Глава 5. Роман. Клуб

Первая, кого я увидел, войдя в клуб, была Женечка. Она стояла у барной стойки, оттопырив зад, обтянутый коротюсенькой юбчонкой, и что-то втирала Борису — бессменному бармену клуба. Я сморщился, как от приступа зубной боли. Женечка была единственной из старожилов, кого я ни разу не трахал и вовсе не потому, что не люблю трансов.

Такие партнеры у меня были не раз и не два, это забавно — когда под юбкой у «девочки» обнаруживался член и привычный зад, то, что надо. К слову, трахаться с девушками я пытался, но не вдохновился.

Причина моей антипатии к Женечке была в невыносимо склочном характере этого существа. Она мне напоминала стерву, у которой вечный ПМС. Партнеров она меняла так же часто, как цвет волос. Причем каждому клялась в любви до гроба, поливая дерьмом бывшего: непременно гада, козла и последнюю блядь.

Когда-то Женечка и меня пыталась склеить, начав с жалоб на очередного экса и прозрачных намеков, что ей так нужно сильное плечо. Я внимательно ее выслушал, а потом так же пристально осмотрел помещение.

— И куда это ты, сладкий, смотришь? — капризно надула накачанные ботоксом губы Женечка.

— Ну, так, тебе же опора нужна, — расплылся в улыбке я, — вот я самого плечистого и высматриваю.

На секунду она замолчала, многозначительно поглядывая то на меня, то на свой коктейль. Решала, вероятно, выплеснуть его мне в рыло или допить. Жадность победила, из чего я заключил, что покупала коктейль Женечка за свои деньги.

— Мудак, — совсем неженственно процедила она, покидая мой столик с видом оскорбленной добродетели.

— От мудака слышу, — пробурчал я себе под нос, мысленно пожелав ей сломать каблук, а желательно — ногу, а еще лучше — обе.

С того вечера Женечка внесла меня в свой Черный Список, хоть внешне не показывала этого никак. Улыбалась во все имеющиеся зубы, вертела задом, отпускала пошлые комплименты и гадила при каждом удобном случае. Уводила партнеров, говорила за спиной пакости. Как-то я с удивлением узнал, что, оказывается, в молодости торговал задом, а потому — ВИЧ-положительный.

Все это на меня с негодованием вывалил парень, с которым мы пару дней назад отлично оттянулись. И вот сей пылкий индивид налетел на меня, костеря, на чем свет стоит. Я сразу вообще не понял, в чем дело, а потом, когда разобрался, стало и смешно, и до чертиков разозлило.

Парню я пообещал завтра же принести справку, что чистый, и спросил — откуда инфа-то о моей положительности. Женечку он не сдал, мямлил что-то невразумительное, но я догадался, кто был автором этой истории.

Подобные байки переходили из уст в уста, стоило только Женечке посраться с очередным бойфрендом. Кому-то доставался гепатит С, кому-то — сифилис, кто-то торжественно награждался трипаком или генитальным герпесом, а мне «повезло» подхватить ВИЧ.

Спасало от расправы Женечку только феноменальное умение врать. Уличить ее просто не получалось, да и тратить силы и нервы на сучку мне лично было влом. Рано или поздно она все же нарвется, такие всегда нарываются. Но у меня уже стало хреновой приметой — войти в клуб и первой заметить именно Женечку. Обязательно случится какое-то дерьмо. Я суеверно постучал по лбу — иного натурального дерева поблизости не имелось.

Но, если не считать Женечку, этот клуб я очень любил. Макс, хозяин «Страсти» был не только отличным любовником, но и в бизнесе клубном толк знал, а потому на отсутствие посетителей не жаловался. А еще мне нравились его тематические вечера, которые Макс время от времени устраивал. Это было клево — на время окунуться в атмосферу давно минувших лет, почувствовать себя то хиппи, то — рокером, то — ковбоем, короче, скучать не приходилось. Интересно, чем он угостит нас сегодня?

Дождавшись, пока Женечка отклеится от стойки и, виляя задом, продефилирует за столик у сцены, я подошел к бару, кивнул Борьке и заказал коктейль. Он был в меру крепкий, но не слишком сильно бил по мозгам. На сегодняшний вечер у меня имелись далекоидущие планы, так что укушиваться не стоило.

Взяв коктейль, я направился к своему любимому столику — в углу, недалеко от сцены и не очень близко. Угол обзора хороший, а вот меня самого не слишком заметно. Чудно. Итак, что у нас тут сегодня? Я обвел зал фильтрующе-оценивающим взглядом и ничего, а вернее — никого мало-мальски стоящего внимания не увидел. Новых лиц не было. Ни одного. Кроме... парня, который появился на сцене вместе с Максом.

Наш гостеприимный хозяин объявил, что сегодня для нас сыграет настоящий виртуоз. Причем не какого-то там Моцарта или Баха, а свои собственные сочинения. И что нам, охламонам, чудовищно повезло — мы бесплатно будем слушать то, за что очень скоро придется отваливать нехилые бабки.

Я скептически сморщился, разглядывая этого пианиста или пианаста? Его внешний вид оскорблял мои эстетические чувства, художника во мне просто корежило от убийственно-черного цвета его одежды. Это смотрелось как-то неестественно в сочетании с бледной кожей музыканта. Слишком бледной. Как у вампира, провалявшегося в гробу пару столетий на голодном пайке, потому что парень был высоким и худющим.

Дополняли образ кровососа на диете торчащие в разные стороны черные волосы, и... повязка на глазах. Это еще что за... Но прежде, чем прилепить музыканту еще один нелестный ярлык, я успел заметить сидящего у его ног пса-поводыря. Получается, что парень — незрячий? И при этом — играет на пианино? Охренеть.

Нет, я, конечно, слышал о таком, но видеть — не видел. Уже интересно. Я отхлебнул из своего стакана, закурил и уселся поудобнее. Вот пианист подошел к стоящему на сцене синтезатору, а через пару секунд клуб наполнила музыка.

Чем дольше он играл, тем стремительнее падал градус моего скепсиса, и росло уважение, плавно и незаметно трансформирующееся в восхищение. Я никогда не был особым меломаном, слушал совершенно разную музыку — от клубняка до тяжелого рока, но такого я не слышал еще никогда.

Оторвать глаз от музыканта я не мог. Его лицо странным образом изменилось, наполнившись каким-то внутренним светом. Блин, я всегда думал, что это просто литературный штамп, придуманный романтичными барышнями, но сейчас убеждался в обратном.

Я много отдал бы, чтобы увидеть его глаза. Эта чертова повязка раздражала, хотелось просто сорвать ее с лица парня. Я обрадовался, что приехал сюда с работы — мой блокнот и карандаш были в сумке, которую я бросил на стул рядом с собой.

Достав орудия производства, я принялся рисовать музыканта. Резкими и четкими штрихами, я старался ухватить вот этот момент — когда его лицо было таким... как на иконе. Автоматически подумал, что подарю ему рисунок, и тут же одернул себя. Идиот. Худшего оскорбления не придумаешь - лишний раз напомнить ему о его ущербности? Мда, изощренный садизм, а я никогда не был жестоким.

Будет лучше, если я просто угощу его выпивкой. Острое желание познакомиться с музыкантом охватило меня, а карандаш между тем скользил по бумаге, и музыкант на рисунке становился все живее. Я надеялся, что закончу работу до того, как он доиграет, и то и дело бросал на сцену профессионально-пристальные взгляды.

Пару раз мне казалось, что он смотрит прямо на меня, что видит меня, но я тут же отметал это. Невозможно. Хотя, скорее всего, парень просто чувствует мой взгляд, для этого даже не нужно обладать повышенной сенсорикой.

Дорисовать я успел, я убрал блокнот и карандаш в сумку в тот момент, когда музыкант, сопровождаемый черным лабрадором, медленно спустился со сцены. Я увидел, как отдернул руку от парня, пожелавшего помочь спуститься. Гордый. Всеми силами демонстрирует свою самостоятельность. Хорошо. Еще один плюс этот... Виктор, так кажется, назвал его Макс, у меня уже заработал.

Тут я увидел, как сам Макс подошел к музыканту и повел его к одному из столиков, где уже стояли какие-то блюда. Интересно, а вторая часть у этого концерта будет? Я бы послушал и не только в клубе. Решив все же попытать счастья, я направил свои стопы к бару, заказал один из лучших коктейлей музыканту и второй обычный для себя, и развернулся, чтобы подойти к его столику, но...

Меня опередили. Напротив парня уже сидела Женечка и, судя по двигающимся губам, что-то молола. Вот сука. Но этого я тебе не отдам. Черта с два! Судя по его виду, музыкант нечастый гость в таких заведениях, и последнее, что ему нужно — это оказаться в лапах Женечки. Я не любил вступать в открытую конфронтацию, но иного выхода не видел. Намекну ей прозрачно, не поймет — пошлю открыто ибо нефиг. Хватит уже джентльмена из себя изображать, все равно никто не оценит.

Я подошел к столику пианиста, поставил купленный для него коктейль и сказал, игнорируя Женечку:

— Добрый вечер, вы не уделите мне пару минут?

— Рома, а ты хам, — вместо музыканта ответила «мадам», — ты не заметил, что мальчик уже занят?

— Кем? — холодно поинтересовался я. — Тобой что ли?

— А ты не видишь? — Женечка сверлила меня убийственно презрительным взглядом жирно подведенных глаз.

— Не вижу. Не делай мне нервы, свали по-быстрому, — еще холоднее процедил я.

— А может, вы оба сгинете? — голос музыканта прозвучал как пощечина. — Никого из вас я не приглашал, особенно тебя, — тут он безошибочно повернулся к Женечке. — От тебя воняет.

— Че-е-его? — визгливо воскликнула та. — Воняет? Да ты на себя посмотри, тоже мне гений нашелся! В каком переходе Макс тебя подобрал, убогого? — с ловкостью дворовой кошки, она протянула руку через стол и сдернула с музыканта его повязку, и я увидел ярко-голубые глаза. — Жаль, зенки тебе выцарапывать смысла нет! — протянула разочаровано.

Я увидел, как вспухли желваки на покрасневших щеках Виктора, и прошипел, глядя на Женечку:

— Заткнись, отдай ленту и проваливай по-хорошему.

— Разбежалась! Пока этот слепой придурок передо мной не извинится я...

Слушать дальше этот словесный понос я не стал. Резким движением выплеснул свой коктейль ей в морду и сообщил:

— У тебя тушь потекла. Иди, попудри носик.

— Ах, ты ж выблядок, — она подорвалась, с грохотом уронив стул, и подлетела ко мне, явно намереваясь вцепиться в волосы, но я был быстрее. Поймал руку на лету, заломил Женечке за спину и оттолкнул подальше от столика. Она потеряла равновесие, выронила ленту и хлопнулась на задницу, все же сломав каблук.

Подхватиться и продолжить драку ей не дали охранники. Они уже спешили к ратному полю, и через пару секунд негодующие вопли Женечки слышались с безопасного расстояния. Я собирался вернуться за столик, но... Музыкант уже шел к выходу, сопровождаемый псом.

— Твою мать, Рома, что за херня тут творится? — подбежавший Макс проорал это мне в лицо. — Почему он ушел?

— Женечка, — сообщил я.

— Как же вы меня достали, — взвыл мой бывший. — Я же не рассчитался с ним!

— Я могу передать, — я наклонился, подбирая ленту музыканта. — Заодно и ленту верну.

— Врезать бы тебе, да Будда не позволяет, — Макс достал из кармана несколько банкнот. — Вот его гонорар. Я бы и сам ему занес, соседи мы, да боюсь, дверь Виктор мне теперь просто не откроет. Давай, реабилитируйся, Ромео!

— Все будет в ажуре, — я сунул деньги и ленту в карман куртки и поспешил за дверь, надеясь, что музыкант не успел далеко уйти.

***

Мне повезло. Мужскую фигуру с собакой у ног я заметил на одной из скамеек, неподалеку от входа в клуб. Он сидел, ссутулившись, сунув руки в карманы, а пес положил голову хозяину на колени. Лицо без повязки, ярко освещенное фонарем, стоящим у лавочки, показалось мне совсем детским и беззащитным.

Я быстро подошел и сказал, опасливо косясь на собаку:

— Я принес твою ленту и гонорар.

— Давай, — прозвучало в ответ равнодушно, и в моем направлении протянулась рука. Я заметил, что кожа на правой кисти у музыканта была... как после ожога, давнего, но достаточно сильного. Как будто мало ему было слепоты, или из-за нее это случилось?

— Что сначала?

— Ленту.

Я послушно опустил черный шелк на ладонь, слегка коснувшись его кожи. Музыкант вздрогнул, но тут же ловко и быстро повязал ленту обратно и облегченно вздохнул. Или мне это показалось?

— Деньги, — прокомментировал я, доставая из кармана купюры и точно так же вкладывая их в руку.

— Спасибо, это всё? — он повернул в мою сторону голову, и мне снова показалось, что наши глаза встретились, хоть это и было всего лишь иллюзией.

— Нет, не всё. Я хочу извиниться за то, что случилось в клубе.

— А что-то случилось? — в голосе я слышал холодную иронию. — Впрочем, мне следовало это предвидеть.

— Предвидеть Женечку? — хохотнул я. — Нет, это невозможно, будь ты хоть рейнкарнацией самого Нострадамуса.

— Неважно, если ты больше ничего не хотел, то...

— Хотел. Спасибо тебе сказать за игру. Это было... Я никогда не слышал подобного.

— Теперь точно всё? — в голосе слышалось нетерпение.

— Нет. Я хотел угостить тебя коктейлем. Но... Короче, я все еще хочу это сделать, если ты не против, мы могли бы пойти в более спокойное место и отметить твой дебют в клубе, — выпалил я и замер, ожидая его ответа. — Кстати, меня зовут...

— Роман, — музыкант улыбнулся углом губ. — Я помню, так тебя назвала эта... девушка?..

— Не совсем, но и не парень, — скривился я. — Женечка это...

— Существо, от которого воняет, как от парфюмерного магазина, а от тебя — нет. Это хорошо.

— Это значит, что ты согласен?

Пауза затягивалась. Виктор молчал, и по его лицу я не мог прочитать абсолютно ничего. Оставалось только ждать.

Поиск по сайту: