Перевод З. Потаповой. Жили-были однажды царь с царицей, оба молодые и красивые, да только детей у них не было

Жили-были однажды царь с царицей, оба молодые и красивые, да только детей у них не было.

Раз пришёл к царю толстогубый арап и говорит ему:

— Здравствуй, пресветлый царь! Прослышал я, что царица бездетна, и принёс для неё травы: коли женщина навара из них выпьет, сразу затяжелеет.

Царь взял траву у арапа и приказал наградить его конём из царских конюшен и золотой одеждой ослепительной красоты. Потом позвал царь царицу и отдал ей травы с наказом сделать навар и выпить. Царица же отдала травы поварихе и велела их сварить, а для какой надобности — не сказала. Повариха, не зная силы тех трав, отведала навара, и потом отнесла царице; та выпила. Прошло немного времени, и затяжелели обе — и царица и повариха. И когда настал срок, родили обе по пригожему мальчику, распрекрасней всех, на белом свете, и назвали их: одного Дафин, а другого Афин.

Вот однажды пошёл царь на войну, а сына вместе себя оставил, дал ему связку ключей и сказал:

— Сын мой, можешь входить во все комнаты, отдаю тебе все ключи; не входи лишь в ту, какая отмыкается золотым ключом, не то быть беде.

Когда выступил царь из города, сын его открыл все комнаты и увидел там великое множество драгоценных камней, да только ни один не прельстил его. Наконец дошёл он и до комнаты, что открывалась золотым ключом, постоял немного на пороге и вспомнил отцовский наказ. Но потом одолело его любопытство, отомкнул он дверь и вошёл в ту комнату. В ней лежала подзорная труба. Царский сын посмотрел в неё и увидел дворец, весь золотой, блиставший ярче солнца. А во дворце сидела царевна Киралина, красивая как картина, цветок из сада, души услада.

Долго смотрел на неё царский сын, потом положил трубу на прежнее место и вышел со слезами на глазах.

Вскоре вернулся царь с битвы победителем, но сын не встретил его с радостным приветствием, а вышла одна царица и рассказала, что наследник тяжко болен. Царь сразу же понял, отчего заболел царевич, и созвал лекарей со всего света. Но все они заявили, что царский сын не выздоровеет, покуда не женится на царевне Киралине.

Царь стал слать к царевне Киралине посла за послом, да всё без толку, потому что отец её не желал выдавать дочку замуж.

Когда царский сын узнал об этом, решил он, что надо ему собираться в путь-дорогу и самому просить Киралину в жёны. Рассказал он всё своему названому брату, сыну поварихи, и вот, в один прекрасный день, отправились они вдвоём, да и след их простыл.

Долго ли, коротко ли они шли, немалый путь прошли и добрались наконец до матери Вьюжного ветра. Постучали в дверь, вышла им навстречу сморщенная старуха и спросила, чего им надобно. Ответили они, что просят до утра приюта и хотят разузнать дорогу в царство красавицы Киралины.

Старуха поглядела на них жалостливо и говорит:

— Приняла бы я вас с радостью, да боюсь, придёт сын мой, Вьюжный ветер, и заморозит вас обоих, обратит в ледышки. Идите-ка вы лучше к моей младшей сестре, может, примет она вас и укажет вам дорогу к царевне Киралине.

Отправились путники дальше и добрались до матери Буйного ветра. Да только и оттуда пришлось им уйти. Наконец пришли они к матери Вешнего ветра. Постучали в двери, вышла навстречу им молодая женщина, стройная и пригожая. Как увидела она царского сына, сразу сказала:

— Знаю, добрый молодец, Фэт-Фрумос, зачем ты пришёл: ищешь ты красавицу Киралину и хочешь взять её в жёны. Но не дойти тебе до её царства, если мой сын не поможет. Оставайтесь здесь, да только надо вас спрятать хорошенько. Не то, коли сын мой почует, что пришли ко мне люди с другого света, убьёт он вас.

Сказавши это, хлопнула она трижды в ладоши, и тотчас же выпорхнула из-под печи золотая птица, алмазный клюв, изумрудные глазки, спрятала обоих молодцов под крылья и скрылась обратно в печку.

Не прошло много времени, как послышалось лёгкое дуновение ветра, и принёс он с собой аромат роз и розмарина, сами распахнулись двери, и вошёл в дом красивый юноша с длинными золотыми волосами и с крыльями из серебра; в руке держал он посох, весь оплетённый цветами да травами. Едва вошёл он в дом, как сказал:

— Матушка, чую я человека с другого света.

— Это тебе чудится, — отвечала мать, — в нашем доме людям с другого света искать нечего.

Вешний ветер утих и присел к столу. Выпил миску козьего парного молока, запил фиалковой водой из мраморного кувшина и пустился в разговор.

Мать его, видя, что сын развеселился, спросила:

— Расскажи-ка мне, сынок, где находится царство красавицы Киралины и как поступить тому, кто хочет взять её в жёны?

— О трудном деле ты меня спрашиваешь, матушка, — отвечает сын. — Ну, да будь по-твоему. Царство Киралины отсюда далеко, в десяти годах пути. Но можно этот путь совершить во мгновение ока, если найдётся человек, который пойдёт в чёрный лес у смоляной реки, что мечет камни и пламя до небес. В том лесу есть волшебный чурбан; если сесть на него, перенесёт он тебя через реку. А кто это слышит, да другому перескажет, пусть по колена окаменеет. Добравшись до царства Киралины, нужно сделать золотого оленя, спрятаться в нём, пробраться так в покои Киралины и похитить её. А кто это слышит и другому перескажет, пусть по пояс окаменеет. После того как Киралина выйдет замуж, мать Буйного ветра из зависти подошлёт к ней торговца с красивыми рубашками тоньше паутины. Киралина купит рубашки, наденет одну и умрёт, если не обрызгать её слезами горлицы. А кто меня слышит и другому перескажет, пусть весь превратится в камень.

Пока Вешний ветер говорил, царский сын спал, а поварихин сын глав не сомкнул и всё слышал.

Наутро ветер ушёл из дому, и тогда царский сын спросил у его матери, не выведала ли она чего у сына. Но та, боясь окаменеть, отвечала, что ничего не слышала.

Царский сын с поварихиным сыном снова двинулись в дорогу; долго ли, коротко ли шли, — немалый путь прошли, и вот на закате слышат они сильный шум и грохот и видят широкую реку из горящей смолы, а из неё пламя и камни летят до самого неба. Царевич испугался, а поварихин сын и говорит ему:

— Не бойся ничего, иди со мной в лес и делай, что я скажу.

Зашли они в глубь леса и увидели волшебный чурбан, сели оба на него верхом, пришпорили трижды, и превратился чурбан в карету с двенадцатью огненными конями. Вмиг взлетели они выше Буйного ветра и спустились прямо перед воротами дворца царевны Киралины. Только спустились — карета снова превратилась в чурбан, а они оказались перед дворцом из камня-сапфира с кипарисовыми воротами. А у окна сидела царевна Киралина, одетая в золотое платье, расшитое жемчугом.

Как увидела Киралина царского сына, сразу влюбилась в него, да так сильно, что тяжко заболела и дошла до смертного часа.

Чего только не делал бедный царь-отец, чтобы спасти дочку! Да всё было напрасно. Наконец пришла старуха-знахарка и сказала:

— Пресветлый царь! Живи и здравствуй много лет! Ежели хочешь, чтобы выздоровела царевна, твоя дочка, ты должен найти золотого оленя, что поёт на птичьи голоса, и доставить его в дом на три дня и три ночи. Вот увидишь — будет здорова Киралина.

Царь разослал глашатаев во все концы. Через три дня поварихин сын трижды стукнул по волшебному чурбану, и тот обратился в красивого золотого оленя. Поварихин сын спрятал царевича в оленя и поставил его перед дворцом.

Царь, увидел оленя, спустился к воротам и спросил поварихина сына, не продаст ли он оленя.

— Продать не продам, а на время отдам, — ответил гордо Афин.

— Хорошо! Чего ты за него хочешь, если я возьму оленя только на три дня?

— Дай мне тысячу золотых монет.

Ударили они по рукам, царь взял оленя и поставил в покоях царевны Киралины, а сам ушёл по своим делам.

Когда олень остался с глазу на глаз с царевной Киралиной, он запел, да так жалобно, что растрогал бы дерево и камень. Царевна Киралина заснула. Тогда царский сын вышел из оленя, поцеловал царевну в лоб и снова спрятался.

На второй день царевна рассказала своим служанкам, что ей дважды приснилось, будто её целовал красивый юноша. Тогда одна из девушек посообразительнее дала Киралине совет, когда запоёт олень, прикинуться спящей, а как почувствует, что её целует кто-то, хватать его.

Вот настала ночь, и олень запел жалобную песню. Царевна Киралина прикинулась, что спит, и когда Фэт-Фрумос приблизился к ней, чтоб поцеловать, она сжала его в объятиях и сказала;

— Теперь ты от меня никогда не уйдёшь, потому что много я выстрадала, чтобы добиться тебя.

Ласкались они, словно голубки, пока не занялся день. А к полудню пришёл царь и с ним Афин — забирать оленя. Царевна Киралина стала плакать и ни за что не хотела расставаться с оленем. Тут поварихин сын и говорит ей потихоньку:

— Попроси у отца дозволения проводить оленя за городские стены, а там нас ждёт карета с двенадцатью огненными конями. Мы все улетим на ней и отправимся в царство Фэт-Фрумоса, твоего любимого.

Царевна Киралина получила у отца дозволение и пошла с пышной свитой провожать оленя за городские стены.

Тут Афин трижды стукнул оленя по брюху, и он вмиг обратился в карету с двенадцатью огненными конями. Афин подхватил одной рукой Киралину, другой — Дафина и вскочил в карету. Взвились они на воздух и исчезли из глаз.

Долго ли, коротко ли, но пронеслись они путь далёкий, и вот — словно в сказке слово: что ни скажешь — то и готово, — выбрались из чужих стран и вступили в своё царство.

Как дошла до царя весть, что вернулся его сын, вышел он ему навстречу с большим войском, а потом женил его на царевне Киралине. Свадьбу по-царски сыграли — три дня и три ночи пировали.

Не так много времени прошло, сидит раз царица Киралина во дворце у окна и смотрит на дорогу. Вдруг видит: идёт торговец с рубашками. Царица Киралина позвала его наверх, купила две рубашки тоньше паутины и одну из них надела. Но вскоре заболела она, да так тяжко, что вот-вот умрёт.

Афин узнал о царициной болезни, пробрался в полночь в покои, где она спала, окропил её слезами горлицы и вышел. А стража у входа пошла к Дафину-царю и донесла ему, будто Афин целовал царицу.

Как услышал это царь, разгневался и велел отрубить Афину голову. Но когда привели Афина к месту казни, он сказал царю:

— Да пошлёт тебе господь долгой жизни, пресветлый царь! За всю любовь и дружбу мою к тебе прошу я тебя: созови всех самых именитых бояр в царстве-государстве, хочу я перед ними сказать важное слово, а потом уж повели мне голову срубить.

Царь созвал царский совет, на который повелел явиться и царице Киралине. Привели туда Афина, и царь сказал ему:

— Говори, злодей, что тебе нужно сказать.

И начал Афин своё слово;

— Жил-был однажды царский сын и полюбил он дочку царя из дальней страны. И не мог он без неё жить, а потому отправился со своим крестовым братом в дорогу — либо найти её, либо голову сложить в пустыне. Исходили они весь свет вдоль и поперёк и дошли до матери Вьюжного ветра и просили её указать путь к той царской дочке. Мать Вьюжного ветра послала их к матери Вешнего ветра; та их приютила и обещала расспросить сына. Сдержала она своё слово: когда вернулся Вешний ветер домой, спросила его мать, а он ответил так: «До царства царевны Киралины — десять лет пути, но можно добраться туда в мгновение ока, если бы нашёлся такой человек, который пошёл бы в чёрный лес у смоляной реки, что мечет в небо огонь и камни. Там в лесу найдёт он волшебный чурбан, сядет на него верхом и перелетит через реку. Добравшись до царства Киралины, надо превратить чурбан в золотого оленя, спрятаться в нём, проникнуть в покои царевны и похитить её. А после того как выйдет Киралина замуж, мать Буйного ветра из зависти пошлёт к ней торговца с рубашками тоньше паутины, и если не окропить её слезами горлицы, то умрёт она, коли оденет такую рубашку». Сказал всё это Вешний ветер своей матери, а потом наложил заклятие: если кто всё это слышит да другому перескажет, то обратится в камень.

На другой день царский сын спросил мать Вешнего ветра, не узнала ли она чего от сына, но та, боясь окаменеть, сказала, что ничего не слыхала. А названый брат царского сына в ту ночь не спал и всё слышал. Не сказал он царевичу ни слова об этой тайне, пошёл с ним в чёрный лес, сели они на волшебный чурбан и перелетели через реку.

Только вымолвил Афин эти слова, как окаменели у него ноги до колена. Бояре, увидев это чудо, испугались. А Афин снова начал:

— Добрались крестовые братья до дворца царевны Киралины, трижды постучали по чурбану, и он обратился в золотого оленя. Царский сын спрятался внутри и через эту хитрость познакомился с девушкой и похитил её.

Только сказал это Афин, как окаменел до пояса. Тут царь с царицей, видя невиновность Афина, заплакали и стали просить его не рассказывать дальше. Но он не захотел молчать и продолжал:

— После того как царь женился на царевне Киралине, не прошло много времени, как купила она у торговца две рубашки, надела одну и напала на неё злая болезнь. Афин знал, отчего причинилась болезнь, пробрался в полуночный час в царицыны покои, увидел, что она спит, окропил её слезами горлицы и тем спас её от смерти.

Только успел Афин вымолвить эти слова, как весь обратился в камень.

Три дня и три ночи плакали царь Дафин с царицей Киралиной, а потом взяли окаменевшее тело их благодетеля и положили в своих покоях, чтобы всегда и вечно помнить о нём.

Прошло с той поры много времени, и родился у царя с царицей сыночек.

Однажды утром входит Дафин-царь в покои царицы и говорит, что явилась ему во сне женщина вся в белом и возвестила, что если хочет он оживить своего окаменевшего брата, то пусть убьёт сына своего и окропит камень его кровью. Царица сказала, что и ей такой же точно сон привиделся. И вот в обоюдном согласии зарезали они дитя и окропили камень кровью. Сначала задвигался окаменелый, потом ожил совсем и говорит:

— Ох, господи-боже! Каким тяжким сном я спал!

— Эх, братец, — отвечает ему царь, — спал бы ты ещё долго и крепко, если б мы не зарезали ребёнка нашего и не окропили тебя его кровью.

Тут Афин рассёк себе палец ножом, пролил кровь свою на ребёнка, и тот вмиг ожил.

Тогда царь, на радостях, повелел, чтобы по всей стране пировали и веселились.

А я в седло удобно сел, Поведал сказку, как сумел.

Поиск по сайту: