НА ПОРОГЕ 70-Х ГОДОВ: ПОЛЯРИЗАЦИЯ СИЛ 9 страница

чищ на территорию Соединенных Штатов⁷⁶. В специальном докладе министерства юстиции США, представленном конгрессу в январе 1977 г., приводилось заявление У. Салливэна о том, что «в войне против Кинга не было никаких запретов» ⁷⁷.

После того как негритянский лидер в начале 1967 г. перенес центр тяжести своей критики американского образа жизни на основы социаль­ного и расового неравенства в США и объявил о подготовке грандиоз­ного общенационального «Похода бедняков на Вашингтон», руководство

КУКЛУКСКЛАНОВЦЫ ПОД ЗАЩИТОЙ ПОЛИЦИИ

ФБР разработало план «ниспровержения его с пьедестала» (так говори­лось в секретном меморандуме Э. Гувера от 4 марта 1968 г., изданном накануне «Похода бедняков»). Убийство Кинга показало, что скрывалось за этими словами.

ФБР и полицейская система в целом прибегли к политическому гено-циду в отношении леворадикальной партии «Черные пантеры» ⁷⁸. Охота на «Черных пантер» началась сразу, как только в негритянском освобо­дительном движении оформилось самостоятельное течение, поставившее целью последовательную борьбу против угнетения черных американцев и заявившее, что оно отвергает философию ненасильственных действий и переходит к вооруженной самообороне. Согласно инструкции Гувера от 25 августа 1967 г. агентам ФБР надлежало действовать «с энтузиазмом» и «изобретательностью», не жалея сил, без колебаний и не стесняясь в выборе средств.

76 Daily World, 1978, May 31.

77 Ibid., 1977, Mar. 12.

78 Только за два года (1969 и 1970) в результате полицейского террора погиоли не менее 30 лидеров и активистов партии. См.: Дэвис А. Автобиография. М., 1978, с 9.

II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

Действуя в контакте с местными властями и буржуазной прессой, ФБР рассчитывало создать впечатление, что оно воюет не с политической партией, а с враждующими кланами вооруженных преступников. «Pe прессии против „пантер",—писала А. Дэвис,—отражали расистскую по литику правительства США в отношении черного населения. Преступная логика этой политики означала не что иное, как геноцид. Именно та ким был план правительства, которое решило разом расправиться с ор­ганизациями „партии черных пантер" по всей стране. Э. Гувер заявил что „пантеры" представляют „самую большую угрозу внутренней без­опасности страны". И полиция в большинстве крупных городов ополчи­лась на местные отделения партии» ⁷⁹. Партия «Черных пантер» не су­мела противостоять этому граду смертоносных ударов. Кризис и упадок этой партии нельзя, конечно, объяснить исключительно репрессиями и террором, обрушившимися на нее, но тем не менее следует признать, что они в огромной мере содействовали ее изоляции и быстрому упадку.

После скандальных разоблачений 1971—1976 гг., после «уотергейта», в обстановке демагогической кампании в защиту «прав человека», нача­той Белым домом в 1977 г., репрессивный аппарат какое-то время вы­нужден был вести себя более осмотрительно. Но затем произошло то, что и должно было произойти — полная реабилитация ставшей уже традицион­ной практики политической полиции в отношении левой и демократиче­ской оппозиции. Сначала последовали «разъяснения» министерства юсти­ции о допустимых пределах тайной слежки за деятельностью обществен­ных организаций и отдельных граждан. Следующим шагом явилась публичная кампания нового руководства ФБР и ЦРУ, преследующая цель рассуждениями о «высших интересах страны» обосновать «естест­венное право» разведывательного сообщества оставаться вне закона и над законом.

Все развивалось по согласованному сценарию. Комиссия по расследо­ванию деятельности ФБР, возглавленная сенатором Черчем, созданная под давлением общественности в середине 70-х годов, еще заслушивала свидетелей по делу о вопиющих нарушениях законности и злоупотребле­ниях ФБР, ЦРУ, другими спецслужбами, а в сенатской юридической комиссии уже готовилось новое антидемократическое законодательство, принятие которого должно было привести к легализации грязных трюков и электронной слежки за «неблагонадежными» и, следовательно, неизбеж­но вызвать новое расширение полномочий репрессивно-полицейского аппарата. Белый дом одобрительно отнесся к этой инициативе, заставив прогрессивную общественность однозначно оценить происходящее. «По­зорное наследие Эдгара Гувера,—говорила Коретта Кинг в 1978 г.,— продолжает жить» ⁸⁰. В том же году журнал «Нейшн» писал: «Прези­дент Картер получил известность благодаря своей критике нарушений прав человека в других странах, но у себя дома, в Америке, он движется в сторону усиления контроля федерального правительства над частной жизнью американцев» ⁸¹.

Факты показывают, что результаты шумных «проработок» ФБР и ЦРУ в комиссиях конгресса в середине 70-х годов оказались ничтожными.Даже сенатор Черч вынужден был с горечью признать безнадеж-

79 Дэвис А. Указ. соч.. с. 251, 260—261.

80 Daily World, 1978, May 31.

81 Nation, 1978, Sept. 30, p. 295.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕШЕНИЯ 489

ность всех попыток таким путем добиться перемен⁸². Принятые кон-грессом формальные ограничения отдельных сторон деятельности тай­ной полиции ФБР легко удавалось обходить. С этой целью некоторые функции политического шпионажа и диверсий против прогрессивных cил передавались специальным подразделениям полиции на местах, частным детективным агентствам, обслуживающим, как правило, круп­ные корпорации, и специальным формированиям ультраправых. Созда­ние компьютеризованной системы слежки и сбора разведывательной информации решало проблему централизации и оперативной обработки данных об активистах Компартии, рабочих и негритянских организаций, всех тех, кто был отнесен к числу «неблагонадежных». Оказавшиеся осенью 1978 г. в распоряжении американской общественности материа­лы показали, насколько широко после 1975 г. ФБР использовало эти новые технические возможности для модернизации системы политическо­го сыска и методов контроля за деятельностью левой оппозиции, проф­союзов, женских, молодежных, антивоенных и других демократических общественных организаций.

Резкое увеличение удельного веса репрессивно-полицейского аппарата во всей структуре государственного управления США показывает, сколь сильно подорваны основы представительной демократии в главной стране капиталистического мира, как далеко к последней четверти XX в. за­шел процесс эрозии ее идейно-политических и морально-этических устоев, каким глубоким стало противоречие между идеалами народопра-вия и самовластием ФБР, ЦРУ и их дочерних организаций, не при­знающих никаких моральных запретов, никаких правовых норм.

После очень непродолжительной заминки, вызванной разоблачениями первой половины 70-х годов, воздействие на политику правительства (и на всю общественную обстановку) тех сил, которые всегда стоят за ФБР, ЦРУ и их многочисленными добровольными помощниками, вновь возросло. Резко усилившаяся по всей стране активность Ку-клукс-кла­на и разного рода «патриотических», правоэкстремистских групп гово­рила сама за себя. Именно эти силы, представляющие монополистиче­скую реакцию, и есть непосредственный источник угрозы для нации, yгрозы невыдуманной и реальной в отличие от той, которую искусствен­но культивируют в сознании рядовых американцев с помощью мощно­го аппарата идеологического и психологического воздействия, спекули-руя на страхах перед переменами, на националистических и расовых предрассудках, недоверии к миролюбию стран социалистического содру­жества и на антикоммунизме.

82 Ibid., Sept. 2, p. 169.

отход от разрядки
491

Глава одиннадцатая ОТХОД ОТ РАЗРЯДКИ

1. ЗИГЗАГИ ДИПЛОМАТИИ ВАШИНГТОНА

Новый президент Дж. Форд, придя к власти, заявил, что внешняя политика США в полной мере сохранит свою преемственность. Высту­пая в конгрессе 12 августа 1974 г., он оценил доставшееся его адми­нистрации наследие во внешнеполитической области как «выдающееся» ¹ И все же с переменами в Белом доме произошла дальнейшая консоли­дация противников курса на продолжение разрядки. Все активнее стали выступать те, чье имя всегда ассоциировалось с «холодной войной», антисоветизмом, доктриной силового давления в целях обеспечения за США господствующих позиций на мировой арене.

Однако новая администрация не могла полностью игнорировать мне­ние американской общественности, настроенной в массе своей антими­литаристски. По данным опросов в 1975 г., абсолютное большинство американцев проявляли заинтересованность в сохранении всеобщего мира, развитии сотрудничества между СССР и США в деле предотвра­щения ядерной войны и разоружения, равноправной pi взаимовыгодной торговли. Лишь 10—15% американцев поддерживали наращивание воен­ных расходов². Консервативно-милитаристские группировки, правые силы США не могли еще развернуться полностью.

В начале 1975 г. администрация Форда считала, что международное положение США в целом является удовлетворительным. Правительство продолжало придерживаться линии предшествующей республиканской администрации, стремившейся сохранить с минимальными потерями путем приспособления к мировым реальностям глобальные позиции США.

Отношения с СССР оставались в центре политики администрации Форда³. Между СССР и США продолжался насыщенный политический диалог. Состоялись встречи Л. И. Брежнева с президентом США в районе Владивостока 23—24 ноября 1974 г., в Хельсинки 30 июля и 2 августа 1975 г.; восемь встреч А. А. Громыко с Г. Киссинджером. На Владивостокской встрече стороны вплотную приблизились к заклю­чению соглашения об ограничении стратегических наступательных во­оружений (ОСВ-2), согласовали его основу — принцип равенства и одинаковой безопасности, выразили намерение «продолжать, не теряя темпа, наращивать масштабы и интенсивность совместных усилий по всем направлениям, определенным в ранее подписанных документах, с тем, чтобы процесс улучшения отношений между СССР и США раз-вивался и дальше и чтобы он стал необратимым» ⁴.

1 Weekly Compilation of Presidential Documents, 1974, 19 Aug., p. 1034.

2 American Public Opinion and US Foreign Policy, 1975/Ed. by J. E. Rielle. Chicago,
1975.

3 The Department of State Bulletin, 1976, Apr. 19, p. 514.

4 Документы и материалы советско-американской встречи во Владивостоке. М-,
1974, с. 15.

Продолжался поиск взаимоприемлемых решений по многим аспектам пpoблемы ослабления военной опасности и разоружения. В марте 1975 г. вcтупила в силу Конвенция о запрещении разработки, производства и нaкопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении. В мае того же года СССР и США согла­сованно выступили на Женевской конференции по рассмотрению дейст­вия Договора о нераспространении ядерного оружия, в августе обе стороны параллельно внесли в Комитет по разоружению в Женеве со­гласованные проекты Конвенции о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную средy. Осуществлялись контакты в целях содействия прогрессу обще­европейского Совещания по безопасности и сотрудничеству, его завер­шению на высшем уровне. Обсуждались вопросы, связанные с венскими переговорами о взаимном сокращении вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе, с урегулированием положения на Ближнем Востоке, проблемой нераспространения ядерного оружия, положением

на Кипре.

Договорно-правовая база двустороннего сотрудничества в области науки, техники, культуры была расширена новыми соглашениями, в том числе по морскому судоходству. Летом 1975 г. СССР впервые посетили официальные делегации сената и палаты представителей США.

Яркой демонстрацией научно-технических возможностей СССР и США в подходе к задачам общечеловеческого значения явился совместный космический полет и стыковка кораблей «Союз» и «Аполлон» в июле 1975 г.

Накапливались, однако, и тревoжные симптомы. С весны 1975 г. в
выступлениях американского руководства участились попытки нажима
на СССР.

10 апреля президент Дж. Форд заявил о недопустимости «одно­сторонней разрядки». В конгрессе раздавались призывы к «выравнива­нию» разрядки, выдвигались абсурдные требования об изменении совет­ской эмиграционной практики в качестве «платы» за предоставление СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле и кредитов по государственной линии. Советская сторона категорически отвергла эти требования. Тем не менее они были закреплены конгрессом в виде по­правок Г. Джексона — Ч. Вэника, Э. Стивенсона-младшего к закону о торговле 1974 г. Это мешало нормализации двусторонних торгово-эконо­мических отношений. Тем временем американский военно-промышленный комплекс, правые силы уже выходили на главные рубежи борьбы про­тив разрядки, добиваясь новых усилий США в области гонки вооруже­ний, срыва заключения соглашения ОСВ-2 на основе владивостокской Договоренности. Разногласия по этим проблемам внутри политического и военного руководства США обострялись.

В политике США большое место занимала проблема Ближнего Во­стока. Сказывались последствия нефтяного эмбарго стран ОПЕК. Стоимость американского импорта нефти увеличилась к 1975 г. в 8 с лишним раз по сравнению с 1970 г.⁵ Озабоченность Вашингтона вызы­вало и то, что примеру арабских государств могли последовать страны-поставщики и других видов сырья. «Эти и другие факторы... существен-

5 A Time to Heal. The Autobiography of Gerald R. Ford. N. Y., 1979, p. 339.

II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

ОТХОД ОТ РАЗРЯДКИ

но усиливали глобальные притязания монополистического капитала СЩд придавали им особо агрессивный характер» ⁶.

Администрация Форда все активнее вела американскую стратегиче­скую игру на Ближнем и Среднем Востоке, пытаясь укрепиться в араб­ском мире и Иране, используя Израиль как свой военно-политический форпост. Цель Вашингтона по-прежнему состояла в том, чтобы затяги­вать урегулирование ближневосточного конфликта и, осуществляя по­средничество между Израилем и противостоящими ему арабскими госу­дарствами, приблизить последние (в первую очередь Египет) к США. При этом в Вашингтоне учитывали, что новый военный конфликт не только не укрепит, но может даже ослабить позиции США на Ближнем Востоке. Твердая позиция СССР, последовательно выступавшего в защиту интересов арабских народов, вынуждала администрацию Форда сохранять вопросы, связанные с достижением мирного урегулирования в регионе, в повестке дня советско-американского диалога.

Интенсивно продолжалась дипломатия «малых шагов» в целях дости­жения на двусторонней основе сепаратных сделок между Израилем и арабскими странами по отдельным вопросам. В ходе «челночных» визи­тов в страны Ближнего Востока весной—летом 1975 г. Киссинджер вну­шал политическим лидерам Израиля, что США фактически заботятся о том, чтобы за ним сохранились оккупированные арабские территории, и стремятся сделать все, чтобы сорвать разработку всеобъемлющего пла­на общего урегулирования '. В итоге десятого тура «челночной диплома­тии» 4 сентября 1975 г. Египет и Израиль подписали «Синайское согла­шение» с обязательством Египта не предпринимать военных действий против Израиля. Соглашение фактически выводило Египет из фронта борьбы с израильской агрессией.

10 ноября 1975 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, осуждавшую сионизм как форму расизма. За эту резолюцию голосовало более 70 членов ООН. Произраильская позиция Вашингтона вызывала растущее возмущение в арабском мире. На арабском совещании в вер­хах в Рабате единственным и законным представителем арабского народа Палестины была признана Организация освобождения Палестины. Это существенно осложнило маневрирование Вашингтона вокруг ближнево­сточной проблемы в последующие годы.

1975 год ознаменовался важными изменениями в военной п полити­ческой обстановке в Юго-Восточной Азии. С марта 1975 г. начался раз­вал проамериканских режимов Южного Вьетнама и Камбоджи. 30 апре­ля 1975 г. пал Сайгон. Власть на всей территории Южного Вьетнама полностью перешла к Временному революционному правительству. Еще раньше. 17 апреля, капитулировали ставленники США в Пномпене. 2 декабре 1975 г. Лаос был провозглашен народно-демократической pec-публикой. В сентябре 1975 г. совет СЕАТО на сессии в Нью-Йорке при­нял решение о ликвидации в течение двух лет аппарата этого блока. Правительство Филиппин объявило, что пересматривает свой подход к военному присутствию США на территории страны. В июле 1976 г. аме­риканские ВВС эвакуировали последнюю базу на территории Таиланда-

6 Громыко А. А. Внешняя экспансия капитала: История и современность. М., 1982,

с. 353.

7 Shehan E. Arabs, Israelis and Kissinger: A Secret History of American Diplomacy

in the Middle East. N. Y., 1976, p. 8.
Военное присутствие США на континентальной части Юго-Восточной Азии — одном из важных плацдармов американской гегемонистской по­литики в послевоенный период — подходило к концу.

финал многолетнего конфликта в Индокитае со всей очевидностью показал, что любые попытки диктовать, а тем более силой оружия на­вязывать свою волю другим народам несостоятельны и в конечном сче­те обречены на провал. Сорвалась самая крупная за послевоенный пе-риод военная попытка США навязать свою волю социализму, силам национального освобождения. Администрация Форда оказалась перед ли­цом быстрого ослабления позиций США в Азии, развала их военно-бло­ковой системы в Юго-Восточной Азии, повсеместного роста в этом ре­гионе антиамериканских настроений.

Тем временем на юге Европы также развивалась новая для США военно-политическая ситуация. Еще 14 августа 1975 г. Греция заявила о выходе из военной организации НАТО. Под вопросом оказалось аме­риканское военное присутствие в этой стране. Резко усугублялись труд­ности, которые Вашингтон уже испытывал на южном фланге НАТО после апрельской (1974 г.) революции в Португалии и вспышкой кон­фликта между Грецией и Турцией в связи с турецкой оккупацией части территории Кипра. В ответ на решение конгресса прекратить военную помощь Турции в связи с кипрскими событиями Анкара расторгла воен­ное соглашение с США.

Большую тревогу в американских правящих кругах вызвали июньские муниципальные выбoры (1975) в Италии, когда коммунисты почти срав­нялись по числу сторонников с ведущей буржуазной партией — демо-христианами ⁸. В сентябре того же года истек срок соглашения о воен­ном сотрудничестве США с Испанией; судьба американских военных баз на ее территории также становилась неясной. Со смертью Франко в нояб­ре 1975 г. Вашингтон лишался определенности в отношении своих позиций в этой стране.

Со второй половины 1975 г. наглядно выявилось и то, что США не в силах помешать подъему национально-освободительной борьбы в Аф­рике, прежде всего в Анголе. Прибегать здесь к открытому вмешатель­ству администрация Форда опасалась и делала ставку на «скрытые ме­тоды» борьбы против революционно-патриотических сил во главе с А. Нето. В дополнение к десяткам миллионов долларов, которые были затрачены ЦРУ на подрывную деятельность в этой стране ранее, в ян­варе и июле 1975 г. контрреволюционным группировкам в Анголе были предоставлены дополнительные средства. Предпринимались усилия к тому, чтобы подавить революционное движение в Анголе посредством контрреволюционной интервенции. 14 октября в Анголу с территории Намибии вторглись войска расистов ЮАР, продвинувшиеся к Луанде. Bэтой критической обстановке лидер ангольских патриотов А. Нето обратился к социалистической Кубе с просьбой о военной помощи. Со­противление ангольцев, поддержанное дружественными интернациональ­ными силами, позволило переломить обстановку и остановить войска ЮАР, создать условия для их изгнания из Анголы. 11 ноября 1975 г. была провозглашена независимость Анголы.

8 Комолова Н. П. Гибель Альдо Моро.—Новая и новейшая история, 1981, № 3, с. 153

II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

ОТХОД ОТ РАЗРЯДКИ

Ухудшение позиций американского империализма в Индокитае, на «южном фланге» НАТО, в Африке, резкое обострение внешнеэкономиче­ских проблем в связи с «нефтяным кризисом» существенно меняли кар­тину международного положения США, казавшегося ранее достаточно благополучным для правящих кругов страны. Обозначилась, по существу новая полоса кризиса гегемонистской политики Вашингтона. Это имело принципиальное значение как для оценки в США итогов внешнеполити­ческого курса республиканцев с конца 60-х годов, так и для дальнейшей эволюции американской политики, ее отхода от разрядки во второй поло­вине 70-х годов.

Корни новой кризисной полосы для политики США уходили прежде всего в поражение в Индокитае. Ликвидация режимов американских ма­рионеток сама по себе являлась весьма болезненным ударом для Вашинг­тона. Были окончательно перечеркнуты усилия пяти администраций, которые два десятилетия добивались закрепления военно-политического плацдарма США на Юго-Востоке Азии. В борьбе за этот плацдарм ока­зались исчерпанными все приемлемые для Вашингтона средства — п мас­сированное военное вмешательство с привлечением свыше полумиллиона вооруженных сил США, и сочетание силового нажима и политического маневрирования, и опора на политические методы и военную помощь для обеспечения американских интересов после 1973 г. По объему затрачен­ных усилий борьба за плацдарм в Юго-Восточной Азии занимает уни­кальное место в послевоенной политике Вашингтона. Теперь же эти усилия шли прахом.

Вместе с тем проблема борьбы за Юго-Восточную Азию никогда не была локальной для американского империализма. С самого начала в Вашингтоне убеждали себя в том, что эта борьба неотделима от общего контекста гегемонистской политики США и, более того, служит провер­кой способности США обеспечивать всю глобальную систему их между­народных обязательств. Такие представления и определяли практический подход к этому региону основной части правящих кругов США в 60— 70-е годы, служили ориентиром для политики республиканцев. «Пораже­ния нельзя допустить в принципе,— внушал Р. Никсон своему ближай­шему окружению, например, в марте 1972 г.— Если это произойдет, бу­дет уничтожена внешняя политика США» ⁹. Американская элита поддерживала политику Никсона—Форда—Киссинджера во многом в рас­чете на то, что они сумеют найти такое решение в Юго-Восточной Азии, которое исключало бы военное поражение США. Однако выяви­лось, что не сумели. «Внешнеполитическая иерархия США, руководившая политикой страны после второй мировой войны, испытывала нечто вроде потери самообладания после грандиозного поражения во Вьетнаме»,— признал впоследствии Г. Киссинджер ¹⁰.

Опасения того, что это поражение в Индокитае может повлечь за со­бой цепную реакцию подрыва позиций империализма США в глобальное масштабе, поставить под сомнение их роль в качестве лидера капитали­стического мира, охватили правящие круги США с новой силой после весны 1975 г. Нарастало тревожное, напряженное ожидание — как бы не произошло худшего. В таких условиях все происходящее на «южном

9 Nixon R. Memoirs. N. Y., 1978, p. 588.

10 International Herald Tribune, 1978, May 31.

фланге» НАТО воспринималось в Вашингтоне именно как подтверждение xудшего. События между тем развивались быстро.

Администрация Форда, лично Г. Киссинджер всячески старались скрыть тревогу, приуменьшить значение происходящего. Они понимали — речь идет об эффективности их международного курса в целом, поэтому столь важно поддерживать оптимизм, сдерживать волну критики. «Воз­никли сомнения в отношении нашей мощи и стабильности во внешних делах,— признавал в мемуарах Дж. Форд, вспоминая лето 1975 г.—...Руководители стран НАТО упорно добивались от нас ответа — не возоб­ладает ли у США новый изоляционистский настрой, будем ли мы соблю­дать свои международные обязательства» ¹¹.

Кризис гегемоиистской политики США означал ослабление империа­листических позиций США сразу по нескольким направлениям, причем на коротком историческом отрезке. Его особенности заключались также в том, что для внешней политики США это был первый кризис, проис­шедший в условиях развития процесса разрядки. Вот почему в сознании правящих кругов страны политической жертвой кризисной полосы 1975 г. становилась именно разрядка. В США все больше укреплялись во мнении, что развитие событий требует активизации силовой политики в целях укрепления международных позиций американского империа­лизма. Процесс переосмысливания подхода к мировым делам растянулся в Вашингтоне на вторую половину 70-х годов.

В 1975—1976 гг. в США развернулась острая внешнеполитическая дискуссия. Все больше активизировались сторонники жесткого курса в отношении СССР, наращивания вооружений. Значительно возросла актив­ность военно-промышленного комплекса, его представителей в обеих главных политических партиях, сионистских кругов и других реакцион­ных группировок — всех сторонников возврата к ставке на силу, слома в пользу США сложившегося военно-стратегического равновесия в мире. С особым ожесточением они сопротивлялись завершению Общеевропей­ского совещания в Хельсинки, где 35 государств Европы, а также США и Канада готовились подтвердить незыблемость принципа невмешатель­ства во внутренние дела других государств и нерушимость их террито­риальной целостности. Милитаристские группировки США выступали и против соглашения об ОСВ-2 на основе владивостокской договоренности. Политическую инициативу в борьбе против политики разрядки все энергичнее брали в свои руки сторонники курса на достижение военно­го превосходства США: П. Нитце, Ю. Ростоу, Г. Фаулер, Т. Мурер, Л. Лемнитцер и др. В ноябре 1976г. они образовали «Комитет по су­ществующей опасности», создав широкую коалицию правых сил¹².

Больше всего сторонников опоры на силу тревожила перспектива закрепления и дальнейшего развития политической разрядки, дополнения eе разрядкой военной, реализация обозначившихся возможностей закреп­ления стратегического паритета и снижения уровня военного противо­стояния СССР и США, Организации Варшавского Договора и НАТО на основе принципа равенства и одинаковой безопасности. Борьба за то, чтобы затормозить политическую разрядку, предотвратить развитие военной разрядки, облегчить США переход к новому этапу гонки воору-

11 A Time to Heal, p. 285—288.

12 Common Sense and Common Danger. Committee on the Present Danger, Nov. 1976.

II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИИ

ОТХОД ОТ РАЗРЯДКИ

жений, составила существо усилий консервативно-милитаристских сил на данном этапе. Ради обоснования необходимости перехода к новому этапу гонки вооружений и ужесточения внешнеполитического курса Ва­шингтона правые силы США все активнее раздували миф о «советской военной угрозе», выдвинув тезис о «кризисе американской безопасности» ¹³. Военная мощь США продолжала возрастать. В стратегической области завершался процесс модернизации ракетно-ядерного потенциала: количе­ство ядерных боеголовок США в 1970—1975 гг. увеличилось в 4,3 раза ¹⁴. «Доктрина Шлесинджера», выдвинутая в начале 1974 г., ставила задачу создания потенциала для «избирательных» ядерных ударов по военным и экономическим объектам СССР. Это прокладывало путь к усилению агрессивности американской ядерной стратегии ¹⁵. Военная машина США никогда не прекращала попытки нарушить советско-американский стра­тегический паритет.

Находясь под сильным воздействием «вьетнамского синдрома» и учи­тывая острую антипатию большинства населения страны к военно-поли­тическим авантюрам за рубежом, правительство Форда не отказывалось от использования невоенных методов борьбы за империалистические интересы США. Опросы населения в США выявляли активное сопротив­ление американцев самой идее военного вмешательства, использования американской вооруженной силы в тех районах мира, где Вашингтон имел те или иные военно-политические обязательства. Настрой в пользу раз­рядки, преобладавший в общественном мнении самих США и в странах Западной Европы, способствовал тому, что 1 августа 1975 г. в Хельсин­ки президент Форд подписал Заключительный акт Совещания по без­опасности и сотрудничеству в Европе.

Поиск по сайту: