ДАЙДЖЕСТ (Юбилейные чтения)

«...всё вышенаписанное — от первого до последнего слова — самая грязная ложь. Трусливые шакалы это знают. Им не привыкать валяться в грязи и обрызгивать ею других. Ведь, как известно, месть труса — клевета. В приличном обществе за такие писульки били бы морду, в нашем “тяжёлом” случае — сделали бы полное обрезание по самое “здрасьте”...»[35].

«...обратите внимание на перечень “подписантов”. Кого мы видим в этом “славном” ряду? Ба! Да это же Мойша Москович — главный раввин Харькова и Харьковской области собственной персоной! А мы думали, что он молится... А он, оказывается, доносы строчит. Да не кому-нибудь, а Президенту Украины!

Мойша, венесуэльское ты отродье, почему бы тебе, пёс приблудный, не уткнуться в молитвенник, вместо того, чтобы совать свой нос в мирские “разборки”? В нашей стране негоже священнослужителю пыхтеть над доносами. Или ты забыл, что находишься не в Каракасе? Или твой хабадский сан позволяет, забыв о Боге, грешить и паскудничать?

И в суд же на тебя толком нельзя подать за клевету, ведь ты у нас “иностранным гражданином” числишься. Вот ловко пристроился, венесуэльский оборотень! Как вещать от имени украинских евреев, так ты — “главный раввин Харькова и Харьковской области”; как отвечать за доносы, так ты — “гражданин иностранной державы”!

Вот говнюк: засел в нашей стране, а под законы наши не подпадаешь! Тварь неприкасаемая...

Что, обидно стало? А ты подай на меня в свой — венесуэльский — суд. Пусть он защитит твою паскудную “честь” и обрезанное “достоинство”. Тебе придётся полжизни ждать, когда оно придёт — твоё мгновение. Накось выкуси, “кобзон” штопаный... Надеюсь, что “добрые люди” переведут Мойше мои слова...»[36].

«...Здесь я вынужден отвлечься и вновь вспомнить о чрезвычайно вежливых суках, поставивших свои подписи под поганым доносом на меня...

В то время, когда я проходил детальный инструктаж в Бруклине, познавал хабадские методы ведения войны, посвящался в тайные планы захвата власти не только на Украине, но и на всём постсоветском пространстве, эти новоявленные адепты Любавичского Ребе даже не подозревали о существовании секты Хабад и своего сегодняшнего Мессии.

Зато теперь, под руководством венесуэльского «комиссара», свора продажных скунсов сразу начинает вонять, учуяв Врага. К сожалению, в данный момент единственный, кто чует их вонь, — это я. Для всех остальных они продолжают оставаться “вежливыми и предупредительными”...»[37].

«...А мне, “невежливому” еврею, видимо, придётся самому отстаивать своё доброе имя. Насколько мне не изменяет память, в доносе я был назван человеком “с криминальным прошлым”. Что ж, в таком случае я вынужден изъясняться на соответствующем жаргоне, чтобы доносчики уразумели, какое “криминальное будущее” их ожидает.

Итак, донос на лагерном сленге называется “слюнтявкой”, а его авторов, как правило, величают “стукачами”, “дятлами”, “ссучившимися” и т.д. И участь, ожидающая ссучившихся дятлов-стукачей, ох, какая незавидная! Из “дятлов” они быстро превращаются в “петухов” и получают прописку в “козьем домике”, где и кукарекают до конца срока из-под “шконки”...»[38].

«...Донос — он и в Африке донос. Судя по всему, в программу спецподготовки солдат Любавичского Ребе входит обязательное обучение написанию “слюнтявок”. И чем больше грязи и паскудства в них содержится, тем больше “орденов” получают “дятлы”, настрочившие их.

Что ж, на войне — как на войне. Вот только методы ведения боевых действий у меня не хабадские. И на их как “открытые”, так и “закрытые” письма я, в данном случае, могу ответить только здоровым русским матом. Вернее хочу, но не могу — исключительно из уважения к читателям.

Но, учитывая особую вонь “духа гуманизма”, которым несёт от их “благородного дела”, постараюсь — с несвойственной для меня гуманностью — ограничиться одним, но все-таки “трёхэтажным” словом — ПЕДРИЛЫ. И я ни на минуту не сомневаюсь в том, что когда-нибудь они обязательно будут “утешать” друг друга под “шконкой” в “козьем домике”...»[39].

Отлично! Не сомневаюсь, что юбилейные торжества по случаю третьей годовщины со дня появления Доноса обретут всенародный характер.

Ведь на сегодняшний день моими стараниями общий тираж «слюнтявки» уже перешагнул 100-тысячный рубеж! И я продолжаю ловить кайф оттого, что за мной остаётся право во всеуслышание называть доносчиков — ПЕДРИЛАМИ!

А казалось бы, чего проще: суд принимает иск, рассматривает дело и выносит решение, вариантов которого может быть, как минимум, два:

1) признать всё изложенное в доносе соответствующим действительности, а следовательно, объявить меня виновным, затем завести уголовное дело и спровадить «отступника» в места не столь отдалённые. Такое решение, учитывая тяжесть предъявленных мне обвинений, обеспечило бы спокойную жизнь «всем членам общины» как минимум лет на десять...

2) признать мои претензии к ответчику обоснованными и присудить мне символические «три копейки» в качестве компенсации за моральный ущерб. Чтоб заткнулся...

Но «потенциальные» ответчики продолжают изображать из себя надутых индюков и делать вид, что к ним это не относится. А зря...

Насколько мне известно, уже немалая часть «всех членов общины» выражает явную обеспокоенность последствиями, спровоцированными слюнтявым «протоколом» и откровенной глупостью сегодняшних муда... — тьфу ты, прости, Господи! — «мудрецов».

Живо представляю себе момент обсуждения этой темы на еврейской кухне.

— Ты слышал, Изя, о чём люди говорят? Зачем этот безмозглый идиёт Фельдман завёлся с этим а-негдяем, а-подлецкером Ходосом... Ты видишь, какой гам-шум подняла эта сволочь?! Он всё время хочет поиметь его в суд! И всё пишет и пишет...

— Шо ты хочешь, Роза?! Этот поц жалеет «три копейки», шобы прекратить иметь себя в суд! А этот умник-шмумник таки почувствовал себя Шолом-Алейхемом, и, видимо, ему это нравится...

— Ты знаешь, Изя, вижу я тухесом: таки добром это не кончится. Ой-вэй!

Учитывая особенности национального диалога, насыщенного непереводимой игрой слов и выражений, я решил повторить его в адаптированном варианте, предназначенном для широкого круга читателей.

— Ты слышал, Изя, чем обеспокоена еврейская общественность? Зачем народный депутат Украины, человек большого ума Александр Борисович Фельдман вступил в конфликт с бароном Ходосом, зная, что Эдуард Давидович отличается редкой целеустремлённостью и принципиальностью. Ты можешь убедиться, какой резонанс получили их разногласия! Ходос продолжает настаивать на судебном разбирательстве. И активно занимается литературной деятельностью, уделяя большое внимание этой проблеме на страницах своих книг...

— Я всё прекрасно понимаю, Роза. Жаль, что Александр Борисович не желает принять участие в судебном процессе и пожертвовать какой-нибудь минимальной суммой для удовлетворения иска Эдуарда Давидовича о защите чести и достоинства. Потому, что Ходос, судя по всему, не собирается мириться с нынешним положением дел...

— Ты знаешь, Изя, у меня есть предчувствие, что эта борьба может затронуть интересы всех членов общины. Бля!

P.S. Хотелось бы отметить, что у каждого «мудреца» найдётся два яйца, и... Как говорил мой покойный папа: «Яйца — в двери, и... весёлый свист!».

Поиск по сайту: