|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Технические процедуры: поиск и реконструкцияЯ полагаю, что приведенный выше материал является типичным примером того, как аналитик может интерпретировать и (частично) тщательно проработать [380] реакцию переноса пациента. Повторяю, что эффективная и полная интерпретация не может быть осуществлена путем единичного вмешательства, но требует повторения и разработки, т. е. тщательной проработки. Материал, который я представил, относится к периоду анализа в три недели. Давайте просмотрим последовательность событий, заострив наше внимание на технических процедурах. Затем пациент привнес новый материал, когда описал, как он был вынужден помочиться в здании моего офиса. Я интерпретировал его трудность с началом уринации, связав последнюю с его фантазией о моем присутствии в туалете вместе с ним, и проследил это в детские переживания пациента, связанные с его отцом. И снова пациент принял эту мысль интеллектуально, но подтвердил эту мысль, вспомнив массу переживаний, связанных с отцом в туалете. Однако он оказывал сопротивление воспоминанию о любых чувствах и побуждениях. Он продолжал сопротивляться и попытался использовать гетеросексуальную связь для отвращения гомосексуальных побуждений. Я интерпретировал эту форму сопротивления для него в течение нескольких сеансов, до тех пор, пока не возникало новое сопротивление переноса. Теперь пациент пережил вновь со мной то, что он был вместе с отталкивающим и вульгарным стариком, который имел в отношении него гомосексуальные побуждения. Пациент позволил себе пережить это и описал на аналитическом сеансе, который привел к раскрытию гомосексуального опыта с мужчиной-проститутом [381] в подростковом возрасту. На следующем сеансе он был в состоянии вспомнить свои сны, которые привели через перенос к ассоциациям и воспоминаниям, касающимся наготы и отцов и сыновей. Теперь я сделал реконструкцию и сказал ему, что по его поведению, сновидениям, ассоциациям и воспоминаниям кажется возможным реконструировать следующее: когда ему было пять лет и он был полон эдиповых сексуальных чувств, его мать оставила его одного с отцом, а сама уехала в длительный отпуск. В то же самое время отец расхаживал перед ним обнаженным в ванной, что стало для него сексуально стимулирующим и привлекательным. Пациент не был способен вспомнить какие-нибудь чувства к отцу, но подтвердил мою реконструкцию, вспомнив дериваты этого события, а именно свою зачарованность пенисами мальчиков в летнем лагере. Затем он вспомнил сексуальные действия и фантазии по отношению к маленькому мальчику, которые я интерпретировал как то действие, вовне с мальчиками, которое он хотел бы, чтобы его отец осуществил с ним. Пациент, казалось, подтвердил эту интерпретацию, что спонтанно осознал, что использовал образ своего отца как отвратительного мужчины для того, чтобы защитить самого себя от (гомосексуального) гомосексуальных чувств. Он затем осознал, что то же самое произошло и в отношении меня в ходе анализа. В течение трех недель картина переноса на меня радикально изменилась. Длительное время я изображался и на меня реагировали как на пуританина-отца. Этот фасад превратился в реактивный экран, за которым оказался я в образе отталкивающего и вульгарного мужчины. Эта картина служила целям упорного сопротивления и до тех пор, пока не появился следующий защитный экран, который скрывал мой образ — образ гомосексуально привлекательного объекта. В процессе тщательной проработки может быть использован любой вид технических мер, но существуют две основные технические процедуры, которые особенно важны. Это «поиск» интерпретации переноса и реконструкция. Под поиском переноса я подразумеваю тот клинический факт, что на сеансах, следующих за [382] новой интерпретацией переноса, аналитик должен наблюдать, как изменяется перенос под воздействием этой интерпретации. Новая интерпретация переноса должна иметь последствия, т. е. какие-то проявления на следующих сеансах. Интерпретация может быть правильной или нет, не иметь успеха или иметь слишком большой успех; в любом случае какие-то дериваты будут на следующем сеансе. Единственное исключение может быть в том случае, когда происходит какое-то важное, непредвиденное событие в повседневной жизни пациента, оно происходит вне анализа и временно узурпирует господство аналитической ситуации. В других случаях новая интерпретация переноса будет вызывать какие-то изменения в воспоминаниях, сновидениях, ассоциациях, фантазиях или сопротивлениях пациента. Клинический материал, приведенный выше, иллюстрирует это. Аналитик должен быть особенно внимателен к тому, что происходит в ситуации переноса после того, как онсделал новую интерпретацию. Это не означает, что аналитик будет сохранять свою интерпретацию для пациента. Он может делать так, если пациент, как кажется, продуктивно работает с данной интерпретацией. Аналитик может предложить новый вариант, если ему кажется, что материал пациента указывает в этом направлении. Он может спросить пациента, как тот себя чувствует после интерпретации, если аналитик не видит никакой явной связи с интерпретацией или ее дериватов в материале пациента. Или же он может молча и терпеливо ждать, когда пациент начнет работать с новой интерпретацией, используя свойственный ему способ и скорость. В любом случае аналитик должен быть особенно внимателен ко всем изменениям, так же как и к отсутствию изменений, которые имеют место после любой новой или обновленной интерпретации переноса. Реконструкция является другой технической мерой чрезвычайной важности при тщательной проработке материала переноса (Фрейд, 1937в; Крис, 1856; 1956в). Существует очень тесная взаимосвязь между интерпретацией и реконструкцией, и очень часто их нельзя отделить друг от друга. Специальная секция по интерпретации и тщательной проработке (второй том) будет. посвящена более основательной разработке данного [383] вопроса. Сейчас я хотел бы подчеркнуть только особую связь реконструкции с реакциями переноса. Явления переноса всегда являются повторениями прошлого; пациент повторяет со своим аналитиком то, что он не может и не будет вспоминать. Следовательно, его поведение переноса чрезвычайно подходит для осуществления реконструкции прошлого, и, таким образом, эта Характеристика придает ему особую важность (Фрейд, 1914с, 1937в). В процессе тщательной проработки отдельные интерпретации разрабатываются, углубляются, и устанавливаются связи между ними для того, чтобы сделать какой-то аспект поведения пациента более понятным. При попытках выявить значение фрагмента поведения пациента часто необходимо реконструировать (на основании реакций переноса пациента, его сновидений, ассоциаций и т. д.) некоторый кусок прошлой, забытой жизни. Реконструкция является предварительной работой и, если она правильна, — приводит к новым воспоминаниям, новому поведению и к изменениям в «Я». Она часто служит стартовым моментом для «круговых процессов», когда воспоминание ведет к инсайту — к изменениям, изменения — к новым воспоминаниям и т. д. (Крис, 1956а, 1956в). Вернувшись к клиническому материалу, который я представил после тщательной проработки, можно увидеть, что я сделал две реконструкции. Первая реконструкция: когда пациенту было пять лет, он был полон сексуальными чувствами к своей матери. В это время она оставила его одного с отцом и уехала в отпуск. В результате этого отказа его сексуальные импульсы были направлены на отца, который расхаживал обнаженным перед мальчиком в ванной комнате. Реконструкция казалась правильной, потому что стимулировала пациента вспомнить гомосексуальные побуждения по отношению кмальчикам. В конце концов, он вспомнил то, как он ласкал пенис маленького мальчика и много похожих побуждений и фантазий, которые имели место позже. Тогда я сделал вторую реконструкцию: пациент проделывал по отношению ik маленьким мальчикам то, что он хотел бы, чтобы его отец проделывал по отношению к нему. Позже он отвернулся от отца, считал его отталкивающим и вульгарным, а еще позже считал его пуританином и равнодушным. [384] Пациент подтвердил эти реконструкции, осознав, что он избегал близости со своим приятелем и что он также бежал от того же самого в отношениях со мной. Это привело его к большому осознанию своих чувств любви и эмоциональной привязанности ко мне, так же как и потребности во мне. В этот момент его очень сильная примитивная враждебность к матери начала проявляться в анализе, что, как казалось, подтверждает правильность обеих реконструкций. Цель интерпретации состоит в том, чтобы сделать какое-то неосознанное психическое событие осознанным, так чтобы мы смогли лучше понять значение данной части поведения. Интерпретации обычно ограничиваются отдельным элементом, отдельным аспектом. Тщательно проработав данную интерпретацию данного элемента, попытавшись воссоздать историю и последовательность событий, в которую выходит данный элемент, мы должны сделать нечто большее, чем интерпретация. Мы должны реконструировать ту часть жизни пациента, которая шла своим чередом, окружая пациента, которая предопределила появление этого элемента (Фрейд, 1937). Нам даже следует попытаться реконструировать поступки, например, матери и отца, если это может объяснить, что произошло с определенным элементом у пациента в то время. Правильная реконструкция является ценным подспорьем для достижения прогресса тщательной проработки. Корректная реконструкция ведет к новым воспоминаниям или новому материалу в форме сновидений, ассоциаций, защитных экранов или новых форм сопротивления, а также в виде изменения «Я» (Рейдер, 19536). Реконструкции следует делать тактично. Они не должны быть слишком ригидны или ярки, а также они могут оказаться неспособными войти в известные области забытой истории пациента. С другой стороны, они не должны быть слишком бесформенными, потому что тогда не смогут служить тем прочным мостом, по которому нужно будет идти пациенту над неизвестными пустыми пространствами. В конечном счете, аналитик должен быть всегда готов внести поправки, модифицировать или отказаться от какой-то части реконструкции в соответствии с клинической картиной ответов пациента. [385] Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.) |