Исполнение обязательств по договору. 10 страница

- либо национальным законом по месту проведения арбитражных разбирательств.

Как указывается в одном из ведущих изданий по международному коммерческому арбитражу, "только в случае, когда оба арбитража проводятся в юрисдикции, суды которой уполномочены на объединение взаимосвязанных исков (например, в Нидерландах), или когда два разбирательства проводятся с применением одного и того же арбитражного регламента, разрешающего объединение, становится возможным избежать трудностей, связанных с формированием отдельных арбитражных составов без дальнейшего исследования реальных намерений сторон. В противном случае, если решение будет вынесено на основании арбитражной оговорки содержащейся в одном договоре, но затрагивающей вопросы из другого договора, арбитражное решение может быть отменено со ссылкой на то, что состав арбитража, по крайней мере в части, вышел за пределы арбитражного соглашения" (Fouchard, Gaillard, Goldman, On International Commercial Arbitration. 1999. § 521).

В настоящем деле отсутствуют все три указанных основания для разрешения в едином арбитражном разбирательстве споров из различных соглашений сторон (споров из контракта и эксклюзивных договоров), поскольку:

- стороны, закрепив в контракте, с одной стороны, и в эксклюзивных договорах, с другой стороны, арбитражные оговорки о передаче споров на разрешение различных институциональных арбитражей с местом нахождения в разных странах мира, четко продемонстрировали свое намерение на раздельное рассмотрение таких споров;

- арбитражные соглашения сторон устанавливают компетенцию не одного, а различных институциональных арбитражей. При этом Регламент МКАС не содержит положений, которые в принципе делали бы возможным объединение в одно производство споров из различных договоров, имеющих самостоятельные арбитражные оговорки;

- в соответствии с национальным законодательством объединение дел также невозможно, поскольку место проведения двух арбитражей находится на территории двух разных стран мира (России и Швейцарии). При этом Закон РФ "О международном коммерческом арбитраже" не предусматривает возможности объединения нескольких арбитражных разбирательств (такая возможность не предусматривается и в Типовом законе ЮНСИТРАЛ 1985 г., на положениях которого основывается Закон РФ "О международном коммерческом арбитраже").

В литературе по международному коммерческому арбитражу признается, что "в некоторых случаях различные соглашения, заключенные в рамках одной операции, могут содержать арбитражные оговорки в пользу различных арбитражных институтов, или с указанием различного места арбитража, или с различным числом арбитров, или с указанием одного арбитражного института, но различных мест арбитража. В этих ситуациях намерение сторон ясно выражено в каждом из соглашений. Включение различных арбитражных оговорок означает, что для каждого отдельного соглашения стороны намеревались разрешать споры различным образом, и продекларированное намерение сторон должно найти свое применение. Если стороны выбрали различные арбитражи для разрешения споров из различных договоров, то они отвергли возможность внешнего объединения дел судом или иным образом, поскольку они имели в виду разрешение споров, неважно насколько тесно взаимосвязанных, различными трибуналами, невзирая на риск вынесения противоречивых решений" (Leboulanger P. Multi-Contract Arbitration // Journal of International Arbitration. 1996. Vol. 13. No. 4 - со ссылкой на: Horacio A. Grigera Naon (ed.) Committee on International Commercial Arbitration, Complex Arbitrations (Multi-Issue, Multi-Party, Multi-Contract): First Interim Report, Report of the 66.th Conference of the ILA. London, 1994).

Таким образом, состав арбитража не находит оснований, по которым существование эксклюзивных договоров препятствовало бы признанию компетенции МКАС на разрешение споров из контрактов. В рассматриваемой ситуации каждый из арбитражей (МКАС и Швейцарский арбитраж) имеют компетенцию на разрешение отдельного круга споров из различных заключенных сторонами соглашений - контрактов и эксклюзивных договоров соответственно. Состав арбитража отмечает, что данный вывод полностью разделяется Швейцарским арбитражем, который в п. 45 решения от 28 сентября 2007 г. приходит к следующему выводу: "Так как арбитражные оговорки в контрактах на последовательные поставки согласно вышеизложенному не были заменены арбитражной оговоркой в Дополнении N 2 и не перестали действовать из-за Дополнения N 2, они продолжают существовать и далее. В соответствии с этим объективная трактовка Дополнения N 2 ведет к тому результату, что арбитражная оговорка, несмотря на открытую формулировку "в связи с данным контрактом", в настоящем процессе может относиться только к спорам, основание для которых лежит в эксклюзивных договорах 2000 и 2004 гг., тогда как споры, имеющие основанием контракты на последовательные поставки, находятся соответственно в компетенции МКАС". Процитированная позиция Швейцарского арбитража свидетельствует о том, что сведена к минимуму вероятность вынесения различными арбитражами противоречащих друг другу решений.

1.2. Ответчик полагает, что исковые требования выходят за пределы арбитражной оговорки, поскольку в ней говорится о спорах и разногласиях, "возникающих из выполнения настоящего контракта".

Состав арбитража не считает данное возражение ответчика обоснованным. Настоящий спор возник в связи с тем, что, по мнению истца, ответчик ненадлежащим образом исполнил свою обязанность по оплате поставленных партий товара. Таким образом, данный спор относится именно к вопросам выполнения контракта, а именно надлежащего или ненадлежащего исполнения договорных обязательств. В противном случае предлагаемое ответчиком толкование пределов действия арбитражной оговорки может привести к абсурдным результатам, поскольку такая позиция ответчика предполагает, что МКАС может и должен рассматривать только вопросы надлежащего исполнения контракта, которые в отсутствие каких-либо нарушений сторон вообще не могут породить споры или разногласия.

1.3. Ответчик считает, что арбитражная оговорка является неисполнимой, поскольку из нее невозможно определить, какие споры могут рассматриваться МКАС, а какие - упомянутыми в арбитражной оговорке "общими судами".

Состав арбитража соглашается с высказанной представителями истца в ходе заседания 29 ноября 2007 г. позицией о том, что включение в арбитражную оговорку слов "...за исключением подсудности общим судам..." связано не с намерением сторон передать часть споров на разрешение государственных судов, а с желанием сторон подчеркнуть так называемый дерогационный эффект арбитражного соглашения, заключающийся в исключении подсудности споров государственным судам. Только такое толкование арбитражного соглашения ведет к непротиворечивым выводам и отражает действительное намерение сторон. Напротив, предлагаемое ответчиком толкование лишено смысла, поскольку по российскому процессуальному законодательству споры между коммерческими организациями, связанные с предпринимательскими отношениями, в отсутствие арбитражного соглашения подлежат разрешению не в судах общей юрисдикции, а в государственных арбитражных судах.

Исходя из вышеизложенного, на основании ст. 7 и 16 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" состав арбитража приходит к выводу о наличии компетенции МКАС на разрешение настоящего спора.

2. Ответчиком было заявлено ходатайство о приостановлении настоящего арбитражного разбирательства. При этом в заявлении ответчика от 23 мая 2007 г. содержалась просьба о приостановлении арбитражного разбирательства до момента, пока Швейцарский арбитраж не вынесет постановления о своей компетенции. Однако в отзыве на исковое заявление ответчик ходатайствует о приостановлении разбирательства уже до вынесения Швейцарским арбитражем решения по существу заявленных исков.

При рассмотрении данного ходатайства в ходе заседания 29 ноября 2007 г. состав арбитража не нашел оснований для его удовлетворения по следующим мотивам. Ответчик не смог убедительно продемонстрировать, каким образом выводы Швейцарского арбитража по существу рассматриваемых им дел непосредственно влияют на разрешение настоящего спора. Учитывая, что Швейцарский арбитраж будет осуществлять свою компетенцию только в отношении требований из эксклюзивных договоров (что было подтверждено в решении Швейцарского арбитража от 28 сентября 2007 г.), в итоговом решении Швейцарского арбитража не могут содержаться выводы об исполнении сторонами своих обязательств по контракту.

Истцом были представлены документы, которые, по мнению истца, свидетельствуют о предпринимаемых ответчиком попытках вывода активов на другую компанию, принадлежащую супруге генерального директора фирмы ответчика. Ответчик не представил достаточных доказательств, опровергающих данные утверждения истца. В связи с вышеуказанным приостановление арбитражного разбирательства может причинить серьезный ущерб интересам истца и повлечь наступление невозможности фактического исполнения вынесенного арбитражного решения.

В соответствии с Рекомендациями Ассоциации международного права по вопросам lis pendens и арбитража (International Law Association Recommendations on Us pendens and Arbitration), утвержденными на 72-й конференции 4 - 8 июня 2006 г., составу арбитража при рассмотрении ходатайства о приостановлении арбитражного разбирательства по основанию наличия другого ("параллельного") арбитражного разбирательства следует принять во внимание следующие обстоятельства:

- имеет ли состав арбитража право на приостановление арбитражного разбирательства в соответствии с применимым правом;

- является ли исход другого, параллельно ведущегося, арбитражного разбирательства существенным для настоящего арбитражного разбирательства;

- не будет ли причинен существенный ущерб стороне, которая возражает против приостановления арбитражного разбирательства (п. 6 Рекомендаций).

Состав арбитража полагает, что, несмотря на имеющееся у состава арбитража право на приостановление арбитражного разбирательства, оставшиеся два обстоятельства свидетельствуют в пользу необходимости отказа ответчику в удовлетворении его ходатайства о приостановлении арбитражного разбирательства.

В сложившейся ситуации состав арбитража, основываясь на § 35 Регламента МКАС, пришел к выводу, что для приостановления арбитражного разбирательства отсутствуют необходимые правовые и фактические основания.

3. Ответчиком было заявлено письменное ходатайство об отложении устного слушания дела, которое было повторено представителями ответчика в заседании 29 ноября 2007 г.

При рассмотрении данного ходатайства в ходе заседания 29 ноября 2007 г. состав арбитража не нашел оснований для его удовлетворения по следующим мотивам. Ходатайство ответчика основывалось на том, что истец всего за несколько рабочих дней до устного слушания дела представил возражения истца на отзыв ответчика. Однако в ходе заседания 29 ноября 2007 г. истец отозвал указанные возражения, и состав арбитража постановил считать их не поданными. Таким образом, препятствие для продолжения слушания дела, на котором ответчик основывал свое ходатайство, было устранено самим истцом.

Кроме того, состав арбитража полагает необходимым принять во внимание, что слушание дела по ходатайству ответчика уже однажды откладывалось (заседание первоначально назначалось на 18 сентября 2007 г.). Дальнейшее отложение устного слушания дела необоснованно и способно нанести существенный ущерб интересам истца по причинам, указанным в предыдущем пункте настоящего решения.

Принимая во внимание вышеизложенное, состав арбитража, основываясь на § 35 Регламента МКАС, не нашел оснований для удовлетворения очередного ходатайства ответчика об отложении устного слушания дела.

4. В заявлении ответчика от 23 мая 2007 г. было возбуждено ходатайство об объединении всех ведущихся в МКАС разбирательств в одно производство.

Состав арбитража отмечает, что Регламент МКАС не предусматривает возможности объединения в одно производство нескольких дел, возникших из контрактов, каждый из которых имеет самостоятельную арбитражную оговорку. Пункт 3 § 11 Регламента МКАС устанавливает, что, "если исковое заявление содержит требования из нескольких договоров, оно принимается к рассмотрению при наличии арбитражного соглашения, охватывающего эти требования". В настоящих делах каждый из заключенных истцом и ответчиком контрактов имеет самостоятельную арбитражную оговорку.

МКАС и составом арбитража были приняты необходимые меры для сведения к минимуму недостатков одновременного ведения нескольких арбитражных разбирательств: по всем находящимся в производстве МКАС делам был сформирован единый состав арбитража, устные слушания по всем делам были назначены на следующие друг за другом даты. Указанные меры обеспечили возможность вынесения единообразных решений по всем рассматриваемым МКАС взаимосвязанным делам, а также позволили сократить издержки сторон, связанные с ведением арбитражных разбирательств.

В сложившейся ситуации состав арбитража полагает, что ходатайство ответчика оказалось лишенным оснований. Данный вывод подтверждается тем, что ни в отзыве на исковое заявление, ни в ходе заседания 29 ноября 2007 г. ответчик не настаивал на удовлетворении указанного ходатайства.

5. Состав арбитража был образован в соответствии с положениями Регламента МКАС. Функции арбитров были приняты членами состава арбитража к 14 июня 2007 г. Установленный § 24 Регламента МКАС 180-дневный срок разбирательства дела по просьбе состава арбитража был впоследствии продлен Президиумом МКАС до 25 декабря 2007 г.

В ходе настоящего арбитражного разбирательства стороны не заявляли отводов и иных замечаний по составу арбитража.

6. Обращаясь к вопросу о применимом материальном праве, состав арбитража констатирует, что заключенный между сторонами контракт является договором купли-продажи. В связи с тем что коммерческие предприятия истца и ответчика находятся в государствах - участниках Венской конвенции, отношения сторон, согласно п. 1, "a", ст. 1 Венской конвенции, подлежат регулированию ее положениями. Применимость положений Венской конвенции для разрешения настоящего спора признается как истцом, так и ответчиком.

Согласно п. 2 ст. 7 Венской конвенции вопросы, относящиеся к предмету ее регулирования, которые в ней прямо не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права. Состав арбитража отмечает, что истец и ответчик осуществили выбор применимого российского права на основе принципа автономии воли сторон, который является одной из широко признанных норм международного частного права нашедшей отражение, в частности, в ст. 1210 ГК РФ и ст. 28 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже". Данный вывод подтверждается положением п. 9 контракта: "В случае рассмотрения споров, возникших при исполнении контракта, применяется российское право". Применимость российского материального права (в качестве субсидиарного статута, предназначенного для восполнения пробелов Венской конвенции) признается как истцом, так и ответчиком.

7. Обращаясь к требованию истца о взыскании суммы неустойки за просрочку оплаты товара, состав арбитража отмечает, что в п. 8 контракта устанавливается, что "за просрочку платежа Покупатель уплачивает Продавцу штраф в размере:

- первые 2 недели - льготные;

- следующие 2 недели - 0,5%;

- далее - 1% в неделю без ограничения".

Расчет требуемой к взысканию неустойки приведен истцом в приложении к исковому заявлению. Ответчик оспаривает расчет истца по ряду оснований.

7.1. Ответчик полагает, что отсчет срока на оплату товара необходимо производить не с даты таможенного оформления товара в России (как это делает истец), а с даты поступления товара на склад ответчика в Голландии.

В ст. 5 контракта устанавливается, что "расчеты за поставленный товар производятся в долларах США в течение 90 дней с даты оформления таможенного груза". Аналогичное выражение ("дата оформления таможенного груза") используется и в дополнении к контракту, которым стороны продлили срок на оплату товара до 180 дней.

Состав арбитража констатирует, что использованное сторонами выражение "дата оформления таможенного груза" действительно является неоднозначным и буквально может означать как дату оформления товара на российской таможне, так и дату оформления товара на таможне в месте назначения товара. Вместе с тем, по мнению состава арбитража, данному выражению никак нельзя придавать то значение, которое использует ответчик, полагая, что срок оплаты товара должен отсчитываться от даты поступления товара на склад ответчика в Голландии.

В соответствии со ст. 8 Венской конвенции при толковании договора и заявлений сторон нужно учитывать намерения сторон, а если такое намерение сторон установить невозможно, то следует применять толкование в соответствии с тем пониманием, которое имело бы разумное лицо, действующее в том же качестве, что и соответствующая сторона при аналогичных обстоятельствах. При определении намерения или понимания, которое имело бы разумное лицо, необходимо учитывать все соответствующие обстоятельства, включая переговоры, любую практику, которую стороны установили в своих взаимных отношениях, обычаи и любое последующее поведение сторон.

Осуществляя толкование указанного неоднозначного положения контракта и дополнений к нему, состав арбитража считает необходимым учесть следующие обстоятельства, на которые обращал внимание истец.

Приложения к контракту, определявшие количество и стоимость товара по отдельным партиям, фиксировали в качестве базиса поставки DDU - место назначения в Голландии (ИНКОТЕРМС 2000). В соответствии с положениями ИНКОТЕРМС 2000 при использовании базиса поставки DDU продавец передает покупателю товар, не прошедший таможенную очистку и не разгруженный с транспортного средства в названном месте назначения товара. В обязанности продавца входит только осуществление таможенного оформления товара до его передачи покупателю, т.е. таможенное оформление в России. Таможенное оформление товара в месте назначения лежит на покупателе и находится за рамками контрактного регулирования. По мнению состава арбитража, следует презюмировать, что срок оплаты товара начинает течь в момент, с которым связана определенная фаза исполнения обязательств продавца по поставке товара, и таким моментом является дата таможенного оформления груза именно в России.

Кроме того, состав арбитража обращает внимание на то, что стороны фиксировали в контракте предельный срок оплаты товара, при котором в соответствии с действовавшим на тот момент времени российским валютным законодательством не требовалось оформление лицензии Центрального банка России - изначально это были периоды в 90 дней, затем в 180 дней, причем эти сроки при экспорте товара из России в соответствии с российским валютным законодательством отсчитывались именно от даты таможенного оформления товара в России. С точки зрения состава арбитража, было бы некорректно придавать нечетко сформулированным положениям контракта такое толкование, при котором контракт вступал бы в противоречие с публично-правовыми требованиями законодательства места нахождения одной из сторон контракта. Данное обстоятельство является дополнительным аргументом в пользу того, что срок оплаты товара должен отсчитываться от даты таможенного оформления товара в России.

Наконец, истец утверждает, что в ходе коммерческих отношений он всегда выставлял инвойсы на оплату товара по дате таможенного оформления груза в России и ответчик никогда не возражал против такой сложившейся практики. Состав арбитража констатирует, что ответчик не представил доказательств, опровергающих указанное утверждение истца.

Принимая во внимание вышеизложенное, состав арбитража не считает возможным согласиться с утверждением ответчика о том, что отсчет срока на оплату товара необходимо производить не с даты таможенного оформления товара в России (как это делает истец), а с даты поступления товара на склад ответчика в Голландии.

7.2. Ответчик полагает, что практика, которую стороны установили в своих взаимных отношениях, препятствует удовлетворению требования истца о взыскании неустойки, и ситуация, при которой истец долгое время не требовал от ответчика уплаты неустойки, а затем предъявил такие требования, свидетельствует о злоупотреблении истцом своим правом в значении ст. 10 ГК РФ.

Состав арбитража полагает, что данное утверждение ответчика не обоснованно. При присоединении к Венской конвенции СССР сделал следующее заявление: "СССР в соответствии со статьями 12 и 96 Конвенции заявляет, что любое положение статьи 11, статьи 29 или части II Конвенции, которое допускает, чтобы договор купли-продажи, его изменение или прекращение соглашением сторон либо оферта, акцепт или любое иное выражение намерения совершались не в письменной, а в любой форме, неприменимо, если хотя бы одна из сторон имеет свое коммерческое предприятие в СССР" (Постановление Верховного Совета СССР от 23 мая 1990 г. N 1511-I "О присоединении Союза Советских Социалистических Республик к Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров"). Данное заявление продолжает действовать для Российской Федерации как государства - продолжателя СССР. В соответствии с п. 2 ст. 1209 ГК РФ "форма внешнеэкономической сделки, хотя бы одной из сторон которой является российское юридическое лицо, подчиняется независимо от места совершения этой сделки российскому праву". Согласно п. 3 ст. 162 ГК РФ (который, по признанию российской арбитражной практики и доктринальных источников, содержит "сверхимперативную" норму в значении ст. 1192 ГК РФ) "несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки".

Положения ст. 29 Венской конвенции об изменении договора должны применяться с учетом сказанного выше. В частности, в рассматриваемой ситуации не подлежит применению правило п. 2 ст. 29 Венской конвенции, согласно которому "поведение стороны может исключить для нее возможность ссылаться на указанное положение в той мере, в какой другая сторона полагалась на такое поведение". Данный вывод находит подтверждение как в российской судебной и арбитражной практике (см., напр., решения МКАС от 13 января 1999 г. по делу N 339/1997 и от 17 февраля 1997 г. по делу N 150/1996), так и в зарубежной доктрине (см., напр.: Commentary on the UN Convention on the International Sale of Goods (CISG). 2.nd (English) ed. Ed. by P. Schlechtriem and J. Schwenzer. 2005. P. 335).

Таким образом, состав арбитража считает, что четко сформулированные положения контракта о неустойке могли быть изменены сторонами только путем оформления соглашения в письменной форме. Поведение сторон, не соответствующее четко сформулированным положениям контракта, а тем более молчание (неосуществление своих прав) сторонами не могло в рассматриваемой ситуации привести к изменению положений контракта.

Условия контракта не устанавливают каких-либо претензионных или пресекательных сроков для заявления требований. В связи с этим кредитор имеет право в принудительном порядке требовать взыскания неустойки в течение общего срока исковой давности, который по российскому законодательству составляет три года. Состав арбитража также не находит каких-либо оснований для применения в данном случае ст. 10 ГК РФ о запрете злоупотребления правом.

7.3. В соответствии со ст. 5 контракта первоначально сторонами был установлен срок на оплату товара продолжительностью 90 дней, который впоследствии был продлен до 180 дней. По мнению ответчика, соглашение сторон об увеличении срока оплаты товара должно распространяться не только на те партии товара, которые были отгружены истцом после подписания таких соглашений, но и на те партии товара, которые к этому моменту уже были отгружены, но срок оплаты по которым еще не наступил. Истец выражает свое несогласие с этим утверждением ответчика.

По мнению состава арбитража, данный вопрос о временных пределах действия дополнительного соглашения сторон не относится к предмету регулирования Венской конвенции и не регулируется ее общими принципами, а потому в соответствии с п. 2 ст. 7 Венской конвенции следует обратиться к субсидиарно применимому российскому праву. В соответствии с п. 3 ст. 453 ГК РФ в случае изменения договора обязательства считаются измененными с момента заключения соглашения сторон об изменении договора, если иное не вытекает из соглашения или характера изменения договора. Согласно п. 1 и 2 ст. 425 ГК РФ договор вступает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения. При этом стороны вправе установить, что условия заключенного ими договора применяются к их отношениям, возникшим до заключения договора.

По мнению состава арбитража, из приведенных норм ГК РФ следует, что дополнительное соглашение к контракту об увеличении сроков оплаты товара должно распространяться только на те партии товара, которые были поставлены истцом ответчику после даты подписания дополнения. Распространение дополнения к контракту на уже осуществленные поставки было возможно при условии прямого указания об этом в тексте дополнения, которое в настоящем деле отсутствует. Данное понимание временных пределов действия дополнения к контракту подтверждается сложившейся между сторонами практикой, в соответствии с которой стороны не применяли согласованные ими новые цены к тем партиям товара, которые были отгружены, но еще не оплачены ответчиком. Ответчик не опроверг существования такой практики взаимоотношений сторон, на наличие которой представители истца указали в ходе заседания 29 ноября 2007 г.

7.4. Ответчик со ссылкой на ст. 333 ГК РФ ходатайствует об уменьшении неустойки до размера 8,7% годовых (установленной Центральным банком РФ средней ставки коммерческих валютных кредитов).

Состав арбитража полагает, что в настоящем деле отсутствуют основания для признания начисленной истцом неустойки явно несоразмерной последствиям нарушения обязательства. Состав арбитража констатирует, что размер установленной контрактом неустойки за просрочку оплаты товара (0,5% за третью и четвертую недели просрочки и 1% за каждую последующую неделю просрочки) не является чрезмерным и соответствует тем показателям неустойки, которые допускаются к взысканию МКАС и российскими государственными судами. При определении соразмерности неустойки следует учитывать, что истцом была предоставлена ответчику значительная отсрочка платежа (максимально допустимая в соответствии с российским валютным законодательством), причем исполнение обязательства ответчика по оплате товара не было обеспечено ничем, кроме положения о неустойке. Более того, в первые две недели просрочки оплаты товара неустойка вообще не подлежала начислению. Общий размер требуемой истцом к взысканию неустойки также соразмерен сумме основного долга.

С учетом вышеизложенного, руководствуясь ст. 330 ГК РФ, состав арбитража находит обоснованным и подлежащим удовлетворению требование истца о взыскании неустойки за просрочку оплаты товара в предъявленном размере.

8. В соответствии с п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (приложение к Регламенту МКАС), если стороны не договорились об ином, арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение арбитража. С учетом удовлетворения заявленных исковых требований в полном объеме ответчик обязан полностью возместить истцу расходы по уплате арбитражного сбора.

9. Истец заявил ходатайство о возмещении ему расходов, связанных с защитой своих интересов через юридических представителей. Ответчик, не оспаривая использованные истцом почасовые ставки оплаты юридических услуг, возражал против удовлетворения данного ходатайства, считая, что речь идет о недопустимом увеличении суммы исковых требований.

Состав арбитража отмечает, что заявление предусмотренного § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах требования о возмещении расходов на юридических представителей не является увеличением суммы исковых требований, которое требовало бы внесения дополнительного арбитражного сбора. В соответствии с п. 3 § 10 Регламента МКАС в цену иска не включаются требования о возмещении арбитражных сборов и расходов, а также издержек сторон.

Согласно п. 1 § 30 Регламента МКАС любая сторона до окончания устного слушания дела может без необоснованной задержки изменить или дополнить свой иск или объяснения по иску. Состав арбитража полагает, что при заявлении требования о возмещении расходов на юридических представителей истец не допустил необоснованной задержки, поскольку до момента, непосредственно предшествующего окончанию устного слушания, невозможно подсчитать итоговый размер расходов на юридических представителей.

Вместе с тем с учетом сложности дела и общей цены иска состав арбитража определил разумный размер расходов на юридических представителей по настоящему делу, который подлежит взысканию с ответчика.

10. В связи с избранием арбитра, имеющего постоянное местопребывание вне места проведения заседаний МКАС, ответчик в соответствии с § 7 Положения об арбитражных сборах и расходах уплатил аванс на покрытие дополнительных расходов по участию арбитра в арбитражном разбирательстве. Согласно п. 5 § 7 Положения об арбитражных сборах и расходах распределение таких дополнительных расходов между сторонами осуществляется в соответствии с процитированными выше правилами § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах. С учетом удовлетворения заявленных исковых требований в полном объеме все произведенные по настоящему арбитражному разбирательству дополнительные расходы возлагаются на ответчика.

Поиск по сайту: