Прыжок в непостижимое (NEW)

Вечером, как обычно, Рулон пришел в огромный спортзал, известный своими специалистами по боевым искусствам из Китая и Японии. Здесь было все необходимое для обучения непобедимых боевиков. Люди Рулона были хорошо известны своей безупречной подготовкой русским подпольным структурам. И даже американские работники спецслужб делали попытки завербовать кого-нибудь из этих боевых машин.

Внезапно вошла Селена, приковывая к себе восхищенные взгляды присутствующих мужчин.

— Не расслабляться! — рявкнул тренер. И все с ещё большим усердием стали агрессивно бить кожаные груши. Селена передала Учителю объявление, что в их городе будет проходить семинар «Сотиданандана йога-центра» с участием единственного Просветленного России Шри Джнан Аватара Муни.

— Смотри-ка, он считает, что ты не Просветлен, — гневно сказала Селена, — ёбкорный боб.

— Сука, — яростно заорал Рулон, — да он вообще дальше собственного носа не видит. Проверь его, на хрен, — он вскочил на середину зала и стал угрожающе размахивать руками. — И если что, мы разберемся тут с ним.

Сансей налепил объявление на грушу и стал яростно молотить его, изощряясь в самых невероятных ударах в прыжке, с поворотом и даже из стойки на руках, демонстрируя свое мастерство в ушу, каратэ и капоэро.

— Получай, получай! — приговаривал он злобно.

— А как я определю, Просветлен он или нет? — манерничая, спросила Селена, весело созерцая всю эту сцену.

— Ну ничего, расскажешь, что там происходит, что он там говорит, и я быстро разберусь во всем, — заверил ее Рулон злым запыхавшимся после шквала ударов голосом.

На следующий день Селены нигде не было. Рулон бесновался в коттедже, не понимая, что происходит. Сначала он ходил из комнаты в комнату, судорожно обдумывая, что же могло произойти. А потом стал делать комплексы каратэ, чтобы разрядиться.

Наконец пришел посыльный и принес большую коробку и письмо. Рулон бро­сил коробку в угол, схватил письмо и прочел: «Учитель, я все поняла. Я остаюсь с Шри Джнан Аватаром Муни. Это просто Воплощенный Бог. И я буду с ним. В коробке все материалы «Сотиданандана йога-центра». Ознакомься, может, и ты поймешь то же самое, что и я. Прощай. Селена».

Рулон на минуту оторопел. Затем шквал эмоций обрушился на него. Ему хотелось сразу броситься и разорвать этого Джнан Аватара, но он стал жестче и хладнокровнее, весь кипя от ненависти, он взял рацию и вызвал боевиков из своей группировки. В это время к нему незаметно подошла Лилит, одетая в шикарное золотистое платье с пышными рукавами и открытой спиной. На ней было колье из розового жемчуга, которое выгодно подчеркивало красивую форму шеи.

— Ну что, Селена сбежала? — с усмешкой сказала Лилит, стремясь успокоить Учителя. — Но она давно мне не нравилась. Забудь о ней. Теперь мы будем вдвоем.

Она нежно обняла Гуру и ласково посмотрела ему в глаза. Но в его глазах не было ответа. Рулон стоял, как скала, не обращая на нее внимания, весь в решимости уничтожить этого Просветленного вместе с его центром.

— Дело не в этом Аватаре. Для неё это просто повод, — продолжала уговаривать Рулона Лилит.

Она усиленно пыталась завладеть его вниманием, очаровательно улыбаясь.

— оставь его, пусть едут на свой Алтай.

— Нет! — жестко сказал Мудрец, в глазах его сверкнула твердая реши-
мость. — Я никому ничего прощать не собираюсь. Я урою эту падлу, — он с силой ударил кулаком по столу.

Рулон повернулся, застегнул свой кожаный плащ и пошел на выход. Братва уже ждала его в машине, стоявшей у самого входа. Он сел в свой бронированный джип с тонированными пуленепробиваемыми стеклами и поставленным по блату номером МВД и поехал к ДК, где проходил семинар. Тихим весенним вечером к ДК подъехало несколько шикарных автомобилей. Припарковавшись под кроной тенистых деревьев, Рулон решил пойти первым, чтоб выстроить план действий. Выйдя из джипа, он приказал братве ждать его сигнала.

В шикарном плаще, черных очках и шляпе он поднялся по лестнице и зашел в здание. Отключив мысли, он стал рассматривать все коридоры, запасные выходы для лучшего планирования операции. Затем зашел в зал, где проходил семинар, и встал у двери. В зале царил полумрак, играла необычная, похожая на тибетскую музыка, пахло благовониями. Постепенно глаза Рулона привыкли к темноте, и он уже мог разглядеть лица присутствующих. Это были совершенно разные люди всех слоев общества. Были и представители элиты города, и даже заместитель главы администрации.

Все места были заняты, в том числе многие расположились стоя у стен. На передних рядах сидели люди в белых одеждах. Они отличались аскетическим выражением красивых лиц и особым свечением аур.

За столом на сцене сидел человек в черном хитоне с красным знаком триединства на груди и ободом из перьев на голове. Сильным и возвышенным голосом он рассказывал о Великом Учении Шамбалы и её посланцах на Земле. От него исходило состояние Благодати и Могущества, которое Рулон никогда раньше не ощущал. Внезапно ему показалось, что перед ним сидит сам Господь Бог. Вокруг него он увидел сияние золотисто-фиолетовой ауры, которая заполнила весь зал. Рулон сразу понял, что это и есть Шри Джнан Аватар Муни. Он взглянул на людей, сидящих в зале.

Они, казалось бы, не понимали, кто перед ними сидит. У некоторых не хватало энергии, и они даже засыпали. Другие были заняты своими мыслями и не могли ощутить Благодати и Величия, исходящего от него. Только люди в белом пребывали в состоянии благоговейного восторга. Рулон понял, что это ближайшие его ученики.

Ему стало обидно за тех людей, которые не могли понять, кто же сидит пред ними. Его сердце начало переполняться любовью и счастьем. Рулон подумал: «Ведь всю свою жизнь я молился Богу, вот теперь все это Божественное, к которому я шел, здесь передо мной, в одном человеке». Огромная волна раскаяния заполнила его сердце. Он упал на колени, положил голову на пол и беззвучно зарыдал от переполняющей его благодати. «Прости меня, Господь, что я сразу не узнал тебя! Прости, что задумал злое против тебя! — молился он. — Чем искупить мне вину свою перед тобой? Прости меня!» Рулон не знал, что делать теперь дальше. Он понимал, что нужно взять себя в руки и отпустить братву, иначе, увидев, что его долго нет, они начнут его искать. И найдя в таком состоянии, не поймут.

Главарь вышел из зала, стал жестче. И по рации передал отбой.

— Я сам разберусь здесь, — сказал он.

Братва оперативно, без лишних разговоров покинула место разборок.

Поднялся сильный ветер, и видимо, близился дождь. Рулону захотелось уединиться, чтобы понять, что же происходит с ним. Он приехал на одну из своих квартир, находящуюся на окраине города. Здесь было особенно спокойно, и обстановка, царившая здесь, располагала к медитации и возвышенному состоянию. На стенах были развешены древние изображения святых, на небольшом столике, сделанном китайским мастером, были разложены магические предметы Силы, а по центру стояло изображение Учителя в золоченой рамке. Рулон обратился к Учителю.

— Что же это? Или я не Просветлен? Что мне теперь делать? — Рулон был готов принять любой ответ своего Гуру, молитвенно сложив руки у груди и благоговейно склонившись пред святым образом.

Он долго не получал ответа. Затем Учитель в радужном сиянии появился перед его внутренним взором.

— За ним стоят все Просветленные мира, за ним стоит Шамбала. Иди и служи ей! — услышал он громовой голос.

Внезапно видение исчезло в белом облаке. Рулон вышел из медитации, полный решимости следовать своему Гуру, но еще не знал, с чего лучше начать. Он долго ходил по улицам под дождем и собирался с мыслями. Вода потоками стекала с полей его шляпы, дорогие ботинки насквозь промокли, но Рулон не обращал на это внимания. Состояние благодати, полученное от встречи в ДК, не покидало его, и было трудно на чем-то сосредоточиться.

Наступило утро. Рулон проснулся и посмотрел на часы, которые показывали семь часов утра. «Значит, я спал всего два часа», — подумал он. Зато после бессонной ночи возникло непреклонное решение о дальнейших действиях. Рулон сказал се­бе: «Пусть мной руководит Шри Джнан Аватар Муни, отдаю себя в его руки».

Одновременно в нем появилось какое-то опасение, страх не успеть. Словно боясь потерять самое дорогое в жизни, что еще не успел обрести, Рулон со всех ног кинулся назад в ДК. Он, подобно метеору, пронесся по лестнице ДК, запнувшись за последнюю ступеньку, чуть не упал и ударился плечом о стоявшую рядом каменную колонну.

В смиренном состоянии Рулон открыл дверь и уже через несколько секунд оказался в знакомом зале, где царила гнетущая тишина. Вахтер рассказал Рулону, что здесь остался наставник Шри Ганеша, который продолжал вести семинар и показывал чудеса исцеления. Он вылечил даже человека, болевшего раком. Наставник Шри Ганеша сказал, что Учитель уже вылетел в Новосибирск.

— Как мне поступить? — спросил у него Рулон. — Я решил служить Учителю.

Шри Гашена, видя серьезность его намерений, сказал:

— Тогда вам нужно приехать в Ашрам, и Учитель скажет, что делать дальше.

Сердечно отблагодарив Шри Ганешу, Рулон отправился домой. Сердце его сжималось от боли. «Почему я сразу не оказался готовым увидеть», — думал он, но в то же время его намерение стало ещё более твердым, непреклонным. Дома его встретила Лилит с вопросом в глазах. Она уже чувствовала тревогу, но надеялась, что ошибается.

— Я решил ехать в Новосибирск. Может, Учитель разрешит мне быть в преддверии Ашрама и скажет, что мне делать, — сказал Рулон с надеждой в голосе, мечтательно глядя куда-то вдаль.

Лилит расхохоталась.

— Что с тобой? Ты ведь сам Гуру. Куда ты поедешь? Ехать-то некуда. Ты сам нас учил этому. Ведь все здесь. Куда ж ехать? — сказала она, разведя руками.

— У меня было видение, и я получил Знание, что нужно служить Шамбале, — фанатично ответил Рулон.

Его лицо светилось неземным светом. «Воистину велик», — подумала Лилит.

— Но ты и так служишь ей, — затем чарующе улыбнулась, обнимая его, — просто подумай хорошенько, и ты сам все поймешь.

— Нет! Ведь я решил твердо, — сказал он и, отстранившись от нее, стал ходить по коттеджу, думая, что ему собрать с собой.

Из колонок звучала песня:

Дни летели ураганом, денежки — рекой,

Двери в бары, рестораны открывал ногой.

Тачки, шмотки из котона, видеомагнитофоны.

Ух, как было клёво той весной.

Рулон нажал на «стоп» и вставил концерт «Музыка Шамбалы». Заиграла священная музыка, проникающая прямо в сердце и наполняющая его благодатью. Затем он подошел к коробке с материалами йога-центра и стал изучать содержимое. Здесь были уникальные вещи: во-первых, кассеты с записями концертов «Ашрам Гиты», во-вторых, Рулон достал из коробки небольшой сверток и, развернув его, увидел ослепительно сверкающий кристалл редкой чистоты. Кристалл, как магнит, приковывал взгляд и мог открыть великие тайны. Рулон, не отрываясь, смотрел в бесконечную даль, сокрытую за гранями этого магического предмета. Пред ним возникли могучие горы, вид которых становился все ближе и отчетливее. Постепенно Рулон различил среди деревьев небольшой храм и увидел, как ворота храма отворяются перед ним. Он упал на колени, и слезы великой благодати засверкали в его глазах. «Благодарю тебя, Господи, — прошептал он. — Я приду к тебе».

В это время к нему подошла Лилит.

— А как же мы — твои ученики? Ты же должен отвечать за нас перед Богом, — сказала она с обидой в голосе.

— Да, конечно, — отрешенно ответил Мудрец, глядя в сторону, — но теперь я не могу, пусть Джнан Аватар скажет мне, что делать.

— Что, теперь он будет меня трахать, — раздраженно бросила Лилит, — или ты будешь у него разрешенья спрашивать об этом, а может, ты за этой сучкой поехал? Её, значит, ты больше любишь, чем меня? — спросила она, метнув на него мстительный взгляд.

— отстань, — поднимая глаза к небу, жестко отрезал Рулон, — я еду по зову Бога. Я всегда следовал за ним.

Лилит злобно посмотрела на него. Затем повернулась и вышла, хлопнув дверью.

Ночью Рулон увидел Марианну, они стояли на обрыве возле бушующего моря. Она бросилась в его объятия. Он подхватил её на руки и прыгнул вместе с ней в океан. Они стали погружаться в его пучину. Марианна ласкала его, касаясь своим прекрасным телом. Они наслаждались любовью под водой. Когда Рулон решил овладеть ею, она вдруг отстранилась и жестко посмотрела на него.

— А что об этом скажет твой новоиспеченный Гуру? Ты же решил все отдать в его руки, значит, и меня, — сказала она, сверкнув глазами.

Рулон стоял, не зная, что сказать.

— Ну что, сексуальный маньячок, теперь я буду Шакти Джнан Аватара, да? Что скажешь? Отвечай! — потребовала она.

— Тебе решать, я уже решил, — сказал Рулон, опустив голову.

— Ну, тогда я пошла. Прощай! — сказала Марианна и исчезла.

Рулон внезапно проснулся весь в холодном поту. «Все это просто игра энергий, майя, иллюзия», — подумал он и с решимостью стал собираться. Он набил здоровый картофельный мешок толстыми пачками «деревянных», взял чемодан с баксами и закинул все это в багажник джипа.

«Это я пожертвую Ашраму», — подумал он, сел в машину и поехал.

Лилит не спала, она из окна наблюдала за этой сценой, затем взяла трубку телефона, позвонила одному из корешей Рулона.

— Рулон решил выйти из игры, — сказала она в трубку. — он собрал все наши деньги и поехал в Ашрам. Его нужно убрать, он нарушил закон Рори.

Рулон мчался по ночной автостраде. На душе его было легко и радостно. Он подъехал к реке, лихо развернув машину, и выбросил из окна автомат в воду. «Больше мне он не понадобится», — промелькнуло в его голове. Он снова вы­ехал на трассу и на предельной скорости понесся по направлению к Новосибирску. В салоне у него играла «Ашрам Гита». Вскоре огоньки его джипа растаяли в полночной мгле.

***

Собираясь утром на пробежку, Рулон не обнаружил своей верхней одежды и обу­ви. Обратившись к Ихласу, он спросил:

— Моих вещей нет, что мне делать?

— Быстрей. Одевай что-нибудь, пора выходить, — крикнул Ихлас.

Он долго искал их поспешно, но тщательно. Но его усилия остались безрезультатными. Рулон нашел кирзовый сапог и один кед. Оба на правую ногу. Поскольку сапог был ему велик, он надел его на левую ногу, а кед на правую. Схватил какую-то маленькую куртку, натянул на себя и в таком дурацком виде вышел на улицу. Никто из садхаков и наставников этому не удивился. Потерявший одежду понял, что это практика, данная Богом, на растождествление с собой и своей собственностью. Он радостно побежал догонять
основ­ную группу. Сапог хлябал на ноге, кед слетал, но Рулон, не теряя возвышенного состояния, продолжал занятия.

«Только так можно победить себя, — подумал он, — если, не взирая ни на что, продолжать культивировать такие мысли и чувства, которые считаешь правильными, и не поддаваться на провокацию внешних влияний».

Наставник Ихлас все время на пробежке держался вместе с Селеной, видимо, ослепленный ее красотой. Рулон уже успел заметить, что многие приехали в Ашрам в поисках тантрапары.

«Конечно, это здесь получается очень легко, — подумал он. — Но моя задача другая. Я хочу служить Богу».

Его слегка задевали эти заигрывания Ихласа, но он старался сохранять отрешенное и возвышенное состояние.

Придя на квартиру, они вновь принялись за работу. Некоторые это делали нехотя. Им хотелось каких-то особых практик и развлечений. Они не понимали, что этот монотонный труд является очень важным этапом развития, который приучает не искать внешних впечатлений, а находить их внутри себя.

Каждый занял свое место и получил задание. Открыли нараспашку окна, впустив струю холодного свежего воздуха. Кто-то поеживался от холода, но все взбодрились и стали отжиматься и приседать, чтобы согреться.

Сидя за работой, Рулон непрестанно молился и наблюдал за состоянием других людей. Многие находились здесь, надеясь на какие-то особые чудеса и не настраивая при этом на серьезную работу. Некоторые, испугавшись маленьких трудностей, хотели ехать домой.

— Почему, когда ты дома с мужем и детьми, — обратился он к одной женщине, — и испытываешь такие же и гораздо большие трудности, то не думаешь, что расторгнешь брак и сдашь детей в детский дом, а здесь чуть что и ты думаешь уехать отсюда?

Она не знала, что ему ответить.

— Если бы у тебя было такое же серьезное отношение к работе над собой, как к созданию семьи, ты бы уже давно просветлела, — добавил он.

Чтобы не создавать дискомфорта, он сменил тему и рассказал о том, как он наблюдал за рыбаками.

— Дома я часто медитировал на берегу реки, останавливая мысли и созерцая воду и отраженные в ней облака. Невдалеке от меня рыбачило несколько человек. С каждым днем я просветлевал все больше, но с ними ничего не происходило. Если бы они постоянно медитировали во время своего бессмысленного занятия, то просветлели бы вместе со мной.

Их разговор услышал Ихлас и заставил Рулона отжиматься. Он радостно бросился исполнять приказ, решив быть, что бы ни случилось, довольным. Ихлас был недоволен, что не смог задеть его отжиманиями, и посадил еще и на голод. Но и это наш герой воспринял с восторгом. Он видел, что Ихлас молод и неопытен и что Гуру проверяет его, дав ему в руки власть, которой он недостоин. Понимал Рулон и то, что это практика и для него. Так как трудно подчиняться тому, кого не уважаешь, но тем это и полезнее для развития воли, для умения принимать все таким, как оно есть.

Днем в преддверие к садхакам зашла Шри Суби Лакшми Дэви и начала лекцию. Рулон как завороженный смотрел на нее, и слезы благоговейной любви лились из его глаз. Он видел, что она была Шакти Учителя, его женской ипостасью и выражала Божественную Силу и Мудрость. Он вспомнил чудесные песнопения «Ашрам Гиты» в ее исполнении. Когда он их слушал, то ему казалось, что сама Божественная Сила общается с ним через ее чарующий голос. Ихлас подсел к Селене и все пытался ухаживать за ней во время лекции, часто отвлекаясь.

После ухода Суби Лакшми Рулон написал письмо Джнан Аватару Муни, где изложил подробно все, что с ним случилось, и свою оценку происходящего. «...я вижу все, что происходит, и стараюсь воспринять это как практику, — закончил он свое письмо, — с большой любовью и благодарностью к вам ваш ученик Состис». Так звали Рулона в Ашраме. Это было что-то вроде его мирского имени.

На следующий день он получил ответ от Гуру. С великим благоговением Состис взял письмо и прочел его. Учитель одобрил его понимание происходящего и назначил помощником Ихласа. Состис понял, что это ход для того, чтобы создать еще большую оппозицию между ним и молодым наставником. Это должно помочь выявить весь негатив, чтобы осознать и отбросить его.

— Ты что, думаешь это Учитель тебе пишет? — сказал один парень, сидящий рядом и наблюдающий, как Рулон плачет и целует послание. — Вот смотри, у меня письмо написано другим почерком, чем у тебя. Это тебе наставники от­вечают.

Состис вошел в медитацию и приложил письмо ко лбу. И тут ему все стало ясно. Он увидел, как Гуру диктует письмо своим ученицам, а они уже записывают ответ. Он взял письмо парня и, прочитав ответ, понял, что он задал формальные вопросы, так только, чтобы отписаться. «Да, на такой вопрос трудно что-либо искренне ответить», — подумал он и рассказал парню о своем откровении. Это заставило того серьезно задуматься над своим пониманием происходящего и многое в нем пересмотреть. Он продолжал совершать работу, размышляя одновременно над словами Рулона.

Состис подумал, что даже если бы и было написано его письмо наставниками, то разве от этого должна пошатнуться вера в высшее? «Я ведь видел Учителя и знаю, насколько он велик, а значит, истинно то, что он делает, и все, что происходит здесь, есть великий урок, ведущий нас к великому освобождению».

Став помощником Ихласа, Рулон стал активно улучшать жизнь в преддверии Ашрама. Он придумал хитрость, чтобы недалекий казах Ихлас не мешал ему. Для этого его хитрый помощник высказывал вслух при своем начальнике какую-либо идею, расписывая, как она хороша, как понравится Учителю и т.д. Казах недовольно выслушивал это, потом начинал протестовать против такого новшества, а затем уже выдавал данную идею за свою, докладывая о ней Гуру.

Рулон радовался, что хоть так он поможет великому делу Шамбалы. Он понимал, что Джнан Аватар знает всю эту игру, но до поры до времени позволяет ей происходить. Ихлас часто похвалялся перед ним своими тантрическими подвигами, как научился не кончать, проводил майдхуну по 40 раз в день. Удивившись такому проявлению полового гигантизма, Рулон с притворным восхищением расспросил у казаха, как ему это
уда­ется. И чуть не расхохотался ему в лицо, узнав, что Ихлас просто на пять секунд вставлял свою пипетку партнерше, а затем быстро вынимал ее, застегивая штаны. Забавно было то, что он за­-
водил ее в комнату с завязанными глазами и командовал «Раздеваться», а потом торопливо проделывал свою нехитрую процедуру, самоутверждаясь в том, что он никогда не кончает. С деланным благо­говением Рулон поблагодарил Ихласа за наставления.

— Наверное, так, как у вас, у меня никогда не выйдет, — и заплакал, чтобы не засмеяться.

Слезы лились из его глаз, и Ихлас, видя это, ра­довался, возвеличивая себя в своих глазах.

Многие садхаки приходили в преддверие Ашрама, ведомые восторгом и энтузиазмом. Но, находясь там и столкнувшись с маленькими трудностями, они теряли этот эмоциональный настрой, а серьезно работать, прилагая выдержку и терпение, они не умели. Кто-то не мог бросить курить, кто-то не привык к йогической пище. Некоторые тосковали по родственникам. Рулон объяснял им, что это и есть карма, которую они должны проработать. Если они преодолеют в себе данную слабость, то смогут продвинуться на новую ступень духовного роста.

— На энтузиазме долго не протянуть, — говорил Рулон одной женщине, засобиравшейся домой. — Нужны воля, твердое намерение, безжалостность к себе. На эмоции опираться нельзя. Они непостоянны, как ветер.

На ее лице отразилось удивление и непонимание. Но Рулон знал ответ на любой вопрос, ибо подключался к потоку Божественной силы и получал Высшее Знание.

— А на что же мне опираться? — спросила она. — Я думала, что эмоции — самое главное.

— опираться нужно на решение, — ответил Состис. — А мысли и эмоции необходимо вам в самих себе культивировать, а не дожидаться, что кто-то или что-то повлияет на вас. Иначе случится так, как в басне о лебеде, раке и щуке.

Женщина понимающе закивала головой. Что-то в ней изменилось, это было заметно по выражению ее глаз, в которых появилось смирение и покой.

— И правда, — ответила дама, — сперва я увлеклась Марией Деви Христос. Потом Виссарионом. Там было то же самое, всплеск чувств, а потом потеря интереса и разочарование.

— Мария Юсмолос и Виссарион — это те, которых на Руси раньше называли юродивыми, — ответил ей Рулон. — А теперь вы в Великой школе Шамбалы, и у вас есть единственный шанс в жизни достичь Великого Знания и подлинного совершенства, — учил он ее.

Однажды в преддверие привезли новых садхаков. Состис разбирал картотеку, слушая новый концерт «Машины времени», ансамбль выступал по «Радио Шамбалы». Макаревич пел:

Столько лет сражений,

Столько лет тревог,

Я не знал, что уйти будет легко.

Нас зовут в окопы.

Скоро третий звонок,

Только мы от них уже далеко.

«Прямо про меня», — подумал Состис. Вспомнил, как оставил свою прежнюю жизнь и стал одиноким воином. Кутиков подпевал припев этой песни. Они с Макаревичем, оказывается, являются учениками Шамбалы.

Там, где находится Южный край земли,

Там, где уже не свернуть,

Там у причала стоят твои корабли.

В назначенный день мы тронемся в путь.

Состис плакал, слушая эту песню, думая о своей самоотдаче Богу.

Дорога в небо лежит по прямой.

Дорога в небо — дорога домой.

Дорога в небо — и все позади.

И только свет на Пути.

Душа разрывалась на части от благоговения и восторга при этих словах. Ру­лон молился за весь мир и осознавал, что нет ничего прекраснее служения Господу и пребывания в нем. Внезапно в комнату зашли три новых садхака. И среди них была Лилит.

Состис ошарашенно смотрел на нее. Лилит была в жестком надменном состоянии, свысока смотря на присутствующих. В ее взгляде было что-то недоброе. Рулон сразу понял, что Лилит приехала по его душу, что она приехала не одна, а с братвой, которая использовала ее как подсадную утку. Старая карма все преследовала его даже после того, как он оставил все ради одинокости воина, чтоб остаться один на один с Абсолютом. Селена удивленно посмотрела на Лилит. Та бросила на нее ревнивый мстительный взгляд. Встретившись взглядом с Состисом, Лилит чуть смягчилась и даже натянуто улыбнулась, чтоб не показать своих намерений. Рулон, как ни в чем не бывало, тоже ей улыбнулся и одарил ее нежным взглядом. Он стал напряженно думать, что же сделать теперь, как выйти из ситуации. Больше всего он не хотел, чтоб из-за него пострадала школа, и решил: «Лучше умереть, чем навредить великому делу».

***

Однажды в преддверии Ашрама готовились к обеду. У одного садхака был тяжелый рюкзак, в котором он привез пожертвования в Ашрам — различные теплые вещи, так необходимые садхакам. Другой приехал только с маленькой дорожной сумочкой за спиной. Потом он рассказал, что все оставил в миру, что ему ничего не нужно, кроме Бога и самосовершенствования, и он останется здесь навсегда. Среди новых садхаков была Лилит.

Рулон подошел к Лилит.

— Ты тоже решила учиться в школе Шамбалы?

— А что мне еще остается, — недовольно ответила она, — вы же все здесь, — кивнула она головой в сторону Селены, за которой, как всегда, ухлестывал Ихлас.

Все садхаки, которые уже давно здесь находились и хорошо владели ощущением энергии, сразу почувствовали негатив, исходящий от нее. Но Селена не могла себе представить, как она будет с кривозубым казахом. Она пребывала в мечтах о Джнан Аватаре Муни.

— А мне уже тут надоело, — соврал Состис, чтобы проверить реакцию своей бывшей любовницы.

— Почему же ты сидишь здесь? — с недоверием спросила она.

— Да вот хочу поговорить с Аватаром и поеду обратно, — на ходу придумал он ответ.

— С кем ты поедешь? — ревниво спросила Лилит.

— Да вот теперь уже не знаю, наверное, один.

— Ну что ж, посмотрим, — сказала, оценивая, его бывшая ученица.

Садхаки приступили к еде. В прошлый раз они ели левой рукой. Сегодня практика усложнилась, и все стали хавать вслепую. Такие практики разрушали привычные стереотипы и учили действовать осознанно, находясь здесь и сейчас. К тому же еда вслепую начинала пробуждать ясновидение. Хотя со стороны это смотрелась очень комично. Садхаки на ощупь брали вилки и ложки, подчас начинали есть не свой кусок хлеба или брали пищу из чужой тарелки.

После обеда Рулон написал письмо Шри Джнан Аватару, где, как всегда, искренне изложил ситуацию и спросил позволения самому разобраться в ней, чтоб отвлечь беду от школы. «А впрочем, — закончил он свое послание, — решайте Вы, Учитель, а я Вам подчинюсь и исполню волю Вашу. Всегда преданный Ваш Состис».

Вечером должна была состояться встреча с Гуру. Перед ней к Рулону подошла одна женщина, которая была в преддверии уже полгода. Она собиралась ехать домой сразу после встречи.

— Почему вы собрались домой? — спросил ее Состис.

— Я дала себе срок полгода. И вот он вышел. Значит, надо ехать.

— Вы просто программируете себя этими сроками вместо того, чтобы отдаться в руки Мастера, — возразил ей Рулон. — Подумайте, ведь вся жизнь у вас идет по расписанию. Во столько-то лет институт, во столько-то — работа, во столько-то — брак, во столько-то — смерть. Вы загоняете свою жизнь в узкие рамки. Отбросьте это расписание и живите без него. Просто от момента к моменту. Это даст вам подлинное счастье и чувство свободы, иначе вы сами себя задушите.

— Конечно, это так, — ответила она, — но ведь я всю жизнь так думала. Очень много связано у меня с этим расписанием, столько надежд и фантазий.

— Но разве они сбылись? — спросил он. — Это просто самообман. Думать, что все само собой придет, как поезд на станцию, кроме рутинной и монотонной жизни, это ничего не может дать. Скука и пустота, вот что всех ждет на следующей отметке вашего перегона.

Слова Состиса заставили задуматься эту женщину, и она решила еще остаться на неопределенное время.

Вечером состоялась встреча с великим из людей. Джнан Аватар выступил, являя собой неземное могущество и Силу. Он говорил о том, что есть Сила, управляющая всем. Это судьба, порожденная нашим восприятием. Воля, являющая­ся результатом нашей личной Силы, которая может изменить нашу судьбу, если мы не будем пассивно плыть по ее течению, и провидение Божие, посещающее нас, как благодать, и могущее полностью изменить нашу жизнь, поднимая нас на более высокий уровень существования. Гуру объяснил, что мы должны победить привязанности к старому восприятию, не дающие нам измениться, направляя при этом волю на связь с Провидением, с Духом. Для этого мы должны быть все время в преданном, самоотверженном, молитвенном состоянии, контакте с Богом, тогда Божественное войдет и в наше бытие и сможет изменить наше восприятие, а значит, изменить наше существо и нашу судьбу.

Слушая это, Рулон вспомнил, как его мать рассказывала ему о его бабушке по женской линии. У нее было шесть детей, мужа убили на фронте. Ей было очень тяжело, и она молилась Богу, чтобы он помог, но при этом держалась за свое восприятие, за внушенные ей мысли и предрассудки, и, конечно, Бог не мог ей помочь в таком случае. И она стала хулить его, говоря своим детям: «Не верьте, никакого Бога нет». Нарожала детей так, что продыху от них не было, а потом сетует на жизнь. Как-то раз его мать, будучи лет десяти, купалась в речке и чуть не утонула. Она пришла и рассказала об этом своей мамаше. Та ей ответила: «Туда и дорога». Хороший ответ, но не своевременный. Не нужно было плодить нищету, а потом мучиться всю жизнь.

После Сатсанга, святого общения с Учителем, Гуру посвятил Селену в жрицы, а значит, она стала на ступеньку ближе к тому, кого она так обожала.

Ихлас от досады закусил губу, он, видно, еще не наигрался в этой жизни во власть и славу и беспокойно думал об этой ерунде. После окончания ритуала Состиса вызвала к себе Шри Маха Падма Деви, которая была одной из самых близких учениц Гуру, она воплощала его внешнюю активную сторону, его действия в мире, в то время как Суби Лакшми была его Душой, воплощением его внутреннего видения, внутреннего качества, благодати и твердости. Но никто не мог выразить целиком величие Мудреца, он был и поэтом, и писателем, и композитором. И говорили, что его видели стариком, мальчиком и даже пьяницей. Он мог принять любой, самый необычный образ, будучи всегда только Чистым Духом.

Маха Падма передала Рулону весть от Гуру.

— Учитель одобрил твой план в отношении тех рэкетиров, которые приехали для расправы с тобой. И теперь ты можешь действовать, как задумал. Благословение да прибудет с тобой, — сказала она, дав ему камень Шамбалы как оберег и талисман для связи с Силой Эгрегора.

Состис склонился перед наставницей, испытывая величайшее благоговение перед ней и ее Великим Учителем, проводником намерения которого она была. Выходя из Ашрама, он попрощался с Селеной, поздравив ее с духовным про­-
движением.

— Я иду выполнять задание Учителя, — сказал он. — Передай мое письмо для Лилит, — попросил Состис и почтительно сказал ей: — Намастэ! — поклонившись, пошел на мафиозные разборки.

Ему было необычно от такой перемены ролей. Раньше она подчинялась ему, а теперь он почитает ее наставницей. Дело тут не в ней. Она просто человек. Просто теперь она воплощает собой Божественную Силу Учителя, а значит, стоит выше его. И не перед ней, а перед этой Силой он преклоняется сегодня, ибо какое влияние ты проводишь, тем ты и являешься, а сами по себе мы просто пустые сосуды.

***

Ранним утром, когда луна еще не уступила своего места солнечному свету, по ровной трассе мчался сверкающий автомобиль. Водители встречных машин с удивлением и завистью осматривали уверенного и шикарно одетого обладателя дорогого автомобиля.

Это Состис выехал из Ашрама на своем джипе. Он решил сам найти братву и разобраться с ними, чтобы они не тревожили покой духовной обители. «Пусть лучше они убьют меня где-нибудь в кабаке, чем все это будет в преддверии». К переднему зеркалу был подвешен берестяной талисман с изображением Шри Джнан Аватара Муни. Этот талисман, заряженный на защиту автомобиля, давал Рулону уверенность и возможность лететь на огромной скорости, не опасаясь аварий.

В салоне звучала «Ашрам Гита». Величественный голос пел песню:

Покой и благодать в глазах твоих светится,

В делах осознанных удача и успех.

Все потому, что Шамбале решил ты помолиться

Не за себя, а за знакомых всех.

Слушая песнопения, Рулон плакал от переполняющего его восторга и благодати. «И да буду я готов отдать свою жизнь ради торжества твоего», — подумал он. Голос продолжал:

И братство Шамбалы, увидев твою верность,

Через Учителя, Иерарха на Руси,

Дало любви тебе божественную нежность.

Все потому, что, брат, ты искренне просил.

Состис почувствовал, как начал растворяться от той любви и самоотверженности, которую он испытывал. Песнопение продолжалось:

А если трудности встречаешь на дороге,

Окрепни духом и молись сильней,

Кто служит Шамбале, они пребудут в Боге.

И к Богу поведут других людей.

Окошко автомобиля каким-то странным образом оказалось открытым, и свежий ветер овевал прекрасное и удивительно гармоничное лицо Шри Джнан Аватара. Рулон удивленно хлопал глазами. Особенно его поразило, что Учитель был в кожаной куртке, черных очках и кепке, как будто собрался идти вместе с ним на стрелку. Он обомлел от увиденного и перестал что-либо понимать.

— Будь внимательней, — сказал Джнан Аватар, указывая ему на дорогу.

Рулон опомнился и как раз вовремя повернул, избежав аварии.

— Настраивайся не на смерть, а не на победу, — сказал Гуру. — Помни, я всегда с тобой.

Понемногу придя в себя, Состис подумал: «Ведь верно, я могу уладить ситуацию. Буду культивировать безупречное намерение. Он стал объезжать все центральные ночные клубы, пока в одном из них не наткнулся на корешей, которые сидели там в обнимку со шлюхами, попивая вино и закусывая разной снедью, в изобилии валявшейся на столе.

Увидев Рулона, они уставились на него изучающими взглядами. На миг он почувствовал себя неуверенно. Но, сжав в руке камень Шамбалы, он ощутил, что за ним стоит гигантская Сила Эгрегора.

Подойдя к ним вразвалочку, он поднял руку вверх и развязно начал говорить:

— Здорово, братва!

Они не очень радостно приветствовали его. Он подсел к ним и удивленно спросил, что они здесь делают, да еще в полном составе. Наверное, какое-то важное дело.

— Да вот, твоя шалава сказала, что ты свалил, — сказал Козырь, постукивая пальцами по столу.

— А, это просто ревнивая сука, — ответил Рулон, безмятежно наливая себе коньяк.

— Ну если так, а то смотри! Ты же знаешь закон Рори: ушедших из мафии убивают, — сказал Фреди, поигрывая брелком.

— Да за кого вы меня держите? Я что, горбатиться пойду что ли? — сказал Рулон. — Давайте лучше выпьем за встречу.

С этими словами он поднял рюмку и залпом выпил ее. Кенты последовали его примеру. Это было знаком, что они пока поверили ему.

— Я тут кое-что придумал насчет удачной операции по продаже оружия и наркоты, — небрежно, как бы между делом сказал Рулон, закусывая выпивку.

Он был всегда головой в планировании подобных операций. Кореша заинтересованно посмотрели на него.

— Но это потом, — добавил он, — а сейчас лучше давайте в картишки перебросимся.

Кенты согласно закивали. Пошарив по залу взглядом, Рулон заметил фартовую шмару и поманил ее к себе. Она, увидев богатого клиента, лениво пошла к нему через зал, окидывая всех надменным взглядом.

***

Отправившись к себе домой из преддверия, Рулон по дороге зарулил к своему старому знакомому Гуру Вар Авере, с которым они чалились в дурдоме на Алтынке. Подогнав свой джип к здоровой деревенской избе, Состис завалил сразу в пристройку, где находился спортзал. Спортзал был сделан на удивление просто. Стены из бревен, крепкие и надежные, создавали древнерусскую атмосферу. Маленькие оконца давали неяркое освещение, так что солнечный свет не бил в глаза. Стоял очень приятный запах дерева, и казалось, что здесь обитают самые настоящие древнерусские богатыри. Вар Авера обычно почти целый день там ошивался, проводя тренировки с притащившимися к нему учениками и постоянно тренируясь сам. Подойдя к двери, он услышал грозные крики. Шли занятия. Ввалившись вовнутрь, Рулон громко приветствовал основателя школы астрального каратэ.

— А, это ты! — радостно заорал Гуру Вар Авера, стоя в окружении нескольких учеников. — Заваливай, давай ножи с нашими пошвыряй!

— Вам привет от Джнан, — сказал Состис, набирая в руки несколько ножей.

Вар Авера объяснял, что нож нужно кидать, сопровождая это энергетическим выбросом, чтоб сразу же учиться в любое дело вкладывать Силу, ничего не делать формально, механически, бессмысленно. Поупражнявшись в умении кидать ножи, ученики расселись на лавках.

Его сильное и мерное дыхание свидетельствовало об огромной внутренней энергии, о силе эмоций. От ярости лицо Вар Аверы раскраснелось, словно раскаленная русская печка. На белках глаз выступили красные прожилки, астрокаратэк был похож на мощного разъяренного быка.

— Кто хочет встать у стенда? — заорал Вар Авера. — Я буду кидать нож рядом, проверю вашу смелость.

Желающих не нашлось.

— Эх вы, трусливое говно, — сказал он. — Тут у меня Петька Цыган за бутылку вставал. А вы, черти, что? Это потому, что вы — русские, интеллигенты — потеряли свою силу. Подкаблучники, слабо вам!

— А вы разве не русский? — спросил один парень.

— Конечно, нет! И это принципиально. Я русскоговорящий угрофинн, —
орал он.

Состис вышел и встал у стенда.

— Ладно, я вот решил показать им пример, — сказал он.

— Молодец! — похвалил Вар Авера. — Вот видите, удмурты смелее вас, — сказал он, швырнув нож, воткнувшийся рядом с ухом Рулона. Второй нож чуть не попал в голову, но Состис чуть уклонился, и он только срезал клок волос. Еще несколько ножей воткнулось рядом.

Ребята восторженно глядели на Рулона, дивясь его смелости. Один из них подошел к стенду и стал выдергивать из него острые ножи с дубовыми руко­ятками.

— Вот видите, ни хрена страшного, — заорал Гуру, — а вы струхнули. Давайте бить грушу.

Он показал, что грушу нужно бить со злобой, с яростью.

В зале висело штук восемь массивных груш на крепких металлических цепях. Вар Авера подошел к одной из них тяжелой походкой огромного медведя и с силой долбанул по ней крепким кулаком.

— Это настоящая работа. А если вы бьете ее и улыбаетесь, и о бабьих жопах думаете, это все херня, это вам не поможет.

Вечером он вместе с Рулоном зашел в дом, где была его жена Юлия Вара и его ближайшая ученица Гульсима. Состис достал бутылочку коньяка, и они выпили за встречу. Вар Авера, здоровый, агрессивный мужик, вел себя вполне по-русски. За столом он начал хаять всех мастеров боевых искусств, рассказывая, как он лихо разбирался с каждым из них. Особенно он не любил Медведева за его мешковатость и расплывчатость.

— Такой больше похож на педераста, чем на воина шоу дао, — сказал он, швырнув его журнал на пол.

Юлия Вара вела себя весьма независимо и сексуально и даже заигрывала с Рулоном. Ей было лет 30 с гаком, она была активна и напориста, как и ее муж.

— Я слышал, что вы не против лесбиянства? — спросил ее Состис.

— Да, я занимаюсь этим и даже учу эзотерическим основам этого дела женскую группу школы.

— Я где-то слышал, что это плохо? — с наивным видом спросил Рулон, прикинувшись лохом.

— Разве вы не знаете, что от объединения женской энергии в лесбийском контакте сущность дамы только расцветает, если, конечно, рядом есть мессир, такой, как Вар Авера, — сказала она, посмотрев на своего мужа. — Вот гомосексуализм, он искажает мужскую природу. Пассивный педераст становится как баба, это уже плохо. В восточных гаремах, да будет вам известно, — продолжила она, — лесбиянство всегда поощрялось.

Выпили еще бутылочку водки. Вар Авера разошелся и стал показывать свое творчество, картины и стихи, которые показались гостю слишком примитивными, точнее, сделанными, как говорится, через муладхару и ту часть тела, которая ближе всего к ней находится. Юлия Вара тоже не хотела отставать от своего мужа и станцевала стриптиз вместе с Гульсимой, разбитно показывая все свои прелести мужикам. Гульсима была скромной женщиной восточной национальности с грубыми мужскими чертами лица и большими грудями и бедрами. Она напоминала какую-то древнюю воительницу, и занятие стриптизом ей совсем не подходило.

— однажды заходит ко мне мужик тут из деревни, — сказал Вар Авера, — и давай на меня в залупу лезть. Я как взял топор, как пошел на него, он от меня побежал, а я топором как дал, но не по шее, конечно, а по столбу. Он сразу обосрался. Они все тут уже со мной передрались, деревенские-то, — сказал он, отхлебнув водки. — Я всегда предупреждал правительство, что нельзя Горбатого ставить, — заявил он о Горбачеве. — Но они меня не послушали. Я еще разберусь с этими спецслужбами. Все хотят пронюхать тайны моей школы, но не выйдет, а Ельцин молодец, это наш богатырь. Его-то поддерживать будем. Тут мы с Юлей собрали конференцию по защите Секо Асахары, — продолжал базарить хозяин, — не мог он заниматься наркотой и оружием. Он ведь такой же йог, как и я. Я это знаю точно.

Тут как-то ко мне в спортзал зашел здоровенный такой боров, мастер по нескольким видам спорта, хотел спарринговаться со мной. Я ему говорю, что сейчас подождите, посидите, пожалуйста. Я сейчас тренировку закончу. А ребятам говорю: «Отрабатываем боевой крик». И мы начали: «ХА ХУМ ХА!» — кричали злобно, жестко. Через 15 минут этот мастер зашугался, говорит: «Извините, не буду вам мешать. У вас, я вижу, занятия». И из зала поплелся. Вот что делает боевой крик, если он идет с сильными эмоциями. Злоба побеждает любую физическую силу, — закончил он свою мысль.

Поиск по сайту: