МЕТОДОЛОГИЯ И ПЕРИОДИЗАЦИЯ ТЕОРИИ СТРАТЕГИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

Научная дисциплина стратегического управления разделяет многие характеристики своих попутчиков из числа социальных и управленческих наук. Это справедливо прежде всего относи­тельно ее методологии, т. е. способа приобретения знаний для постановки вопросов теории стратегического управления и по­лучения ответов на них. С точки зрения методологии эту теорию объединяет со смежными науками об организациях и конкурен­ции как объект исследований, так и общность исторического периода становления и развития, характеризующегося радикаль­ными переменами в философии науки в целом. Среди главных методологических особенностей изучения организаций прежде всего следует выделить невозможность построения универсаль­ных теорий в силу серьезных расхождений между идеализиро­ванным объектом и реальными организациями, которым свой­ственна значительная неоднородность. Это, наряду с особой ост­ротой вопросов верификации и практической значимости рас­сматриваемых наук, заставляет усомниться в адекватности здесь традиционных представлений о позитивизме (и, соответственно, дедуктивном методе) как единственно «правильном» жанре науч­ного дискурса. Такие сомнения соответствуют постмодернист­ским течениям в философии науки последней трети XX в., в русле которых успешно развивались, например, исследования менедж­мента [Tranfield, 2002] и неоинституциональная экономическая теория [Шаститко, 1998; 2003; Фуруботн, Рихтер, 2005].

Однако многие современные методологические аспекты наук об экономических организациях обретают в случае теории стратегического управления дополнительную специфику, что придает особую актуальность не только критериям научности,

Глава 2. Методология и периодизация ТСУ

но и степени зрелости исследований стратегий фирм. В особен­ностях методологии обсуждаемой теории нашли отражение как своеобразие ее предмета, так и ее объективно обусловленное стремление к двум отмеченным ранее «сбалансированным совер­шенствам». Рассмотренные в первой главе и некоторые другие присущие данной теории двойственности объекта и предмета исследований привели к ее значительному концептуальному плюрализму. Ныне выделяют до 14 «школ стратегий», которые исходят не просто из разных парадигм, но и из разных дисцип­лин (экономики, социологии, политологии и психологии), что ведет к несовпадению предпосылок и методов познания. Кроме того, многоаспектность и динамическое обновление проблемати­ки стратегий фирм приводят к тому, что развитие исследований здесь зачастую идет «не вглубь, а вширь».

Все это предопределяет нестандартность подходов в дискус­сии о степени зрелости научной дисциплины стратегического управления. В частности, здесь весьма спорно применение кри­терия единой парадигмы в ее классическом понимании Т. Куном как системы знаний, правил и стандартов научной деятельности, принятой в соответствующем научном сообществе [Кун, 1977]. Более перспективным может быть выяснение своеобразия и на­правлений эволюции концептуального ядра и исследовательской программы (в терминологии И. Лакатоша) теории стратегиче­ского управления. Такой подход не снимает проблемы ее фрагмен­тации, однако нацеливает на изучение вопроса о способе преодо­ления последней (интеграции или синтезе разных подходов) и, что особенно важно, создает основу для разработки концепции эволю­ции этой теории, выгодно отличающейся от иных попыток ее пе­риодизации по разрозненным или второстепенным признакам.

Очерченный крут проблем методологии и эволюции теории стратегического управления обусловил задачи второй главы. В ее первом разделе автор определяет основные специфические ха­рактеристики методологии данной теории. Во втором — анали­зирует проблему ее концептуального плюрализма, сравнивая ос­новные классификации «школ стратегий», а также рассматрива­ет возможности преодоления фрагментации теории. Третий раз­дел посвящен сравнительному изучению различных подходов к

2.1. «Послемодернистская» методология теории стратегического управления

периодизации исследований стратегий фирм. В четвертом разде­ле изложена авторская концепция эволюции теории стратегиче­ского управления. В завершении главы суммируются ее выводы.

2.1. «ПОСЛЕМОДЕРНИСТСКАЯ» МЕТОДОЛОГИЯ ТЕОРИИ СТРАТЕГИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

Становление теории стратегического управления совпало по времени с важными сдвигами в мировой философии науки. Радикальность этих трансформаций хорошо иллюстрируют как постпозитивистские концепции Т. Куна и И. Лакатоша и постмо­дернистская «риторическая» концепция Д. МакКлоски, так и вы­деление методологии (например, в экономической науке) в осо­бую сферу исследований [Ананьин, 1999]. Общим вектором из­менений был последовательный отказ при трактовке идеала на­учности от модернистских традиций, истоки которых кроются в эпохе Просвещения с ее стремлением к универсальным законам и пониманием «настоящей» науки как позитивной со строгой проверкой научных истин на практике. Согласно этой доктрине, моделью знания должно служить бытовавшее в начале XX столе­тия понимание отдельных фрагментов физики XIX столетия. Та­кое не соответствующее современным условиям понимание сущ­ности научного знания все еще свойственно, к сожалению, не только многим ученым, но и весьма широкой публике.

Преодоление в последней трети XX в. подобной трактовки «чистой» науки (неизбежно сопряженной с черно-белой карти­ной мира) сопровождалось «размыванием» демаркационной ли­нии, отделяющей науку от других форм человеческого знания, в том числе эмпирического. Кроме того, возрастала терпимость к интеллектуальному плюрализму и открытость к диалогу со смежными научными областями. Из близких к исследованиям стратегического управления сюжетов экономической и социоло­гической наук показательны примеры быстрого развития в этот период «экономического империализма» и экономической социо­логии. В свете данных тенденций теория стратегического управ­ления, с ее значительной междисциплинарностью и извечной дилеммой (в терминах модернизма) между ее нормативными и позитивистскими началами, не выпадает из семейства современ-

Глава 2. Методология и периодизация ТСУ

ных наук об обществе. Исходя из данного тезиса, дадим общую характеристику научных основ теории стратегического управле­ния и затем конкретизируем особенности ее методологии.

Одним из следствий того, что модернизм потерпел пораже­ние как мировоззрение [Отмахов, 2000], стало отсутствие в на­стоящее время точного и однозначного ответа на вопрос: по ка­ким критериям оценивать в качестве научных те или иные тео­рии? Иначе говоря, критерии научности в их современном пони­мании не являются застывшей догмой или постоянно совершен­ствующимся списком [Кезин, 1996]. Между тем некоторые при­знаки научности концепции можно считать общими, хотя они лишь весьма приблизительно определяют характер процесса на­учного познания. К числу важнейших признаков научности от­носятся: наличие эмпирического базиса исследования; причинно-следственный детерминизм; построение и применение теорети­ческих моделей (количественных и вербальных); системный ха­рактер организации знаний; допустимость эмпирической про­верки гипотез. Наиболее развитые концепции управления орга­низациями обладают рядом таких признаков научности [Локти­онов, 2000]. Это справедливо и в отношении основных теорети­ческих концепций стратегического управления, которым прису­щи развитие прогностических способностей (важнейшего при­знака любой научной теории) и выработка общих причинно-следственных связей между успешными стратегиями конкурент­ных преимуществ и высокими результатами бизнеса. Но при обсуждении соответствия теории стратегического управления традиционным канонам научного знания нельзя забывать, что это «другая» область исследований, задачам которой неадекватны многие из данных канонов.

Прежде всего, как уже отмечалось в первой главе, прогресс этой теории нельзя оценивать сквозь призму типичного модер­нистского разграничения науки и практики. Поначалу, после по­явления концепции стратегического управления, самоутвержде­ние новой научной дисциплины действительно происходило под знаменем движения к позитивистским методам исследований. Для молодой теории были оправданы заимствования из смежных наук — особо плодотворным проектом стало обращение к эко-

2.1. «Послемодернистская» методология теории стратегического управления

номической науке: принято связывать обретение исследованиями стратегий научного характера с началом применения в них с се­редины 1970-х гг. ее традиционной логики и инструментария.¹ Символом этой тенденции было использование Портером тео­рии отраслевой организации при выработке концепции «типо­вых» конкурентных стратегий. Однако уже к исходу 1980-х гг. ма­ятник качнулся столь далеко, что порой в исследованиях страте­гий фирм связь науки с практикой была утрачена, и это вырази­лось, например, в проблемах ученых университетских школ биз­неса США с объяснениями спада конкурентоспособности обра­батывающей промышленности страны и кризиса ее финансово-сберегательной системы [Огье, Тис, 2004]. Эти затруднения во многом явились следствием пренебрежения исследователями комплексным характером оценок результатов теории стратеги­ческого управления ее «клиентами» из научного и делового сооб­ществ.

Другой аспект модернистской традиции в науке — склон­ность к конструированию универсальных теорий — еще более расходится с реальными задачами исследований стратегий фирм. С одной стороны, сама возможность создания социальной науки, способной предписывать управленческие практики вне учета обстоятельств времени и места, уже давно отвергнута теоретика­ми организаций. В значительной мере наука менеджмента пони­мается как адаптивная и вырабатывающая лишь ориентировоч­ные суждения [Whittington, Mayer, 2000]. Для теории стратегиче­ского управления, фокусирующей внимание на уникальности фирм как залоге их успеха, универсализм выводов особенно про­тивопоказан. С другой стороны, следование модернистским принципам научного творчества как предназначенного для фор-

¹ Напрашивается определенная параллель с историей теории маркетин­га. Ее хрестоматийная формулировка в работах Ф. Котлера, по-видимому, в значительной мере в целях облегчения ее восприятия научным сообще­ством использовала логику традиционной микроэкономики со свойствен­ными ей упрощениями действительности в угоду стройности формальных моделей. Именно в этом ключе можно оценивать концепцию сегментации рынка как метод его анализа через конструирование однородных целевых групп потребителей.

Глава 2. Методология и периодизация ТСУ

мулирования общих законов бытия и склонных к изучению ре­гулярного и предсказуемого становится все более неадекватным и самим реалиям современного бизнеса, где победителями ока­зываются те, кто делает ставку на перманентные инновации и вообще стремится действовать не по правилам.² Все это, однако, не может служить аргументами в пользу встречающихся порой суждений, отказывающих исследованиям стратегий фирм в науч­ности лишь на основе того, что они реально не могут привести к установлению жестких причинно-следственных связей, справед­ливых для всех и каждой фирм. Напротив, по мнению автора, по­добные суждения не только страдают нигилизмом инкорпори­рования в теорию стратегического управления динамических аспектов бизнеса (что было бы необходимо в современных усло­виях конкуренции), но и просто не учитывают, что ее методоло­гию нельзя оценивать по модернистским критериям.

Даже из краткого рассмотрения этих двух аспектов пробле­мы научности исследований стратегического управления ясно, что ее продуктивнее обсуждать в терминах не вопроса «Есть ли здесь наука?», а вопроса «Какая здесь наука?». Онтологическая специфика этой теории выражена с точки зрения когнитивных характеристик в ее концептуальном плюрализме и прикладном характере, а с точки зрения ее «социальной организации» — в нечеткости дисциплинарных границ (что выражается скорее в. появлении новых тем исследований, чем в закрытии старых) и сравнительно небольшом числе ученых (в мире в целом), специ­ализирующихся на каждом из многочисленных аспектов страте­гического управления.³ Подобный онтологический статус не яв­ляется предметом дискуссий и в целом для научных исследова­ний менеджмента [Tranfield, 2002], однако с очевидностью влечет

² Соответствие данной манеры конкурентного поведения, своеобразно­
го «бизнеса в стиле фанк» (в несколько иной интерпретации — «бизнеса со
скоростью мысли»), где «выживают только параноики», тенденциям соци­
ально-экономического развития современной цивилизации убедительно
проиллюстрировано в [Нордстрем, Риддерстрале, 2000; Гейтс, 2000; Гроув,
2003; Виханский, Наумов, 2004].

³ Уже в 1980 г. редакторы инаугурационного номера SMJ призвали по­
тенциальных авторов представлять в журнал материалы по более чем 30 спе-

2.1. «Послемодернистская» методология теории стратегического управления

за собой немало затруднений в деле повышения их качества. Это особо актуально в случае теории стратегического управления ввиду определяющего значения стратегических решений для су­деб компаний.

Эпистемологические особенности теории стратегического управления также находятся в русле соответствующих измене­ний последних десятилетий в социальных науках. Весьма удачной интерпретацией этой трансформации представляется концепция двух способов производства знаний, разработанная английскими учеными [Gibbons et al., 1994].Термином «Первый способ произ­водства знаний» они описывают традиционный подход к их со­зданию, в котором участвуют только профессиональные ученые в рамках строго определенной научной дисциплины и в составе институционализированных научно-исследовательских органи­заций, а процесс распространения новых знаний отделен от их производства и обычно происходит после его завершения.

Авторы этой концепции справедливо отмечают, что такая система производства знаний в социальных науках в конце XX в. начала разрушаться, а порой и замещаться «Вторым способом производства знаний». Последний можно описать через пять правил его функционирования: 1) проблемы ставятся и решают­ся в контексте применения их решений; 2} знания создаются междисциплинарными коллективами исследователей; 3) имеется «социально распределенный» исследовательский потенциал, представляющий собой комбинацию способностей теоретиков и практиков менеджмента, разработчиков государственной поли­тики и консультантов; 4) социальные отношения в исследова­тельском процессе тяготеют к неиерархическим, они отличаются духом сотрудничества, и вклад в создание знаний необязательно основывается на традиционных научных дисциплинах; 5) как создание теории, так и ее практическое применение происходят

циальным темам: от концепций стратегий, процессов формулирования и со­держания стратегий до предпринимательства, роли советов директоров и отбора и развития менеджеров-стратегов [Schendel et al., 1980]. С тех пор число таких тем еще больше возросло вследствие как привнесения иных ра­курсов изучения традиционных проблем представителями разных наук, так и новаций практики менеджмента.

Глава 2. Методология и периодизация ТСУ

в процессе производства знаний. По мнению автора настоящей монографии, именно «Второй способ производства знаний» ха­рактеризует эпистемологию современной теории стратегическо­го управления.

Обсуждение вопросов о степени научности и зрелости этой теории не может быть квалифицированным и вне соотнесения ее с хрестоматийной концепцией структуры научных революций Т. Куна [Кун, 1977]. С его точки зрения, любая область знаний развивается посредством смены парадигм, для каждой из кото­рых (в промежутках между этими переходами) имеется свой пе­риод «нормальной науки», когда изучаются возможности приме­нения конкретной парадигмы. Однако данная логика не вполне приемлема для оценки эволюции теории стратегического управ­ления, отличающейся постоянным сосуществованием ряда пара­дигм, опирающихся на различные науки об организациях и кон­куренции. Этот вывод не уникален для случая исследований стра­тегий. В мировой литературе весьма авторитетно мнение, что ку-новская схема не типична для истории социальных наук и, в ча­стности, в нее не вписывается история экономической теории [Корнай, 2002; Ананьин, 1999].⁴ Тем не менее авторскую позицию можно подкрепить двумя соображениями.

Во-первых, с учетом традиционной множественности пара­дигм в теории стратегического управления, она может никогда * не вступить в период «нормальной науки» по Куну. Если при­знать вслед за ним, что формирование унифицированной пара­дигмы является «признаком зрелости развития любой научной дисциплины» [Кун, 1977, с. 30], то исследования стратегий по-прежнему находятся в допарадигмальном состоянии. В действи­тельности поиск единой парадигмы для столь междисциплинар­ной области знаний, по-видимому, нецелесообразен.⁵ Возника-

⁴ Хотя в философии науки куновская концепция была отвергнута более
20 лет назад [Baum, Dobbin, 2000], многие представители социальных наук
все еще ею пользуются. С учетом данного обстоятельства автор будет далее
порой сопоставлять свои выводы с положениями этой концепции.

⁵ С середины 1990-х гг. эта точка зрения стала общепризнанной среди
исследователей стратегий [Rumelt et al., 1994; Schendel, 1994; Scherer, Dowling,
1995; Whittington et al., 2002].

2.1. «Послемодернистская» методология теории стратегического управления

ющее же порой опасение о полной утрате представителями раз­ных школ общего терминологического языка можно попытать­ся преодолеть, например, путем интеграции или синтеза компле­ментарных подходов, на чем автор подробно остановится в разд. 2.2.

Во-вторых, совершенно неадекватным реалиям теории стратегического управления оказывается тезис Куна о несоизме­римости парадигм между собой, т. е. о невозможности плодо­творного взаимодействия разных наук. В его концепции этот тезис логичен, поскольку смена парадигмы, согласно Куну, несво­дима к акту рационального выбора между конкурирующими па­радигмами (ввиду проблем взаимопонимания между их сторон­никами, множественности критериев и т. д.). Однако в современ­ной стратегической литературе допускается несоизмеримость парадигм школ стратегий, имеющих корни в экономике, социо­логии, психологии и других науках [Rumelt et al., 1994; Минцберг и др., 2000].⁶ Иначе говоря, прогресс теории стратегического управления может происходить путем взаимодополнений, на­пример, экономической науки, теорий организации и исследова­ний стратегий, что, как отмечалось выше, было успешным при формировании ресурсного подхода.

Гораздо более приемлемой для анализа развития теории стратегического управления предстает более поздняя, чем кон­цепция Куна, версия постпозитивизма — концепция И. Лакато-ша [Лакатос, 1995]. В отличие от куновской парадигмы, главной единицей анализа у него выступала научно-исследовательская программа (объединение последовательных рядов теорий), при­чем в рамках одной научной дисциплины допускалось сосуще­ствование различных программ. Многие элементы взглядов Ла-катоша, в том числе понимание им научного прогресса как раз­множения «соперничающих исследовательских программ» [Ла­катос, 1995, с. 157], созвучны реалиям исследований стратегий. Следует, однако, отметить, что этот подход к развитию науки, бу-

⁶ С наиболее решительной и обстоятельной критикой куновского тези­са о несоизмеримости парадигм в случае исследований стратегий фирм вы­ступил Дж. Махоней [Mahoney, 1993].

Глава 2. Методология и периодизация ТСУ

дучи одним из «шагов модернизма к отступлению», сохранял, пусть и в завуалированной форме, стремление к выяснению ис­тинности конкретной концепции [Отмахов, 2000], что ввиду междисциплинарности исследований стратегий ограничивает применение такого подхода в наших целях.

В свою очередь, пришедшая на смену постпозитивистской волне постмодернистская интерпретация науки (труды Д. Мак-Клоски, А. Кламера, П. Файерабенда и др.) также имеет ряд идей, созвучных с реалиями теорий стратегического управления. При­влекает направленность постмодернизма на освобождение эко­номической теории от окостеневших методологических догм, навязанных ей в свое время позитивизмом, для которого непре­рекаемым идеалом научности служили исключительно матема­тизированные отрасли естествознания, и расширение методоло­гии в соответствии с современными философскими тенденция­ми. Данная логика вполне уместна при изучении «мягких» эле­ментов менеджмента (например, организационной культуры) фирмы в целях выявления механизмов создания и поддержания ее организационных способностей как источников конкурент­ных преимуществ. Следует упомянуть и стремление постмодер­низма максимально сблизить субъект и объект познания, что означает, в частности, оценку личного опыта и стиля изложения ученого наравне с логикой его теории или эмпирической про­веркой. Если вспомнить о важности адекватного восприятия теорий стратегий деловым сообществом, то данная «риториче­ская» концепция⁷ оказывается здесь весьма кстати. Типичный пример: ресурсная теория не имела широкого признания вплоть до публикации в 1990 г. в научно-практическом журнале Harvard Business Review статьи К. К. Прахалада и Г. Хамела (русский пе­ревод см.: [Прахалад, Хамел, 2003]), популяризировавшей ее идеи с применением яркого и емкого термина «ключевые компе­тенции».

Однако постмодернизм страдает, по крайней мере, двумя недостатками, заставляющими весьма осторожно относиться к

⁷ В отечественной литературе подробный анализ этой концепции име­ется в [Отмахов, 2000].

2.1. «Послемодернистская» методология теории стратегического управления

полному применению его методологических рецептов. Речь идет об отрицании риторической концепцией самого понятия истины и безграничности в его трактовке методологического плюрализ­ма («гносеологический анархизм» Файерабенда). Поэтому, при­знавая неадекватность модернизма и попыток его реформирова­ния задачам изучения стратегий и избегая ассоциации авторских рассуждений с порой чрезмерно экстравагантными идеями пост­модернизма, автор будет пользоваться вслед за рядом европей­ских ученых [Whittington et al, 2002 ] понятием «послемодернизм» для определения методологии современной теории стратегичес­кого управления.

«Послемодернистская» природа этой научной дисциплины является ярким подтверждением известного философского те­зиса о том, что методология познания объекта должна отвечать его природе. По мнению автора, главная специфика изучаемых теорией стратегического управления фирмами проблем состоит в их двойственностях, имеющих всеобъемлющий характер и обусловливающих методологическое своеобразие этой теории. Как видно из табл. 2.1, двойственности, т. е. внутренние проти­воречия, сопровождают все основные проблемы стратегическо­го управления фирмами. Эти внутренние противоречия прояв­ляются через присущие стратегиям фирм дуализмы креативно­го и рационального, динамики и статики, общего и особенно­го и т. д.

Хотя многие подобные дуальности известны и в других об­ластях научных знаний, для теории стратегического управления они обретают особую значимость ввиду двоякости целевых ус­тановок изучаемого объекта — фирмы, склонной по своему организационному происхождению к стабильности, но постоян­но занятой адаптацией (желательно более быстрой и эффектив­ной, чем у ее соперников) к изменчивой конкурентной среде. С этой дуальностью объекта изучения сопряжены дихотомии (различные аспекты которых проиллюстрированны в табл.2.1)между административными и предпринимательскими началами стратегического управления, внутренними и внешними факто­рами конкурентных преимуществ, содержанием и процессом стратегий.

2.1. «Послемодернистская» методология теории стратегического управления

Прямым следствием подобных генетических двойственно­стей проблем стратегического управления являются дихотомии его концептуальных интерпретаций. Данное обстоятельство де­лает взаимодействие методов познания ключевой чертой «после-модернистской» методологии теории стратегического управле­ния. В случае научной дисциплины стратегического управления комплексность объекта и предмета исследований требует опреде­ленной синергии традиционных методов познания, воспринима­емых в модернизме и даже постпозитивизме как альтернативные. Речь идет о преодолении дихотомий между позитивными и нор­мативными методами, дедукцией и индукцией, универсализмом и релятивизмом. Для целостного анализа проблем стратегическо­го управления эти взаимодействия должны сопровождаться ком-плементарностью аналитических схем, которые могут различать­ся по степени академической стройности и практической адек­ватности, а также исходить из логики разных смежных наук. Ра­нее, в первой главе, автор начал анализ некоторых системных па­раметров этой теории, выяснив суть ее предмета и показав, что необходимыми общими условиями ее успешного развития явля­ются двуединства научного ригоризма и практической релевант­ности, междисциплинарности и дисциплинарной идентичности. Теперь будет продолжен анализ синергетических основ теории стратегического управления и раскрыты важнейшие особенно­сти ее «послемодернистской» методологии. По мнению автора, можно говорить о пяти таких особенностях.

1. Системный характер предпосылок. В современной теории стратегического управления наиболее фундаментальными явля­ются допущения о неоднородности фирм (в противном случае лишается смысла вопрос об их конкурентных преимуществах) и относительной устойчивости таких различий. Хотя данные пред­посылки представляются очевидными, по-прежнему сохраняется влияние и ряда ортодоксальных представлений об исходных по­стулатах стратегий фирм. Так, некоторые авторы (следуя в русле сформулированных в 1970-е гг. идей Минцберга и Квинна) счи­тают, что стратегия есть паттерн осознанных управленческих ре­шений, направленных на обеспечение организационной адапта­ции. Другие модифицируют традиционные трактовки стратегий

Глава 2. Методология и периодизация ТСУ

Чандлером и Эндрюсом как баланс целей и средств их достиже­ния, применяя для этого современные концепции теории игр. В свою очередь, даже в рамках допущения о неоднородности фирм отмечаются серьезные расхождения между сторонниками разных школ стратегий. Помимо несовпадений трактовок при­роды этих различий и механизмов их создания, имеет место не­одинаковость толкований их динамики.

Вопрос о единстве предпосылок теории стратегического управления становится почти безысходным в рамках куновского понимания научной парадигмы. Достойный выход из данной методологической коллизии открывает концепция системной парадигмы. Эта концепция не является совершенно новой для исследователей организаций,⁸ однако лишь в последние годы она получила мощное развитие применительно к социальным на­укам в целом [Корнай, 2002] и, в частности, к теории фирмы [Клейнер, 20026]. Системная парадигма допускает возможность существования в науках об обществе альтернативных парадигм, играющих конструктивную, прогрессивную роль, но при этом делает акцент на системные основы объекта изучения. Важным элементом системной парадигмы является идея о том, что эконо­мика может координироваться различными альтернативными механизмами (например, рынка, иерархии и их смешанных форм). Многообразие моделей экономической реальности тесно связано с бытием в современной экономике постмодерна множе­ства локальных (в пространстве и времени) экономических сис­тем. В этих условиях многообразие равноправных подходов с разными исследовательскими программами, результаты которых скорее дополняют, чем отрицают друг друга, может восприни­маться как ценность. Такой подход отличает, например, бурно развивающуюся в последние десятилетия неоинституциональную экономическую теорию [Фуруботн, Рихтер, 2005], различные тече­ния в рамках которой (прежде всего теории трансакционных из-

⁸ Применительно к эволюции теории организаций его использовал, например, Л. И. Евенко в рамках своего фундаментального исследования организационных структур управления промышленными корпорациями США [Евенко, 1983].

2.1. «Послемодернистская» методология теории стратегического управления

держек, контрактов и прав собственности) разделяют общее ис­ходное допущение о положительных трансакционных издержках.

Логика системной парадигмы оказывается вполне адекватной и для ситуации теории стратегического управления. В качестве системных основ ее объекта следует выделить, во-первых, эконо­мические приоритеты функционирования фирм,⁹ во-вторых, организационную природу последних и, в-третьих, конкурент­ность среды выживания и развития изучаемых фирм. Исходя из этой совокупности характеристик объекта изучения, автор пред­лагает расширить смысловое содержание главной предпосылки о неоднородности фирм, дополнив ее пониманием этих различий в терминах разнообразных механизмов создания и удержания кон­курентных преимуществ, позволяющих присваивать недоступные соперникам экономические ренты. Такой подход может позволить перевести обсуждение упомянутых выше расхождений в пред­ставлениях о предпосылках теории стратегического управления в русло проблемы преодоления основных присущих ей дихотомий.

С точки зрения автора, представленные в табл. 2.2 дихото­мии между содержанием и процессом стратегического управле­ния, предпринимательскими и административными механизма­ми успешных стратегий, а также между внутренними и внешни­ми факторами конкурентных преимуществ должны трактовать­ся как своего рода допущения о комплексном характере феноме­на стратегий фирм. Противопоставление элементов этих дихото­мий концептуально непродуктивно, поскольку разрывает един­ство данных противоположностей, реально имеющее место в практике менеджмента. Этим объясняется стремление многих известных исследователей стратегического управления к созда­нию комплексных концепций. Согласно, например, концепции «двойных стратегий» Д. Абеля, для сохранения отличных резуль-

⁹ Разумеется, цели фирмы, ориентированной на долгосрочное развитие, плюралистичны и охватывают широкий спектр экономических, политиче­ских, социальных и других аспектов ее деятельности. Однако в рыночной экономике максимизация экономической выгоды является главной, хотя и не единственной целью любой частнопредпринимательской фирмы. Отсю­да акцент на экономические ренты закономерно оказывается в центре вни­мания стратегий фирм.

Глава 2. Методология и периодизация ТСУ

татов компании должны иметь сразу две стратегии: одну — для настоящего, другую — для будущего [Abell, 1999] (см. также: [Eisenhardt, 2002]). В понимании X. Виссемы [Виссема, 2000] про­цесс формирования стратегий предстает как комплексная модель «золотого треугольника», элементами которого являются предви­дение и интуиция, рациональный анализ, социальные процессы. В свою очередь, многие видные специалисты по ресурсной кон­цепции (см., напр.: [Коллиз, Монтгомери, 2003]) относят к ее важ­ным достоинствам некоторое смягчение противопоставлений внутренних и внешних источников конкурентных преимуществ.

Таблица 2.2. Основные дихотомии теории стратегического

Поиск по сайту: