Прибавление 1 страница

несколько менее ярких,

несовершенных и сомнительных случаев

Рассвет

сли существует явление космического сознания и если оно явилось как результат постепенного развития зачатков этого сознания, то должны существовать случаи, промежуточные между самосознанием и космическим сознанием.

Если сравнить космическое сознание с солнцем, когда оно светит во всю силу, то предрассветные сумерки космического сознания бывают у людей, впоследствии иногда получающих полное космическое сознание, как это было у Данте и Бёме, но чаще дело дальше сумерек сознания не идет, да и они скоро исчезают. В менее ярких случаях после момента озарения блеск его долго сохраняется, лишь медленно рассеиваясь, ослабевая, как усиливающиеся сумерки после захода солнца где-нибудь на севере. В других случаях космическое сознание не доходит до апогея, но зато и не пропадает надолго, как летнее полярное солнце озаряя человека. Такое солнце — такое сознание не плодотворно. Случай этого рода описан в главе о Ричарде Джеффрисе.

В настоящее время бесчисленное множество людей живет в таких сумерках космического сознания.

Несомненно, много случаев так называемого «обращения» являются просто примерами по большей части внезапного подъема духа со среднего самосознательного уровня в область космического сознания той или иной силы. И если принять положение Карлейля, совершенно согласующееся с тем, что нам известно об эволюции нравственности, а именно что «обращение не было известно в древности, но появилось лишь в новое время», — то не указывает ли это на постепенный подъем духовной стороны человеческого разума?

Моисей

енан говорит [137:160], что «самые древние данные о Моисее появились 400-500 лет спустя после смерти этого лица». Но если принять на веру то, что говорится о Моисее в книге Исход, тогда в великом египетско-еврейском законодателе мы имеем случай космического сознания. Неопалимая купина — горящий, но несгораю-щий куст, который Моисей видел на горе Хорив, — тогда не более как субъективный свет: «и ангел Божий явился ему в пламени посреди куста, и он поглядел и увидел, что куст горит, но не сгорает». А относительно просветления, отразившегося на лице Моисея: «и когда Моисей сошел с горы Синай с двумя скрижалями заповедей, то Моисей не знал, что кожа лица его сияла или посылала свет вперед вследствие того, что Он говорил с ним [ 11:3:2]. И когда Аэрон и все дети Израиля видели Моисея, то кожа лица его сияла: и они боялись подойти к нему» [11:34:29-30]. Это сияние лица есть «преображение», характерное для космического сознания. Когда Моисей видел «огонь», по-видимому, он был уже женат и имел сыновей [11:4:20],

но все же он еще был молод, ибо после этого он жил и работал еще 40 лет. Кажется вероятным, что он был в характерном для озарения возрасте. Как это обыкновенно бывает, Моисей испугался, увидев огонь. «И Моисей скрыл лицо свое, потому что боялся глядеть на Бога» [11:3:6]. Он не верил, что пригоден для выполнения возложенной на него задачи: «кто я, чтобы идти к Фараону» [11:3:11] — совсем как Магомет, который тоже не доверял себе. «Голос», дающий более или менее ясно выраженные приказания, — явление тоже весьма обычное. Едва ли физическое ухо человека может слышать этот приказ. Космическое чувство дает человеку знание некоторых вещей, а впечатление человек получает такое, будто ему об этих вещах сказало какое-то, конечно, не человеческое существо: отсюда голос Бога — Моисею, Гавриила — Магомету, Беатриче — Данте. Кого человек услышит, это зависит от того, каковы умственные привычки, возраст и раса озаряемого.

Моисей услышал как раз то, что озаряемые слышат от космического чувства: единство, сила и благость Божий, приказ работать в пользу своего народа. Кажется еще, что к Моисею пришла большая сила интеллекта и нравственный подъем после видения горящего куста — это ясно из составленных Моисеем заповедей, это ясно из добровольного подчинения народа воле вождя, у которого не было ни наследственных прав, как у правителя, ни авторитета, как у духовного лица.

Глава 3

Гедеон, прозванный Иероваалом

Тридцатое столетие до н. э.

«И ангел Господень пришел и сел под дубом, который был в Офра-хе, принадлежавшем Иоашу Абиецритскому; и сын его Гедеон молотил овес в точиле виноградном, чтобы скрыть его от Мидиани-тян. И ангел Господень явился ему и сказал ему: «Господь с тобою,

мощный и достойный человек». И Гедеон сказал ему: «О, господин мой, если бы Господь был с нами, то отчего все это могло случиться с нами? И где все чудеса Его, про которые наши отцы сказали нам, говоря: не вывел ли Господь нас из Египта? Но ныне Господь отринул нас от Себя и предал нас в руки Мидианитян». И Господин поглядел на него и сказал: «Иди в этой силе твоей и спаси Израиля от руки Мидианитяна: не послал ли я тебя?» И он ответил ему: «О, Господин, чем я спасу Израиля? Слушай, моя семья — самая бедная в Манассее, а я — самый последний в доме отца моего». И Господин сказал ему: «Конечно, я буду с тобой, и ты сокрушишь Мидианитян, как одного человека». И он сказал ему: «Если теперь я нашел милость в глазах твоих, то дай мне знамение, что это ты говорил со мной. Не уходи отсюда, прошу тебя, до тех пор, пока я не приду к тебе и не принесу моей жертвы и не положу ее перед тобою». И он сказал: «Я буду ждать твоего возвращения». И Гедеон вошел в дом, приготовил козла и опресноки. Мясо положил в корзину, вылил в горшок подливку и принес все ему под дуб и отдал ему. И ангел Господень сказал ему: «Возьми мясо и опресноки и положи их на этот камень и облей подливкой». И он сделал это. Тогда ангел Господень концом жезла, который у него был в руке, дотронулся до мяса и опресноков, и из камня изошел огонь и пожрал мясо и опресноки. Ангел Господень скрылся из виду. Гедеон увидел, что это был ангел Господень, и сказал: «О, Господь Бог, для чего видел я ангела Божия лицом к лицу?» И Господь сказал ему: «Мир тебе, не бойся, ты не умрешь». Тогда Гедеон выстроил там алтарь Богу и назвал его Иегова-шалом: по сей день он стоит в Оф-рахе Абиецритском» [12:6:11-24].

Если смотреть серьезно на комментарии Ренана, то происшествие с Гедеоном надо рассматривать как случай космического сознания. Ренан говорит: «Неизвестные нам обстоятельства привели Гедеона к культу Иеговы. Это обращение было приписано видению. Возможно, что у Гедеона, как и у Моисея, видение носило характер чувственного восприятия. По-видимому, перед ним появилось видение пламени, про которое предполагали, что в нем появляется Иегова» [137:320].

Нельзя сказать чего-либо определенного об этом случае. Возраст Гедеона во время видения неизвестен. Субъективный свет (если он был), внезапный переход с низшего на более высокий уровень религии (это, кажется, было), быстрый подъем уважения к нему со стороны его земляков, его долгая, полная работы жизнь, его сильно выраженное исповедание Бога, его отказ править иначе, как в качестве исполнителя воли Божией, — все это указывает на возможность его озарения.

Глава 4

Исайя

ыло ли космическое чувство у «величайшего из еврейских пророков»? Так как Исайя жил и писал в течение тридцати девяти лет после своего видения — то, вероятно, ему было около тридцати лет во время видения, случившегося в год смерти Озия в 740 г. до н. э.

Описание видения заставляет думать именно об озарении, приходе космического сознания. Исайя пишет:

«В год смерти царя Озия я видел Господа, сидящего на троне, высоком и приподнятом, и свита Его наполняла храм. Над Ним стояли серафимы: у каждого из них было по шести крыльев: двумя он закрывал свое лицо, двумя он закрывал свои ноги и на двух он летал. И один восклицал другому и говорил: свят, свят, свят Господин духов; вся земля наполнена Его славою. И основание порога задвигалось от голоса того, который кричал, и дом наполнился дымом. Тогда я сказал: Горе мне! Ибо я умру, потому что я — человек с нечистыми устами, и мои глаза увидели Царя, Господина духов. — Тогда один из серафимов подлетел ко мне, неся горящий уголь в руке, который он взял щипцами с алтаря, и он дотронулся до моего рта и сказал: смотри, этим я прикоснулся к твоим устам и неправда твоя отнята от тебя и твой грех очищен. — И я услышал голос Господа, говорящего: кого пошлю я и кто пойдет для нас? — Тогда я сказал: я здесь, пошли меня» [Исайя 6:1-8].

Глава 5

Лао-цзы

После этого разговора Кун говорил своим ученикам: «Я знаю, что птицы могут летать, рыбы — плавать, а животные — бегать. Но бегающий может попасть в западню, плавающий — попасть на крючок, а летающий может быть убит стрелой. Но существует дракон: я не могу вам сказать, как он поднимается на ветру через облака к небу. Сегодня я видел Лао-цзы и могу сравнить его только с драконом» [166:34].

Кажется, после этой встречи Лао-цзы написал книгу о Дао и его атрибутах из пяти тысяч иероглифов. Написав книгу, он ушел на северо-запад. Неизвестно, где и когда он умер.

Что такое Дао? Тот, у кого есть Дао, — всегда молод. К старику, знаменитому даосу, обратились так: «Господин, вы стары, но отчего у. вас цвет лица как у ребенка?» Даос ответил: «Я знаком с Дао» [166:24]. Когда Дао-дэ-цзин был впервые переведен на один из европейских языков, ему придали значение «разум» или «высшая причина». Абель Ремюза говорит, что иероглиф Дао таков: «Кажется, я не могу перевести это слово иначе, как Логос в тройственном смысле — высшего существа, разума и слова». Заместитель Ремюза по парижской кафедре китайского языка, Станислав Жюльен, переводчик Дао-дэ-цзин, решил, что под Дао нельзя понимать предвечный разум или высший разум. С. Жюльен говорит, что Дао лишено деятельности, мысли, рассудка и способности понимания. Жюльен, кажется, делает слово Дао синонимичным с нирваной (не говоря об этом). Под конец он переводит его «путь» в смысле «я — путь, истина и жизнь», вследствие чего Дао делается синонимичным с «Христом», «нирваной» и космическим сознанием.

Лао-цзы говорит о некоторых результатах воспитания в себе Дао, и если правильно понять язык Лао-цзы, то окажется, что сказанное им применимо к космическому сознанию. Он говорит: «Кто живет правильно, тот путешествует по земле, не избегая носорога или тигра, и входит в гостиницу, не боясь панциря или острого оружия. Носорог не найдет в нем места, которое можно было бы поразить рогом; тигр не найдет места, куда он мог бы вцепиться когтями; оружие не найдет места, куда ему войти. А почему? Потому что в нем нет Места для смерти». Далее: «Тот, у кого много атрибутов (Дао), подобен ребенку. Ядовитые насекомые не укусят его; дикие звери не схватят его; хищные птицы не станут клевать его» [ 166:25].

Укажу на иллюстрирующий это положение Дао случай, которому я был очевидцем. Мне приходилось видеть, как Уитмен целые вечера просиживал на веранде. Воздух был буквально переполнен комарами, они облепляли Уитмена, но он их и не замечал даже, — казалось, комары его не кусали, не беспокоили. Мы, остальные, были доведены комарами до бешенства. Известно, что Уитмен долгое время жил среди нью-йоркских подонков общества, но его не только не трогали, но даже никогда не говорили с ним грубо. Конечно, жизнь обладателя Дао (т. е. космического сознания) неразрушима ни тиграми, ни оружием — это очевидная, простая истина.

О Дао говорят, что его «высшее превосходство подобно воде. Превосходство воды проявляется в том, что она, не борясь с противодействующими силами, занимает низменные места, не нравящиеся людям. Таким образом, она подобна Дао. В мире нет ничего мягче и слабее воды, а между тем среди разрушающих стихий вода стоит на первом месте, она и тверда, и сильна. Все знают, что твердое разрушается от мягкого, а сильное от слабого, однако еще не было никого, кто мог бы осуществить это на практике» [166:30-31].

Также Уитмен говорит о космическом чувстве: «я самое обыденное, дешевое, низменное и легкое», «нет ничего мягче его, но оно представляет собой втулку колеса вселенной».

Далее сказано: «Путь Дао — это действовать, не думая о действии, вести дела — без хлопот о них, пробовать и не различать вкуса, смотреть на малое как на великое и на малочисленное как на многочисленное и воздавать добром за обиды» [166:31].

Даем выдержки из книги Дао-дэ-цзин и параллельно им приводим отрывки из сочинений других лиц, обладавших космическим сознанием.

«Обыкновенные люди кажутся умными и просвещенными, один лишь я кажусь находящимся во мраке невежества. Они кажутся исполненными рассудительности, один лишь я кажусь тупым и сбитым с толку. Меня бросает как по морю, и мне негде отдохнуть. У каждого человека есть

поле деятельности, лишь один я и тут исключение. Я один отличен от всех людей, но ценю кормилицу». (Дао) [166:63].

Частичное становится целым; горбатый — прямым; пустое — полным; изношенное — новым; тот, у кого мало желаний, получает их; у кого их много — сбивается с пути [166:65].

Дао, если его рассматривать как неизменяемое, не имеет имени. Хотя оно может мало в своей первозданной простоте, однако весь мир не осмеливается властвовать над ним. Если бы феодальный князь или король был в состоянии сторожить или держать его, то все подчинилось бы им добровольно. Под руководством Дао небо и земля соединяются и ниспускают сладкую росу; она, не направляемая людьми, равномерно протекает всюду как бы по своей собственной воле [166:74].

К тому, у кого в руках Великий Образ (невидимого Дао), весь мир приходит для исправления. Люди прибегают к нему и получают не вред, а покой, умиротворение и ощущение легкости. Музыка и

угощение могут остановить прохожего и сделать его гостем. Но хотя Дао, в том виде, как он исходит из уст, кажется пошлым и безвкусным, однако следует обратить на него внимание и слушать его, ибо польза его неисчерпаема [166:77].

Не выходя из комнаты, всякий знает, что делается под небом; не глядя из окна, всякий видит Дао под небесами. Чем дальше человек отходит от себя, тем меньше он знает [166:89].

«Нормальный человек не получит даров духа Божия, и они презренны в глазах его» [20:2:14]. «Учения космического смысла поначалу всегда безвкусны и глупы, но их польза неисчерпаема».

Тот, кто приобретает в свою собственность все, что находится под небом, приобретает без хлопот. Если он станет хлопотать, то он не в состоянии приобрести в свою собственность все, что находится под небом [166:90].

«Не глядите на владение, кроме того, которое вы можете получить без труда, не покупая; пируйте, но не берите ни одной частицы пиршества».

«Берите лучшее, что есть на ферме у фермера, в роскошной вилле богача, берите целомудренные благословения хорошей четы супругов, берите плоды и цветы садов. Собирайте ум и любовь людей» [193:127].

У кого в самом себе много атрибутов (Дао), тот подобен младенцу: ядовитые насекомые не укусят его, хищные птицы не растерзают его [166:99].

«Если вы не уподобитесь детям, то не войдете в Царствие Божие» [15:10:15].

Тот, кто знает Дао, тот не любит говорить об этом. Тот, кто готов говорить о нем, не знает его. Кто знает его, тот закроет себе и рот, и ноздри. Он притупит свою остроту и распутает запутанное; он умерит яркость своего ума и низведет себя до невежества других. Это называется «Таинственное согласование». О таком человеке нельзя говорить как о близком или далеком; он вне всех рамок да, благородства или неблагородства; он самый благородный человек в мире [166:100].

Его путь — действовать, не думая о действии, вести дела — без хлопот о них, пробовать и не различать вкуса, смотреть на малое как

на великое, на малочисленное как на многочисленное и воздавать добром за обиды [166:106].

Реки и моря получают почет и дань от всех потоков, текущих по долинам, — это зависит от их уменья быть ниже потоков: вот почему моря и реки — цари над всеми потоками. Из-за этого бывает, что мудрец (правитель), желающий быть выше людей, на словах унижает себя, а желающий быть впереди их — ставит себя позади их [166:109].

Весь мир говорит, что хотя мой Дао велик, однако он кажется ниже. Его величие заставляет его казаться меньше. Если бы Дао был таков же, что и прочие системы учения, то уже давно было бы известно его ничтожество.

У меня есть три драгоценности, которые я ценю и храню. Первая — это приятность; вторая — это бережливость, а третья — отвращение к тому, чтобы быть первым перед другими.

С такой приятностью я могу быть смел; с бережливостью я могу быть щедр; с отвращением к первенству перед другими я могу сделаться сосудом высших почестей. Ныне отбрасывают приятность и стараются быть лишь смелыми; отбрасывают бережливость, чтобы быть щедрыми; отказываются от последнего места и ищут лишь первого места; а конец всего этого — смерть [ 166:110].

Искреннее слово — не утонченно; утонченное слово — не искреннее; тот, кто умудрен в Дао, тот не спорит; спорщики не умудрены в нем. Знающие Дао не имеют широкого образования. Широко образованные не знают его [ 166:123].

«Логика никогда не уживается с проповедями». «Время я не могу обольстить болтовней. Тихо и спокойно сижу я при дружеской беседе образованных людей, ибо у меня нет привычки изучать» [193:249].

«Если кто-либо из вас думает, что он мудр в этом мире, сделайте его безумным, чтобы он мог сделаться мудр» [20:3:18].

Сократ

X X Сократ, конечно, должен быть причислен к самым выдающимся людям на всем протяжении истории. Но, очевидно, было бы нелепостью утверждать, что потому у него было космическое сознание, что высокие нравственные качества и умственное просвещение являются характерными свойствами людей, обладающих космическим сознанием. Ксенофонт рассказывает про Сократа, что «указания были получены им от Бога» [201:350]. Он говорит, что «Сократ пользовался всеобщим уважением за свой веселый характер и скромность жизни» [201:505]. Далее он приводит слова Сократа: «Я не допускаю мысли, что кто-либо жил лучше или с большим удовольствием, чем я» [201:506]. Эти указания, хотя их и нельзя принять за абсолютно точное доказательство того, что у Сократа было космическое сознание, все же придают этому предположению

большую степень вероятности. Хорошо известно, что Сократ был необычайно здоров и силен от природы, и хотя во время смерти ему и было за семьдесят лет, однако и дух, и тело его были так же сильны, как всегда. По-видимому, тоже ясно, что Сократ был совершенно убежден в бессмертии души, хотя, возможно, убеждение не перешло у него в чувство, в ощущение бессмертия. Ощущение бессмертия есть принадлежность лишь космического сознания. Не следует упускать из вида еще оптимизм Сократа и большую привлекательность его личности. Эти качества свойственны космическому сознанию.

С ранних лет с Сократом бывали явления «знамения», «голоса» «Бога» и «гения», или «демона».

Лелю [88:313] рассказывает один случай с Сократом, приписывая это помешательству. Это было с Сократом на сороковом году жизни, во время осады Потидеи в 429 г. до н. э. Приводим этот рассказ из «Пира»: «Как-то утром Сократ задумался о чем-то, чего не мог разрешить. Он непрерывно продолжал думать с рассвета до полудня. Он стоял, всецело погруженный в свою мысль. В полдень на него обратили внимание. По городу пронесся слух, что Сократ стоит и о чем-то думает с восхода солнца. Наконец, уже вечером, какие-то ионийцы принесли свои постели (я должен указать, что это было летом), чтобы спать и следить, будет ли Сократ стоять всю ночь. Он стоял всю ночь и лишь на рассвете он помолился солнцу и пошел своей дорогой».

Если с Сократом был действительно такой случай, то мы предпочтем объяснить его не сумасшествием Сократа, как его толкует Лелю, а так, как объясняет Элан: «Возможно, что тот, кто оглянулся на старую, изношенную, нескладную систему философии; кто из глубины своей собственной мысли достал высшие истины бессмертия души и неотвратимость награды или наказания в будущей жизни; кто из хаотического многобожия дошел до веры в единого Бога Творца и Вседержителя, — возможно, что такой человек был так восхищен, так уничтожен, когда перед ним открылись величие и глубина этих идей, что он перестал ощущать все окружающее даже на такое долгое время, как здесь указано» [88:314].

Напомним — Бальзак говорит, что у Луи Ламбера [5:127] озарение сопровождалось состоянием, похожим на каталепсию.

Если сопоставить все факты — возраст Сократа во время этой каталепсии, физические, умственные и нравственные его качества, то, быть может, мы не ошибемся, причислив Сократа к числу людей, обладавших космическим сознанием.

Глава 7

Роджер Бэкон 1214-1294 (?)

ыло ли у Р. Бэкона космическое сознание? У нас нет каких-либо сведений об озарении или субъективном свете в случае Бэкона. Бэкон часто ссылается на какого-то наставника Петра, помогавшего ему писать философские труды. Не является ли этот Петр тем же, чем Беатриче для Данте, Серафита для Бальзака и Гавриил для Магомета?

Чарльз [58] описывает отношения, существовавшие между Бэконом и Петром. Пусть каждый сам разберется, кто был Петр.

Чарльз, сказав о подъеме умственной жизни того времени, говорит: «Под чьим знаменем будет сражаться Оксфордский студент среди всего этого? Кого выберет он себе в руководители из множества знаменитых докторов? Он рассматривает этот блестящий центр наук, которым так гордились его современники, и чувствует не восторг, а презрение. Он слышит самых красноречивых людей, но не Александра Гальского или Альберта он избирает себе руководителем, а какое-то неизвестное лицо, о котором история ничего не знает. Видимое возрождение кажется ему настоящим упадком. Эти доминиканцы и францисканцы в его глазах — невежды перед Робертом Линкольном и его друзьями, а современники кажутся ему варварами по сравнению с греками и арабами. Он думает, что опыт стоит гораздо больше, чем все сочинения Аристотеля, а грамматика и математика гораздо полезнее, чем все школы метафизики. Вследствие этого Бэкон всецело отдался этим находившимся в пренебрежении наукам. Он изучил арабский, греческий, еврейский и халдейский — четыре языка — в тот век, когда Альберт знал лишь один из них; св. Фома был рад, что имел возможность воспользоваться плохим переводом с одного из них, сделанным Уильямом де Морбеке. Он жадно читает древних авторов, трактаты по математике, алхимии и оптике. Бэкон преобразует собственное образование прежде, чем приняться за реформу образования своего века. Для этого он входит в близкое общение с математиками и малоизвестными учеными раньше, чем с самыми выдающимися философами его времени. Александр Гальский не вызывает в Бэконе ничего, кроме презрения. Альберт, по его мнению, самомнящий невежда, а влияние Альберта гибельно для той эпохи, когда оно существовало. Один лишь Уильям Овернский заслуживает уважения. Друзья, которых он ценил: Уильям Шервуд, по его мнению, гораздо образованнее Альберта; математик и арифметик Компан де Наварр; воспитатель Аманзи де Монфора Николай, Джон Лондонский — Джефф говорит, что это был Джон Пекам, но выше всех этих ученых Бэкон ставит совершенно неизвестного человека. Бэкон говорит о нем, что это был самый образованный человек его времени: его он уважает как своего наставника, как воплощение истинной науки. Бэкон называет его «наставник Петр».

Если судить по тому, как Бэкон описывает этого человека, это была замечательная личность. Петр любит уединение. Он настолько же старается избежать известности, насколько другие ищут ее. Он всячески старается замаскировать, скрыть свое знание от людей, он отказывается сообщить им истину, которую они недостойны воспринять. Петр не принадлежит ни к одному из вероисповеданий. Он не учит и не желает иметь ни студентов, ни почитателей. Он избегает навязчивых невежд. Он горд: с его колоссальным презрением к толпе смешана безграничная самоуверенность. Он живет одиноко, совершенно удовлетворенный своим умственным богатством, которое он может умножить, если только пожелает этого. Если бы он состоял при каком-нибудь государе, то не хватило бы средств государственного казначейства, чтобы оплатить стоимость замечательных знаний Петра. Петр презирает толпу помешанных, подмалеванных тонкостями юрисдикции шарлатанов, позорящих философию своими софизмами, делающих посмешище из медицины и фальсифицирующих даже саму теологию. Даже те из них, у кого более ясный взгляд на вещи, все же слепы, а если бы они сделали тщетное усилие взглянуть на истину, ее блеск ослепил бы их глаза. Они явно как летучие мыши в сумерках: они лучше видят там, где меньше света. Один лишь Петр может смотреть прямо на блещущее солнце. Удалившись в убежище, где безопасно и тихо, Петр предоставляет другим вести длинные разговоры и словесную войну, а сам занимается химией, естествознанием, математикой, медициной и сверх всего — опытами. Один лишь он представляет себе важность опытов. Его ученик обращается к нему, называя его «руководителем опытов», это название заменяет пышные, громкие титулы других докторов.

Опыты открывают ему тайны природы, врачебное искусство, небесные явления и их отношение к явлениям, происходящим на земле. Он ничего не презирает и не колеблется прилагать науку к земной действительности. Он покраснел бы, если бы ему пришлось встретить мирянина, старуху, солдата или крестьянина, которые больше его понимают в их собственных делах.

Отливать и ковать металлы, уметь обращаться с серебром, золотом и всеми минералами*, изобретать смертоносные орудия войны, новое оружие, возвести земледелие в науку, не пренебрегать землемерием и строительным искусством, упорно развивать основу истины, скрытой даже в чарах колдуна, в плутовстве и проделках фокусников, — такова работа, которой Петр посвятил свою жизнь. Он исследовал все, изучил все, всюду отделил истину от лжи и открыл практическую дорогу через глухую бесплодную пустыню. Нужно ли стараться ускорить прогресс наук? Он — единственный человек, способный выполнить эту задачу. Если бы он решил обнародовать свои тайны, то короли увенчали бы его почестями и дарами. В походе против неверных он был бы полезнее Людовику святому, всей Армии".

Поиск по сайту: