|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Поиск удовлетворения переносаСамые простые и наиболее часто встречающиеся источники сопротивления переноса имеют место, когда пациент развивает сильные эмоциональные и инстинктивные побуждения по отношению к аналитику и стремится к их удовлетворению больше, чем к выполнению аналитической работы. Это может происходить от либидозных и агрессивных инстинктивных побуждений или от эмоций любви или ненависти. Более того, любые фазы развития инстинкта и эмоций могут переплетаться. Например, пациент может иметь сексуальное желание по отношению к аналитику на фаллическом уровне и одновременно иметь инцестуозные желания и кастрационный страх. Или пациент может испытывать пассивно-анальные импульсы по отношению к аналитику и оральные желания быть накормленным и ощущать заботу о себе и т. д. Любой из этих либидозных элементов может побуждать пациента пытаться получить удовлетворение в какой-то форме и отказаться от аналитической работы. В качестве иллюстрации позвольте мне привести случай пациентки, которая в разные периоды своего [291] анализа испытывала сильное воздействие со стороны различных либидозных компонентов. В начале своего анализа (она была депрессивной пациенткой с проблемой переедания) она часто печально молчала, потому что ей хотелось, чтобы я рассказывал ей. В это время мой разговор означал для нее то, что я готов покормить ее. Если я разговаривал с ней, то это означало: я, действительно, беспокоюсь о ней, забочусь о ней, кормлю ее и не отвергаю ее. Тогда, если эти желания были удовлетворены, она бывала способна работать и продуцировать, в противном случае она чувствовала пустоту и заброшенность, была неспособна общаться. Позже в ходе анализа она чувствовала сильные сексуальные импульсы по отношению ко мне, явно инцестуозной природы. Она приходила на сеанс в флиртующем, фривольном настроении, явно для того, чтобы спровоцировать меня на какой-нибудь вид сексуальной игры, даже если она будет только вербальной. На некоторый период времени она отказалась работать с этим материалом; ей нужно было, чтобы я первым выказал некоторое ответное чувство. Еще позже в анализе она прошла через фазу, в которой отказалась продуцировать аналитический материал, хотя я побуждал ее к этому. Она настаивала на том, чтобы я сделал хотя бы маленький комментарий к ее молчанию, и тогда она была бы способна высвободить все свои запасенные коммуникации. Все эти различные побуждения были источником сопротивления до тех пор, пока она уступала своему желанию удовлетворения. Только после его преодоления она стала готова установить рабочий альянс и попытаться работать аналитически над своими инстинктивными импульсами по отношению ко мне. Чрезвычайно часто источником сопротивления является желание или потребность пациента быть любимым, что также связано с приведенными выше примерами. Все пациенты, в большей или меньшей степени и различным образом, проходят через период, когда их желание быть любимым их аналитиком вытесняет и блокирует их желание присоединиться к аналитическим процедурам. Этот страх потери любви или уважения терапевта является всегда присутствующим и нижележащим источником сопротивления. Он может действовать один или может быть обнаружен на поверхности или лежащим [292] ниже других форм сопротивлений переноса. Семейная романтическая любовь может также повториться в переносе (Фрейд, 1905д; Фреш, 1959). Позвольте мне проиллюстрировать эту проблему примером из анализа миссис К.[7], в котором настораживала чудовищная потребность пациентки быть любимой. В прошлом она воспитывалась безответственной матерью и отцом, который оставил семью, когда ей было два года. Ее первое сновидение показало эту потребность. Я видел миссис К. во время предварительных интервью, и мы договорились, что начнем анализ примерно через два месяца, когда у меня будет открытие сезона. Она пришла на первый аналитический сеанс, и мы кратко поговорили о событиях, случившихся в этом промежутке времени и об использовании кушетки. Ей не терпелось начать. Как только она легла, она рассказала следующее сновидение: «Я прихожу на свой первый аналитический сеанс, но вы выглядите иначе, вы похожи на доктора М. Вы ведете меня в маленькую комнату и велите мне раздеваться, я удивляюсь и спрашиваю, полагается ли вам, классическому фрейдисту, это делать. Вы уверяете меня, что все в порядке. Я раздеваюсь, и вы целуете меня всю. Затем, в конце концов, вы «опускаетесь» на меня. Мне это приятно, но я не уверена, что это хорошо». Пациентка призналась, что испытывает смущение из-за своего сна, и начала рассказывать, что доктор М. — это тот доктор, который направил ее ко мне, она увлекалась им одно время. Он казался ей очень компетентным, но затем она заметила, что у него есть недостатки. Он, казалось, наслаждается флиртом с ней, что утвердило ее в мысли о том, что в его домашней жизни что-то не в порядке. Она знает, что он женат, и это успокоило ее. Она так возбуждена из-за того, что лежит на кушетке во время психоанализа. Она так боялась, что я не возьму ее в качестве пациентки, она слышала, что у меня есть несколько частных пациентов. Может быть, я откажусь от нее, когда увижу, что она «ничто». Она чувствует, что в последнее время я стал более резким, не таким теплым, как во время первых встреч. Она решила пройти анализ только со мной. Она бы ждала столько, [293] сколько было нужно. Она устала от отказов и чувства отверженности. «Я хочу лучшего (пауза). Я хочу лучшего, но могу ли настаивать на этом? Что заставляет меня думать, что я заслуживаю этого? (пауза). Все стоящее, что я когда-либо получала, я получала из-за своей привлекательности. Может быть, именно поэтому вы и сделали меня своей пациенткой. Но почему я должна видеть во сне, что вы «опускаетесь» на меня. Я даже не знаю, как это вежливо сказать. Может быть, вы будете меня учить, как нужно говорить по-английски. Или вы уже сыты моей глупой болтовней? (пауза). У меня есть сексуальные затруднения. Я получаю удовольствие от мыслей о сексе, но я не могу испытывать оргазм во время полового сношения. Единственный способ, когда я иногда могу испытать его, — это когда мой Муж пользуется для этого ртом. Я полагаю, это что-то означает — что-то плохое». Это сновидение поставило несколько различных трудных проблем, потому что в нем была явная сексуальная активность, как и сопротивления, а это был первый аналитический сеанс пациентки. Данное сновидение, казалось, говорило, что я напоминаю ей кого-то, кому она вскружила голову, и что я, а не она хочу заниматься сексуальными играми посредством моего рта. Более того, она беспокоится о том, чтобы делать все корректно, и я в этой ситуации должен быть в первую очередь заинтересован в том, чтобы доставить ей сексуальное удовольствие. Можно видеть, как наши роли были изменены. Ее ассоциации вернулись назад, к тому вопросу, приму ли ее, оставлю ли ее своей пациенткой. Это также показывает ее чувство своей малоценности, пустоты, необразованности, тогда как я выгляжу как «самый лучший». Было также и утверждение о том, что она может испытать оргазм только при куннилингусе. Особой технической проблемой было, как обращаться с элементом явной сексуальной активности в сновидении на этом, первом, полном страхов аналитическом сексе? Я решил, что отмечу ее потребность быть любимой, ее страх быть отвергнутой мной и как-то свяжу это с сексуальным элементом. Игнорировать сексуальный элемент означало бы продемонстрировать ей, что он показался «плохим», разговор же о нем, возможно, затемнил [294] бы элементы сопротивления и погрузил бы нас слишком глубоко для этой ранней стадии анализа. Однако, поскольку пациентка была способна увидеть это во сне и запомнить это, я решил, что должен прокомментировать сексуальную активность. Я сказал ей приблизительное следующее: «Вы должны были очень переживать после последнего сеанса, когда я показался вам слишком бесцеремонным, и вы бы хотели знать, действительно ли я возьму вас как пациентку. Тогда вам и приснилось, что я использую мой рот в сексуальных целях в отношении вас как доказательство того, что я, действительно, приму вас. «Я сделал реконструкцию вверх так, как это описывали Берта Борштейн (1949) и Лоенвенштейн (1951, с. 10). Пациентка внимательно выслушала меня и ответила: «Забавно, что вы осознали то, что я всегда чувствовала, что если мужчина любит, он должен быть способен использовать свой рот в сексуальных целях. Множество мужчин — великие мастера по части разговоров о любви, но они отступают, когда дело доходит до «Этого». Я всегда испытывала смущение, когда они делали это в первый раз, потому что не знала, как они перенесут это, но я считаю, что это, действительно, доказывает, что этот человек любит тебя, по крайней мере, сексуально». Потребность быть любимой и ужас быть отверженной были главными факторами в сопротивлении переноса миссис К. Она приравнивала «быть отринутой» и «быть брошенной». Заброшенность вызывала сильную ярость, которую она обращала внутрь, и, как результат этого, она чувствовала себя как «ничто». Частично это делалось для того, чтобы предохранить, сохранить идеализированного аналитика; потому что ее ужасало, что ее враждебность может уничтожить его, и тогда она, действительно, останется в одиночестве, т. е. превратится в ничто. Я могу дать иллюстрацию и агрессивной стороны этого явления. Существуют пациенты, которых переполняют враждебность, разрушительные импульсы, которые бессознательно склонны, скорее, уничтожить своего аналитика и свой анализ, вместо того, чтобы анализировать эти свои импульсы. Мой пациент, депрессивный невротик с язвенным колитом, поссорился со своей женой, которую он обвинил [295] в том, что она не заботится о приготовлении диетической пищи для него. Он примчался из дома на аналитический сеанс. Мне было ясно, что он переместил свою враждебность к матери на свою жену. Когда он показался мне разумным, я указал ему на это. Все, что он услышал в этой интерпретации, было то, что я на стороне жены. В этот вечер, несмотря на то, что он строго соблюдал диету годами, он один пошел в ресторан и съел все запрещенные блюда, которые только мог проглотить. Он запил их большим количеством оранж и черного кофе. Ночью у него были приступы острой боли, сопровождавшиеся жестокой рвотой и диареей. Бешенство, которое он чувствовал к своей жене, матери и ко мне, он обратил на себя как способ отомстить, следуя формуле: «Я убью себя, и тогда вы все будете жалеть об этом». Кроме этого, это поведение было попыткой уничтожить анализ и причинить боль аналитику. Пациенты, которые страдают от того, что называется «эротизированным» переносом, весьма склонны к разрушительному отыгрыванию вовне (Раппапорт, 1956). Это также наблюдается у скрыто-импульсивных пациентов, в перверсивных и пограничных случаях и т. д. Все пациенты имеют сопротивления переноса, которые происходят от нижележащих импульсов ненависти. Они заняты лишь поисками разрядки этих чувств и противостоят аналитической работе. Техническая задача заключается в том, чтобы найти момент, когда можно мобилизовать разумное Эго. Обычно по мере того, как интенсивность чувств уменьшается, интенсивные побуждения становятся менее сильными, а разумное Эго — более способным принять что-либо. Менее интенсивные, неявные и хронические стремления к удовлетворению труднее распознать и продемонстрировать пациенту. Если же они становятся доступными для осознания пациентом, они становятся приемлемыми и для аналитической работы. Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.) |