этот раз?

Она краем глаз видела, что мать, не сводя с нее глаз, так же ожидала ее ответа.

- Я… я проспала… - она нервно вытерла мокрое от воды лицо рукавом.

Профессор почему-то вздохнул.

- Ну, что?.. - глянула она на него исподлобья.

- Ты меня разочаровала. Я ожидал, чего-то вроде падения астероида, или жутких монстров, сжевавших покрышки твоего авто.

Девушка хотела что-то сказать, но слова почему-то не шли. Ей захотелось куда-нибудь сбежать, лишь бы избежать расспросов, или получить свое наказание, в виде дополнительных часов в выходные. Ссон словно почувствовал ее настроение, и произнес спасительные слова:

- Ступай отдыхать, мы обсудим твое поведение позже.

- Вы мне не отец. Так что не распоряжайтесь в моем доме. Что касается пропусков, то это будет обсуждаться только в стенах Академии!

- Виктория! - мать гневно попыталась прервать ее, но дочь, стягивая грязную куртку и зашвырнув ее на белоснежное кресло, уже не слышала ее.

Она с грохотом захлопнула дверь своей комнаты, и немного успокоившись, упала на кровать, так и не сняв ботинок. Мокрая майка холодила грудь и живот, еще больше остывая под врывавшимся из открытого окна ночным ветром. Она потянулась к карману штанов и достала свой коммуникатор. Набрав привычный номер, она слушала бесконечный сигнал ожидания.

- Ну, давай! Вы же починили ее!! - она стянула мокрую одежду, и, вернувшись головой на одеяло, наконец, услышала единственный голос, который ей хотелось слушать бесконечно.

- Я хочу тебя видеть!

- Вик. Я в Пустоши… - она чувствовала в его голосе улыбку, и от того еще сильнее хотелось, чтобы он немедленно оказался здесь, перед ней.

- Ты должен быть осторожен!

- Я всегда осторожен.

- Сначала стреляй, потом думай!

- Это твой удел, Вик! Тут мне тебя не переплюнуть. Как ты провела день? Ты говорила с матерью?

- Я свяжусь с тобой позже!.. - Виктория отключила прибор, закинув его под подушки.

Он в порядке, это главное. Рассуждать о том, как она провела день никак нельзя, единственное правильное решение - сбежать.

- Это становится нестерпимым… - голос матери снова ворвался в ее голову.

- Это тот момент, когда достигнуто так много. Ты же понимаешь? - успокаивающие слова Ссона звучали еще настойчивей.

- Это тот момент, когда мне хочется сказать - довольно! Ты никогда не был на моем месте! Не боялся заснуть по ночам, зная, насколько «оно» близко…

- Чего они орут? Ночь на дворе… какого черта я должна вас слушать?! - она закричала им прямо из комнаты, стуча ногою в стену, чтобы они притихли.

В ответ, полился нескончаемый поток жалоб и упреков от матери. Так же неожиданно он и прервался, тихим всхлипыванием. Видимо профессору удалось угомонить Главу сектора.

Виктория, возвращаясь от стены к открытому окну, горько усмехнулась - это ему всегда удавалось. Мать всегда ее сторонилась, инстинктивно держа на расстоянии. Она всегда смотрела на нее, но словно не видела. После того, как начались приступы, они и вовсе потеряли друг - друга. За всю ее жизнь, ее гладили по голове единожды, этот священный момент проявления нежности и заботы, она бережно хранила в памяти… и, в этом воспоминании не было женщины, звавшей себя ее матерью. Это была рука, большая и тяжелая, рука человека, назвавшегося ее курирующим офицером…

Он один мог заставить ее сердце колотиться от бешеного восторга, только появившись, или заговорив.

Раздавшееся бормотание, прервало ее размышления. Девушка инстинктивно оглянулась, но комната, конечно же, была пуста. Откуда эти голоса? Это не из их квартиры. Эти голоса были ей не знакомы. Двое мужчин спорили, обсуждая пошлые подробности из своей жизни.

- Да вы издеваетесь? - она высунула голову в окно, подставляя ее дождю, и поняла, что говорят люди на улице.

Учитывая направление ветра, шумевший дождь и высоту, на которой она находилась, все происходившее было похоже на бред.

- Они вместе с датчиком, впаяли мне в голову антенну, что ли?! Это новая модификация от ИЛа?! Почему Зои ничего не сказала? - ее негодованию не было предела.

На другом конце улицы протяжно завыла собака.

- Теперь точно не засну… хотя в любом случае не засну… завтра нужно быть одновременно в нескольких местах! Черт…

Девушка упала на одеяло, раскинув руки и ноги, болтая босыми ступнями, свисавшими с кровати.

- Нет, я должна с ним связаться… немедленно!..

Она подорвалась на кровати и, схватив пульт, запустила систему, на передней, свободной от мебели, панели комнаты. Большой экран засветился и, выбрав нужное меню, она ввела данные для поиска.

Девушка надеялась, что застанет этого самовлюбленного южанина дома. Только бы принял вызов.

- Наверное, лежит на золотом диване с бокалом в руке…

Ожидая ответа Хавьера, Виктория опустила на постель пульт и, увидев, что сигнал принят, от волнения не глядя, подтвердила авторизацию. Нажав вместо одной кнопки несколько, она не заметила, что подтвердила двойную голоконференцию. Стена растворилась, и вместо нее появилось изображение. Она замерла на кровати, глядя, как он стоит посреди собственной комнаты, держа в руках пульт.

- Золотого дивана нет… - девушка скептически оглядела почти аскетическое убранство его жилища.

Сам же Видаль, неожиданно оказался простым взъерошенным парнем. И куда подевался великолепный аристократ, который доставил столько неудобств? Влажные волосы в беспорядке падали к мягким карим глазам. Отчего-то широко распахнутым. Он замер, в старом бежевом свитере и домашних штанах, босой.

- У тебя есть то, что мне нужно, капитан! Я желаю получить это назад! - выпалила она.

Он не ответил, продолжая изумленно глядеть на нее. Да что такое? Связи нет? Он ее не слышит?

- Эй! Черт тебя побери! Ты слышишь меня?! - она спрыгнула на пол, подойдя к голограмме вплотную.

Хавьер неожиданно усмехнулся, глядя на ее растерянность.

- Я прекрасно слышу вас, сеньорита… - он глядел прямо на нее, словно мог видеть.

Конечно же, аппаратура передавала голос и его направление.

- Где и когда мы встретимся? - зарычала она, теряя терпение.

- Ваше желание столь велико? - он чарующе улыбнулся, проследив глазами, за хрустальными каплями, взметнувшимися с ее мокрых волос, которые она перекинула за спину.

Воспроизведение было столь реалистично, что капитан инстинктивно отклонился, не давая влаге упасть на одежду. Что она ответила, он не услышал. Теперь взгляд его был прикован к открывшейся восхитительной панораме. Длинные волосы более не скрывали ее, и вода, стекавшая по ее шее, прямо за край белья в голубой горошек, заставила кровь стучать в его висках. Капитан отступил вглубь комнаты, титаническими усилиями заставляя себя оторвать взгляд от ее груди.

Он заприметил мерцающий пульт у нее за спиной, на смятой постели. Глядя на его панель, он понял - она наивно не догадывалась о своей ошибке. Чертики заплясали в его глазах. Хавьер присел в плетеное кресло, и, прихватив со стола один из фруктов, принялся с удовольствием жевать.

Она же мерила комнату нервными шагами, продолжая лить на него гневный поток, своих праведных речей. Жарко жестикулируя, она, наконец, остановилась, сжав руки в кулаки. Он моментом почувствовал, как забилось ее сердце. Дыхание опасно участилось. Пора было заканчивать…

- Я скажу вам время встречи завтра. Надеюсь, вы будете в состоянии рассуждать более здраво. Ибо пока, я не понял и слова из сказанного.

- Ненавижу… - Виктория зло ударила изображение.

Радужная волна разошлась по всему экрану, и тут она поняла. Он видел. Он видел помехи, а значит…

Виктория бросила взгляд на себя и поняла, что через мгновение сгорит ярким пламенем. Негодяй по ту сторону изображения, снова ткнул пальцем ей за спину. Она с пылающим лицом обернулась, увидев проклятый прибор и горевшую на нем панель.

- Прикройте окно, Виктория. Не хочу, чтобы вы простудились.

- Ненавижу!!

- Доброй ночи, - Хавьер помахал ей рукой, отключая панель.

Он успел заметить, как в стену полетел пульт. Похоже, связи некоторое время у северянки не будет. Он усмехнулся и, вспоминая недавнее зрелище, оттянул ворот свитера, словно тот мешал ему дышать.

- О какой вещи ты говорила?

Первым делом он должен был распорядиться обыскать машину, в которой они возвращались с пустоши.

- Или ты обронила свое сокровище у скал?..

Поиск по сайту: