Протокол № 11

Программа новой конституции. Итак, вот программа новой готовящейся конституции. Мы будем творить Закон, Право и Суд:

1) под видом предложений Законодательному Корпусу;

2) указами президента под видом общих установлений, постановлений Сената и решений Государственного Совета, под видом министерских постановлений;

3) в случае наступления удобного момента — в форме государственного переворота.

Некоторые подробности предположенного переворота. Установив приблизительно modus agendi, займёмся подробностями тех комбинаций, которыми нам остаётся довершить переворот хода государственных машин в вышесказанном направлении.

Под этими комбинациями я разумею свободу прессы, право ассоциации, свободу совести, выборное начало и многое другое, что должно будет исчезнуть из человеческого репертуара или должно быть в корне изменено на другой день после провозглашения новой конституции...

Нам нужно, чтобы с первого момента её провозглашения, когда народы будут ошеломлены совершившимся переворотом, будут ещё находиться в терроре и недоумении, они осознали, что мы так сильны, так неуязвимы, так исполнены мощи, что мы с ними ни в коем случае не будем считаться, и не только не обратим внимания на их мнения и желания, но готовы и способны с непререкаемой властью подавить выражение и проявление их в каждый момент и на каждом месте, что мы всё сразу взяли, что нам было нужно, и что мы ни в каком случае не станем делиться с ними нашей властью...

Тогда они из страха закроют глаза на всё и станут ожидать, что из этого выйдет.

Гои — бараны. Гои — баранье стадо, а мы для них волки. А вы знаете, что бывает с овцами, когда в овчарню забираются волки?..*

Они закроют глаза на всё ещё и потому, что мы им пообещаем вернуть все отнятые свободы после усмирения врагов мира и укрощения всех партий...

Стоит ли говорить о том, сколько времени они будут ожидать этого возврата?..

*Забавное «ЭХО»

Тащится мужик по тундре, замёрз, устал, выбился из сил. Упал и вопит:

— Лю-ди! Лю-ди-и!!!

Чукча в чуме сидит и усмехается:

— Как в городе, так чукча, а как в тундре, так «люди»!

Тайное масонство и показные его ложи. Для чего же мы придумали и внушили гоям всю эту политику, — внушили, не дав им возможности разглядеть её подкладку; для чего, как не для того, чтобы обходом достигнуть того, что недостижимо для нашего рассеянного племени прямым путём.

Это послужило основанием для нашей организации тайного масонства, которого не знают, и целей, которых даже и не подозревают скоты-гои, привлечённые нами в показную армию масонских лож для отвода глаз их соплеменникам.

Бог даровал нам, своему избранному народу, рассеяние, и в этой кажущейся для всех слабости нашей и сказалась вся наша сила, которая теперь привела нас к порогу всемирного владычества.

Нам теперь немного уже остаётся достраивать на заложенном фундаменте.

К истории вопроса

Как я уже говорил, мне посчастливилось лично познакомиться с Василием Витальевичем Шульгиным — талантливым писателем и глубочайшим мыслителем, человеком Истории, судьба которого тесно переплелась с судьбой его горячо любимой, растерзанной Родины.

Случилось это в 1970 году в городе Владимире, куда меня занесло после «великой стройки» Ачинского глинозёмного комбината, где я работал инженером ПТО вплоть до сдачи объекта в эксплуатацию, приуроченной к 100-летию В. И. Ленина.

Шульгин жил во Владимире с 1956 года, с момента досрочного освобождения из Владимирской тюрьмы, где с 1945 года отбывал 25-летний срок за активную антисоветскую деятельность.

Встреча наша не была случайной. Я искал Шульгина.

Работая в Ачинске, я познакомился с Владимиром Якушевым, одним из «комсомольцев в лагерных бушлатах», руками которых возводился Ачинский глинозёмный комбинат.

Володя был сыном высокопоставленных родителей, которых в конце 30-х постигла участь большинства людей их круга: арест — короткое «следствие» — расстрел.

Володя остался сиротой и был помещён в специальный детдом для детей репрессированной элиты.

Явно ощущалось, что он через всю жизнь пронёс чувство горькой обиды за крутой перелом в судьбе, бросивший его из обеспеченного «элитного» детства в холодную пустоту «спецприюта».

Однажды под большим секретом Якушев дал мне почитать несколько «самиздатовских» работ Шульгина. Как сейчас помню, одна из них называлась «Взгляд и Нечто».

Прочитанное произвело на меня неизгладимое впечатление — ничего подобного я ранее не встречал.

Меня заинтересовала личность Шульгина. Но Володьке было известно только то, что он вроде бы ещё жив и в данное время живёт в городе Владимире.

Спустя некоторое время оказавшись во Владимире, я, естественно, не мог не попытаться разыскать автора столь потрясших меня публикаций. К счастью, мои усилия не пропали даром...

Мы несколько раз встречались и подолгу беседовали. Кстати, именно эти беседы с Василием Витальевичем подтолкнули меня к написанию в 1973 году моей первой книги «Я — советский еврей».

Честно говоря, я был поражён абсолютной памятью и живостью ума этого человека, ведь к моменту нашего знакомства Шульгину «стукнуло» 92 года. Ещё более поражающими выглядели факты его биографии: создавалось полное ощущение того, что сама История говорит со мной.

Позже у меня возникла мысль включить Шульгина и фрагменты его биографии в книгу «Я — советский еврей». Но «специфика» тех дней заставила меня отказаться от этой задумки. Однако сейчас, я думаю, самое время воспользоваться старыми записями.

Русский дворянин Василий Витальевич Шульгин родился 13 января 1878 года в Киеве. Его отец, Виталий Яковлевич Шульгин, был профессором истории Киевского университета.

Сразу по окончании юридического факультета Василий Шульгин стал земским гласным и почётным мировым судьёй. Двадцати восьми лет от роду он был избран членом II Государственной думы.

Вскоре после начала февральской революции Шульгин стал членом Временного комитета Государственной думы.

2 марта 1917 года вместе с Александром Гучковым он поехал в царскую ставку и принял от императора Николая II отречение от престола в пользу своего брата, великого князя Михаила Александровича. На следующий день Шульгину пришлось присутствовать при отказе Михаила принять престол.

После Октября Шульгин стал одним из идеологов Белого движения, был среди основателей Добровольческой армии и активным деятелем в стане Деникина и Врангеля, открыл газету «Великая Россия», на страницах которой боролся с новой властью.

После разгрома белых в Крыму в 1920 году Шульгин вместе с Врангелем бежал в Югославию. Затем были Франция, Польша, снова Югославия... В эмиграции Шульгин сосредоточился на писательской деятельности.

По словам Шульгина, с 1931 года он вообще отошёл от политической жизни и поселился со своей второй женой Марией Дмитриевной в югославском городе Сремски Карловцы.

В октябре 1944 года Сремски Карловцы были освобождены Советской Армией, а в январе 1945 года Шульгин был арестован, препровождён в Москву и за активную антисоветскую деятельность приговорён судом к 25 годам лишения свободы.

Как я уже говорил, срок он отбывал во Владимирской тюрьме. В 1956 году Василий Шульгин был досрочно освобождён и остался жить во Владимире. Сюда же из Югославии к нему переехала жена. Здесь же встретился с ним я...

А теперь о теме наших бесед. Как вы думаете, о чём говорили седовласый славянский мудрец и будущий диагностик «еврейского синдрома»?

Естественно, о так называемом «русско-еврейском вопросе», актуальность которого сохраняется и по сей день.

Анализируя взаимоотношения этих двух наций, Василий Витальевич изложил мне своё видение главного различия между славянами и евреями, которое, в конечном счёте, и явилось определяющим в формировании двух полярных менталитетов.

Речь идёт о, так называемой, «теории пчёл и быков». Попытаюсь в двух словах объяснить её суть.

Евреи — пчёлы. Евреи объединены и солидаризированы, как ни одна нация в мире. Их можно сравнить с пчёлами, которые тоже солидарны до удивительности. Но есть одна особенность в такой солидарности — она бессознательно-рефлекторна, интуитивна.

Так называемые «матки» или «царицы» не правят ульем и никому ничего не приказывают: они попросту являются источником продолжения пчелиной «расы». Кто-то, конечно, пчёлами управляет, но этот «кто-то» не персонифицируется в какой-нибудь пчеле или синедрионе пчёл.

Славяне — быки. По своему психологическому складу славяне, опять же бессознательно-рефлекторно, отдают предпочтение «вожаческой» организации. Причём, безразлично, какое «формальное наименование» она будет носить (монархия, диктатура или что-либо ещё).

К такому «вожачеству» они стремятся интуитивно. В этом славян можно сравнить с быками, которые слепо повинуются видимым вожакам и безоговорочно выполняют их приказы. Тем, кому приходилось иметь дело с тысячными стадами, этот факт хорошо известен.

К примеру, иногда приходится простаивать целые месяцы при переправе через какую-нибудь реку, если быки-вожаки по каким-то известным только им причинам не желают лезть в воду.

Но, как только вожакам взбредёт в голову броситься в воду, за ними неудержимо прёт вся бычья лавина — то самое стадо, которое до этого никакими самыми невероятными усилиями не удавалось сдвинуть с места...

Таким образом, мы видим два типа солидарности: солидарность бессознательную и солидарность «через фокус».

В первом случае «пчёлы» стремятся к одной цели без видимого приказа кого-нибудь; во втором — «быки» делают общее дело только по приказу своего обозначенного сильного «вожака».

Евреи обладают уникальной способностью делать одно и то же дело, стремиться к одной и той же цели без видимого руководства. Им не нужны внешние вожаки.

Они или имеют тайных вожаков, которые их ведут так, что рядовое еврейство этого не знает и не замечает; или же обладают каким-то удивительным инстинктом, который заменяет им олицетворённых вожаков. И этим они сильны.

Славяне же, напротив, обретают особую силу при наличии конкретного вожака, достойного этой роли. Ведомые подлинным вожаком, они могут добиться многого и с успехом двигаться вперёд.

...Нужно сказать, что эта теория Шульгина оказалась для меня очень близкой и понятной. Мне, еврею, не нужно было доказывать «пчелиную» особенность солидарности еврейства. Я всегда это чувствовал.

Что касается «быков», то к подобным выводам я пришёл самостоятельно. Только этот — «вожаческий» — тип славянской солидарности я всегда называл «патерналистской психологией», в основе которой лежит фатальная вера в «царя-батюшку».

Именно эта разница психологических типов и обуславливает полярность еврейской и славянской ментальности, в которую уходят корни «русско-еврейского вопроса».

Надеюсь, я достаточно ясно изложил «теорию пчёл и быков», поскольку в дальнейшем нам ещё не раз придётся обращаться к ее основам.

P.S. Василий Витальевич Шульгин скончался в 1976 году во Владимире. Ему шёл девяносто девятый год...

Поиск по сайту: