ПУТЕВОДНАЯ КАРТА НАЙДЕНА

СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ в Уайт-Плейнс я направился на Баулинг-Грин, в Нью-Йорке, и подал заявление в управление торгового пароходства. Двадцать четвертого августа я получил звание «матроса второго класса, посыльного и уборщика». Мне было сказано ожидать судна, на котором я и получу свое первое крещение. Все мои надежды теперь заключались в том, чтобы выйти в море как можно скорее.

Тем временем я помогал маме паковать багаж. Когда пришел день отплытия, я проводил ее до пристани Нью-Йорка и убедился, что она отплыла без недоразумений. Затем я вновь направился на Баулинг-Грин, взглянуть, не пришло ли какое-нибудь судно. Напрасно: «Приходите через несколько дней». После полудня у меня оставалось еще много времени, и я направился в верхнюю часть города «попастись» в известном книжном магазине «Брентано» на Пятой Авеню.

В «Брентано» я разговорился на духовные темы с менеджером по продажам, который показал мне несколько книг Томаса Мертона, молодого христианина-протестанта, который перешел к римскому католицизму, затем стал траппистом [Траппист — член монашеского ордена, члены которого были известны своим аскетизмом и обетами молчания. — Прим. перев. ]. Все это было довольно занимательным, но лично меня не привлекало. Меня влекла широта, универсальность учений Индии. Именно они завоевали мою приверженность.

Из «Брентано» я направился в другой книжный магазин на Пятой Авеню, в то время он назывался «Даблдей-Доран». Там я нашел целую секцию книг по индийской философии. Впервые я встретил такую коллекцию. Я жадно читал множество различных названий: Упанишады, Бхагавад-гита, Рамаяна, Махабхарата, книги по йоге. Я просмотрел все эти полки и вернулся к началу, чтобы изучить книги внимательнее. На этот раз, к своему удивлению, первой я увидел книгу, стоявшую лицевой стороной ко мне, которую с первого захода не заметил. Меня странно поразила фотография автора на обложке. Я никогда прежде не встречал человека, чье лицо излучало бы столько великодушия, смирения и любви. Я нетерпеливо взял эту книгу и вновь взглянул на название: «Автобиография Йога» Парамахансы Йогананды. Автор жил в Америке — в Калифорнии! Не этот ли человек может помочь в моем поиске? Я начал перелистывать книгу, и вдруг следующие слова привлекли мое внимание: «Посвящается памяти Лютера Бербанка, американского святого».

Американский святой! Но какая нелепость! Разве можно стать святым в этой стране «всемогущего доллара?» В этой материалистической пустыне? В этой... Я в отчаянии закрыл книгу и положил ее на место.

В тот день я купил свою первую книгу по индийской философии, однако не «Автобиографию Йога», а великолепный перевод Бхагавад-гиты сэра Арнольда Эдвина. В нетерпении я вез это сокровище домой, в Скарсдейл, где временно снимал комнату. В следующие несколько дней я с жадностью просто поглощал ее, чувствуя, будто парил в бескрайних небесах чистой мудрости.

Из всех людей тот наилучший, кто равно относится к доброжелателям, благодетелям, врагам, равнодушным, посредникам, завистникам, близким, а также к праведникам и грешникам [ Бхагавад-гита 6: 9. Здесь, как и в других местах, приведен дословный перевод санскритских стихов Гиты; в английском оригинале автор цитирует поэтическое переложение Э. Арнольда. — Прим. ред. ].

Какие чудесные слова! Испытывая трепет, я продолжал читать:

Я — источник всего, из Меня исходит все. Зная это, мудрые всем сердцем поклоняются Мне.

Тем, кто предан Мне, кто всегда поклоняется Мне с любовью, тем я даю буддхи-йогу (понимание), с помощью которой они приходят ко Мне. Из особой милости к ним Я, пребывающий в их сердцах, разрушаю сияющим светильником знания темноту, порожденную невежеством [ Бхагавад-гита 10: 8, 10—11.].

Мои собственные сомнения рассеивались этими удивительными поучениями. Я теперь с полной уверенностью знал, что выбрал правильный путь.

На другой день после первого прочтения Бхагавад-гиты я возвратился в Нью-Йорк, намереваясь посетить Баулинг-Грин и узнать, не пришло ли какое-нибудь торговое судно. Я шел вниз по Седьмой Авеню по направлению к метро, вход куда находился на другой стороне следующего перекрестка, и тут вспомнил книгу, которую импульсивно отказался взять в предыдущий раз: «Автобиографию Йога». Когда в моей памяти вновь возникло то прекрасное лицо на обложке, во мне родилось сильное желание пойти и купить эту книгу. Но я решительно выкинул эту мысль из головы.

— Это вовсе не то, что я ищу, — сказал я себе, посмеиваясь. И добавил: «Подумаешь, американский святой!» И я решительным шагом направился в метро.

— Откуда ты знаешь, что это за книга, если даже не хочешь прочитать ее? — появилось возражение (не в виде слов, но безошибочное по смыслу).

— Нет! — повторил я. И затем привел доводы: — Мне надо отказаться от чтения книг; я уже и так слишком рассудочен. Кроме того, если я когда-нибудь стану отшельником, мне следует копить деньги, а не тратить их постоянно!

В этот момент я подошел к перекрестку. Я все еще шел в метро, когда почувствовал, что какая-то сила влечет меня повернуть налево, за угол и направиться к Пятой Авеню. Я никогда не испытывал ничего подобного. Пораженный, я подумал что, может быть, мне дают понять, что в этой книге есть что-то такое, что мне следует прочитать? Уже не сопротивляясь, я торопливо и с нетерпением зашагал в сторону «Даблдей-Дорана».

Войдя в магазин, я сразу нашел книгу и купил ее. Выходя из магазина, я нос к носу столкнулся с Дугом Берчем, тем другом из средней школы Скарсдейла, который познакомил меня с Ником и диксилендом. Мы коротко обменялись новостями. Дуг принялся описывать мне в радужных тонах планы своей карьеры на радио и в области рекламы. Чем дольше он говорил, тем крепче я прижимал к сердцу свою драгоценную книгу. Я не заметил, как растаяли мои сомнения. Мне казалось, что Йогананда разделял мое разочарование блестящими перспективами, которые так ярко расписывал Дуг, образом жизни, таким пустым для меня. Прижимая книгу, я вдруг почувствовал, будто мы с этим восточным йогом были старыми друзьями. Светский мир и я были чужими, а здесь был тот, кто знал и понимал меня.

Я не раскрыл книгу, пока не вошел в свою комнату в Скарсдейле. И тут началось самое увлекательное в моей жизни литературное приключение.

«Автобиография Йога» — история страстного поиска Бога молодым индусом. В книге описываются многие из живущих святых, которых он встречал на своем пути, включая великого гуру Свами Шри Юктешвара. В ней яснее, чем в какой-либо из прочитанных мною мистических книг, описаны собственные переживания автора в общении с Богом, в том числе описание самого высокого таинственного союза — самадхи. Читая главу за главой, я нашел волнующее доказательство реальности существования Бога не только в абстракции бесконечности, но и в сердцах и жизнях реальных людей. Я читал о том, как молитвы Йогананды, даже связанные с малыми просьбами, не оставались без ответа, о том, что, отдав себя безоговорочно в руки Бога, он всегда получал его помощь в самых неожиданных обстоятельствах. Я читал о безграничной любви к Богу, которую мне страстно хотелось обрести; о таком близком и счастливом общении с Богом, о котором я даже не смел мечтать!

Прежде я полагал, что жизнь, посвященная Богу, может, в лучшем случае, дать спокойствие духа. Но здесь я обнаружил, что плодом духовной жизни является радость, превосходящая всякое человеческое воображение!

До недавнего времени я сомневался в духовном значении молитвы и относился к ней как к средству приведения себя в возвышенное состояние. Но теперь я знал и ни на минуту не сомневался в том, что Бог с любовью относится к каждому страждущему.

В книге описано немало чудес, многие из которых, признаюсь, в то время я не мог принять. Однако вместо того, чтобы отмести их (что я и сделал бы, прочитав об этом в других книгах), я подавил свою недоверчивость, поскольку сам дух этого повествования был проникнут столь глубокой искренностью, так явно лишен гордыни или нечистых помыслов, что я не мог сомневаться в том, что автор верил каждому написанному им слову. Никогда прежде мне не приходилось читать книгу, пронизанную таким духом истины, наполненную добротой и радостью. Казалось, каждая страница излучала свет. Во время чтения «Автобиографии Йога» у меня слезы перемежались со смехом: слезы истинной радости; смех — от еще большей радости! В течение трех дней я почти не ел и не спал. Когда я гулял, то шел почти на цыпочках, как в экстатическом сне.

И наконец, эта книга описывала высшую науку крийя-йоги — техники, помогающие искателю быстро продвигаться по пути медитации. Мне так страстно хотелось постигнуть таинство медитации, что я ощущал возбуждение человека, нашедшего карту сокровищ; в данном случае это были священные сокровища, глубоко зарытые во мне самом!

«Автобиография Йога» — величайшая книга, которую мне когда-либо приходилось читать. Даже просто внимательного чтения ее было достаточно, чтобы изменить всю мою жизнь. С того времени мой разрыв с прошлым стал окончательным. Я был полон решимости следовать учению Парамахансы Йогананды даже в самых малых делах моей жизни.

Узнав, что он рекомендовал вегетарианскую диету, я немедленно отказался от мяса, рыбы и птицы. Если бы он порекомендовал диету из хлеба и воды, я без колебаний принял бы и ее.

Более чем что-либо другое, эта книга дала мне уверенность в том, что в Йогананде я нашел своего гуру, своего духовного мастера на все времена. Всего несколько дней назад мне было даже незнакомо это странное слово — «гуру». Я ничего не ведал о йоге, перевоплощении или о карме; не имел представления об основных концепциях философии Индии. Невероятно, но теперь я ощущал такую глубокую абсолютную веру в другое человеческое существо, что, даже не понимая толком его философии, готов был следовать за ним до конца своей жизни. И еще до предстоящей встречи с ним я чувствовал, что он был самым верным другом из тех, кого я когда-либо знал.

Через день после того, как я стал вегетарианцем, друзья моей семьи, мистер и миссис Ллойд Гибсон пригласили меня на ленч. К моему удивлению и отчаянию, главным блюдом у них был цыпленок табака. Не желая обижать друзей, я пошел на компромисс: отложил кусочки цыпленка на край тарелки и стал есть овощи в курином соусе.

На следующий день Джордж Колверт, на ферме отца которого мы с Бобом работали после моего окончания средней школы, пригласил меня на ленч в доме его родителей, с последующей игрой в поло. На этот раз у меня не было выбора и пришлось отказаться от толстого, сочного гамбургера, который предложила мне его мама. Мое положение становилось еще более неловким оттого, что Джордж предусмотрительно подготовил мне свидание! Я казался довольно странным гостем, который почти ничего не ел и обращал мало внимания (насколько это допускала вежливость) на девушку в противоположном конце комнаты. (Йогананда был монахом: я тоже буду монахом.) Игра в поло дала мне возможность кратковременно и тайно уходить в медитацию, так что я не считал игру полной потерей.

Позднее в тот день я встретил своего брата Боба и Дина Бассета, нашего приятеля по посещениям кафе-мороженого в поселке Скарсдейла. Дин считался «самым матерым волком» в старшем классе средней школы. Он и Боб обсуждали любимую тему Дина: девочек.

Я некоторое время молча слушал их болтовню. Наконец я не выдержал: «Разве вы не знаете, что страсть делает человека рабом того, к чему он стремится!»

Боб и Дин переглянулись насмешливо. «Что это с ним?» — спросил Дин.

Лишь через годы до меня дошло, что понимание, словно цветок, распускается со свойственной ему скоростью. Если человек не готов к осознанию истины, то даже самая убедительная логика не поможет принять ее.

Как только я завершил чтение «Автобиографии Йога», у меня возникло желание немедленно сесть в автобус, направляющийся в Калифорнию. Однако не желая действовать столь импульсивно, я прождал целый день! Я даже несколько часов спорил с собой, не мудрее ли поехать к морю, как я планировал, чтобы на несколько месяцев погрузиться в медитацию перед принятием столь важного решения. Но я уже знал, что это решение правильное. На следующий день я упаковал свой чемодан и сел на ранний поезд, следовавший в Нью-Йорк.

Мой крестный отец, доктор Уинтроп Хейнес, проявлял живое участие и интерес к моему будущему. Они с женой относились ко мне как вторые родители, и я не мог уехать из Нью-Йорка, не попрощавшись с ним. Поэтому по пути к автобусной станции я заглянул в его контору в Центре Рокфеллера. Не застав его, я оставил на столе записку, в которой сообщал: «Я еду в Калифорнию, чтобы присоединиться к группе людей, которые, я верю, могут научить меня тому, что я хотел бы узнать о Боге и религии». Так я впервые поделился своей тайной о том, что Бог — истинная цель моей жизни.

Я сел в первый же автобус, отправлявшийся на запад. Следующие четыре дня и ночи моим домом была вереница автобусов, в которые я пересаживался по дороге.

Мой разрыв с прошлым был таким внезапным и полным, что иногда я спрашиваю себя, возможно ли было все это без особого благоволения свыше? Что, например, я стал бы делать, если бы мама все еще находилась в Америке? Хватило бы у меня мужества на такой решительный шаг? Я не уверен в этом. Очень возможно, что она задержала бы меня. А если так, смогла бы она отвратить меня от моего намерения? К этому времени такой вопрос стал чисто теоретическим. Но разве не удивительно то, что я нашел книгу, которая изменила мою жизнь, менее чем через полдня после того, как я посадил маму на пароход, следовавший в Каир?

Действительно, неисповедимы пути Господни! В последующие годы мне не раз суждено было быть свидетелем таких удивительных совпадений, и каждый раз я не переставал изумляться.

Поиск по сайту: