Гедонистический образ «человека потребляющего»

Одно из первых этических учений – учение гедонизма. Таково, например, учение Аристиппа (ок. 435-355 до н.э.), основателя школы киренаиков, ученика Сократа. Наиболее развитой формы гедонизм достиг у Эпикура (341-270 до н.э.). Идеи гедонизма занимают центральное место в утилитаризме И.Бентама и Дж. Милля[10].

Это учение основывалось на принятии в качестве высшего блага удовольствия, рассматриваемого как ценное само по себе и наиболее желательное состояние человека. Гедонизм исходит из того, что все наши поступки и стремления являются лишь средством для достижения главной цели – переживания удовольствия.

Согласно гедонизму высшим благом являются единичные удовольствия, которые могут сопровождаться последующими неприятными переживаниями. Последние рассматриваются как расплата за полученные удовольствия. Это обстоятельство отличает гедонизм от эвдемонизма, рассматривающего в качестве высшего блага счастье как систему жизни, в которой совокупность удовольствий перевешивает страдания. Эвдемонизм в отличие от гедонизма считает, что удовольствия, влекущие за собой страдания, есть дурные удовольствия.

Аристипп видел высшую цель жизни в удовольствии, отождествляя счастье с чувственными наслаждениями. Но при этом высшим благом он считал разумное наслаждение, а не просто удовольствие вообще. Именно к разумному наслаждению должен стремиться человек, по Аристиппу. Удовольствие и страдание являются мерилом добра и зла.

Эпикур учил жить в свое удовольствие, не стесняться плотских радостей, наслаждаться жизнью. Жизнь может быть счастливой здесь, на земле, а не в идеальном государстве или на небесах. Это отличало его от стоиков и христиан – его ярых противников. Эпикур писал в «Письме Менекею», что цель счастливой жизни состоит в здоровье тела и безмятежности души. Ради этого мы делаем все, чтобы не иметь ни страданий, ни тревог[11]. (Об этом пишет человек, который сам был очень слаб здоровьем. По словам Диогена Лаэртского, долгие годы с самой молодости он страдал болезнями желудка и мочевого пузыря; его рвало дважды в день и он не мог встать с носилок).

Когда мы имеем удовольствие, «всякая буря души рассеивается», так как нет надобности искать что-то недостающее, от чего благо души и тела достигнет полноты. Надобность в удовольствиях мы имеем тогда, когда страдаем от отсутствия удовольствий. Поэтому-то удовольствие есть и начало, и конец счастливой жизни. «Его мы познали как первое благо, прирожденное нам; с него начинаем мы всякий выбор и избегание; к нему возвращаемся мы, судя внутренним чувством, как мерилом, о всяком благе»[12].

В.В. Шкода полагает, что Эпикура надо отделять от эпикурейцев. В русском языке словом «эпикуреец» обозначается не последователь философии Эпикура, а человек, склонный к изнеженной жизни без проблесков мысли. Чтобы так жить, не надо философии. Но тот, кто знает учение Эпикура, понимает почему наслаждение не предосудительно. Стоики хотят от человека подавления страстей и вообще чувственности разумом. Это для человека трудно. Христиане хотят сублимировать чувственность, как бы возвысив ее. Эпикур признает фактичность чувственности. По Эпикуру, что естественно, то не безобразно. Он не против «высокого», располагая его в одной плоскости с «низким». Оттого, что такая философия понятна обычному человеку он и опускает ее, извращает, делая эпикурейством[13].

По Фрейду, принцип удовольствия есть один из важнейших регуляторов человеческой жизни и психики. Ощущение удовольствия до определенной степени является индикатором того, что с человеком все в порядке. Это подтвердит и каждый из нас. Потому-то и сложилось упрощенное представление о модели человека у Эпикура как стремящегося к наслаждению – чем больше удовольствие, тем лучше.

Однако стремление к максимуму удовольствия пагубно. Максимум саморазрушителен. О том, что следует ограничивать свое стремление к удовольствиям, есть и у Эпикура. «… довольство своим [умеренность] мы считаем великим благом не затем, чтобы всегда пользоваться немногим, но затем, чтобы, если у нас не будет многого, довольствоваться немногим в полном убеждении, что с наибольшим удовольствием наслаждаются роскошью те, которые наименее в ней нуждаются …». Почему так? В чем смысл умеренности в удовлетворении потребностей?

Эпикур рассуждает так. Простая еда может доставлять такое же удовольствие, как и дорогая пища, если человек ест ее, чувствуя потребность. Привычка к простой пище делает человека неустрашимым перед случайностью, приводит в лучшее расположение духа, когда появляется доступ к более дорогим продуктам, предметам роскоши.

Всякое удовольствие есть первое благо, но не всякое удовольствие следует выбирать. Мы обходим многие удовольствия, когда за ними следуют большие неприятности. Иногда некоторые страдания лучше удовольствия, если после них приходит большее удовольствие. Обо всем этом следует судить, соразмеряя полезное и вредное.

Эпикур специально оговаривает, что говоря об удовольствии как конечной цели, он понимает не удовольствия распутников и не чувственные наслаждения, а свободу от телесных страданий и от душевных тревог. «Нет, не попойки и кутежи непрерывные, не наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания …»[14]. Следовательно, не так уж и прост «человек потребляющий» Эпикура: ему нужны не только удовольствия, но и рассуждение.

Умеренность в наслаждениях и ограничение потребностей наряду с избавлением от страха (перед богами, смертью, непредвиденными жизненными коллизиями) и удалением от общественных и государственных дел ведет, по Эпикуру, к идеальному душевному состоянию – атараксии (невозмутимости). Достижение этого состояния Эпикур считал целью человека и высшей ценностью. Атараксия отгораживает человека от внешних источников страдания.

Идеи Эпикура, также как и Аристотеля, получили развитие в дальнейшем; они использовались при создании теории поведения потребителей. Гедонистический принцип в Бентамовском понимании был положен У. Джевонсом (1835-1882) в основу теории потребительского поведения, являющейся ядром неоклассики. Гедонизм лежит и в основе маркетинга. Вся наша современная жизнь пронизана гедонизмом. Т. Скитовски сформулировал свои три причины нерационального поведения потребителей, очевидно, также не без помощи Эпикура[15].

Гедонистические мотивы получили широкое распространение в эпоху Возрождения и затем в этических теориях просветителей. Т. Гоббс (1588-1679), Дж. Локк (1632-1704), П. Гассенди (1592-1655), французские материалисты XVIII в. в борьбе против религиозного понимания нравственности часто прибегали к гедонистическому истолкованию морали. Наиболее полно гедонистический подход к человеку получил развитие у английского моралиста и правоведа И.Бентама, основоположника утилитаризма, признающего критерием нравственности пользу, выгоду, отождествляемую с наслаждением, или отсутствием страдания. Бентам был лично знаком и оказал большое влияние на Дж. Милля и Д. Рикардо.

Целью всякого человеческого действия Бентам провозгласил благосостояние. Единственной универсальной общественной наукой (или искусством достижения благосостояния) должна была стать, по его мнению, эвдемоника, частью которой является политэкономия. Благосостояние трактовалось им в гедонистическом духе. Человеком повелевают две силы: наслаждение и страдание. Они указывают и определяют, что нужно делать[16]. В.С. Автономов называет три основные черты Бентамовской концепции человеческой природы:

1) большая глубина абстракции, позволяющая применить модель не только к экономической сфере, но и любой другой области человеческой деятельности;

2) сведение всей мотивации человеческого поведения к гедонизму, к достижению удовольствий и избеганию огорчений. Например, Бентам верил в существование альтруистических мотивов, но не верил в их искренность, полагая, что за ними кроются те же личные удовольствия (например, от хорошей репутации);

3) счетный рационализм – характерная черта интеллекта. Недаром учение Бентама называют «арифметикой счастья». Он предполагал, что каждый человек в состоянии производить арифметические действия, которые нужны для получения максимума счастья (хотя такой подсчет и недоступен прямому наблюдению)[17].

Наслаждения и страдания, по Бентаму, являются своего рода векторными величинами, основными компонентами которых являются: 1) интенсивность, 2) продолжительность, 3) несомненность или сомнительность, 4) их близость и отдаленность, 5) плодовитость (шанс на то, что за ними будут следовать ощущения того же рода), 6) чистота (отсутствие элементов обратного знака, например, удовольствие, сопряженное со страданием, чистым не является), 7) распространение (количество людей, которых они затрагивают данным чувством)[18]. Важнейшими компонентами считаются первые два (их применил в своем анализе и Джевонс).

Бентам полагал, что благосостояние можно измерить путем вычитания из произведения суммы интенсивностей всех удовольствий за данный период времени и их продолжительности общего количества страданий, испытанных за тот же период и рассчитанного аналогичным способом. Подсчет этот нужен для того, чтобы достичь наибольшей величины общественного блага: максимального счастья для максимального числа людей.

К простым удовольствиям, к которым восприимчива человеческая природа, Бентам относил прежде всего удовольствия чувств и богатства. Первые человек испытывает при удовлетворении требований голода или жажды, при опьянении, половом влечении, обонянии, осязании, при внутреннем ощущении полного здоровья и силы, а также это удовольствия глаза и уха, удовольствия новизны, проистекающие от удовлетворения любопытства, «приложением новых предметов к какому-нибудь из чувств»[19]. Вторые – удовольствия богатства – те удовольствия, какие человек испытывает благодаря сознанию владения вещами, особенно в первое время их приобретения.

Кроме того, по Бентаму, человек способен также получать удовольствие от искусства, дружбы, хорошего имени, власти, благочестия, благосклонности, неблагосклонности, памяти, воображения, ожидания, ассоциации, облегчения. Среди различных простых страданий он называл страдания лишения, чувств неловкости, вражды, дурного имени, благочестия, благосклонности, неблагосклонности, памяти, воображения, ожидания, страдания, зависящие от ассоциации.

Бентамовскому человеку свойственно немедленное потребление; будущие удовольствия для него имеют меньшую ценность, чем настоящие. Следствием гедонизма является пассивно-потребительская ориентация. Всякая реальность интересует человека лишь тогда, когда он может получить от нее пользу.

Поиск по сайту: