Глава 14. Виктор. Страх

Когда прошел час после последнего звонка Романа, и он не появился, я ощутил странную тревогу. Беспокойство поднялось изнутри и не желало успокаиваться. Я прекрасно знал, что, скорее всего, Рому просто задержал начальник, да и проблема с маршрутками: попробуй втиснись в них! И все же, почему-то волновался.

Да еще и Сет. Ни с того ни с сего он вдруг зарычал и несколько раз гавкнул, заставив меня вздрогнуть. Я положил руку на холку собаки и ощутил, что его шерсть встала дыбом.

— Что случилось, Сет? — спросил, поглаживая пса.

В ответ он снова глухо зарычал и рванулся к выходу, я понял это по удаляющимся шагам и царапанью лап по металлу двери.

— Место, — осадил я собаку. — Гулять ты уже ходил.

Я не собирался его выпускать, мало ли что могло оказаться там, за дверью? Мне не хотелось, чтобы мой верный друг пострадал. Время от времени в нашем подъезде находили себе приют бомжи, а им ничего не стоит убить и съесть собаку. Тем более, Сет не из агрессивных пород, он очень добродушный, для него человек — это друг, вот потому я и не открыл.

Между тем время шло, а Рома не появлялся и больше не звонил, и это уже пугало всерьез. И тогда я позвонил ему сам. Я старался не злоупотреблять этим, чтобы не показаться своему парню навязчивым, но беспокойство стало слишком сильным.

«Абонент находится вне зоны действия сети» — вот что я услышал после небольшой паузы. Что за черт? Как это — вне зоны? Странно. Пытаясь хоть как-то взять себя в руки, я подошел к синтезатору, но... играть не смог. Пальцы свело судорогой почти стразу же, да и в голову ничего путного не лезло. Я снова набрал Романа — и опять услышал то же самое: «Абонент находится вне зоны...»

Я не знаю, сколько раз за вечер и ночь слышал эту фразу. С каким-то маниакальным упорством я снова и снова набирал его номер, но ничего, кроме равнодушного женского голоса не слышал. Я не понимал, что же могло случиться, почему Роман вот так внезапно исчез? Он не говорил, что собирается куда-то после работы. Последний наш разговор был о том, как сильно он соскучился по мне и как хочет скорее оказаться дома.

Дома. Мне было так приятно слышать это от него. Знать, что он считает домом мою квартиру, что ему тут так же уютно и тепло, как было тепло теперь мне самому. До сегодняшнего вечера, до этого вот исчезновения. Сет пытался успокоить меня по-своему, ткнувшись носом в ладонь, но это не помогло. Не помог и чай, который я решил заварить и, впервые за несколько лет, выронил чашку. Она упала на пол и разбилась, почти оглушив меня, хорошо хоть кипяток на руки не попал. Эти самые руки дрожали, а в голове была каша из мыслей, подозрений и страхов.

А может... он просто решил снова сходить в тот клуб? А телефон выключил, чтобы... чтобы ему никто не мешал? Я покачал головой, отметая в сторону эту мысль. Может, я и хреново разбираюсь в людях, но Рома не из тех, кто будет изменять втихаря, если я ему надоем — он скажет мне это прямо. Это будет сложно и больно, но честно. Или... мне просто очень сильно хочется, чтобы он был таким? Ведь по сути, я его совсем не знаю. Мы прожили вместе всего лишь неделю, а это ничтожно мало. С Андреем я встречался несколько месяцев и до самого конца верил каждому его слову, представить себе не мог, что я у него не один. Но... с другой стороны — Роман не Андрей, ничего общего, кроме длинных волос, между ними нет. Так какого хрена я его подозреваю?

Когда мой телефон ожил, я схватил его так быстро, что чуть не выронил, но это оказался не Роман. Это был один из старых товарищей еще по интернату. Он хотел знать, как у меня дела. Прекрасно, просто прекрасно. Я сижу на собственной кухне в гордом одиночестве, пытаясь придумать, что же такого случилось в жизни моего любовника, который почему-то «Вне зоны досягаемости».

Услышав эту фразу еще раз, я едва сдержался, чтобы не швырнуть телефон на пол, рядом с осколками чашки. Удержала мысль, что так я окончательно лишу себя связи, а этого никак нельзя допустить, ведь Рома может позвонить в любую минуту.

Он не позвонил.

Ни через час.

Ни через два.

Ни ночью.

Ни утром.

Я ждал этого звонка, как чуда. Звонка по телефону или в дверь. И пусть он придет пьяным, пусть от него будет пахнуть чужим запахом, только пусть... вернется. Я понял, что без Романа не могу найти себе места, что мне холодно, пусто и одиноко, и я ни о чем больше не могу думать. Я понял, что прощу ему все — даже измену, только бы вернулся, только бы снова услышать родной голос, почувствовать запах красок, обнять, прижимаясь всем телом...

Но

он

не

пришел.

***

Звонок в дверь раздался утром. Не веря, тому, что слышу, я поднялся с постели, слегка пошатываясь, потому что уснуть так и не смог — лежал, вслушиваясь в каждый шорох и ожидая. Я поспешил к двери, но... на пороге стоял не Рома, а всего лишь Алла. Теперь у девушки не было ключей, она отдала их мне, попросив прощения за свой поступок.

— Что случилось? — встревожено спросила Алла, как только я впустил ее в квартиру.

— Ничего, — отрезал я.

— Вик, не обманывай, — она мягко коснулась моей руки, я отдернул локоть, едва сдерживаясь, чтобы не наорать на нее. — У тебя же все на лице написано. Что случилось?

— Ничего, — резче повторил я, вернулся в свою комнату и упал на кровать лицом вниз.

Я слышал, как Алла ходит по квартире, слышал, как она убирается на кухне, и с каждой минутой это бесило меня все сильнее — само ее присутствие. А когда она постучалась в дверь, я заорал:

— Пошла нахер! Не смей сюда соваться!

И услышал в ответ:

— Вик, я не первый год тебя знаю и вовсе тебе не враг. И если ты скажешь, что случилось, я...

— Ты пойдешь нахер! Прямо сейчас! — я вскочил с кровати, намереваясь лично вышвырнуть Аллу из квартиры, и тут мне в голову пришла очень даже здравая мысль.

А что, если с Романом случилось что-то серьёзное? Вдруг он в аварию попал и лежит сейчас в больнице... без сознания... И просто не может мне сообщить?.. Потому-то и телефон вне зоны — его просто раздавило, телефон этот. Ну, конечно, какой же я идиот! Дверь я все-таки распахнул и выпалил скороговоркой прямо в лицо Аллы, стоявшей все это время по другую сторону от двери:

— Ты хочешь знать, что случилось?

— Да.

— И помочь обещаешь? — я схватил ее за руку, сильно сжимая.

— Да, я сделаю все, что ты скажешь, — последовал ответ.

— Тогда садись на телефон и звони по больницам и... — я запнулся, но договорил, — и моргам. Звони и спрашивай: не привозили ли к ним вчера парня с длинными русыми волосами по имени Роман Соколов. Впрочем, имени они могут и не знать. Ты видела Рому, вот и опишешь его.

— Он...

— Он не пришел домой, — как можно спокойнее сказал я, — его телефон — вне зоны. Я должен знать, что с ним случилось, понимаешь?

— Конечно, — в голосе Аллы я слышал самое натуральное сочувствие, или это мне хотелось, чтобы оно там было? — Я сделаю все, что ты скажешь, только успокойся.

— Отлично, — я протянул ей свой телефон. — Звони.

— Лучше с домашнего, — Алла мягко отвела мою руку, — я же не знаю всех номеров, а в телефонной книге они точно есть.

— Пошли, — я сжал ее руку в своей и потащил к аппарату, висевшему на стене в прихожей.

С каждым набранным номером моя надежда становилась все слабее. С последним отрицательным ответом — умерла. Ромы не было ни в одной из больниц, парня с такими приметами не привозили ни в один из моргов.

Я хотел позвонить в милицию, но Алла меня отговорила. Пояснила, что заявление о пропаже принимают через три дня и только от родственников, а кто я Роману? Гражданский муж? Хах. Только не в этой стране. О нашей связи лучше не знать никому для нашего же блага.

— Вик, — Алла опустила трубку на рычаг, — если хочешь, я схожу в его фирму и спрошу там.

— Я не знаю, где она находится, — едва слышно сказал я. Усталость и опустошенность навалились на меня, вдавливая в стол, на который я опустил голову.

— Там... в зале, среди рисунков... я видела визитку.

— И какого черта ты еще тут? — снова обретая надежду, рявкнул я.

— Сейчас, не злись, — спокойно ответила она и через несколько минут снова набирала номер.

Только вот ответ убил меня окончательно: на работе Роман тоже не появился, как вышел вчера после совещания, так и не видели его больше. И никто ничего не знал, как будто он в воду канул, растворился в шуме большого города.

— Вик, а может... — начала было Алла, но я ее перебил:

— Не может, ничего больше не надо, — я почувствовал, как что-то внутри сжимается и замерзает. — Спасибо, — давно я не благодарил Аллу. — Сделай мне кофе, пожалуйста.

— Конечно, ты приляг, я принесу его тебе, — она снова коснулась моей руки, — Вик, все образуется. Он... ну мало ли, что могло случиться? Главное, что в больницах и моргах его нет, верно?

— Да, — равнодушно ответил я, поднимаясь и направляясь к своей комнате.

В тот день Алла была со мной до самого вечера, она ничего не говорила, но периодически приносила мне то кофе, то чай, пыталась даже накормить, но мне ничего не хотелось. Я не мог понять — что же случилось. Куда пропал Роман? Неужели, действительно, решил от меня отдохнуть? Но как иначе пояснить это его исчезновение?.. Но... он ничего мне не говорил. Раз за разом я прокручивал в голове каждый, проведенный нами вместе день. Я пытался найти признаки того, что он собирался уйти — и не находил. Ничего на это не указывало, все было так хорошо. Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

А на следующий день Алла пришла и сказала, раскладывая что-то на кухонном столе:

— Вик, я тут... кое-что узнала о Романе.

— Что? — выпалил я, превращаясь в слух.

— Обещай, что не будешь меня ругать?

— Не буду. Говори.

— Так вот. Сегодня утром... я пошла в эту его фирму, — Алла говорила спокойно и все так же мягко, — я хотела поговорить с его коллегами. Сам понимаешь, когда спрашивает девушка, это не так подозрительно.

— Да, — согласился я.

— Прямо у входа я с парнем столкнулась. Его Саша зовут, он курьером у них работает.

— Мне насрать на то, как его зовут. Что ты узнала? — вырвалось у меня.

— Вик... Романа... его нет в больницах и моргах, и на звонки он не отвечает потому что... — она замолчала, — он взял отпуск за свой счет и уехал.

— Куда? С кем?

— Курьер сказал, что после совещания они из офиса вместе вышли. Около них машина остановилась... иномарка, не помню, как называется. За рулем сидел мужчина, по словам Саши — старше Романа лет на пять.

— И что было дальше? — спросил я, чувствуя, как почему-то начинает не хватать дыхания.

— А дальше они поздоровались. Роман назвал того парня Лексом... сел к нему в машину и уехал, — закончила Алла. — Больше Саша его не видел, он подумал, что этот Лекс — старый друг Романа. А на следующий день курьер слышал, как начальник ругался с Ромой по телефону из-за несвоевременного отпуска...

— Заткнись, — я не дал ей договорить. — Заткнись немедленно!

Я сжал руки в кулаки, а потом запустил пальцы в волосы, сильно сдавливая руками голову. Обида. Ревность. Боль. Они сейчас рвали меня на части. Я чувствовал, что вот-вот позорно разревусь, как плакал тогда, после истории с Андреем. Меня снова поимели, как последнего кретина. Поимели и решили использовать, как запасной аэродром. Лекс... Ну конечно же. О нем мне Роман и рассказывал, его первый парень, а такое не забывается. Походу, он снова приехал, и Рома решил тряхнуть стариной. И, действительно, разве я могу дать ему то, что давал этот... гребаный учитель?

— Вик, — Алла коснулась моей руки, и я заорал, вскакивая:

— Убирайся вон! — нащупав рукой посуду, стоящую на столе, я смахнул ее пол. — Пошла отсюда вон! — следом я точно так же сбросил на пол то, что стояло на втором столе у газовой плиты. Кажется, я порезал чем-то руку, судя по тому, что стало больно, но мне было все равно.

И тут Алла схватила меня за плечи и тряхнула. Я удивился — какой сильной она оказалась:

— Успокойся. Никто не стоит того, чтобы из-за него вот так, слышишь? — и голос тоже... он был каким-то совсем другим. — Я знаю, как это больно, когда тебя не любят, но...

— Тебе-то откуда знать? — горько бросил я, чувствуя, как по руке течет кровь. — Что ты в этом понимаешь?

— Многое, — прозвучало в ответ, — сейчас я перевяжу тебе руку, сделаю чай и уложу спать, тебе нужно успокоиться.

— Оставь меня, — сдаваясь, выдохнул я.

— Нет, не могу. Я обещала твоей матери заботиться о тебе, и я это делаю, — она притянула меня к себе.

Сейчас мне было уже все равно, чем там от нее пахнет. Хотелось просто подохнуть, чтобы ничего этого больше не было, чтобы я никогда не встречал Романа, не приводил в свою квартиру, не слушал его признание и не говорил, что люблю.

Боль вгрызлась мне в душу — такая же сильная и перехватывающая дыхание, как в тот вечер, когда я узнал правду об Андрее. Все снова повторилось, только теперь это случилось гораздо быстрее. Неделя счастья и все. Хватит. Перед тем, как лечь на постель, я достал из тумбочки черную шелковую ленту и повязал ею глаза. Все прошедшую неделю я этого не делал. Знал, что Роману не нравится, когда мои глаза скрыты черным шелком, и не касался ленты, да и не было желания прятаться от того, кого уже успел...

Слезы все же выступили, как я ни старался с ними бороться, они намочили ленту и поползли по щекам. Горячий язык Сета слизал эту неуместную соленую влагу, а я притянул пса к себе и зарылся лицом в его густую шерсть. Молчаливое сочувствие собаки помогло мне гораздо лучше всех слов. Уже через полчаса я встал и пошагал к синтезатору — музыка — моё второе лекарство. Она помогала мне всегда, не предаст и сейчас.

Но кое-что капитально мешало мне сосредоточиться. Краски. Их запах казался отвратительно резким. Я перестал играть и позвал:

— Алла, подойди сюда.

Быстрые шаги и:

— Я здесь, что ты хотел?

— Собери всё это, — я указал на краски и мольберт Романа, — и все его вещи и... выстави на балкон. Когда он... отдашь ему их, когда появится.

— Хорошо, — быстро согласилась она, а я снова не выдержал — запах красок наживую разрывал мои нервы. Я вернулся в комнату, сунул голову под подушку и постарался заставить себя забыть о том, что еще сутки назад я был счастлив.

Поиск по сайту: