ПОМЕСТЬЕ МАУНТ-ВАШИНГТОН

ГОРА ВАШИНГТОН в районе Хайленд-Парка Лос-Анджелеса возвышается над огромным городом подобно некому ангелу-хранителю. Располагаясь недалеко от центра, гора все же стоит уединенно, отделенная последовательными ступенями предгорий. На вершине горы звук уличного движения, доносящийся с оживленных улиц внизу, стихает до тихого гула. Здесь, в этом спокойном уголке, больше возможностей для гармоничного решения проблем человечества. Находясь в мире, это место было словно не от мира сего.

Именно сюда, на вершину горы Вашингтон, 3880 по Сан-Рафаэль-авеню, после бравого восхождения по крутой, извилистой дороге, прибывает решительный посетитель Международного правления Общества Самоосознания.

В начале двадцатого столетия поместье Маунт-Вашингтон, как еще называют это имение, было фешенебельным отелем. Богатые люди, стремясь вырваться из напряжения и суеты городской жизни, приезжали сюда расслабиться или принять участие в торжественных светских раутах. На теннисных кортах проводились турниры; в просторных фойе — банкеты и блистательные танцевальные вечера. Гостей доставляли в отель фуникулером по крутому склону от Мармион-Вэй, в трехстах метрах ниже, где ветка соединялась с железной дорогой из центра Лос-Анджелеса.

«Город ангелов» был тогда гораздо меньше: около ста тысяч жителей. Со временем повышение популярности автомобиля и неуклонное поглощение городом окружающих фруктовых садов и фермерских земель побудило модную клиентуру Маунт-Вашингтона искать развлечений подальше от города. Для поместья Маунт-Вашингтон настали тяжелые времена. В конце концов отель закрылся. Из расширяющихся трещин на некогда знаменитых теннисных кортах начали прорастать сорняки. Отель, подобно нуждающемуся, но все еще гордому аристократу, с решительной снисходительностью продолжал взирать на мир со своего 12-акрового участка. Однако поддерживать это надменное настроение с годами становилось все труднее и труднее, так как со стен главного здания начала облупляться краска, окрестности потеряли свою былую элегантность и повсюду были видны несомненные приметы запущенности. Увы, к подобному всеобщему равнодушию приходят все, кто слишком гордо противостоит уравнивающей все косе Времени. Деловой мир уже более не платил дань поместью Маунт-Вашингтон.

Тем не менее в отличие от большинства модных когда-то курортов, жалких в своих воспоминаниях о навсегда ушедшем расцвете, былая слава Маунт-Вашингтона послужила лишь прелюдией к куда более славной роли.

Приблизительно в начале века, в те времена, когда Маунт-Вашингтон достиг вершины своей популярности как курорт, перед одним мальчиком в Индии в часы экстатической медитации проносились видения таинственного монастыря на вершине горы в далекой стране. Послание, переданное его загадочными видениями, относилось к миссии, которую, как он знал, ему предназначено когда-нибудь исполнить. Мукунда Лал Гхош, впоследствии известный миру как Парамаханса Йогананда, был сыном старшего управляющего Бенгало-Нагпурской железной дороги. Его ожидала перспектива богатства и высокого положения в миру. Но это был не тот мир, который его привлекал. С самого раннего детства он стремился к Богу так пылко, как другие жаждут человеческой любви или мирского признания. Любимым времяпрепровождением Мукунды было посещение святых. Они часто называли его «Чхото Махашая» — «Маленький господин», или, буквально, «Маленький человек с великим умом» [Слово «махашая» (почтенный) состоит из двух корней: «маха» (великий) и «ашая» (образ мыслей). — Прим. ред. ]. Обращаясь с ним не как с ребенком, а как с духовно равным, многие задавали ему глубокие вопросы и искали совета в духовных предметах.

Очевидно, это был незаурядный ребенок, хотя в своей автобиографии Йогананда представляет себя столь скромно, что читатель, незнакомый с интенсивной подготовкой, требуемой для высоких достижений в йоге, может прийти к заключению, что в подобных условиях всякий мог бы получить духовные переживания юного йога.

Вскоре после окончания средней школы Мукунда встретил своего гуру [Духовного учителя. Слово «гуру» часто применяют, в широком смысле, к любому почитаемому учителю. Но на духовном пути оно относится к сатгуру, истинному гуру — к тому просветленному мудрецу, которому поручено Богом вывести духовно готовых искателей из темноты к переживанию Высшей Истины. Хотя искатель может иметь много менее значимых учителей, говорится, что такой божественно указанный гуру для него только один.], великого Свами Шри Юктешвара из Серампура (Бенгалия). У стоп этого великого учителя за поразительно короткий период — шесть месяцев — он обрел высокое состояние самадхи — единения с Богом. Гуру оставил его в ашраме [Месте удаления от мирской жизни ради занятий духовной практикой.] еще на девять с половиной лет, подготовив за это время к миссии распространения йоги на Западе. «Запад, — объяснял Шри Юктешвар, — пришел к высоким материальным достижениям, но ему не хватает духовного понимания. По воле Бога тебе предназначено сыграть роль в обучении человечества равновесию между материальной и внутренней, духовной жизнью».

В 1917 году Мукунда, теперь уже как монах с именем Свами Йогананда [ Свами — буквально, «господин», иначе говоря, тот, кто достиг господства над самим собой. «Свами» — титул, даваемый обычно санньясинам (отрешенным), в подтверждение истины, что только тот есть истинный правитель мира, кто управляет самим собой. По той же причине отрешенных часто называют Махараджами («Великими Царями»). Ананда («божественное блаженство») обычно является частью монашеского имени санньясина. Таким образом, имя «Йогананда» означает «Божественное блаженство, обретенное единением (йогой) с Богом», или «Божественное блаженство, получаемое от практики йоги ради достижения единения».Обычай добавлять к имени санньясина слово «ананда» ведет свое происхождение со времен Свами Шанкары, известного также как Свами Шанкарачарья, — древнего реорганизатора монашеского ордена в Индии. Шанкарачарья спас Индию от искаженного атеистического истолкования, которым буддисты намеревались подменить возвышенные учения своего основоположника. Он объяснил, что, хотя Истина действительно превыше человеческих концепций (как подразумевал Господь Будда, упорно отказывавшийся говорить о Боге), она, тем не менее, существует и может быть испытана. Высшее состояние божественного экстаза являет себя как невыразимое блаженство — «превыше всяческих ожиданий», как его описывал Йогананда. Свами Шанкара определил Бога как Сат-чит-ананду — «Бытие, знание, блаженство». Парамаханса Йогананда перевел это определение как «Вечно существующее, вечно-сознающее, вечно новое Блаженство».] предпринял первый заметный шаг на пути к исполнению своей миссии, основав небольшую школу для мальчиков в бенгальской деревне Дихика. В 1918 году махараджа Кашимбазара милостиво позволил ему перевести эту быстро растущую школу в кашимбазарский дворец в Ранчи, штат Бихар. Здесь школа достигла своего расцвета. Предлагая наряду со стандартным курсом образования обучение божественному искусству жизни, это учреждение быстро сделалось местом постоянных устремлений родителей и детей. За первый год количество заявлений о приеме достигло двух тысяч — гораздо больше, чем школа могла вместить. К концу второго года образовательные теории молодого директора-йога уже начали оказывать серьезное влияние на других учителей.

Как бы ни была школа в Ранчи дорога его сердцу, существовала другая, более серьезная миссия, к которой Господь уже тогда готовил его. Однажды, в 1920 году, во время медитации молодой йог получил видение: тысячи американцев проходили перед ним, пристально всматриваясь в него. Он знал — это было божественное послание. Пришло его время начать дело своей жизни на Западе.

Буквально на следующий день он получил приглашение выступить делегатом от Индии на Международном конгрессе религиозных либералов. В том году он проводился в Бостоне, штат Массачусетс, при содействии Американской Унитарианской Ассоциации. «Все двери открыты для тебя, — сказал ему Шри Юктешвар, когда он обратился к своему гуру за наставлениями. — Твои слова о йоге будут услышаны на Западе». Получив подобный наказ, он принял приглашение.

В Америке он обнаружил множество людей, жаждущих духовных учений Индии и освобождающих техник йоги. Поэтому он остался в Бостоне, где в течение трех лет преподавал и читал лекции. Постепенно он адаптировался к американской культуре и постиг, как можно пробиться через предвзятые мнения слушателей к их сердцам.

В 1923 году он начал серию лекций и занятий в крупнейших городах Америки. Везде он пользовался чрезвычайным успехом. Толпы людей стекались к нему, иногда простаивая в очередях длиной в целые кварталы, чтобы войти. В отличие от большинства других учителей из Индии, он никогда не пытался навязать американцам культурные образцы поведения своей страны, но стремился показать, как одухотворить их собственную культуру. Динамично, с заразительной радостью доводил он до умов, погрязших в добродетелях «приземленного практицизма», что наиболее практичный путь для всех — это поиск Бога.

Его магнетизм был неотразим. 25 января 1927 года в Вашингтоне, округ Колумбия, после лекции, на которой присутствовали 5000 человек, «Вашингтон пост» сообщала: «Свами побил все рекорды по устойчивости интереса». Одно время известный фотограф держал фотографию Мастера в полный рост на улице возле своего ателье. Президент Кальвин Гулидж принимал Йогананду в Белом Доме. Восемнадцатого апреля 1926 года в знаменитом Карнеги-Холле в Нью-Йорке Мастер в течение полутора часов поддерживал вдохновение трехтысячной толпы, повторявшей вместе с ним простое песнопение «О, Прекрасный Боже!». Он перевел его с хинди, на котором оно было написано Гуру Нанаком. Той ночью многие из его слушателей побывали в состоянии божественного экстаза.

В 1924 году Свами Йогананда предпринял турне на запад через весь континент. Когда он учил и читал лекции, тысячи людей обнаруживали, что их жизнь преображена не только его словами, но и притягательной любовью и явственным сиянием его внутренней радости.

Луиза Ройстон, старейшая из его учениц, которая впервые встретилась с ним в те далекие дни, описывала его как человека столь переполненного божественной радостью, что он порой просто взбегал на лекционный помост; его длинные волосы развевались, а оранжевое одеяние на теле трепетало, словно разделяя его воодушевление.

— Как себя все чувствуют? — кричал он обычно.

И все повторяли за ним: «Пробуждены и готовы!»

— Что ощущает каждый?

И снова крик: «Пробуждены и готовы!»

Только в такой заряженной атмосфере он стремился говорить о Боге, которого описывал как самую динамичную, вызывающую радость Реальность Вселенной. Сухие теоретические лекции были не для него. Он прибыл в Америку не философствовать, но пробудить в людях пылкую любовь к Богу, страстное желание познать Его. Сильная, вдохновляющая личность этого учителя из Индии совершенно завладевала аудиторией.

Луиза Ройстон рассказала мне прелестную историю, произошедшую в 1927 году во время визита Йогананды в Вашингтон, округ Колумбия. В этом городе его ученицей стала мадам Амелита Галли-Керси, известная всему миру примадонна. В то время Галли-Керси достигла кульминации своей известности. Однажды вечером, во время пения в переполненном концертном зале, она заметила своего гуру, сидевшего на балконе. Прервав выступление, она вытащила носовой платок и пылко помахала ему. Свами, в свою очередь, поднялся и помахал ей в ответ. А затем публика, увидев наконец, чье присутствие прервало концерт, разразилась восторженными приветствиями и аплодисментами. Овация не смолкала в течение нескольких минут.

Одна из причин почти ошеломляющего отклика, который Мастер встречал повсюду, была в том, что он никогда не рассматривал аудиторию слушателей как безымянную толпу, даже если она насчитывала многие тысячи. Он был поразительно чуток к каждому как к индивидуальности. Часто он обращался к единственному члену аудитории, который в этом особенно нуждался. Я сам это испытал, обнаружив, как в ходе публичной лекции он кратко обращался к какой-то из моих личных трудностей. Когда я мысленно благодарил его, он с улыбкой бросал на меня взгляд, прежде чем продолжить свои рассуждения.

Однажды я слышал, как мистер Оливер Роджерс (впоследствии Брат Дэвананда), пожилой человек, ставший монахом Маунт-Вашингтона спустя год или два после меня, рассказывал Мастеру:

— Я слушал Вашу лекцию двадцать пять лет назад в симфоническом зале, в Бостоне. В последующие годы мне часто хотелось узнать, где вы. Я полагаю, это была моя карма: я должен был вначале искать Бога на других путях, но побудительной причиной моих поисков всегда был тот вечер с Вами в симфоническом зале.

— Что еще было странно, — продолжал размышлять мистер Роджерс, — этот огромный зал был набит до отказа, однако в течение всей лекции Ваши глаза были прикованы ко мне!

— Я помню, — тихо ответил Мастер.

Прежде всего, во время каждой публичной лекции, Свами Йогананда искал души, духовно готовые посвятить свою жизнь Богу. Как он часто говорил: «Я предпочитаю душу толпе, хотя и люблю толпы, состоящие из душ».

Во время его трансконтинентального турне в 1924 году многие с душевным трепетом предлагали Свами Йогананде остаться в их городе на постоянное жительство. Но на каждое такое предложение он отвечал: «Моя душа зовет меня в Лос-Анджелес». Много лет спустя один из гостей Маунт-Вашингтона спросил его: «Какое место в Америке вы считаете самым духовным?» «Я всегда считал Лос-Анджелес Бенаресом [Бенарес, или Варанаси, как он теперь официально называется, — самый святой для индусов город. С тысячелетней историей (вполне возможно, что он является самым старым из постоянно населенных городов мира), Варанаси обладает аурой неподверженности времени и отдаления от мира. В нем расположены многочисленные ашрамы и храмы. Благоговейные паломники со всех концов Индии приходят, чтобы омыться в священных водах Ганга. Пожилые и немощные стекаются сюда, убежденные, что умереть в Бенаресе — гарантия спасения. И действительно, их вера основана, хотя и символически, на божественной истине. Ведь индусы, принимающие свою мифологию буквально, считают Бенарес земной обителью Бога в форме Шри Вишванатха, «Властелина Вселенной». И воистину, тому, кто живет и умирает во внутренней обители Бога, то есть в Его сознании, спасение гарантировано.] Америки», — ответил Мастер.

И вот он в Лос-Анджелесе. Люди стекались на его лекции в огромном (даже для такого, известного своей склонностью к духовному, города) количестве. Недели проходили при неувядающем интересе публики. И наконец он сообщил своим полным восторга ученикам, что намеревается организовать свою штаб-квартиру здесь.

Ему показывали многочисленные участки земли, но ни один из них не соответствовал видению, которое он получил в Индии. Он продолжал поиск.

В один из январских дней 1925 года он совершал поездку на машине с двумя или тремя учениками. Среди них находился Артур Кометер, который вместе с другим учеником, Ральфом, был шофером Мастера в его поездке через Америку. Они ехали вверх по серпантину дороги на гору Вашингтон. Когда они проезжали поместье Маунт-Вашингтон, Мастер вскрикнул: «Остановите машину!»

— Вы не можете войти туда, — запротестовали его спутники. — Это частная собственность.

Но Йогананду невозможно было отговорить. Он вошел на обширный участок и бродил по нему в молчании; наконец, взявшись за ограду теннисного корта, он тихо воскликнул: «В этом месте чувствуешь себя как дома!»

Как выяснилось, это имение недавно было выставлено на продажу; уже были и другие желающие приобрести его. Но Йогананда знал, что поместью суждено принадлежать ему. Он был так уверен в этом, что пригласил всех своих учеников в Южную Калифорнию на церемонию освящения еще не купленной земли. В своей речи в тот день он сообщил им: «Это место ваше».

Цена имения составляла 65 000 долларов. Учитель был уже готов подписать договор о покупке, когда его рука застыла в неподвижности. «Бог удержал мою руку от подписи, — говорил он мне по прошествии многих лет, — потому что хотел, чтобы я приобрел это имение за меньшие деньги». Через несколько дней был найден другой агент поместья, который согласился обсудить условия сделки. Продавец согласился на снижение цены до 45 000 долларов при условии, что сумма будет выплачена полностью во время покупки, и эта дата устанавливалась не позднее трех месяцев со дня подписания Йоганандой договора. Цена, хотя и превосходная, все же составляла значительную сумму, особенно в те дни, когда доллар оценивался гораздо выше, чем сейчас. Когда ученики Йогананды узнали, что ему дано только три месяца на сбор всей суммы, их интерес значительно охладел. Одна дама воскликнула в испуге: «Да что вы, вам потребуется двадцать лет, чтобы достать такие огромные деньги!»

— Двадцать лет, — ответил Мастер, — для тех, кто думает, что двадцать лет. Двадцать месяцев для тех, кто думает, что двадцать месяцев. И три месяца для тех, кто думает, что три месяца!

Он получил эти деньги за три месяца. История о том, как он это сделал, чудесным образом иллюстрирует силу веры.

У Свами была ученица, миссис Росс Кларк, чей муж за несколько месяцев до этого заболел двусторонней пневмонией. Врач сказал, что ему не выжить. Миссис Кларк обратилась за помощью к Мастеру, который провозгласил: «Он будет жить». Подойдя к постели ее мужа, Мастер сел рядом и погрузился в глубокую молитву. Муж исцелился. Таким образом, когда миссис Кларк узнала о проблеме Учителя, она сказала ему: «Вы спасли жизнь моему мужу. Я хочу помочь вам. Примете ли вы заем в размере 25 000 долларов без требования возврата в течение трех лет?» Примет ли он!

— Остальные деньги, — рассказывал он мне, — начали стекаться со всей страны из других наших центров. Вскоре мы имели еще 15 000 долларов, что в целом составляло 40 000 долларов. Но окончательная дата покупки приближалась, а нам все еще недоставало 5000 долларов. Я еще раз написал миссис Кларк, справившись, не поможет ли она нам с этой суммой. К сожалению, она ответила: «Я дала все, что могла». Я поблагодарил ее еще раз за ту огромную помощь, которую она уже оказала. Но откуда же еще ждать помощи?

Наконец остался только один день! Ситуация была отчаянная. Если мы не получим эти пять тысяч долларов к полудню следующего дня, мы лишимся права на покупку.

Мастер усмехнулся: «Я думаю, Божественной Матери хочется, что бы моя жизнь продолжала оставаться интересной!

Так случилось, что я остановился в доме богатого, но неискреннего человека. Он легко мог бы помочь нам, если бы захотел, но и пальцем не пошевелил для этого. Я взывал к Богу: «Как ты собираешься предоставить мне эти деньги до завтрашнего полудня?»

— Все будет в порядке, — утешительно сказал хозяин дома.

— Почему вы это сказали? — потребовал я ответа. Я знал, что деньги придут, но Бог нуждается в человеческих орудиях, а этот человек не выказывал намерения послужить в таком качестве. Он вышел из комнаты.

В тот же самый момент порыв ветра [Как я понял из рассказа Мастера, это было духовное, а не физическое проявление. Ветер — одно из проявлений Аум, Святого Духа. Мы нашли ссылку на это в Деяниях святых апостолов: «При наступлении дня Пятидесятницы, все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились... И исполнились все Духа Святого». (Деян. 2: 1,2,4). Видениям, которые св. Бернадетта Собриотская получила от Девы Марии в Лурде, также предшествовал порыв ветра. Другие не могли его ощутить.] развернул мое лицо к телефону. Там я увидел лицо мисс Траск, дамы, дважды приходившей ко мне на беседу. Голос сказал: «Позвони ей». Я немедленно сделал это и объяснил ей мои затруднения.

После паузы она сказала: «Как раз на днях один человек вернул мне заем, который я давала ему много лет назад. Я никак не ожидала получить его обратно. Он составлял 5000 долларов! Вы можете получить его».

Я молча вознес молитву благодарения. «Пожалуйста, — умолял я ее, — вам нужно быть в Маунт-Вашингтоне завтра до полудня».

Она обещала приехать. Но в полдень следующего дня она еще не появилась! Несколько потенциальных покупателей ожидали, как волки. Один из них говорил всем подряд, что собирается превратить это место в школу кинематографии. Но продавец объявил: «Мы подождем до конца дня».

Через несколько минут прибыла мисс Траск. Драма завершилась. Мы уплатили полную стоимость покупки, и Маунт-Вашингтон стал нашим!»

Так было основано Международное правление Общества Самоосознания. Через эту организацию Парамаханса Йогананда распространил свое учение по всему миру.

Когда я приехал к Мастеру в 1948 году, поместье Маунт-Вашингтон было монастырем.

Поскольку надежды учителя на одухотворение Запада были связаны с всеобщим обучением молодежи, первоначально он планировал сделать поместье школой обучения «образу жизни», подобной его широко известному учебному заведению в Индии. Но вскоре он осознал, что для этой страны его образовательные мечты преждевременны. В первую очередь в его идеалы должны поверить взрослые; только тогда появятся должным образом подготовленные учителя и родители, желающие посылать детей в его школы. Вскоре Маунт-Вашингтон стал центральной резиденцией для взрослых, желающих посвятить свою жизнь Богу.

В 1925 году многие американцы были вдохновлены посланием Йогананды, но мало кто был готов полностью отдать свою жизнь духовному поиску. Даже в Индии, как утверждает Господь Кришна в Бхагавад-гите, «Среди тысяч людей едва ли кто-либо стремится к совершенству; из совершенных едва ли кто-либо воистину знает Меня» [Бхагавад-гита 7: 3.]. Свами Шанкарачарья однажды заметил: «Детство занято играми; молодость занята романами и семьей; старость занята болезнями и заботами: где же человек, который занят Богом?» Здесь, на материалистическом Западе, очень и очень немногие желали тратить время на глубокую медитацию. Они приходили по одному. Многие ушли; немногие остались. Йогананда мог пойти на компромисс в своих высоких стандартах и снизить их, чтобы осталось больше людей, но он никогда этого не делал. Единицами, но они все же приходили, и количество глубоко ищущих душ среди них постоянно росло. Монашеский орден мало-помалу развивался и со временем достиг такого высокого духовного масштаба, какого я не видел больше нигде, даже в Индии.

Несколько лет Свами Йогананда продолжал свои поездки по стране, давая лекции, обучая, привлекая к своей работе постепенно растущую группу преданных учеников. Наконец он почувствовал, что Бог побуждает его закончить эти духовные «кампании», как он их называл, и возвратиться в Маунт-Вашингтон, чтобы посвятить свое время обучению тех людей, которых он туда посылал.

И здесь для него и его маленькой группы настал период суровых испытаний. Как выяснилось, все вырученные за предыдущие годы публичных обучений деньги, которые он посылал домой, были растрачены, и далеко не всегда мудро. Без сомнения, тем, кто отвечал за это, представлялось, что источник снабжения никогда не иссякнет. Для пополнения истощенного банковского счета Мастер мог отправиться в новую кампанию, но почувствовал, что Бог повелевает ему сейчас оставаться в Маунт-Вашингтоне, и повиновался этому зову. Он со своей маленькой группой посадил на склоне помидоры. Месяцами их диета состояла из сырых, тушеных, жареных, печеных помидоров и томатного супа. Они обнаружили, что при минимальном кулинарном воображении даже эту крайне скудную пищу можно приятно разнообразить.

По прошествии лет все больше и больше учеников по всей стране осознали, что Мастер дал им нечто гораздо большее, чем дополнения к церковным учениям, с которыми они выросли: это был целостный, самодостаточный духовный путь. Йогананда всегда советовал своим ученикам оставаться верными собственной церкви, если они этого хотели. Но многие начинали воспринимать его дело как единственную церковь, в которой они нуждались. Так продвигалось его дело — не путем миссионерского обращения, но через личный опыт самих учеников, испытавших эффективность его учений. Все больше и больше людей, которым мирские обязанности не позволяли присоединиться к его монастырю, объединялись в своих городах, образуя центры Общества Самоосознания. В Маунт-Вашингтоне составлялись уроки, представляющие собой подборку его наставлений и записей, [За эту любовную работу несла основную ответственность Луиза Ройстон — ученица, о которой я уже упоминал в этой главе.] и рассылались последователям по всей стране. К 1935 году эта работа вполне установилась и процветала.

В том же самом году гуру Йогананды, Свами Шри Юктешвар, призвал его назад в Индию. Ставший знаменитостью ученик провел там год, путешествуя по стране и собирая большие аудитории.

Посетитель ашрама Шри Юктешвара в Серампуре однажды сравнил Свами Йогананду с другим свами, широко известным в Индии. Великий гуру, редко снисходивший даже до небольшой похвалы, на этот раз ответил со скрытой гордостью: «Йогананда значительно выше».

В том году Шри Юктешвар удостоил своего возлюбленного ученика высшего в Индии духовного титула: Парамаханса [Буквально: «Высший Лебедь». С древних времен лебедь был символом божественного просветления. Тому есть три причины. Во-первых, подобно лебедю, равным образом чувствующему себя дома и на земле, и на воде, просветленный йог как дома и в этом мире, и в океане Духа. Во-вторых, есть поверье, что лебедь обладает способностью разделять смесь молока с водой и выпивать только молоко (возможно, он делает это путем сворачивания молока). Сходным образом хамса, просветленный йог, проводит ясное различие между «молоком» божественной реальности и «водой» заблуждений. В-третьих, «хамса» (лебедь) на санскрите означает также хан са (Я есть Он): выражение, обозначающее благословенное осознание истинного мастера. (Слово «хамса» в стиле «наивного этимологизирования» можно представить как сочетание лишенного отрицательного префикса «a» слова «aham» (я) со словом «sah» (он); таким образом, получается: «Лишенное эгоизма «я» — это Он. — Прим. ред.) Высший среди этих «хамс» — парама (высший) хамса. Уже достигший освобождения, парамаханса не нуждается в борьбе с земными заблуждениями при помощи меча распознавания, ибо без всяких усилий всегда и во всем видит Божественное.].

Йогананда писал свой титул как «Paramhansa», без a в середине. Именно так это слово обычно произносят в Индии. По мнению ученых-санскритологов, правильнее писать «парамаханса». Но ученая строгость не всегда согласуется с неученым восприятием. Многие индийцы надеялись, что теперь Йогананда останется в Индии. Но Бог уже призывал его назад в Америку. Еще одним, внешним знаком того, что Бог отпускает его в путь, была смерть его гуру. Поэтому в 1936 году он возвращается в Маунт-Вашингтон, и здесь начинается новый этап его миссии.

В своих прежних видениях вместе с образом Маунт-Вашингтона Йогананда всегда видел два других здания. Первым из них был главный зал его школы в Ранчи. Второе еще предстояло найти. Это была прекрасная обитель где-то возле моря.

Несколько раз, проезжая вниз по берегу Калифорнии в Сан-Диего, он чувствовал притяжение к одному месту в маленьком городке Инсинитас. Каждый раз он получал внутреннее предупреждение: «Подожди. Еще рано». Покорный божественному водительству, он никогда больше не интересовался этим вопросом. Но по возвращении из Индии его ожидал сюрприз. На том самом месте, которое притягивало его в тех поездках, мистер Джеймс Дж. Линн, богатый и высоко духовно продвинутый ученик, построил обитель его видений! Именно здесь Парамахансаджи [В Индии к именам в знак уважения обычно добавляется суффикс «джи». ], как теперь его называли многие люди, в течение нескольких последующих лет проводил большую часть времени. Здесь он написал свои книги, включая «Автобиографию Йога», ставшую духовной классикой.

Теперь его дни протекали в идиллии божественного спокойствия. После многих лет путешествий, духовных «кампаний» и мужественной борьбы с непрекращающимися трудностями на пути исполнения его миссии, на некоторое время он получил возможность насладиться плодами своих трудов. Трудности, которые он встречал теперь, лежали в сфере духовных идей.

Чтобы поделиться этой идиллией с преданными учениками, в 1938 году он построил в окрестностях Инсинитаса небольшой красивый храм. «Храм Золотого Лотоса» — так назвал он это здание. Расположенное неподалеку от главного здания, оно было обращено к океану. Здесь Мастер проводил групповые медитации, вместе с океаном напоминавшие об обширности Духа, и делился с наиболее преданными учениками некоторыми глубокими откровениями, которые днем изливались пером на бумагу. Храм Золотого Лотоса привлек широкий общественный интерес. Посетители иногда сравнивали его с Тадж-Махалом. Один человек сказал о нем: «Это — как увидеть рай еще при жизни».

Но для Мастера эта идиллия продолжалась недолго. В 1939 году в Европе началась Вторая мировая война. Ее разрушительные вибрации не могли не повлиять на работу Йогананды, направленную на служение всему человечеству. В 1942 году, вскоре после вступления Америки во Вторую мировую войну, оползень погрузил Храм Золотого Лотоса в море. Его фундамент был подточен почвенной эрозией, вызванной водой, просачивавшейся с дороги, пролегавшей за пределами принадлежавших храму земель. О потере этого прославленного строения сообщалось на первых полосах сотен газет по всей стране. Однако для Парамахансаджи эта потеря была не трагедией, а знаком Божественной воли. Пришло время для следующей стадии его миссии.

Создается впечатление, что на долю истинных возлюбленных Бога на земле выпадает больше испытаний, чем они заслуживают. Может быть, причина этого в том, что другие могут научиться на их примере: несчастья, встречаемые с божественной верой, неизбежно оказываются благословением. Лишения — это только кратчайший путь, туннель, пробитый через горы, чтобы быстрее достичь плодородных лугов за ними. Парамахансаджи заявил, что вместо разрушенного Храма Золотого Лотоса появятся другие и что для него эта потеря означает, что пришло время расширить деятельность его организации, которая к тому времени прочно встала на ноги.

Через год и два месяца после потери храма в Инсинитасе были приобретены два новых здания для богослужений. Одно из них в Голливуде, 4860 по бульвару Сансет, было освящено в августе 1942 года, второе находилось в Сан-Диего, 3072 по Первой Авеню, и освящено в сентябре 1943 года. Теперь по воскресеньям Мастер по очереди читал лекции в этих церквах.

Такое расширение его общественной деятельности привлекло в церкви множество учеников-мирян в дополнение к тем, которые становились монахами в ашрамах Маунт-Вашингтона и Инсинитаса. Именно сейчас давняя мечта, которую он часто описывал в лекциях и журнальных статьях, начала принимать определенную форму.

Одной из первостепенных целей его работы было «распространение духа братства среди всех людей и помощь в организации во многих странах самодостаточных общин для простой жизни и возвышенного мышления». Именно на установление такой «общины всемирного братства» он направлял теперь большую часть своих усилий.

Проблема, к которой он обратился, была сходна с той, что впервые возбудила его интерес к детскому образованию. «Окружение, — часто говорил он, — сильнее, чем сила воли». Окружающая обстановка, в которой живет ребенок, в значительной степени определяет его установки и поведение, когда он вырастает. Подобным же образом окружение, в котором живет взрослый, может полностью определить успех или неудачу его усилий по изменению своих старых вредных привычек. Парамахансаджи убеждал людей жить, по возможности, в гармоничной окружающей обстановке. Одиноким людям с глубоким стремлением к Богу он предлагал жить в монастыре. Но, рекомендуя ученикам, связанным мирскими обязательствами, регулярно посещать церкви Общества Самоосознания или службы в центрах, он с грустью осознавал препятствия, с которыми они сталкивались. Увы, современное окружение, даже когда оно внешне выглядит гармоничным, в большинстве своем не способствует духовному восхождению.

Он пришел к решению создать такие места, где все — и семейные, и одинокие — могли бы жить в атмосфере божественного воздействия. Места, где семья, друзья, работа и общее окружение — все приводило бы к духовному развитию; короче говоря, духовные поселения, «общины всемирного братства». В начале сороковых годов он решил основать одну из таких общин.

Инсинитас был тем местом, которое он выбрал для осуществления своего проекта. Здесь он начал принимать семьи. Читая в церквах лекцию за лекцией, он убеждал людей сочетать медитативные усилия с более простым, свободным стилем жизни в духовной общине.

Ряд проектов, которые он предпринял в течение своей жизни, можно рассматривать как руководство для будущего, ибо их выполнение зависело от готовности общества в целом, а не от его силы воли и видения будущего. Общество было еще не готово к ним. Таким образом, хотя он и мечтал основать в Америке школы, обучавшие «образу жизни», а одну из них попытался открыть в Маунт-Вашингтоне в 1925 году, Америка еще не имела достаточного уровня духовного развития, чтобы позволить его мечте осуществиться.

Тем не менее все, что он делал, по-видимому, имело основательные причины. В самом деле, что более всего свидетельствует о его пожеланиях по работе на годы и даже поколения, как не серьезная попытка осуществить эти пожелания в период его собственной жизни? Великие люди не могут надеяться на воплощение всех вдохновенных идей своего гения за краткий промежуток времени, отведенный им на земле. Но насколько очевиднее становятся их намерения для тех, кто следует по их стопам, если они смогли начать строить что-то, а не просто говорить об этом. Так было со школой в Маунт-Вашингтоне. Таким был и основанный Йоганандой в 1941 году с разрешения властей штата Калифорния Университет Йоги, который впоследствии пал перед безразличием публики. И таким же было его «поселение всемирного братства» в Инсинитасе.

Ему не было дано завершить эти проекты в течение своей жизни. Америка была просто не готова для этого. То, что его усилия не привели к успеху, нельзя рассматривать как смену намерений, учитывая значение, которое он придавал им на протяжении всей жизни. Скорее, практическая демонстрация его интереса должна была вдохновить других воспользоваться этим планом позже, когда его выполнение станет возможным.

В 1946 году была опубликована его широко известная книга «Автобиография Йога». Ее появление ознаменовало начало последней главы его жизни: завершение основных литературных трудов и появление множества новых учеников.

Летом 1948 года он испытал состояние высшего экстаза. Бог в форме Вселенской Божественной Матери открыл ему секреты космического творения. Поднимая эти последние завесы, Она словно бы хотела подготовить его к уходу с этой стадии материальных проявлений. «Вначале Я послала тебе несколько плохих людей, — сказала она ему во время этого экстаза, — чтобы проверить твою любовь ко Мне. Но теперь я посылаю тебе ангелов. Кто их поразит, того поражу я». Именно в этот период — приблизительно с 1946 года и позднее — пришло большинство из сужденных ему учеников. Можно предположить, что Бог смог заставить его жизнь в ранние годы сверкать более ярко, чем это было бы, если бы вся его энергия была посвящена личному обучению массы последователей. В биографии великого Шри Рамакришны большинство учеников также пришло в последние годы жизни этого учителя. Во всяком случае теперь, в заключительный период жизни Парамахансы Йогананды, появляется растущая группа устремленных к нему душ. Они помогли обеспечить продолжение работы после того, как он покинул эту землю.

В этот период он приобрел несколько новых зданий: уединенный ретритный [ Ретрит — место (как правило, уединенное) для духовной практики. — Прим. ред. ] дом в пустыне Твенти-Найн-Палмз в Калифорнии, куда уезжал, чтобы в уединении поработать над завершением своих произведений; новую церковь в Лонг-Бич, в Калифорнии, и еще одну в Финиксе, штат Аризона; озеро с храмом в Пасифик-Палисадз (Калифорния). Он увеличил уже существующие церковные владения в Голливуде, прибавив к ним лекционный зал и отличный вегетарианский ресторан.

Озеро и храм в Пасифик-Палисадз были освящены им в 1950 году. Это был его последний и самый прекрасный центр. Крутые склоны «Озерной Святыни (Lake Shrine) Общества Самоосознания», как он называл его, образуют естественную чашу вокруг очаровательной водной жемчужины. Комплекс включает в себя церковь, храм на открытом воздухе, маленькие часовни для каждой из основных мировых религий и прекрасные цветущие сады. Лейк-Шрайн ежегодно радует многие тысячи посетителей.

В последние годы жизни он все больше времени посвящал работе над своими произведениями. Одним из наказов, которые он получил от своего гуру, было выявление внутреннего сходства между индийскими Священными Писаниями, особенно Бхагавад-гитой, и Старым и Новым Заветами. В Твенти-Найн-Палмз он написал комментарии к Бхагавад-гите, Книге Бытия и Откровениям (по его словам, учение Откровений — это «чистая йога»). К тому времени он уже закончил детальные комментарии к четырем Евангелиям.

Седьмого марта 1952 года он покинул свое тело. Это была невероятно плодотворная жизнь. К моменту ее завершения центры Общества Самоосознания процветали во многих странах. Число учеников Йогананды по всему миру насчитывало десятки тысяч. Он открыл для Запада индийские учения так, как это не удавалось ни одному другому учителю. Впервые великий учитель из Индии провел большую часть своей жизни на Западе. Столь широко распространенный интерес к духовным учениям Индии возник в последние десятилетия в значительной степени в результате его учения и яркого личного примера.

Центром этого широкого движения было поместье Маунт-Вашингтон. Там и началась моя жизнь в ученичестве.

Поиск по сайту: