Традиции, нравы и обычаи российского потребителя

Менталитет и правосознание потребителя при переходе к рынку

Менталитет каждого народа подразумевает существование сложившихся государственных и правовых институтов, своей культуры хозяйства (производства, потребления, отношения к собственности). Он складывается на протяжении многих веков и жизни многих поколений. Общим корнем в формировании русского и западноевропейского менталитета явилось христианство. Но в пределах христианского мировоззрения исторически выделились западно-и восточнохристианское направления. Первое – берет истоки своего формирования от Рима, его права, государственности, понятия частной собственности. Основной вопрос этого направления – права человека, а идея общества – правовое устроение социальной жизни. Главный вопрос второго – поиски смысла жизни. Основная идея организации общества – внут-реннее преобразование личности, сформировавшееся под влиянием Востока. Восточно-христианское направление, принятое на Руси, и влияние Востока стали определяющими при формировании менталитета русского человека и обусловили его отличия от западноевропейского менталитета. Потому русский человек – менее законник, чем человек Запада. Он большее значение всегда придавал естественному, чем писанному праву. Для него право всегда являлось формальной холодной справедливостью; идея же естественного права связывалась с нравственностью (добродетелью, совестью, правдой).

Принцип законности понимается западным человеком как единство требований, предъявляемых ко всем членам общества. (Перед судом может предстать и президент – все равны перед законом.) Это обусловлено во многом провозглашением в XVIII–XIX вв. принципа самоценности каждого человека.

Для России характерен «двойной стандарт»: один – для власти, другой – для народа. В условиях крепостного права крестьянин, например, долгое время вообще не имел никаких прав. Поэтому ориентация у него была не на суд, а на барина. Н. Некрасов писал: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Об этом же находим мысли и у А.И. Герцена, говорившего, что правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школою. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы звания ни был, обходит и нарушает закон всюду, где это может сделать безнаказанно. И совершенно также поступало в то время правительство.

Если в странах Европы общественный договор (по Ж.-Ж. Руссо, между подданными и властью) обязателен для исполнения обеими сторонами, то по-российски – это есть молчаливый сговор между ними об обоюдной безнаказанности при нарушении закона.

Русские пословицы отражают недоверчивое отношение народа к законам: «Где закон, там и обида», «Закон, что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет», «Закон – дышло: куда повернул, туда и вышло», «Хотя бы все законы пропали, только бы люди правдой жили». Еще более настороженное отношение к тем, кто их сочиняет и исполняет: «Не бойся закона, бойся судьи», «Что мне законы, коли судьи знакомы», «Кто законы пишет, тот их и ломает».

В условиях командной экономики у советского человека не было особой необходимости в знании законов. Переход от командной к рыночной экономике в России влечет за собой смену мышления и поведения людей. Это – нелегкий процесс, сопровождающийся для многих серьезными проблемами. Адаптироваться к рынку – значит приспособиться к новым социально-экономическим условиям жизнедеятельности. В психологическом плане это вызывает у человека различные душевные состояния: у одних – страх, нервозность, разочарование, ощущение беспомощности, неуверенности, растерянности, у других – радость, оптимизм, удовлетворенность собой. В экономическом плане адаптация к рынку порождает необходимость усвоения новых знаний, превращение их в навыки и умения, стремление к освоению новых профессий, чтобы занять доходное рабочее место. В юридическом плане адаптация к рынку требует знания рыночных законов.

В начале реформ потребитель-россиянин сильно растерялся. Как жить в новых условиях? Модель потребительского поведения в условиях командной экономики была иной. Потребовались новые стереотипы, освоение которых требовало времени, сил, знаний.

Являясь воспитанником командной системы, выросший в условиях дефицита и очередей, потребитель, естественно, имел другие покупательские привычки. А теперь проблема выбора товаров и услуг многих тяготила. Поиск информации о товарах (услугах), оценка альтернатив вызывали сложности. Очень часто из-за своей потребительской безграмотности, боязни инфляции и того, что товар «разберут», совершалась необдуманная или недостаточно обдуманная покупка, вызывающая впоследствии сожаление.

С другой стороны, отмечалась и противоположная тенденция. Из-за инфляции и сокращения реальных доходов многие миллионы россиян вынуждены были долго искать и тщательно обдумывать свой выбор, чтобы свести «концы с концами».

Привычка к созданию запасов, покупкам «впрок», беспомощность и неумение многих защитить себя в случае обмана, приобретения некачественного товара, мошенничества – все это характеризовало потребителя первой половины 90-х. Понадобилось время, прежде чем потребитель понял, что должен защищать себя прежде всего сам, вооружившись правовыми и экономическими знаниями. Таким образом в эпоху реформ наш потребитель вступил с низким уровнем потребительской грамотности, необходимой для жизнедеятельности в условиях рынка, с чертами поведения, свойственными командной экономике ^[154].

Сегодня, спустя десятилетие, потребитель иной. Он приспособился к новым условиям жизнедеятельности. Он уже знает свои потребительские права, умеет защитить себя в случае надобности. Научился он и ориентироваться в потоке товаров, принимать более менее разумные решения. Хотя проблем еще много.

Бережливость

В качестве одной из важнейших национальных особенностей потребительского поведения западные экономисты называют отношение в стране ко времени и к вещам ^[155]. В развитых странах наблюдается бережное отношение ко времени, но расточительное – к вещам. Это объясняется уровнем производительности труда. В России, наоборот, имеет место, в основном, бережное отношение к вещам и расточительное – ко времени.

В западном «Экономиксе» есть понятие «ценность времени», определяемое стоимостью часа труда. Ценность времени на потребление в совокупности с рыночной ценой образуют «пол-ную цену» товара. Если подходить с этих позиций, то в условиях командной экономики, простаивая часами в очередях за покупками, мы приобретали отнюдь не дешевые товары. Мы не учитывали ценность нашего времени, ибо она была невысока. Для американца это были бы крайне дорогие товары.

К тому же не следует забывать и о влиянии в западных странах протестантской этики на отношение людей ко времени.

Для обеспеченных людей в индустриально развитых странах с высоким уровнем производительности труда характерно экономное расходование времени и расточительное отношение к вещам. Хозяйки предпочитают использовать в еде полуфабрикаты быстрого приготовления, врач не поедет в соседний город на автобусе, а полетит на самолете, хотя цена билета будет существенно отличаться. Неквалифицированные работники с низкой рыночной ценой времени или пенсионеры, располагающие временем, напротив, будут искать дешевые товары, экономить на транспорте. По мере экономического развития производительность труда имеет тенденцию к росту, поэтому и время на рынке труда становится все более ценным.

Для России в целом с ее низким уровнем производительности труда сегодня характерна низкая рыночная ценность времени. Большинство россиян не жалеют времени на поиск более дешевых товаров, работу в садово-огороднических товариществах. Перед многими стоит проблема выживания. Лишь состоятельные люди по-иному ценят свое время, руководствуясь формулой «полной цены» как суммы рыночной цены и ценности времени на потребление.

Расточительность в использовании времени россиянами имеет и обратную сторону – бережливость в использовании вещей. Последнее обстоятельство обусловливает тот факт, что российские женщины – хорошие хозяйки, а мужчины – разносторонне развитые умельцы. Кроме того, наша бережливость идет из глубины веков. Вспомним «Домострой», наставляющий бережно относиться к одежде, рационально кроить и беречь остатки и обрезки, хранить в порядке и чистоте домашнюю утварь, сохранять припасы. Это и понятно – на Руси каждый третий год был неурожайным, а каждые десять лет различные моровые поветрия уносили массу людей. Без бережливости и запасливости было не прожить.

Неприхотливость

Низким уровнем производительности труда отчасти можно объяснить и такую черту российского потребителя, как неприхотливость в удовлетворении материальных потребностей. Наш покупатель долго не был избалован качеством, разнообразием, сервисом. Низкое качество многих российских товаров, ненадежность в эксплуатации, неповоротливость наших производителей в следовании моде лежали в основе предпочтения большинством потребителей западных товаров отечественным. Это касалось одежды, обуви, радиоэлектроники. Истоки низкой производительности с вытекающими из нее рассмотренными выше особенностями потребительского поведения россиянина следует искать опять же в командной экономике: предприятия были не заинтересованы учитывать спрос, внедрять достижения научно-технического прогресса в производство из-за отсутствия хозяйственной само­стоятельности и конкуренции.

Неприхотливость имеет и исторические корни. Еще Н. М. Ка-рамзин (1766–1826) отмечал у русских неприхотливость в удовлетворении материальных потребностей, описывая их пищу и одежду в древности ¹. Пища древних славян была простой. Известно, что в VI веке они питались просом, гречихой и молоком. Позднее научились готовить разные вкусные яства. Любимым питьем был мед, который они делали, вероятно, сначала из меда диких пчел. Впоследствии научились и сами разводить их. Также простой была и одежда, едва прикрывавшая наготу. Славяне мало внимания уделяли своей наружности. Без сомнения они видели главную красоту мужа в крепости тела, силе рук и легкости движений. Отсюда – пренебрежение опрятностью в одежде. В пыли и грязи они могли появиться на людях. За эту неопрятность и нечистоту их осуждали греки, хваля при этом стройность, высокий рост и мужественную приятность лица.

Полнейшее равнодушие славян к роскоши и комфорту обнаруживается в бедности их жилищ и отношении к драгоценностям. Храбрые в сражениях, они не щадили себя для их приобретения. Не желание славы, а желание добычи двигало ими. Славяне не щадили собственной крови для приобретения драгоценностей, им ненужных: ибо они – вместо того, чтобы пользоваться ими – обыкновенно зарывали их в землю.

Почему они так поступали? Может быть, уже в этом факте содержатся истоки противоречивости русского характера, позднее отмеченной многими философами, поэтами и писателями? Может, объяснение следует искать в стремлении к запасливости, накоплению «на черный день»? Или в почитании иных ценностей, обусловивших пренебрежительное отношение к материальным богатствам?

В. О. Ключевский в качестве примера неприхотливости в Древней Руси приводит контраст между внушительными каменными церквами и унылыми деревянными домиками с тусклыми слюдяными окнами. «Дома жили неприхотливо, кой-как. Домой приходили как будто только поесть и отдохнуть, а работали, мыслили и чувствовали где-то на стороне. Местом лучших чувств и мыслей была церковь»^[156]. Так, очень богатый, могущественный князь Владимир Васильевич, построивший несколько городов и много роскошных церквей, в 1289 году умирал на Волыни в местечке Любомли от продолжительной болезни, лежа в своих хоромах на полу на соломе.

Обратная сторона неприхотливости – одухотворенность. «Не зная выгод роскоши, которая сооружает палаты и выдумывает блестящие наружные украшения, древние Славяне в низких хижинах своих умели наслаждаться действием так называемых Искусств Изящных»^[157].

Доверчивость и недостаток рационализма
при принятии потребительских решений

Потребитель-россиянин по своей природе доверчив. Наверно, это имеет исторические корни – на Руси всегда высоко ценились совестливость и честное слово. Не эта ли доверчивость (в дополнение к потребительской безграмотности и развитому «стадному инстинкту» в середине 90-х) явилась для многих миллионов людей одной из причин обмана со стороны финансовых компаний, которым вверялись денежные сбережения?

О том, что доверчивость русских – почва для обманщиков, писали и Ю. Крижанич, и русский этнограф И. П. Сахаров. (1807–1863). «Знавший простоту поселян, их доверенность ко всему чудесному, мы не должны удивляться, что они позволяют себя обманывать чародеям… Русский поселянин тих и спокоен, добр от природы, понятлив до последней возможности. Случись с ним бедствие, он лишается этих наследственных доблестей, и тогда-то передается с полною достоверностью в распоряжение обманщиков»^[158].

Потребитель и сегодня страдает от мошенников. То «пирамиды», то беспроигрышная лотерея, то письма «победителям» каких-то конкурсов, то таймшеры... И все находятся простаки.

Поведение «среднего» потребителя- россиянина сегодня рациональным не назовешь как из-за доверчивости, так и по ряду других причин. Прежде всего это объясняется национальной спецификой русского характера. Если западный потребитель – рационалист, взвешивающий выгоды и издержки, и эгоист, руководствующийся прежде всего личным интересом, то русский человек всегда был далек от этих характеристик. Он – личность одухотворенная, т. е. оказывающая предпочтение душевным, а не рассудочным ценностям, совестливая, отзывчивая, нестяжательная, жертвенная. Он – личность общественная, признающая и уважающая общество, общее дело. «Русская цивилизация – цивилизация не денежная, не признающая деньги за святыню, скорее относящаяся к ним как к неизбежному злу, но которое можно облагородить. Духовность, справедливость, совесть – выше деяния»^[159]. Хотя сегодня наметилась тенденция к ассимиляции иных, индивидуалистических ценностей.

В США широко распространена продажа косметики на дому, когда хозяйка приглашает своих подруг, и торговый агент устраивает презентацию продукции. В России эта форма продажи не пошла. Русские женщины стесняются наживаться на своих подругах.

Еще одна особенность, препятствующая рационализму – русский максимализм, проходящий через всю историю духовной жизни в России. Он связан прежде всего с природными особенностями русской души. Безмерность русских пространств, отсутствие внутри страны высоких гор, суровый климат не могли не наложить отпечаток на русский характер. К тому же широта русской души получила подкрепление в христианской идее целостности личности, которая учит бояться всякой «серединности». Обращенность христианства ко всему человеку, в единстве трех составляющих (тела, души и духа) получила в русской душе особую силу; «антитеза «все или ничего», не сдержанная житейским благоразумием, не контролируемая вниманием к практическим результатам, оставляет душу чуждой житейской трезвости»^[160]. (Но духовная трезвость в сознании русских ценится очень высоко.) Отсюда – удивительно точная характеристика широкой русской души у А.К. Толстого:

Гостеприимство

Национальная черта россиян – гостеприимство. Гостя в России любили всегда, готовились к встрече с ним. Так, в «Домострое», памятнике средневековой нравоучительной литературы, читаем: «А коли один живет человек и не очень богат, да запаслив, держит для гостя пивцо в запасе, в марте сварив переварки ячневой да подсытив ее... всегда у хозяйки сметливой в запасе все, никогда перед гостем не стыдно...»^[161] Этому учила и христианская мораль: «Если же страдальцу больному, и роженице, и заезжему человеку что даст хозяйка, великая за то награда от Бога»^[162] Любим гостя мы и сегодня. Припасаем по-прежнему, как и несколько веков назад, вкусное кушанье, разные напитки. И на случай будущей пирушки, и на случай незапланированной встречи гостя.

Гостеприимство – одна из характерных черт, свойственных нашему народу на протяжении всей его истории существования. Уже летописи «единогласно хвалят» общее гостеприимство славян, редкое в других землях. Обычай гостеприимства сохраняется в течение многих веков, «и самое отдаленное потомство наследует нравы своих предков»⁴.

Н. М. Карамзин описывает примеры гостеприимства древних славян. Всякий путешественник был для них как бы священным: его ласково встречали, с радостью угощали, с благословением провожали и передавали друг другу на руки. Хозяин отвечал за безопасность гостя и, если не мог оградить его от беды или неприятности, то соседи ему мстили за это, как за собственное оскорбление.

Выходя из дому, славянин всегда оставлял дверь отворенной и пищу для странника. Купцы и ремесленники всегда охотно посещали славян, так как среди них не было ни воров, ни разбойников. Бедному человеку, не имевшему возможности хорошо угостить иностранца, позволялось все необходимое для этого украсть у богатого соседа. Важность долга гостеприимства оправдывала преступление.

Чем объяснить этот обычай?

«Но если и добродетели и пороки народные всегда происходят от некоторых особенных обстоятельств и случаев, то не можно ли заключить, что Славяне были некогда облаготворены иностранцами; что признательность вселила в них любовь к гостеприимству, а время обратило его в обыкновение и закон священный?..» – так рассуждает Карамзин. Возможно, финикяне могли торговать с балтийскими венедами за несколько веков до Р.Х. и быть их «наставниками в счастливых изобретениях ума гражданского»^[163].

Свое радушие хозяева демонстрировали гостям изобильною трапезою, не жалея ничего для веселого угощения друзей ^[164].

Специфика демонстративного потребления

Структура потребления в городе и деревне различна. Урбанизация делает жизнь людей более анонимной. Человек в городе пребывает постоянно и в толпе, и в то же время – в одиночестве. Его постоянно окружают люди, которых он не знает и которые не знают его. Как в этой ситуации можно обозначить свой социально-экономический статус? С помощью демонстративного потребления, прежде всего благодаря одежде или отдельным вещам.

Иное дело – в деревне, где все знают друг друга. Демонстративное потребление здесь имеет мало смысла. Хорошей одеждой бедность не скрыть. Односельчане знают друг о друге все: кто беден и кто богат.

Потому горожане тратят больше, чем сельские жители, на поддержание благопристойного вида. Их структура потребления иная: для поддержания приличного вида городскому населению в большей степени, чем сельскому, свойственна привычка жить впроголодь. Об этом писал еще Т. Веблен. Горожанин видит благосостояние в одежде, машине, сельский житель – в хорошем доме и питании.

Показное потребление свойственно не только богатым, но и представителям средних и низших слоев. Это – норма культуры, а не свойственная отдельным людям черта. Мало заметные формы потребления, скрытые для постороннего глаза, ограничиваются. Первоочередным становится демонстративное потреб-ление. Оно давит, диктует иррациональное поведение. В такой ситуации прислушиваться только к своим естественным потребностям, быть скромным становится неприлично. Надо быть «не хуже людей» в крайнем случае. Иначе можно быть подвергнутым осмеянию и оказаться в изоляции.

Дорогая одежда, золотые украшения играют более важную роль в показном потреблении в относительно бедных странах. В развитых странах очень богатый человек может ничем не отличаться от других в одежде, но иметь дорогой особняк или яхту. Одежда из дорогих магазинов используется для демонстрации престижного потребления, в основном, представителями среднего класса. Высший класс предпочитает штучные экземпляры от лучших модельеров. Низшие слои населения принимают за ориентир показного потребления товары, доступные следующему, более высокому слою. Об этом также говорил Веблен; это характерно и для сегодняшнего дня. Полностью скопировать потребление более высокого слоя невозможно для человека, стесненного в средствах. Но купить несколько вещей – под силу.

В России сегодня социальная структура находится в состоянии трансформации, формируются субкультуры многих групп. Поэтому по сравнению со странами с устоявшейся социальной структурой и культурой здесь чаще встречаются попытки жить по чужим стандартам.

Большое число новых «мерседесов» на улицах Москвы поражало еще недавно. Сейчас начинает обнаруживаться тенденция к умеренности, меньшей броскости, когда банкир конкурирует с банкиром, а не с бывшим одноклассником или сокурсником по институту. Деньги предпочитают вкладывать в образование детей.

В России действует и другая тенденция: потребление на уровне своего статуса или даже ниже. Это можно объяснить двумя причинами: во-первых, боязнью привлечь к себе внимание многочисленных в России преступных группировок, и, во-вторых, стремлением скрыть доходы от налогообложения. Лишь самые богатые не боятся демонстрировать свое богатство.

В конструировании стиля престижного потребления важная роль принадлежит элитарным видам спорта. У большинства народов, в том числе и в России, господствующий класс занимался охотой. Сегодня формой показного потребления являются такие виды спорта, как большой теннис, горные лыжи, плавание на яхтах, верховая езда. Их привлекательность для широких масс потребителей состоит в недоступности по экономическим причинам.

Ювелирные украшения, меха с давних пор считаются предметами показного потребления. Символами богатства являются жилища и средства передвижения. Если раньше в карету старались запрячь как можно больше лошадей, то в современном обществе используются мощные автомобили. Сегодня средства передвижения играют одну из важнейших ролей в информировании окружающих о статусе владельца. Принадлежность к высшим слоям общества демонстрируют также часы, дорогие и редкие.

Тело часто также является элементом системы показного потребления. Структура демонстративного потребления формируется общей культурой данного общества, зависит от уровня социально-экономического развития страны. Упитанность во многих культурах рассматривалась как символ высокого статуса. У народов, находящихся на стадии родового общества, быть толстым престижно, потому что еда – главное богатство. Объем живота был свидетельством высокого статуса у купцов и промышленников восходящего капитализма.

В XIX веке это было характерно для Германии, США, Великобритании. Толщина тела отражала богатство и статус. Аналогичный эталон красоты был и в России. Когда голод перестает быть проблемой большинства, меняется и культурная норма: престижным становится быть подтянутым и сухощавым, демонстрируя этим питание дорогой и здоровой пищей, в отличие от рабочих, питающихся хлебом и картошкой.

Поддержание стройной фигуры, особенно в зрелом возрасте – дорогое удовольствие, требующее сбалансированного питания, занятий физкультурой и спортом. Кроме того, это показатель высокой культуры, символ успеха. Чтобы следить за своей формой, нужны деньги, время, сила воли и соответствующее воспитание.

Демонстративное потребление можно увидеть и в русской истории. Например, когда устраивали пир, жена хозяина не должна была появляться перед началом. Она выходила в сопровождении женских особ и прислужниц, несших вино и сосуды. Хозяйка подносила вино почтеннейшему гостю и немедленно удалялась. Потом приходила в другом уже платье и угощала другого гостя. Опять уходила, переодевалась и потчевала третьего гостя. То же делалось в отношении всех гостей поодиночке, и каждый раз хозяйка являлась в новом наряде. «Эти переряживанья служили для показания роскоши и богатства хозяина»[165].

Этот ритуал приема гостей выражает подставное демонстративное потребление, описанное Вебленом. Русским также было свойственно афишировать себя, выставлять в лучшем виде, заботиться о том, чтобы все, чем себя человек окружает, шло к лицу. Однако причины этого в России Ключевский называет иные, чем Веблен. У Веблена это объяснялось завистническим сопоставлением и инстинктом мастерства. Ключевский же наряду с выражением в этом суетности, тщеславия, притворства, видел «два очень симпатичных побуждения»: «Во-первых, стараясь показаться себе самим лучше, чем мы на деле, мы этим обнаруживаем стремление к самоусовершенствованию… А, во-вторых, этим притворством мы хотим понравиться свету, произвести наилучшее впечатление на общество, т. е. выражаем уважение к людскому мнению, свидетельствуем почтение к ближнему, следовательно, заботимся об умножении удобств и приятностей общежития…»[166]

В далекие времена лицо тонуло в обществе, в сословии, в корпорации, в семье. Поэтому всем своим видом и обстановкой должно было выражать не свои личные вкусы и взгляды, а задачи и интересы занимаемого общественного положения. Над личными понятиями царили приличие и обычай. Так было и в Древней Руси, и в Древней Греции. Иное дело в новое время.

Известно, что в Древней Руси дамы любили белиться и румяниться. Может, в этом обычае был свой смысл. Он красивых делал менее красивыми, а дурных приближал к красивым. Будь, как все, не высовывайся, шагай в ногу с другими – таково было правило.

И в более позднее время, при царе Михаиле и Алексее Михайловиче, действовало это правило. Малочиновному приказному человеку нельзя было построить хорошего дома – оболгут, что-де взяточник, казнокрад, и упекут под суд. Вот и боялись. А с другой стороны, при Екатерине II существовал закон, предписывающий то, как могли выезжать люди разных состояний. Именитым гражданам дозволялось ездить по городу в карете парою и четвернею, купцам первой гильдии – в карете только парою, второй гильдии – в коляске парою, третьей гильдии –запрещалось ездить в карете и впрягать зимою и летом больше одной лошади, то же – и цеховым ремесленникам или мещанам[167].

Предпочтение натурального искусственному

Еще одна особенность россиян как потребителей заключается в том, что все натуральное ценится выше искусственного. Химия вызывает боязнь, природные вещества – доверие. К такой простой формуле сегодня сводятся многие решения о покупке, особенно продуктов питания, косметики, одежды, обуви. Причины того многообразны, среди них:

– географические особенности страны (суровый климат подтверждает, что одежда из натурального меха теплее, чем из искусственного, а природные богатства позволяют снабдить население подобными натуральными товарами);

– исторические традиции (из-за бережливости россияне предпочитают долговечные товары, к примеру, изделия из натуральной кожи служат дольше, чем из искусственной);

– экологическая проблема (радиация, использование минеральных удобрений и пищевых химических добавок при производстве продуктов питания, загрязненность воздуха, воды пугают россиян, которые в большинстве своем не могут похвастаться здоровьем, страдают аллергическими, онкологическими и прочими болезнями).

Возможно, в следующем описании Костомаровым условий жизни русских содержится объяснение этому: «Количественное богатство материалов страны, более девственной и обширной, чем плодоносной; скудость рукодельных произведений; труд производителя, тяжелый, вынуждаемый чаще всего внешними побуждениями необходимости и неизбежности, иногда тою отвагою, которая рождается вследствие терпения, редко изобретательностью и сознательною надеждою на успех; неудобства путей сообщения, подвергавшие торговцев невыразимым лишениям и опасностям; незнание техники чужеземных произведений; неведение способов их приобретения и сбыта своих собственных; недоверчивость к собственным силам и чужой добросовестности, а вследствие того стремление обманом предупредить обман; задержки и препятствия, которые на каждом шагу полагались торговой деятельности, – вот черты, отличавшие русскую торговлю и составлявшие ее исключительный характер»¹.

Поиск по сайту: