ТЕОРИИ СТРАТЕГИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

Стратегическое управление фирмами в рыночной экономи­ке — это всегда создание нового. Не склонная к технологическим и организационным новациям фирма не имеет шансов долго­срочного процветания и даже выживания в конкурентной среде. История становления и развития теории стратегического управ­ления в полной мере отражает эти характеристики бытия своего объекта. Она успешно заняла пустующую научную нишу и затем постоянно отличалась методологическим новаторством и кон­цептуальной конкурентоспособностью.

Стратегическое управление как область научных исследова­ний впервые оказалось востребованным 40 лет назад по двум взаимосвязанным причинам. С одной стороны, стали необходи­мы аналитические подходы к возникшим в 1950-60-е гг. задачам управления новыми масштабами и качеством роста компаний США и Западной Европы в условиях невиданного ранее давления внешних факторов. Тогда же крупные корпорации стали основ­ными двигателями (а их менеджеры — главными героями) эко­номического роста отдельных промышленно развитых стран и мировой экономики в целом, что нашло отражение в концепциях «управленческой революции» и «управленческого капитализма». Резко возрос интерес к вопросам: «Почему одни фирмы более успешны, чем другие?» и «Как сделать конкретную фирму более успешной?».

С другой стороны, экономическая и смежные с ней науки добились к тому времени незначительного прогресса в ответах на эти важнейшие для теории и практики управления фирмами вопросы. В случае экономической науки, возможно, главной при-

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

чиной такого положения дел было пренебрежение в традицион­ной микроэкономической теории ролью менеджеров. Как отме­чал в этой связи Р. Коуз, «экономисты склонны игнорировать главный вид деятельности фирмы — управление бизнесом» [Коуз, 2001, с. 98]. Для научного осмысления причин и механиз­мов неоднородности фирм и их конкурентных преимуществ тре­буется выход за рамки традиционного экономического анализа в направлении его синтеза с теориями, изучающими внутреннюю организацию. Такой междисциплинарный подход может позво­лить построить согласованную теорию стратегического управле­ния, дающую ответы одновременно на два его главных вопроса: «что?» {содержание стратегии, ее вклад в экономические резуль­таты фирмы) и «как?» (процессы формулирования и реализации стратегии).

Успех становления и развития данной теории сопряжен с преодолением двух конфликтов, предрасположенность к кото-~ рым кроется уже в постановке ее главных вопросов. Это конф­ликты между академической строгостью исследований и их прак­тической релевантностью, а также между стремлением к междис-циплинарности и задачами самоидентификации научной дис­циплины стратегического управления. Проблема первого из них должна решаться посредством баланса академических и практико-ориентированных критериев качества исследований стратегий, а не путем их противопоставлений (с учетом несовременности суждений о менеджменте лишь как об искусстве). В этом смысле теория стратегического управления решает задачу «преодоления в один прыжок двух барьеров» [Pettigrew, 1997]. Второй конф­ликт можно смягчить трактовкой междисциплинарности иссле­дований не в духе их мультидисциплинарности, а скорее усиле­ния потенциала некоей одной базовой науки междисциплинар­ным взаимодействием. Автор солидарен с преобладающим ныне в мировой литературе признанием подобной ведущей роли за экономической наукой.

Однако для осмысления стратегического управления как са­мостоятельной области научных исследований недостаточно по­нимания значения преодоления этих конфликтов. Не менее важ­но определить своеобразие ее предмета и понятийного аппарата.

1.1. От «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине»

Для этого необходим хотя бы краткий анализ теоретического плюрализма в исследованиях стратегического управления, явля­ющегося результатом как их междисциплинарности, так и эволю­ции концепций и подходов вслед за изменениями в стилях и практике менеджмента.

Исходя из сказанного, структура первой главы такова. В пер­вом разделе исследуются причины и особенности перехода от «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисципли­не», во втором — интеллектуальные корни этой научной дисцип­лины в контексте ее междисциплинарности. В третьем разделе раскрывается эволюция содержательных приоритетов исследова­ний стратегий фирм, дается авторское определение стратегиче­ского управления и уточняется предмет теории стратегического управления. В четвертом — приводятся ее основные понятия. За­ключают главу выводы, резюмирующие анализ данных вопросов.

1.1. ОТ «СТРАТЕГИИ КАК ИСКУССТВА»

К «СТРАТЕГИИ КАК НАУЧНОЙ ДИСЦИПЛИНЕ»

Стратегическое управление фирмами как область научных исследований значительно моложе его реальной практики. Пра­вилом хорошего тона в обзорах по истории вопроса стало упо­минание классических работ по военным стратегиям — от дати­руемого 500 г. до н. э. китайского трактата «Искусство войны» до трудов европейских полководцев XIX в. Ф. Фоша и К. фон Кла­узевица. Это неудивительно, поскольку этимология термина «стратегия» восходит к древнегреческим stratos — «войско» и agein — «вести»: первоначально под ним понимали искусство ве­дения войн. Прагматические причины появления данного терми­на в древних Афинах (508-507 гг. до н. э., период реформ Клейсте-неса) перекликаются с обстоятельствами его внедрения в теорию и практику управления крупными компаниями в XX в. Древние греки начали применять термин в условиях резкого возрастания сложности процесса принятия военных решений. Развитие воен­ного дела достигло тогда уровня, при котором победители в сра­жениях должны были уже полагаться не на подвиги героев-оди­ночек, а на координацию многочисленных воинских формирова­ний, действовавших в согласованном порядке. Кроме того, рост

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

значения в тот период военного флота привел к увеличению чис­ла переменных факторов, которое следовало учитывать при пла­нировании операций. Таким образом, вопросы координации и синергии между различными подразделениями военных органи­заций оказались в центре внимания успешных афинских полко­водцев.

Помимо военных аналогий, в современном плюрализме концепций стратегического управления нашли отражение и дру­гие интерпретации стратегий в истории человеческой цивилиза­ции. Так, у знатоков вопроса в большом почете проницательные суждения великого мыслителя эпохи Возрождения Н. Макиавелли о механике политического и военного управления (их истоки обнаруживаются в наследии афинских стратегов V-VI вв. до н. э.). Другое популярное толкование природы корпоративных стратегий подчеркивает вечность естественного отбора, описы­ваемого в терминах биологических теорий. Б. Хендерсон, напри­мер, утверждает, что эволюционная теория Ч. Дарвина, возмож­но, дает лучшее, чем экономическая наука, понимание конкурен­ции в бизнесе [Henderson, 1989] ¹.

Правомернее, однако, считать предтечей стратегического управления фирмами как научной дисциплины процесс станов­ления и роста в эпоху интенсивной (особенно в США) индустри­ализации на рубеже XX в. крупных промышленных корпораций или, в терминологии А. Чандлера, «современного делового пред­приятия». Своего рода квинтэссенцией таких организационных изменений стала легендарная реструктуризация компании Gene­ral Motors, проведенная в 1921 г. А. Слоуном на принципах отде­ления стратегического менеджмента от оперативного. Именно с попытками систематизации опыта руководства крупными про-

¹ По-видимому, А. Маршалл был первым экономистом, указавшим (используя знаменитую метафору роста деревьев в лесу) на применимость этой теории для объяснения того, почему одни фирмы выживают, а дру­гие — нет. В современной литературе отметим характеристику Р. Виттинг-тоном [Whittington, 1993] эволюционных теорий стратегий фирм как дарви­нистских. Особым пристрастием к аналогиям из мира животных отличается «биологический» подход к классификации компаний российского ученого А. Ю. Юданова [Юданов, 1990; 1998а; б].

1.1. От «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине»

мышленными компаниями в учебных целях связано начало ос­мысления проблем стратегического управления фирмами.

Задачи профессионализации управления новым типом орга­низаций потребовали создания в ведущих университетах США школ бизнеса (в Европе, включая Россию, они в то время были весьма редким явлением), а вскоре — и нового учебного курса, призванного интегрировать знания, получаемые студентами в функциональных курсах учета, управления продажами и управле­ния производством. Впервые преподавание такого курса, назван­ного «Политика бизнеса» (Business policy) и ставшего прообразом нынешней учебной дисциплины «Стратегическое управление», началось в 1911 г. в Гарвардской школе бизнеса. В ее традициях акцент в курсе был сделан на кейс-метод, что сближало обучение с практикой бизнеса, но освобождало профессора от разъяснения сути механизмов достижения искомой интеграции (координа­ции). Такому подходу вполне соответствовало то, что нередко «Политика бизнеса» преподавалась вышедшими в отставку руко­водителями компаний, фокусировавшими внимание аудитории на описаниях действий и решений генеральных менеджеров в реальных организациях. Хотя новый курс быстро стал стандарт­ной частью учебных планов лучших школ бизнеса США, он не имел строгих содержательных нормативов и базовой специаль­ной теории. В середине XX в. пренебрежение научной работой по-прежнему было характерным для американского бизнес-об­разования, тогдашнее состояние которого Г. Саймон образно описывал «как пустошь, в которой царили несистемные профес­сиональные навыки и которую надо было трансформировать в территорию профессионализма, основанного на научном подхо­де, подобно тому, как медицина и инженерное дело были транс­формированы за 20-40 лет до этого» [Simon, 1991, р. 138].

Решительный концептуальный поворот от «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине» произошел на рубеже 1960-х гг. и был в русле общей тенденции того времени к усилению научных основ управления. Хотя сильное интеллекту­альное движение в этом направлении происходило в целом ряде стран (имевших разное политико-экономическое устройство), самые важные результаты для развития теории стратегического

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

управления фирмами были получены американскими учеными. Этому способствовала не только наиболее адекватная для науч­ных прорывов в данной области эмпирическая база корпораций США (в деятельности которых общемировые новаторские тен­денции в практике менеджмента проявлялись тогда наиболее выпукло), но и уникальность университетских школ бизнеса этой страны как потенциальных центров управленческих исследова­ний нового типа. Начиная с 1960-х гг. научная работа стала обя­зательным аспектом деятельности (и впоследствии одним из важнейших критериев рейтингования) лучших школ бизнеса США и других стран. Столь важный парадигмальный сдвиг в понимании модели передовой школы бизнеса³ был вызван куму­лятивным эффектом процессов в развитии как корпораций, так и американского общества в целом. В обоих случаях с аналити­ческим потенциалом системы бизнес-образования связывались возрастающие ожидания.

Главным побудительным мотивом расширения и углубления теоретических знаний на тему стратегического развития фирмы было серьезное увеличение спроса на них со стороны корпораций, усложнение которых как объектов управления заметно ускорилось после Второй мировой войны. Это усложнение происходило в свете, с одной стороны, увеличения масштабов и многообразия

2 Высоко оценивая труды начала 1960-х гг. отечественных ученых
(Н. В. Адфельда, А. М. Бирмана, Д. М. Гвишиани, А. А. Годунова, И. Я. Ка-
сицкого, В. Н. Лисицына и др.), выдвинувших и обосновавших идею необ­
ходимости организационно-управленческих исследований и выделения на­
уки управления производством в отдельную область знаний, следует отме­
тить, что их влияние на мировую теорию менеджмента (в частности, тео­
рию стратегического управления) было по объективным причинам весьма
ограниченным. Прежде всего в нашей стране объекты исследований теоре­
тиков управления были тогда иными, чем на Западе, где в центре внимания
ученых находились частнопредпринимательские фирмы, действовавшие в
конкурентной среде. Кроме того, достижения советских специалистов в об­
ласти теории управления, за очень редким исключением (как правило, резуль­
татов по теории систем), не публиковались на английском языке, вследствие
чего они чаще всего не были доступны мировому научному сообществу.

³ Обсуждаемая трансформация имела и терминологический аспект.
В начале XX в. в США, Европе и России прообразы современных школ биз-

1.1. От «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине»

видов деятельности фирм, а с другой — усиления актуальности для их функционирования факторов внешней среды, особенно ее быстровозраставшей неопределенности. Два данных новых ас­пекта управления корпорациями определили общие контуры проблематики их стратегий.

В период 1950-60-х гг. произошел решающий перелом с точ­ки зрения приоритетов механизмов роста компаний в США и Европе. В последние полвека крупные корпорации здесь, как пра­вило, становятся таковыми не на основе простой эксплуатации эффекта от масштаба своего исходного бизнеса, а прежде всего посредством диверсификации. Как свидетельствует Р. Рамелт, хотя уже в 1949 г. лишь одна из трех компаний, входивших в спи­сок 500 крупнейших в США по рейтингу журнала Fortune, отно­силась к недиверсифицированным и занятым в «единичной» сфере бизнеса, к 1969 г. доля таких компаний упала до 6,2%-. [Rumelt, 1974]. Европейские исследователи эволюции во второй половине XX в. крупных компаний Великобритании, Франции и Германии обнаружили (несмотря на некоторые национальные различия в моделях диверсификации) аналогичную сильную тен­денцию [Whittington, Mayer, 2000]. Быстрое распространение в мире в послевоенный период дивизиональных структур для ди­версифицированных компаний⁴ вызвало перенос акцента обще^ организационного управления на соотношение стратегического

неса обычно именовались как «школы (колледжи) коммерции». Лишь в по­следние полвека в названиях мировых лидеров бизнес-образования утвер­дилось понятие «школа бизнеса (менеджмента)», что отражало активное развитие программ МВА и научных основ менеджмента. В наши дни орга­низованные научные исследования являются отличительной особенностью всех ведущих школ бизнеса США и Европы. Эти реалии серьезно учитыва­ются главными школами бизнеса Китая и Индии, созданными в минувшее десятилетие и уже занявшими заметные места в мировых рейтингах. Зада­чи создания в России национальной системы подготовки профессиональ­ных менеджеров и собственных школ бизнеса мирового класса также тре­буют активного освоения отечественными специалистами международных стандартов качественных научных исследований и публикаций.

⁴ В отечественной литературе наиболее полный и глубокий анализ это­го процесса (на примере США) был выполнен в монографии Л. И. Евенко [Евенко, 1983].

Глава 1. Закономерности формиров ания и основные понятия ТСУ

и операционного уровней. Это был шаг вперед по сравнению с пониманием задач руководителей компаний в курсе «Политика бизнеса» как «общего менеджмента» функциональных структур, типичных для организации крупного бизнеса в первой половине XX в. Но для полноценного осмысления изменившихся реалий его развития уже было совершенно недостаточно толкования стратегии лишь как области практических навыков и интуиции.

Пионерными теоретическими интерпретациями новых стра­тегических сюжетов в жизни компаний были концепции стратегии и структуры [Chandler, 1962] и корпоративной стратегии [Ansoff, 1965]. Поначалу эти разработки оказались востребованы не столько в профильных научных исследованиях (в силу их недо­статочной развитости в целом), сколько в учебных аудиториях школ бизнеса и консалтинговых фирмах. Особое внимание здесь привлекла концепция корпоративных стратегий, дававшая отве­ты на злободневные вопросы о том, как компания выбирает оп­тимальный для себя набор видов бизнеса и как она конкурирует на соответствующем наборе рынков. Главными сюжетами теории и практики этого раздела стратегического управления с тех пор являются диверсификация (набор бизнесов, в которых компания конкурирует), вертикальная интеграция (набор стадий произ­водства, включенных в рамки конкретной компании) и слияния и поглощения (один из механизмов реализации стратегий дивер­сификации и вертикальной интеграции).

Другой тенденцией послевоенного периода было значитель­ное усиление зависимости успеха фирм от степени адекватности учета ими внешней среды, характеризовавшейся неизвестной ра­нее высокой степенью неоднородности, многофакторности и подвижности. К этому времени относится появление таких об­щественных и экономических феноменов, как «общество по­требления» с его массовым средним классом, неценовая диффе­ренциация спроса, ускорение научно-технического прогресса и масштабная интернационализация бизнеса. Влияние этих факто­ров на обострение конкуренции привело к возвышению в тео­рии и практике менеджмента значения внешних факторов его качества. Осмысление данных факторов происходило по двум связанным направлениям.

1.1. От «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине»

Во-первых, сформировался новый раздел стратегического управления — конкурентные, или бизнес-стратегии, — посвя­щенный ответу на вопрос, как компания конкурирует в конкрет­ной отрасли или на конкретном рынке. Концепция конкурент­ных стратегий была созвучна сформулированной американскими учеными в 1950-е гг. концепции маркетинга, в которой воплотил­ся новый подход в отношениях компаний с рынками, ставший преемником традиционного сбыта. Этапную роль здесь сыграла статья Т. Левитта «Маркетинговая миопия» (1960) — одна из первых попыток рассмотреть эффективность управления фир­мой в радикально новой и широкой перспективе ее маркетинго­вых стратегий. Схожими были взгляды П. Ф. Дракера, впервые предложившего в книге 1954 г. «Практика менеджмента» считать главной целью фирмы внешнюю — создание и удовлетворение потребностей клиентов.

Во-вторых, в жизни корпораций все более ощутимую роль стали играть политические, правовые и социальные факторы внешней среды, что потребовало комплексного изучения страте­гической адаптации к ним и привело к появлению на рубеже 1960-х гг. в ряде университетов США (впервые — в г. Беркли) нового направления исследований и преподавания — «Политика бизнеса и общества» (Business and public policy). В том же русле были постановка и обсуждение Дракером в работах 1950-х гг. по­чти не известной тогда проблемы «социальной ответственности бизнеса».

Труды Дракера сыграли, пожалуй, центральную роль в фор­мировании системных представлений об управлении компания­ми в новых условиях послевоенной рыночной экономики. Среди разработанных им в 1950-60-е гг. концепций следует прежде все­го назвать следующие: 1) понимание центральной проблемы управления фирмой как проблемы выяснения того, в чем состо­ит ее бизнес; 2) разграничение между тактическими и стратеги­ческими решениями, где под последними он понимал все реше­ния о целях бизнеса и средствах их достижения; 3) концепция управления по целям; 4) многоаспектная трактовка измерений и целей склонной к долгосрочному успеху фирмы — как «бизнеса» (экономическое измерение), как «социального института», интег-

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

рированного в общество и потому подверженного воздействию общественных интересов (социальное измерение), и как «гума­нитарной организации» (человеческое измерение).⁵ Однако, при­знавая огромный вклад этих и других идей Дракера в последую­щее развитие менеджмента как профессии и как области науч­ных исследований, не следует толковать буквально его тезис О том, что в «Практике менеджмента» впервые изложена «научная дисциплина менеджмента» [Друкер, 2000а]. Вне сомнения, эта книга является этапной в переходе от «менеджмента как искус­ства» к «менеджменту как науке», на основе которой можно учить профессиональному менеджменту.⁶ Но, строго говоря, это был ранний опыт теоретизирования на тему менеджмента, что подтверждает узость эмпирической базы (консалтинговые про­екты автора в нескольких ведущих компаниях США), отсутствие исходных посылок, рабочих гипотез и методов их проверки и т. д. Впрочем, Дракера всегда отличали своеобразные суждения о яко­бы имеющемся расхождении задач образования и научных иссле­дований в области менеджмента.

Более традиционное понимание научной работы имелось в виду, когда на рубеже 1960-х гг. в США существенно возросли требования общества к школам бизнеса, которые теперь должны были не просто аккумулировать и передавать лучший деловой опыт, а создавать новые теоретические знания об эффективных методах и моделях бизнеса. Мощным толчком к смене тогда чи­сто практической ориентации школ бизнеса США стала их рез­кая критика за пренебрежение научными исследованиями, содер-

^э Подробнее о вкладе Дракера в теорию и практику менеджмента см.: [Катькало, 1995].

⁶ Хотя подобные цели ставили в своих трактатах и более ранние клас­сики теории менеджмента — Ф. Тейлор и А. Файоль, именно «Практика ме­неджмента» стала «библией» профессионального менеджмента. Отметим, что она вышла в период не только быстрого распространения феномена крупной (диверсифицированной) компании, но и послевоенной реактива­ции Академии менеджмента, созданной в 1936 г. в США, как организации университетских преподавателей бизнес-дисциплин для «развития филосо­фии менеджмента». Понимание сути этой Академии как сообщества ученых, а не практиков оыло в конце 1941 г. закреплено в ее Конституции.

1.1. От «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине»

жавшаяся в докладах 1959 г. комиссий Пирсона и Гордона-Хауэлла (финансировавшихся, соответственно, фондами Форда и Карнеги) о состоянии национальной системы бизнес-образования в свете проблем международной конкурентоспособности страны.⁷ До­клады призывали к принятию аналитических подходов при под­готовке менеджеров и способствовали выделению серьезных средств (только фондом Форда — 35 млн долл.) для обеспечения успешного реформирования школ бизнеса [Огье, Тис, 2004]. Важ­ным «фоном» работы комиссий было также то, что первые пос­левоенные десятилетия были эрой, возвеличившей «большую науку». Социальные и поведенческие науки стали тогда более количественными по методам исследований. Это проявилось в концепциях и материалах двух пионерных научных журналов по менеджменту, которые были запущены в первой половине 1950-х гг.: Operations Research (1952) и Management Science (1954). Всего несколькими годами позже в Корнелльском и Калифор­нийском (г. Беркли) университетах США начали издаваться и первые научные журналы школ бизнеса, Administrative Science Quarterly (1956) и California Management Review (1957), в которых был воплощен и другой, качественно новый аспект исследований менеджмента — их междисциплинарность.

Тем не менее в 1960-е гг. традиционные методы научных изысканий пока не проникли в исследования стратегий фирм. Сама по себе эта область стала тогда очень популярной, а термин «стратегия» — модным среди профессиональных менеджеров.⁸ Понятие стратегии фирмы обрело и новое смысловое наполнение: помимо традиционных координации и интеграции функцио­нальных видов менеджмента, в него вошли стратегическое целе-

⁷ Среди важных мотивов подготовки докладов на данную тему были
политический эффект от запуска Советским Союзом первого искусственного
спутника Земли и вскрывшиеся просчеты ЦРУ в оценке темпов и потенци­
ала экономического роста СССР.

⁸ Если в начале 1960-х гг. в программах учебных курсов школ бизнеса
США этот термин был большой редкостью, то к концу десятилетия стал все­
проникающим. Термин «политика бизнеса» встречается и сейчас в названи­
ях департаментов некоторых школ бизнеса Северной Америки и Европы, но
это уже скорее экзотическая дань истории вопроса.

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

полагание и связь с внешней средой. Однако публикации в этой области, несмотря на разнообразие применявшейся терминоло­гии («политика бизнеса», «общий менеджмент», «корпоративный менеджмент»,⁹ «долгосрочное планирование», «корпоративная стратегия»), носили выраженный прикладной характер, авторы предпочитали метод индукции, а их выводы были нормативны. Не случайно среди наиболее значимых разработок данного пе­риода обычно называют не только труды немногочисленных тог­да профильных профессоров школ бизнеса, но и консалтинговых фирм, быстроразвивших стратегическую проблематику в новый и едва ли не самый прибыльный сектор своего бизнеса. Описан­ная ситуация «доаналитического» этапа этих исследований во многом объяснялась отсутствием их связей с какой-либо фунда­ментальной наукой, изучающей конкуренцию и организации.

С начала 1970-х гг. акцент стал быстро смещаться в сторону более аналитических и основанных на экономической теории исследований стратегий. Сигналом к этому переходу послужила статья Д. Шендела и К. Дж. Хаттена [Schendel, Hatten, 1972], в ко­торой был введен в научный оборот термин «стратегическое управление» и содержался призыв к его изучению с помощью методов статистического анализа и эконометрического модели­рования на уровне организации в целом (а не только в функцио­нальных областях).¹⁰ Тем самым предлагались иные методы ис­следования, чем при методическом обеспечении учебного курса «Политика бизнеса» либо практических задач стратегического планирования. Обоснованию нового подхода была посвящена этапная Питтсбургская конференция 1977 г., начиная с которой

⁹ Англ. corporate management. В отечественной литературе при исполь­
зовании терминов «корпоративный менеджмент» и «корпоративное управ­
ление» {англ. corporate governance) порой имеет место путаница их смысло­
вых содержаний. На самом деле, изначально первый из них был синоними­
чен общему менеджменту крупной корпорации, а второй — зарезервирован
для проблем взаимоотношений акционеров и наемных менеджеров.

¹⁰ К тому времени исследования в области финансового менеджмента и
управления маркетингом уже обрели достаточную научную зрелость. При­
мерами могут быть, соответственно, теорема Модильяни-Миллера и кон­
цепция Ф. Котлера.

*п

1.1. От «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине»

обретает широкое признание научное понимание проблем стра­тегического управления, получившее немало сторонников среди экономистов, социологов, политологов и психологов. Все это спо­собствовало развитию как содержательных, так и институцио­нальных основ самостоятельной научной дисциплины стратеги­ческого управления, появление которой принято датировать се­рединой 1970-х гг. [Rumelt et al., 1994; Baum, Dobbin, 2000].

В последующее десятилетие содержательные приоритеты исследований стратегического управления, главной опорой кото­рых стала экономическая теория (всегда интересовавшаяся кон­куренцией фирм и источниками их прибылей), сместились с ак­центирования оптимальной состыковки внутреннего потенциа­ла фирмы с ее специфической окружающей средой на анализ источников устойчивых конкурентных преимуществ. Одновре­менно активные заимствования идей и концепций из теории организаций обогатили программу исследований стратегическо­го управления вопросами внутренних организационных меха­низмов создания и удержания таких преимуществ. Магистраль­ный вектор всей последующей эволюции теории стратегическо­го управления и перехода ее в 1990-е гг. к развитию на собствен­ной основе (благодаря появлению ресурсной концепции страте­гий) происходил в русле синтеза экономических и организацион­ных концепций стратегий.

Успехи в научном анализе стратегий фирм, наряду с широ­ким признанием концепции стратегического управления про­фессиональными менеджерами, позволили начать в 1980 г. изда­ние первого профильного рецензируемого журнала Strategic Ma­nagement Journal (SMJ), что серьезно активизировало тематиче­ские научные исследования. SMJ также оказался очень успешным проектом: за четверть века сильно выросла периодичность изда­ния (с 4 номеров в 1980 г. до 13 номеров в 2002 г.), ныне он счи­тается одним из самых влиятельных, если не ведущим,¹¹ научным

¹¹ Так, сравнительный анализ источников ссылок в 1275 статьях, издан­ных в 1993 и 1994 гг. в 17 основных журналах по менеджменту, показал (при учете ссылок спустя не более 4 лет после публикации цитируемой статьи) уверенное лидерство SMJ, на долю которого пришлось 11% всех цитации при использовании для них материалов из 65 журналов [Tahai, Meyer, 1999].

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

журналом по менеджменту и далеко обошел другие издания по стратегиям в рейтинге журналов по социальным наукам (24-е место при 243-м у главного научно-практического журнала по стратегиям Long Range Planning) [Phelan et al., 2002].

В настоящее время статус стратегического управления не только как раздела практического менеджмента, но и как отно­сительно зрелой области научных знаний, позволяющих объяс­нять и предсказывать успехи и неудачи фирм, не является дискус­сионным вопросом для ведущих российских и зарубежных спе­циалистов [Виханский, 1998; Клейнер, 1998а; Ефремов, 2001; Tsoukas, Knudsen, 2002; Аакер, 2002; Зуб, 2004]. Современная тео­рия стратегического управления имеет собственный предмет ис­следований, который обособлен как от иных разделов теории менеджмента,¹² так и от сфер традиционных интересов других наук, изучающих конкуренцию и организации (подробнее см. разд. 1.3). Данная теория достигла заметных результатов в раз­работке позитивных концепций и в применении современного аналитического аппарата.¹³ Это стремление к строгости акаде­мических стандартов приводило даже к тому, что некоторые специалисты вполне допускали определенную оторванность те­оретизирований на тему стратегий от практики [Montgomery et al., 1989]. Разумеется, нерезонно настаивать на том, что любое знание должно быть тесно связано с практикой, но нельзя не-признать, что та наука, которая отрезает себя от нее, является односторонней.

¹² Тезис о том, что от других разделов теории менеджмента рассматри­
ваемую научную дисциплину отличает внимание к проблеме стратегическо­
го выбора, является в современной литературе хорошо разработанным. Из
специальных работ, посвященных существенной разнице между стратеги­
ческим и операционным видами менеджмента, выделим [Porter, 1996]. По­
дробно это отличие раскрыто и в основных зарубежных и российских учеб-
никахпо стратегическому управлению (см.: [Ансофф, 1989; Виханский, 1998;
Зуб, 2004]).

¹³ Свидетельство тому — издание с 1992 г. Journal of Economics 8c
Management Strategy, предназначенного для профессиональных экономистов
с их сложной техникой математического моделирования и призванного до­
полнить меню журналов, исповедовавших более прикладной подход, или
«более традиционный взгляд на стратегии менеджмента» [Spulber, 1992, р. 1].

1.1. От «стратегии как искусства» к «стратегии как научной дисциплине»

В случае рассматриваемой научной дисциплины баланс на­учного ригоризма и адекватности реальным задачам менеджмен­та особенно значим. В последние 50 лет все лучшие школы биз­неса мира были заняты поисками, с одной стороны, «базовых» знаний, а с другой — возможностей их практического примене­ния.¹⁴ Эта двойственность стратегического управления как науч­ной дисциплины ставит качество ее развития в зависимость от способности к достижению такого «сбалансированного совер­шенства». Нельзя не согласиться со следующим тезисом извест­ных английских профессоров стратегического управления: «Тот факт, что научные исследования стратегического управления по­стоянно вращались между потребностями теории и практики, в определенном смысле обеспечил достоверность результатов и живучесть этой научной дисциплины» [Pettigrew et al., 2002, p. 9]. Данная ориентация на нужды бизнеса не должна порождать иллю­зии об аналитических упрощениях: аудитория менеджеров-прак­тиков всегда будет требовать от ученых обоснованных увязок кон­цепций стратегий с экономическими результатами фирм (выясне­ние этих зависимостей находилось с середины 1970-х гг. в центре внимания научных исследований стратегического управления).

Между тем, при всей уместности определения этой научной дисциплины как прикладной, неправомерной будет ее интерпре­тация как исключительно практико-ориентированной. С одной стороны, следует четко отличать научные изыскания в области стратегического управления от исследовательских проектов кон­салтинговых компаний. Признавая существенную разницу мето­дологий, методик и стандартов качества данных подходов к из­учению стратегий фирм, следует подчеркнуть, что для прогресса знаний в этой области их следует трактовать не как альтернатив­ные, а как взаимодополняющие. С другой стороны, к теории стра­тегического управления вполне применима логика, с которой из­вестный американский экономист X. Вариан описывал особен­ности своей науки. По его мнению, экономика есть наука о выра-

¹⁴ Анализ роли научных исследований в современных школах бизнеса, а также развития научных и научно-практических журналов в области ме­неджмента имеется в [Огье, Тис, 2004].

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

ботке политики и потому ошибкой является «ее аналогия с фи­зикой (как это мы делали 30 (теперь уже 40. — В. К.) лет назад), более точной была бы ее аналогия с инженерной наукой. Равным образом, ошибочна аналогия экономической науки с биологией (как, например, по-прежнему стараются утверждать сторонники эволюционной экономической теории), более точной является аналогия с медицинской наукой» (цит. по: [Richter, 1994, р. 605]). При этом в области теории фирмы достижения «базовых» иссле­дований стратегического управления сегодня не уступают в фун­даментальности результатам экономической науки: ресурсная те­ория фирмы, созданная на рубеже 1990-х гг. в ходе изучения ее стратегий, считается наиболее перспективной из имеющихся те­орий фирмы [Foss, 1997].

Итак, проведенный в настоящем разделе краткий анализ развития с начала 1960-х гг. теории стратегического управления ~ фирмами позволяет сделать два важных вывода. Во-первых, пере­ход от понимания стратегий фирм исключительно в рамках кон­цепции «стратегии как искусства» к их изучению в русле «стра­тегии как научной дисциплины» носил объективный характер, соответствовавший новым реалиям корпоративного сектора экономики и общей тенденции к проникновению традицион­ных научных методов в исследования стратегий фирм. Во-вто­рых, одним из условий успеха новой научной дисциплины и ее осо­бенностей является «сбалансированное совершенство» в на­коплении «базовых» научных знаний при одновременном соответ­ствии запросам практики менеджмента. Иначе говоря, здесь име­ется «необходимость в прикладных исследованиях, обогащенных теорией и, в свою очередь, обогащающих ее» [Огье, Тис, 2004, с. 12]. Этот дуализм теории стратегического управления сопряжен с еще одной двойственностью ее исследовательских задач: одновремен­ной актуальностью вопросов «что?» (определение источников кон­курентных преимуществ фирм) и «как?» (определение механизмов их создания и удержания). Поиск согласованных ответов на эти вопросы, равно как и достижения здесь, реалистичны лишь при условии междисциплинарности исследований. Данная особен­ность теории стратегического управления была, кроме того, след­ствием эволюции ее интеллектуальных основ.

1.2. Интеллектуальные корни теории стратегического управления

1.2. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ КОРНИ ТЕОРИИ СТРАТЕГИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

Причинами изначального обращения исследователей стра­тегического управления к возможностям смежных наук были как потребность молодой научной дисциплины в опоре на их потен­циал для своей академической легитимизации, так и много-аспектность ее проблематики, охватывающей столь широкий круг вопросов, как цели и задачи развития фирм, стратегическое лидерство, внутренние механизмы организаций и результаты их рыночной конкуренции. Долгое время развитие теории стратеги­ческого управления опиралось на заимствования идей и техник анализа из микроэкономики, социологии организаций, полито­логии и когнитивной психологии, которые сами во второй поло­вине XX в. претерпевали активную трансформацию. Ей способ-ствовало в частности то, что контакты исследователей стратегий фирм с базовыми социальными науками были взаимообогаща-ющими: благодаря им эти науки впервые обрели связь с практи­ческими вопросами управления фирмами [Rumelt et al., 1994]. Междисциплинарность теории стратегического управления не­уклонно возрастала и стала одной из ее отличительных компе­тенций.

Вместе с тем на разных этапах исследований стратегий фирм на первый план выходило взаимодействие с той или иной смеж­ной научной дисциплиной. На раннем этапе (когда акцентирова­лись вопросы процесса стратегий) — с теорией организации; впоследствии, вплоть до начала 1990-х гг., приоритетными стали вопросы содержания стратегий и среди источников идей ведущая роль перешла к различным экономическим теориям фирмы; тог­да же определился и магистральный вектор развития теории стратегического управления — через усиление «управленческого расширения» экономической теории. В последние 10-15 лет ак­цент на экономическую теорию позволял не только сохранить приоритет анализа источников и механизмов устойчивых конку­рентных преимуществ фирм, но и благодаря конвергенции воз­можностей экономической и организационной наук, а также са­мих исследований стратегий, серьезно продвинуться в комплекс­ном изучении содержательных и процессных аспектов стратеги-

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

ческого управления. Однако в этом междисциплинарном аспекте современной теории стратегического управления требуется свое «сбалансированное совершенство», поскольку при чрезмерном увлечении заимствованиями из смежных наук есть опасность размывания ее предметно-методологического своеобразия. В на­стоящей книге проблема этого баланса будет проанализирована после обсуждения вкладов теории организации и микроэконо­мической теории в рождение и становление научной дисципли­ны стратегического управления.

В формировании ее основ в 1960-е гг. роль достаточного ус­ловия (наряду с рассмотренными выше необходимыми условия­ми спроса со стороны корпораций и требований научных под­ходов в изучении менеджмента) сыграл достигнутый к тому времени прогресс в теории организации. Последняя, однако, не сразу обратилась к вопросам, созвучным проблематике стратегии фирм. На начальном этапе теории организации (1880-1910-е гг. были лишь заложены ее основы и не ставился вопрос об управ­лении компаниями в целом,¹⁵ однако в последующие 40 лет сна­чала в рамках классической школы, а затем в работах неокласси­ков акцент сместился на выяснение общеорганизационных ре­зервов эффективности и взаимодействия организаций с внеш­ней средой.

Идея интеграции функциональных видов менеджмента организации была обоснована «отцом» классической школы управленческой мысли А. Файолем в знаменитой книге «Общее и промышленное управление» (1916). Он раскрыл ведущую роль в управлении компанией «административной функции», состоя­щей из планирования, организовывания, координации, стимули­рования и контроля (что отличало ее от традиционных функцио-

¹⁵ В трудах Ф. Тейлора, Г. Ганта и других создателей школы научного менеджмента вопросы стратегий не обсуждались. Это можно объяснить как доминированием тогда интереса к внутренним аспектам (и низовым уров­ням) менеджмента предприятий, так и отсутствием у исследователей (в про­шлом, как правило, инженеров) знаний об управлении крупной промышлен­ной компанией. Однако тейлоризм имел свою ценность для ранних тракто­вок стратегий фирм, поскольку им была впервые (на низовом уровне орга­низации) выработана концепция координации.

%

1.2. Интеллектуальные корни теории стратегического управления

нальных видов менеджмента — производства, продаж, учета и др.), и сформулировал 14 принципов ее реализации. Это была первая системная трактовка управления организациями, но их задачи виделись пока лишь как производственные, а цель иссле­дователя — в создании универсальных принципов администри­рования. До 1930-х гг. учеными почти не делалось различий меж­ду теориями организаций, их менеджментом и стратегиями. По аналогии с военным делом под стратегией понимали крупные и долгосрочные решения.

Частично эти ограничения были преодолены Ч. Барнардом, указавшим в книге «Функции руководителя» (1938) на разницу в работе менеджеров между повышением экономической эффек­тивности организации (соотношение затрат и результатов) и повышением ее эффективности в достижении поставленных це­лей. Эта концепция не только содержательно разграничивала управление на уровне производства и высший менеджмент, но и увязывала организацию с ее внешней средой. По-своему тракто­вал Барнард и функции руководителей как состоящие в обеспе­чении системы коммуникаций в организации, содействии под­держанию высокой самоотдачи работников, а также формулиро­вании и определении цели организации [Barnard, 1938, р. 217]. Оригинальность этих и других идей Барнарда (о формальных и неформальных организациях, балансе власти и т. д.) отражала его видение организации как «кооперативной системы», главным условием успешности которой является наличие у ее работников общих целей и понимания ими важности сотрудничества для их достижения.

Эти идеи получили активное развитие в 1940-50-е гг. в нео­классических подходах в теории организации, отвергавших ха­рактерные ранее для нее модели организаций как равновесных механистических образований, поскольку такие модели не могли объяснить причины конфликтов внутри организации и помочь в адаптации ее структуры сообразно изменениям внешней сре­ды. На выводы Барнарда опирался, например, социолог Ф. Селз-ник, выступивший в 1959 г. в книге «Лидерство в управлении» с концепцией «отличительных компетенций» организации. Суть концепции состояла в подчеркивании роли лидерства в развитии

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

компетенций фирм, различие которых отражает неодинаковость их организационных потенциалов. Оригинальные идеи Барнарда и Селзника о том, что устойчивые успехи фирмы есть в основном функция ее внутренних и уникальных конкурентных ресурсов, особенно способностей ее менеджеров, стали краеугольным кам­нем современной теории стратегического управления.

Отказ от универсальных принципов административной школы в пользу концепций ситуационного проектирование организаций был символом времени для теории организации в целом. Теоретическое обоснование ситуационности успехов организаций во многом связано с исследованиями поведенче­ских аспектов управления учеными американского университета Карнеги-Меллон (Г. Саймоном, Р. Сайертом, Дж. Марчем и др.). Для работ этой научной школы была характерна тенденция к со­зданию еще одной качественно новой традиции в исследованиях менеджмента — их междисциплинарности. При изучении управ-ленческих решений и поведения людей в организациях начали объединяться возможности таких областей знаний, как учет, финансы, маркетинг, исследования операций и микроэкономика. В этой традиции были разработаны кибернетическая концепция структуры управления Марча и Саймона (в книге 1958 г. «Орга­низации»), поведенческая теория фирмы Сайерта и Марча (в одноименной книге 1963 г.) и концепция ограниченной рацио­нальности Саймона, значение которой для анализа пределов эф­фективности управленческих решений было подтверждено ее активным применением в неортодоксальных экономических те­ориях фирмы, а ее автор удостоен Нобелевской премии по эко­номике (1978). Акцент данных трудов на внутренние процессы и характеристики организаций, такие как процессы принятия ре­шений, ограничения на обработку информации, вопросы власти, коалиций и иерархических структур, предопределил их большое влияние на научные исследования (по крайней мере, ранние) стратегического управления.

Большое значение имели также работы данного периода по общей теории систем (Л. фон Берталанфи, С. Вира, К. Боулдинга и др.). Их вклад в фундамент теории стратегического управления состоял в создании теории открытых систем, позволявшей (в том

1.2. Интеллектуальные корни теории стратегического управления

числе на основе идеи схожести организаций в определенном смысле с природными организмами) вывести на новый уровень анализ взаимодействия с внешней средой. Среди других достиже­ний этого направления — выяснение соотношения разных от­ветвлений теории систем (системный анализ, исследования опе­раций, теория решений и др.), а также постановка и изучение проблемы применения традиционной научной методологии к «неточным» областям типа «лидерство и руководство», «управле­ние человеческими ресурсами», «организация и коммуникации».¹⁶

Появлению в 1960-е гг. первых концепций стратегической адаптации фирм к внешней среде благоприятствовало постоянное нарастание потока работ в духе новаторских для своего времени системного и ситуационного подходов в теории организации. Так, Т. Берне и Э. Сталкер в книге «Управление инновациями» (1961) провели сравнение органического и механистического ти­пов управления организациями, Дж. Вудворд в монографии «Про­мышленная организация» (1965) показала, как выбор технологии производственных процессов влияет на решения об организаци­онной структуре, а в вышедших в 1967 г. книгах Дж. Д. Томпсон «Организации в действии» и П. Р. Лоуренса и Дж. У. Лорша «Орга­низации и их внешняя среда» было предложено считать, что харак­тер управленческой организации (managerial organization) находит­ся в ситуационной зависимости от «внешней неопределенности».

Все эти достижения теории организации были очень важны для формирования базиса научной дисциплины стратегического управления, и примерно до середины 1970-х гг. теория организа­ции оставалась единственным крупным источником идей, адек­ватных задачам изучения корпоративных и бизнес-стратегий, которые поначалу понимались довольно упрощенно (в терминах процесса достижения соответствия организации ее внешней сре­де). В дальнейшем анализ сместился на более аналитически слож­ные вопросы содержания стратегий (источников и механизмов присвоения недоступных соперникам экономических выгод,

¹⁶ Подробнее о развитии системного подхода в теории менеджмента и методологии системного анализа в стратегическом управлении см.: [Локтио­нов, 2000; Зуб, Локтионов, 2001].

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

факторов устойчивости таких преимуществ, влияния стратегий на результаты фирм) и стал опираться на взаимодействие с эко­номической теорией как наиболее созвучной этой программе исследований. Несколько запоздалое подключение экономиче­ской теории к изучению стратегий фирм объясняется медлен­ным инкорпорированием в сферу ее интересов организационных аспектов поведения и результатов фирм. Этот вывод подтверж­дается при сравнении вкладов основных экономических теорий фирмы¹⁷ в развитие научных исследований стратегического управления.

Хотя экономическая теория к 1960-м гг. действительно обо­гатилась рядом новаторских концепций фирмы и рыночной кон­куренции, они тогда еще не стали реальной альтернативой орто­доксальным представлениям. Мэйнстрим микроэкономической теории (теория цен) традиционно игнорировал роль менеджмен-та в результатах фирм и мало внимания уделял их стратегиче­ским решениям. Конечно, элементы конкурентных стратегий можно обнаружить еще у А. Смита в «Богатстве народов» (1776) и затем у А. Курно, Дж. Бертрана и Ф. Эджуорта, однако их моде­ли базировались на допущениях, очень далеких от современного конкурентного поведения фирм, и потому не пригодны для его объяснения. Со времен Смита экономисты стремились показать," что полностью децентрализованная экономическая система, ко­ординируемая только рыночными ценами, может и должна быть эффективной. При этом все фирмы понимались, по сути, одно­родными и имеющими равный доступ к информации и техноло­гиям, а принимаемые их менеджерами решения — рациональны-

¹⁷ Принято выделять такие основные типы теорий фирмы, как неоклас­сическая теория, теория отраслевой организации (в традиционной и «но­вой» версиях), экономическая теория организации (к ней относят теории трансакционных издержек, агентских отношений, контрактов и эволюцион­ную теорию) и ресурсная теория. Можно привести и другие классификации теорий фирмы, имеющие свои достоинства (см.: [Шаститко, 1998; Розанова, 2002; Клейнер, 2003; Фуруботн, Рихтер, 2005]). Поскольку их сравнение не является специальной задачей настоящего исследования, в нем применяется первая классификация (возможно, несколько упрощенная), в которой пред­ставлены магистральные направления экономической теории фирмы.

1.2. Интеллектуальные корни теории стратегического управления

ми и предопределяемыми состояниями издержек и спроса. В пер­вой половине XX в. важнейшей задачей профессиональных эконо­мистов была математизация теоретических постулатов А. Мар­шалла с целью создания неоклассической теории фирмы. В этой модели, поныне доминирующей в учебниках по микроэкономи­ке, фирма представлена как машина, действующая без сбоев в мире, где нет ни трений или неопределенности, ни временного аспекта бизнеса. Подобный образ фирмы с трудом узнаваем спе­циалистами по теории организации, более приверженными изу­чению фирм такими, какие они есть на самом деле, и тем более — исследователями их стратегий, при формулировании и реализа­ции которых менеджеры исходят из конкретных целей бизнеса и неопределенности среды, а не иллюзий абсолютной рациональ­ности решений.

Впервые серьезной ревизии неоклассическая трактовка фирмы и рыночной конкуренции подверглась в условиях кри­зисной ситуации 1930-х гг., которая поставила много вопросов о механизме капиталистического хозяйства и реальных причинах эффективности фирм. Тогда были сформулированы теории не­совершенной конкуренции Дж. Робинсон и Э. Чемберлина, а Й. Шумпетер выдвинул фигуру предпринимателя-инноватора как агента «созидательного разрушения» в качестве антитезы преобладавшей среди экономистов статической концепции эф­фективной рыночной конкуренции. Подход Шумпетера также обогатил экономическую концепцию ренты: механизм экономи­ческого развития трактовался им через понятие предпринима­тельских (шумпетерианских) рент.

Научная судьба этих новаторских концепций сложилась по-разному. Если идеи Шумпетера были активно востребованы эко­номической наукой лишь в 1980-е гг., когда Р. Нельсон и С. Уин-тер применили их в эволюционной теории [Нельсон, Уинтер, 2002], то концепция несовершенной конкуренции, благодаря ко­торой «маршаллианская дихотомия между монополией и конку­ренцией была необратимо разрушена» [Mason, 1957, р. 5], уже в 1950-е гг. нашла продолжение в теории отраслевой организации Э. Мейсона и Дж. Бейна. В основе их парадигмы «структура — поведение — результат» лежала выявленная ими тесная положи-

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

тельная корреляция между концентрацией отрасли и прибыль­ностью ее лидеров, и отсюда следует тезис о том, что рыночная структура определяет поведение фирм и потому — их конкрет­ные результаты. Оригинальный вклад теории отраслевой органи­зации в исследования стратегий состоит в более полной специ­фикации переменных внешней среды («барьеров входа в от­расль»), которые надо учитывать при выработке стратегических решений. Ряд выводов Мейсона и Бейна был применен М. Пор­тером при разработке в конце 1970-х гг. концепции конкурент­ных стратегий [Porter, 1981]. Однако это заимствование перено­сило на их исследования методологическое ограничение теории отраслевой организации: различия между фирмами виделись лишь в особенностях отраслей, а наиболее интригующие (при анализе долгосрочных конкурентных преимуществ) вопросы внутриотраслевых различий между фирмами оставались вне фокуса внимания ученых.

Попытки усилить роль фактора менеджеров в результатах фирм не раз предпринимались сторонниками других версий те­ории отраслевой организации. В конце 1960-х гг. ее чикагская школа (Г. Демсец, Дж. Стиглер и др.) предложила не рассматри­вать стратегии сговора с целью создания входных барьеров как обязательно неконкурентные. Главной задачей менеджеров те­перь виделась максимизация прибыли путем развития специали­зированных, высококачественных ресурсов и способностей. В 1980-е гг. возникла «новая» теория отраслевой организации (Ж. Тироль, К. Шапиро и др.), предпочитавшая формальный те­оретический анализ структуры и поведения фирм. Развитие это­го направлениясвязано с применением аппарата теории некор-перативных игр в анализе стратегических конфликтов. Полезные для стратегического анализа приложения теории игр были полу­чены при изучении проблем формирования и использования ре­путации, преимуществ первопроходца, контрактных обяза­тельств и, конечно, отраслевых входных барьеров.

Однако в основе доминирующих в последние 10-15 лет кон­цепций стратегического управления лежат все же другие эконо­мические теории фирмы, альтернативные неоклассическому под­ходу и теории отраслевой организации в стремлении учесть орга-

1.2. Интеллектуальные корни теории стратегического управления

низационные резервы экономической эффективности. Активное развитие этих теорий началось в 1970-е гг., при этом их идеоло­гия была сформулирована значительно раньше. Пионерная роль в формулировании неортодоксальных суждений об экономиче­ских организациях принадлежит Ф. Найту, автору книги «Риск, неопределенность и прибыль» (1922). Хотя главное внимание со­временников привлекло введенное им понятие субъективного риска и связанное с ним методологическое разграничение риска и неопределенности, для сегодняшнего понимания организаций особое значение имеют тезисы ученого о поведенческих аспектах их функционирования. Так, Найт отметил важность изучения «природы человека, какой мы ее знаем» (цит. по: [Уильямсон, 1996, с. 29]).

Известный отклик эти взгляды нашли в 1950-60-е гг. в «ме-неджеристских» теориях фирмы (У. Баумоля, Р. Мэрриса, О. Уиль-ямсона и др.),¹⁸ исходивших из определенной автономии профес­сиональных менеджеров и трактовавших целевую функцию фир­мы гораздо шире, чем неоклассическая теория (здесь она своди­лась к максимизации прибыли).¹⁹ Построенные в рамках этих теорий эконометрические модели позволяли проводить более перспективные для осмысления реального поведения фирм эм­пирические и статистические исследования, чем в случае нео­классической модели. В частности, Уильямсон попытался оце­нить функцию полезности управляющих, и дальнейшее усовер­шенствование модели их «дискреционного» поведения (созвуч-

¹⁸ Подробный анализ этого направления в теории фирмы был выпол­
нен Ю. Б. Кочевриным в монографии «Эволюция менеджеризма» [Кочев-
рин, 198.5].

¹⁹ Любопытно, что ограниченность неоклассики тогда осознали и наи­
более реалистично мыслившие экономисты-советологи, прежде всего
Дж. С. Берлинер и Д. Граник. Еще до появления на рубеже 1960-х гг. знаме­
нитых трудов Саймона и Марча эти ученые смогли при выяснении особен­
ностей «советской фирмы» применить организационный подход, оказав­
шийся единственно адекватным ситуации неполной и асимметричной ин­
формации. Это позволило им прийти к нетривиальному выводу о том, что
экономическая среда была более важным фактором, определявшим пове­
дение «красных директоров» (термин Граника), чем стимулы, которые кон­
струировались для них центральными органами советской экономики.

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

ной поведенческой теории фирмы Сайерта и Марча) привело к выделению того аспекта деятельности крупной корпорации, ко­торый ранее не рассматривался при ее моделировании: ее орга­низационной эволюции. Тем самым была преодолена граница, где заканчивалась компетенция экономической теории и начиналась компетенция различных организационных теорий.

Схожая тенденция к пересечению с проблематикой теории организации обозначилась и в первом экономическом исследо­вании внутренних механизмов развития фирм, выполненном Э. Пенроуз в книге «Теория роста фирмы» (1959). Фирма тради­ционно трактовалась в микроэкономике как некий «черный ящик». Признавая ключевую роль предпринимателя и фактор менеджмента компании, Пенроуз сделала акцент на концептуа­лизацию предпринимательской фирмы как пучка производ­ственных ресурсов, которые и обеспечивают ее уникальность. Координация этих ресурсов между собой и с человеческими ресурсами (описываемая через понятие организационных спо­собностей) виделась залогом особых конкурентных преиму­ществ. Концепция организационного потенциала как основы роста фирмы позволила начать разработку теории диверсифи­кации, близкой к практике корпоративных стратегий (ранее проблема диверсификации трактовалась в экономическом ана­лизе фирм наименее адекватно). Хотя взгляды Пенроуз означа­ли новое понимание движущих сил роста фирмы, лишь на ис­ходе XX в. они стали отправными для ресурсной концепции стратегий, ныне являющейся общепризнанной теорией дивер­сификации (подробнее см. гл. 5).

К числу неортодоксальных экономических теорий, важных для начала концептуализации стратегий фирмы, относятся и суждения Ф. Хайека, активно выступившего в середине XX в. против господствовавшей в экономической науке традиции. Он считал, что использование теории равновесия есть лишь пред­варительный этап в изучении ключевых экономических про­блем общества, главной среди которых он видел быструю адап­тацию к изменениям в конкретных обстоятельствах места и времени [Хайек, 2001]. Ученый указал также, что изучение адап­тивных систем будет развиваться благодаря не акцентированию

1.2. Интеллектуальные корни теории стратегического управления

внимания на статистических агрегированных показателях, а признанию важности идиосинкразического знания. В дальней­шем концепции адаптации и индивидуально-специфического знания нашли активное применение в теории стратегического управления.

Однако центральную роль в трансформации микроэконо­мической теории в XX в. с точки зрения введения в сферу ее ин­тересов вопросов менеджмента и предпринимательства сыграли труды Р. Г. Коуза, прежде всего его впервые опубликованная в 1937 г. статья «Природа фирмы». В ней был поставлен фундамен­тальный вопрос: если, согласно стандартной экономической тео­рии, в экономике специализированных рыночных сделок хозяй­ственная координация обеспечивается механизмом цен, то поче­му существуют фирмы? Ответ Коуза состоял в том, что функцио­нирование рынка сопряжено с конкретными затратами, однако в определенной степени издержки рыночных трансакций могут быть снижены путем создания фирм и наделения предпринима­телей некоторыми полномочиями по управлению аллокацией ресурсов. Иначе говоря, вместо традиционной для экономиче­ской теории трактовки границ фирмы как определяемых пара­метрами используемых технологий ученый предложил понимать фирму и рынок как альтернативные способы организации хозяй­ственной деятельности. В динамической модели Коуза были удачно соединены проблемы роли предпринимателя, факторов риска и хозяйственной неопределенности, а также управления ресурсами. Однако долгое время эти идеи «много цитировали, но мало использовали» [Коуз, 2001, с. 93].

Лишь в 1970-е и особенно в 1980-е гг. началось активное раз­витие суждений Коуза, Найта, Хайека, Пенроуз и других нетра­диционно мысливших экономистов в рамках созвездия неорто­доксальных теорий фирмы, обычно именуемого «экономическая теория организации». Речь идет прежде всего о теории трансак-ционных издержек, агентской теории и эволюционной теории. Они опирались на предпосылки неопределенности, информаци­онной асимметрии, ограниченной рациональности, оппортунис­тического поведения и специфичности активов, которые были противоположны аксиомам неоклассики. Новые теоретические

Глава 1. Закономерности формирования и основные понятия ТСУ

интерпретации организации и поведения фирм позволили сде­лать их экономический анализ значительно более реалистичным и потому — более приемлемым для задач исследований страте­гического управления.

Теория трансакционных издержек Уильямсона [Williamson, 1975; Уильямсон, 1996], исходящая из совокупности предпосы­лок об ограниченной рациональности, специфичности активов и оппортунистическом поведении, впервые стала изучать срав­нительную эффективность различных организационных форм. Ныне вне этой теории невозможно квалифицированное обсуж­дение проблемы оптимизации размера фирмы и ее главного сю­жета — стратегического выбора между вертикальной интегра­цией и аутсорсингом. Агентская теория, опирающаяся на ком­бинацию допущений об оппортунистическом поведении и ин­формационной асимметрии, имеет два ответвления: теорию «принципал-агент», посвященную определению структуры оп­тимальных стимулирующих контрактов между собственниками (принципалами) и их наемными работниками (агентами), и теорию корпоративного контроля, изучающую конфигурации прав на финансовые доходы фирмы и ее общую структуру управ­ления. Второе ответвление [Дженсен, Меклинг, 2004] наиболее важно для проблематики стратегий фирм и нашло широкое применение при исследовании вопросов корпоративного управ­ления. Эволюционная теория фирмы [Нельсон, Уинтер, 2002], активно использующая предпосылки неопределенности и огра­ниченной рациональности, смогла соединить концепции неяв­ного (идиосинкразического) знания и организационных рутин с динамической концепцией конкуренции Шумпетера. Цент­ральная для этой теории идея о том, что организационные спо­собности основаны на рутинах, которые эксплицитно непозна­ваемы, но создаются и улучшаются путем повторения и практи­ки, и которые потому крайне сложны для копирования другими фирмами, стала одной из ключевых в теории стратегического управления.

В настоящее время тезис о решающем вкладе экономиче­ской науки (прежде всего ее неортодоксальных течений) в ста­новление и развитие теории стратегического управления разде-

1.2. Интеллектуальные корни теории стратегического управления

ляется многими исследователями вопроса [Rumelt et al., 1994; Pettigrew et al., 2002; Закс, 1996; Клейнер, 2003]. Однако в сфере интересов современной экономической теории фирмы (вопросы ее природы, границ и организации) не находится проблема ее конкурентных преимуществ. Поэтому перспектива создания не­коей «стратегической теории фирмы» (терминология Р. Рамелта) зависит от возможности соединения в ее рамках исследований главных вопросов как теории фирмы, так и стратегического управления (почему в одинаковых технологических и институ­циональных условиях фирмы имеют различные результаты и каков организационный механизм достижения и поддержания этих различий?) [Катькало, 2004а]. Очевидно, при ответе на воп­росы стратегического управления необходимо учитывать не только сугубо экономические (вопрос «что?»), но также управ­ленческие (вопрос «как?») аспекты бытия фирм. К природе вто­рых более близки психология, социология и политология. Поэто­му, признавая ведущую роль экономической теории в интеллек­туальной платформе стратегического управления как области научных исследований, автор отмечает следующее. Во-первых, имеется в виду вклад неортодоксальных теорий фирмы, посколь­ку прямые заимствования из других разделов экономической науки имели ограниченное значение для развития теории стра­тегического управления. Во-вторых, эволюцию этой теории в последние 30 лет можно трактовать как последовательное «управ­ленческое расширение» экономической теории. Эта трансформа­ция последней шла путем корректировки ее предпосылок и ме­тодов (учет поведенческих факторов и многообразия фирм и их целей), что позволило повысить пр

Поиск по сайту: