ТРЕТИЙ ЭТАП: РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ НА СОБСТВЕННОЙ ОСНОВЕ 1 страница

К началу 1990-х гг. во всех ведущих университетских бизнес-школах Северной Америки и Европы стратегическое управление получило признание в качестве важной области научных иссле­дований. Предшествующие два десятилетия были периодом бы­строго прогресса этой новой научной дисциплины, которая вы­росла из аналитических комментариев к учебным кейсам про­грамм МВА и долгое время опиралась в своем развитии на инст­рументарий и прикладные разработки на основе достижений других, более зрелых наук, прежде всего экономической теории фирмы, социологии организаций и организационной психоло­гии. Вместе с тем, хотя проблематика исследований стратегий фирм не вызывала серьезных споров и сводилась к выяснению механизмов долгосрочной прибыльности фирм и соответствия между различными аспектами внутренней организации и внеш­ней бизнес-среды, ни одна из популярных в 1980-е гг. концепций стратегического управления не могла дать комплексных ответов на его ключевые вопросы. Так, школа позиционирования искала истоки конкурентных преимуществ в умелом рыночном поведе­нии фирм, но при этом сильно принижала роль внутренней орга­низации. В свою очередь, концепции, подчеркивавшие организа­ционные факторы успешных стратегий, пока либо не учитывали экономические аспекты последних, либо не обсуждали их в тер­минах конкурентных преимуществ. В такой ситуации нельзя было рассчитывать на преодоление аналитической дихотомии между содержанием и процессом стратегического управления.

Потребность в новой парадигме стратегического управле­ния диктовалась к исходу 1980-х гг. не только нараставшими методологическими трудностями развития соответствующей

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

научной дисциплины, но и в еще большей мере — новыми вызо­вами практики управления конкурентоспособными компаниями. Резко усилившаяся международная конкуренция на товарных рынках сделала неустойчивыми конкурентные преимущества, вытекавшие из логики рыночного позиционирования, и резко повысила актуальность теоретического вопроса о том, почему фирмы, действующие в одной отрасли, имеют разные результа­ты, а также (наряду с охватившей США и Европу волной декон-гломератизации) заставила ученых заново обратиться к обосно­ванию управленческих решений о диверсификации. Эти тенден­ции предъявляли спрос на концепцию, которая бы одновремен­но фокусировала внимание на фирме (а не отрасли) и исповедо­вала приоритет экономической логики анализа ее стратегий. Ни одна из имевшихся концепций стратегического управления не удовлетворяла таким критериям.

Единственным адекватным ответом на сложившуюся ситуа­цию в мировой теории и практике стратегического управления стало развитие ресурсной концепции, главная идея которой со­стоит в том, что фирмы различны по причине обладания уни­кальными ресурсами и организационными способностями, кото­рые являются источниками конкурентных преимуществ, реали­зуемых в виде недоступных соперникам экономических рент. В 1990-е гг. ресурсный подход стал доминирующим в исследова­ниях стратегий фирм [McKiernan, 1996; Foss, 1997; Катькало, 20026; 2003а], а масштабы и глубина его влияния на эти исследо­вания позволяет говорить о развертывании в данный период третьего этапа теории стратегического управления, суть кото­рого состояла в ее переходе к развитию на собственной основе.

Такая характеристика содержания этого нового этапа исхо­дит из ряда его особенностей. Прежде всего именно в 1990-е гг. в методологии теории стратегического управления произошел по­ворот от ориентации на изучение различных аспектов стратегий на основе потенциалов разных наук к проблемно-ориентирован­ным исследованиям, чему помогло уточнение фундаментальных вопросов этой теории. Отметим здесь, что впервые в истории исследований стратегий фирм ресурсная концепция явила собой не результат переосмысленных заимствований из смежных наук,

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

а принципиально новый аналитический подход, синтезировав­ший достижения неортодоксальных экономических и организа­ционных трактовок фирмы, а также более ранних концепций стратегического управления. Кроме того, ресурсная концепция, сфокусированная на внутриорганизационных источниках конку­рентных преимуществ, вернула акцент исследований на главный объект теории стратегического управления — фирму — и уточ­нила экономическое содержание конкурентных преимуществ, предложив понимать экономические ренты как центральный вопрос стратегий [Теесе, 1990; Кау, 1993; Foss, 1996]. Наконец, именно на основе ресурсной концепции стало возможным на­чать преодоление дихотомий между содержанием и процессом стратегий, между их внутренними и внешними, а также предпри­нимательскими и административными аспектами.

Несмотря на очевидные достижения в исследованиях стра­тегического управления на основе ресурсной концепции, в совре­менной литературе имеется немало дискуссионных вопросов от­носительно методологии и перспектив развития этого подхода. Так, пока далеки от полной утраты своего влияния идеи школы позиционирования; нередки упреки ресурсной концепции в тав­тологии ее теоретических построений и довольно скромны успе­хи в операционализации ресурсной концепции. В рамках самого ресурсного подхода развиваются два во многом различных от­ветвления — его традиционная трактовка и концепция динами­ческих способностей, причем вторая все заметнее претендует на интеллектуальное лидерство. Названные и ряд других подобных вопросов требуют не только углубленного изучения, но и опре­деления по ним авторской позиции в рамках концепции эволю­ции теории стратегического управления.

С учетом этих задач, настоящая глава организована следу­ющим образом. Ее первый раздел посвящен анализу причин формирования третьего этапа теории стратегического управле­ния. Во втором разделе систематизированы основные идеи и методологические особенности ресурсной концепции как новой парадигмы стратегического управления. Третий раздел посвящен выяснению соотношения ключевых понятий ресурсной концеп­ции: «ресурсы», «способности» и «компетенции». Четвертый раз-

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

дел содержит сравнительный анализ традиционной и «динами­ческой» версий ресурсного подхода. Дискуссионные вопросы операционализации ресурсной концепции и перспектив ее раз­вития являются предметом пятого раздела. В заключении пред­ставлены резюмирующие главу выводы.

5.1. ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ НОВОГО ЭТАПА ТЕОРИИ СТРАТЕГИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

Третий этап теории стратегического управления достаточно точно можно датировать как начавшийся на рубеже 1990-х гг. Символами перехода к качественно иному, второму этапу были Питтсбургская конференция 1977 г., книга Портера «Конкурент­ные стратегии» 1980 г. и запуск в том же году первого специали­зированного научного журнала Strategic Management Journal. Для третьего этапа такую роль сыграли Калифорнийская конферен­ция 1990 г., впервые опубликованная тогда же статья К. К. Пра-халада и Г. Хамела «Ключевая компетенция корпорации» (ставшая катализатором исследований стратегий на основе ресурсного под­хода), а также основание в 1992 г. двух новых солидных теорети­ческих журналов по вопросам стратегий фирм: Industrial and Corporate Change и Journal of Economics and Management Strategy. Разумеется, вызревание и оформление этих оригинальных идей и проектов, характеризующих третий этап рассматриваемой те­ории, происходило на протяжении 1980-х гг. и стимулировалось наличием причин, воплощенных в ряде процессов в эволюции исследований и практики стратегического управления. Определя­ющими, по мнению автора, здесь были три новых процесса: во-первых, усилия по уточнению методологических принципов раз­вития теории стратегического управления; во-вторых, изменения в практике менеджмента конкурентоспособных фирм, предпола­гавшие отход от традиционных концепций стратегий; и, в-треть­их, активное формирование интеллектуальной платформы ресур­сного подхода. В данном разделе монографии будут последова­тельно проанализированы суть и эффекты этих трех процессов.

В основе первого процесса лежала обеспокоенность исследо­вателей стратегического управления нараставшим эклектизмом этой научной дисциплины. С начала 1970-х гг. она развивалась

5.1. Причины возникновения нового этапа ТСУ

преимущественно путем восприятия языка и аналитического инструментария многих социальных наук о фирмах и конкурен­ции (агентской теории, экологии организационных популяций, поведенческой теории принятия решений, социальной психоло­гии, политологии и т. д.), представители которых осознали, что они могут продуктивно изучать важные вопросы стратегий фирм. При этом оставался не проясненным вопрос о том, каково сравнительное значение данных областей знаний для исследова­тельской программы теории стратегического управления, а так­же еще более сущностный вопрос: имеет ли она вообще самосто­ятельную исследовательскую перспективу, либо должна дожи­даться достижений в других науках и затем разрабатывать их приложения к своей проблематике? Некоторые ведущие исследо­ватели стратегий [Rumelt et al., 1994, p. 562] формулировали этот ключевой вопрос так: «Является ли метафора стратегии, осно­ванная на концепции фирмы, акцентирующей внимание на ее экономических результатах и вклад в них менеджеров, принци­пиально отличной от метафоры рынка, базирующейся на тради­ционной для экономической теории концепции благосостояния общества, либо от метафоры человеческого сознания, основан­ной на концепции индивида, типичной для психологии?»

Методологические дискуссии по этим вопросам стали с се­редины 1980-х гг. заметным разделом научной литературы по стратегическому управлению. Особо отметим здесь серию статей Д. Тиса [Теесе, 1984; 1990], в которых убедительно обосновыва­лось различие исследовательских программ и методов неокласси­ческой и иных экономических теорий фирмы и теории стратеги­ческого управления; известную статью К. Камерера [Camerer, 1985], активизировавшую дискуссию о возможности некоей уни­фицированной теории как средства преодоления отмеченного концептуального эклектизма; а также появившиеся тогда класси­фикации концепций, сформулированных на основе потенциалов разных наук (см.: [Chaffee, 1985; Gilbert et al., 1988; Mintzberg, 1990a]). Однако вклад этих трудов в решение названных проблем был все же довольно фрагментарным.

Решительный шаг вперед в выработке системных ответов в пользу самостоятельности научной дисциплины стратегического

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

управления был сделан на крупнейшем после Питтсбургской конференции 1977 г. международном форуме ведущих исследова­телей стратегий фирм, который состоялся в конце 1990 г. в ку­рортном местечке Напа, штат Калифорния (США).

Организаторы Калифорнийской конференции — Р. Рамелт, Д. Тис и Д. Шендел — пригласили к участию в ней как представи­телей базовых социальных наук, так и исследователей стратегий фирм, предложив им совместно обсудить тему «Фундаменталь­ные вопросы стратегического управления: повестка исследова­ний в 1990-е гг.».¹ Тема конференции отражала давно назревшую необходимость определить смысловое ядро теории стратегиче­ского управления. «Фундаментальные вопросы не обязательно есть наиболее часто повторяемые или самые модные, однако именно они призваны подчеркнуть те проблемы и предположе­ния, которые дифференцируют конкретную область исследова­ний, делая ее аксиоматику, аналитические методы или объекты изучения отличными от соответствующих характеристик смеж­ных научных областей» [Rumelt et al., 1994, p. 563]. Так, хотя один из фундаментальных вопросов теории стратегического управле­ния формулировался: «Почему фирмы различны?», что напоми­нало исходный для современной экономической теории фирмы вопрос «Почему существуют фирмы?» (впервые заданный Коу-зом в 1937г. в классической"статье «Природа фирмы»), он на­правлял внимание ученых на выяснение не общих для всех фирм характеристик, а механизмов, обеспечивающих создание и под­держание различий экономических результатов фирм. Другими «фундаментальными вопросами», обсуждавшимися на конфе­ренции, были следующие: «Каковы модели поведения фирм?», «Каковы функции штаб-квартиры в многопрофильной фирме?» и «Что определяет успехи или провалы фирм в международной конкуренции?» [Rumelt et al., 1994].

¹ Часть основных докладов этой конференции, посвященных связи теории стратегического управления и экономической науки, были опубли­кованы в 1991 г. в специальном зимнем выпуске Strategic Management Journal, а в более полном виде материалы конференции были изданы в 1994 г. в виде отдельной солидной (более 600 страниц) книги (см.: [Rumelt et al., 1994]).

5.1. Причины возникновения нового этапа ТСУ

Формулировки этих вопросов оказались удачными: они со­действовали не только «наведению мостов» при их обсуждении между чистой теорией и практикой менеджмента и между сто­ронниками разных интеллектуальных традиций в исследованиях стратегического управления,² но и выработке ряда определя­ющих принципов дальнейшего развития последних. Во-первых, отметим явно вытекавший из всех четырех фундаментальных вопросов теории стратегического управления важнейший для ее последующей эволюции приоритет — акцент на фирму как ос­новой объект анализа (в отличие от отраслевого приоритета в доминировавшей ранее школе позиционирования). Во-вторых, конференция дала мощный импульс новому методологическому принципу — ориентации не на возможности базовой для иссле­дователя науки, а на проблемы, сущностные для теории страте­гического управления. Тем самым был поддержан междисцип­линарный (в отличие от мультидисциплинарного) подход к изуче­нию стратегий фирм. В-третьих, наряду с признанием нецелесо­образности поиска единой парадигмы для теории стратегического управления, было подчеркнуто центральное место в ее развитии экономической науки. Однако, как верно указывали организато­ры конференции [Rumelt et al., 1991, p. 19], эта теория никогда не будет просто прикладной микроэкономикой, поскольку в силу особенностей ее предмета она всегда будет интересоваться вопросами из сфер «демографии, права, социальной психологии и... политической жизни».

Правомерность данных уточнений методологических прин­ципов теории стратегического управления была подтверждена по многим направлениям ее развития. Так, в продолжившейся в 1990-е гг. дискуссии о роли концептуального плюрализма в судь­бе этой теории окончательно возобладала сбалансированная точ­ка зрения. Наиболее емко и последовательно эта позиция была

² По мнению автора настоящей монографии, который был участни­ком данной конференции, другим катализатором плодотворных дискус­сий было вовлечение в них ярких представителей разных поколений ис­следователей: наряду с О. Уильямсоном, Р. Нельсоном и другими «мэтрами», в них активно участвовали «восходящие звезды» — Г. Пизано, М. Либер-ман и др.

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

изложена уже в 1991 г. в статье «Поисковая деятельность и эксп­луатация проверенных приемов в организационном научении» Дж. Марча, применившего метафору научных дисциплин как организаций (адаптивных систем). Он писал так: «Адаптивные системы, занимающиеся поисковой деятельностью в степени, практически исключающей эксплуатацию проверенных приемов, обнаружат, что страдают от издержек экспериментирования и не получают многих выгод, связанных с данным процессом. Они демонстрируют слишком много неразвитых новых идей и недо­статочно отличительных компетенций. Напротив, те системы, которые ориентированы на эксплуатацию проверенных приемов и исключают поисковую деятельность, с высокой степенью веро­ятности окажутся в ловушках субоптимальных устойчивых рав­новесий» [Марч, 2005, с. 148].

Тезису Марча о том, что освоение новых тем (exploration) необходимо, но не должно подменять углубленную разработку имеющихся (exploitation), была созвучна идея Н. Фосса [Foss, 1996] о важности для исследований стратегий фирм «сбаланси­рованного плюрализма». Нельзя не согласиться с Фоссом в том, что главная проблема здесь состоит в поиске методологии, позво­ляющей извлекать выгоды от создания единого языка исследова­ний стратегий и одновременного развития отличительных ком­петенций представителей разных наук, сохраняя при этом воз­можность появления новых теоретических альтернатив (что в целом есть вариация на известную тему оптимального соотно­шения между статической и динамической эффективностями).

Методологические работы Марча, Фосса и их единомышлен­ников внесли серьезный вклад в обоснование проблемной ори­ентации исследований стратегий фирм и необходимости по­стоянной «настройки» любой применяемой здесь базовой науки для адекватного учета меняющейся практики менеджмента. На фоне этой, наиболее перспективной, на наш взгляд, методологии (допускающей в определенной мере эклектизм) следует признать устаревшими представления о целесообразности безграничного плюрализма концепций стратегий [Mahoney, 1993] или о возмож­ности создания здесь унифицированной (на платформе неоклас­сической микроэкономики) теории [Camerer, 1985].

5.1. Причины возникновения нового этапа ТСУ

Другим откликом на выработанные Калифорнийской кон­ференцией приоритеты исследований стратегий фирм было уч­реждение в начале 1990-х гг. ряда новых профильных научных журналов, культивировавших проблемно-ориентированные междисциплинарные подходы с акцентом на экономическую ло­гику либо чисто экономические интерпретации. Среди первых сразу особенно выделился (как благодаря редакторам-основате­лям Д. Тису и Дж. Дози и очень именитому академическому сове­ту, так и уровню публикаций) Industrial and Corporate Change, ставший за последние 15 лет самым успешным новым журналь­ным проектом в области стратегического управления. Среди вто­рых видное место занял Journal of Economics and Management Stra­tegy (главный редактор — Д. Спалбер), вокруг которого объеди­нились исследователи стратегий фирм на основе традиционных для современной экономической теории формальных моделей, эконометрических методов анализа, аппарата теории игр.

Среди остальных вновь начавших издаваться в тот период журналов — как специализированных (The Journal of Economics of Business и др.), так и более широкого профиля, но регулярно публиковавших статьи по стратегиям (Organization Science, Aca­demy of Management Executive и др.) — также не было неудачни­ков (что отчасти объясняется волной интереса к стратегической проблематике среди теоретиков и практиков менеджмента), од­нако их влияние было более скромным.

При всей важности названных эффектов Калифорнийской конференции, все же наибольшее воздействие на коррекцию предметно-методологических приоритетов теории стратегиче­ского управления, по сути — на формирование ее нового «мэйн-стрима», оказал перенос акцента на фирму как основной объект исследований. В определенной степени этот новый интерес был закономерен ввиду чрезмерного преувеличения школой пози­ционирования внешних факторов конкурентных преимуществ, однако еще более весомой причиной данных перемен было уси­ление в 1980-е гг. внимания руководителей компаний к внутри­фирменным механизмам их конкурентоспособности. Данная тенденция к сдвигу предпочтений менеджеров-практиков от от­расли к фирме как источнику конкурентных преимуществ со-

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

ставляла второй процесс, стимулировавший рождение третьего этапа теории стратегического управления.

Хотя идеология конкурентных стратегий Портера, основан­ная на теории отраслевой организации, явно доминировала в 1980-е гг. среди исследователей стратегий фирм, в школах бизне­са и в управленческом консультировании, параллельно наблюда­лись обострение проблем применения этой концепции и бурное развитие альтернативных инструментов эффективного менедж­мента. В условиях характерного для того времени нарастания подвижности конкурентного ландшафта во многих отраслях и глобализации рынков стали сужаться возможности концепции Портера, понимавшего стратегию как позиционирование бизне­са в стабильной и хорошо определенной отраслевой структуре. Двумя главными вызовами, поставленными новыми экономиче­скими реалиями перед этой концепцией, были устойчивость кон­курентных преимуществ и источники различий между фирмами в рамках одной отрасли.

С годами стало очевидно, что конкурентная сила продуктов на рынке не синонимична устойчивому конкурентному преиму­ществу. Действительно, трудно сконструировать защиту уни­кальности любых методов минимизации издержек, обеспечения особых качественных характеристик продуктов либо фокусиро­вания на отдельных сегментах рынка — все эти достижения до­вольно быстро могут быть скопированы соперниками, а эконо­мические выгоды от них тут же улетучатся. Это был вынужден признать и сам Портер [Porter, 1991]. Исследователи и менедже­ры отмечали также, что на практике может оказаться очень слож­ным сам «перевод» результата отбора лучшей продуктовой или рыночной стратегии в организационные действия.

Более того, уже с середины 1980-х гг. природа и границы конкуренции на большинстве товарных рынков начали стреми­тельно трансформироваться под влиянием одновременно мно­гих факторов, особенно дерегулирования, глобализации бизнеса, непрерывности обновления технологий и меняющихся ожида­ний клиентов. Широкая доступность информационных техноло­гий и ужесточение требований потребителей к соотношению «цена-качество» продукта привели к реконфигурации барьеров

5.1. Причины возникновения нового этапа ТСУ

входа в отрасли. Очевидными тенденциями стали дезинтеграция традиционных отраслей и конвергенция технологий и видов биз­неса. Масштабы этих перемен были таковы, что многие ведущие компании США, Европы и Японии вступили в полосу тяжелей­ших («неуправлямых», в терминологии Дракера) кризисов управ­ления.³ Задачи изучения логики успеха в подвижной и сложной конкурентной среде явно превысили возможности теории отрас­левой организации, соответствующей ситуациям экономической статики и равновесия, и представлений о том, что стратегия есть позиционирование бизнеса в стабильной и хорошо определен­ной отраслевой структуре.

В этой ситуации крайне востребованным стало понятие от­личительных организационных компетенций фирмы, впервые сформулированное в 1950-е гг. Ф. Селзником [Selznick, 1957], ко­торое теперь стало выходить на первый план при обсуждении механизмов успешных стратегий роста фирм и источников их устойчивой конкурентоспособности. Характерной в этом смыс­ле была концепция «доминирующей логики», с которой в 1986 г. выступили К. К. Прахалад и Р. Беттис [Prahalad, Bettis, 1986], оп­ределив эту логику как способ концептуализации менеджерами бизнеса фирмы и принятия важнейших решений по аллокации ее ресурсов. Эти внутрифирменные решения и ресурсы должны соответствовать структуре и конкурентным требованиям внеш­ней среды, и от способности менеджеров адаптировать свою «до-

³ Яркими примерами этого являются многолетняя стагнация и кри­зис даже таких грандов мирового бизнеса, как General Motors (так и не на­шедшей в 1980-е гг. адекватного организационного ответа на глубокие структурные изменения рынка индивидуальных транспортных средств) и IBM (долго и мучительно осознававшей, что эпоха ПК и корпоративных компьютерных сетей требует пересмотра основ организации компании). Схожие по масштабам и глубине события, подсказывавшие необходимость отхода от ориентации менеджмента исключительно на идеи школы пози­ционирования, происходили во многих передовых странах с рыночной экономикой (подробнее см.: [Друкер, 2002]). В России самой впечатляющей иллюстрацией негативных последствий упорного нежелания отказаться в условиях быстроменяющегося рынка от конкурентной стратегии на осно­ве низких цен может быть сюжет компании «АвтоВАЗ».

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

минирующую логику» к новым условиям отрасли зависят эконо­мические результаты фирмы. По сути, аналогичной была кон­цепция «теории бизнеса» П. Дракера [Друкер, 2002], впервые опубликованная в 1994 г.: легендарный гуру менеджмента видел причины неудач компаний, следовавших логике рыночного по­зиционирования, в том, что их руководители были неспособны обновлять свои представления об окружающей среде, особой миссии организации и ее ключевых компетенциях. Данная линия суждений об устойчивых конкурентных преимуществах была емко сформулирована другим видным американским исследова­телем рыночных конкурентных стратегий Д. Аакером так: «Кон­куренция „правильным" способом на „правильном" рынке мо­жет приносить исключительно высокие прибыли, но только в течение ограниченного времени... Конкуренция на основе клю­чевых компетенций корпорации создает платформу для устой­чивого конкурентного преимущества... и долгосрочно высоких результатов. Если же у фирмы нет преимущества над соперника­ми, которое трудно воспроизвести или которому трудно что-либо противопоставить, то долгосрочно высокие результаты, скорее всего, будут иллюзорными...» [Aaker, 1989, р. 91].

Между тем еще более серьезным образом ограничения ана­литического потенциала концепции Портера проявились в отно­шении проблемы причин различий экономических результатов фирм в рамках одной отрасли. Портер признавал неоднород­ность фирм, тем не менее ее причиной считал структурные раз­личия выбираемых фирмами отраслей, а не создаваемые ими от­личия друг от друга в конкретной отрасли. Однако в условиях глобализации конкуренции в 1980-е гг. оказалось, что умелое ры­ночное позиционирование является необходимым, но далеко не достаточным условием не только закрепления на новых рынках, но даже удержания имеющихся. Иностранные фирмы стали при­ходить на внутренние национальные рынки и в некоторых слу­чаях, будучи вооруженными новыми идеями и стратегиями, на­чали захватывать значительные рыночные доли. Барьеры в виде квотирования импорта и высоких таможенных пошлин здесь были не очень действенны: для их преодоления достаточно ус­пешно применялись стратегии проникновения путем создания

5.1. Причины возникновения нового этапа ТСУ

совместных предприятий и поглощения национальных компа­ний.⁴ Неудивительно, что это десятилетие стало свидетелем волны «революционных» подходов к разработке стратегий, аль­тернативных школам планирования и позиционирования и раскрывавших внутрифирменные резервы эффективности стратегий.

Символом такого движения стал самый популярный в 1980-е гг. в мире деловой бестселлер Т. Питерса и Р. Уотермена «В поисках эффективного управления» [Питере, Уотермен, 1986], стимулировавший, наряду с другими исследованиями (см., напр.: [Оучи, 1984]), интерес к корпоративной культуре как важнейше­му аспекту управления «лучшими компаниями».⁵ Одновремен­но под давлением международной конкуренции массовым ста­ло обращение компаний США и Европы к акценту на повыше­ние своей общей операционной эффективности и производи­тельности.

Поначалу пик моды пришелся на концепцию комплексного управления качеством Э. Деминга, затем — на концепции опти­мального разукрупнения (downsizing), «бережливого произвол-

⁴ Хрестоматийным кейсом на эту тему, вошедшим в 1990-е гг. по всему
миру в учебники по стратегиям и менеджменту, был пример совместного
предприятия NUMMI, созданного в 1984 г. в Калифорнии компаниями
Toyota и General Motors. Первая тем самым перенесла на территорию США
(в обход протекционистских барьеров) производство очень популярных на
местном рынке машин Toyota Corolla, а вторая — получила доступ к передо­
вым технологиям организации производства. Показательно, что вкладом
General Motors в уставной капитал СП был материальный актив — завод в
г. Фримонте, закрытый в 1982 г. как самый плохой по всем основным пока­
зателям в системе GM. Однако под руководством японских менеджеров
NUMMI, на котором трудились фактически те же рабочие, что и на прежнем
предприятии General Motors, вскоре стал ее лучшим автосборочным заводом
на территории США. В отечественной литературе этот сюжет был специаль­
но исследован в [Катькало, 1991].

⁵ Эти авторы, ведущие консультанты компании McKinsey, в поисках
ответа на вопрос «Есть ли будущее у американского менеджмента?» (крайне
актуальный на фоне провалов компаний США в конкуренции не только за
рубежом, но и внутри страны) обратились к рецептам, прямо противопо­
ложным портеровской идеологии и вытекавшим из основ менеджмента
организаций: организационного поведения, процессов и политик. Такие

Глава 5. Третий этап: развитие теории на собственной основе

ства» (lean production)⁶ и реинжиниринга бизнес-процессов [Хаммер, Чампи, 1997]. При этом ментально совершенно новым было признание высокой полезности бенчмаркинга (не только внутреннего, но и отраслевого, национального и международно­го) как способа выявления для последующего внедрения у себя «лучших практик» менеджмента успешных компаний. Иными словами, «правильной» и созвучной духу времени идеологией менеджмента становился поиск причин успехов и неудач компа­ний не вовне, а внутри себя,⁷ и развитие внутренних факторов конкурентоспособности путем как нетрадиционной прежде от­крытости к восприятию достижений здесь других фирм, так и самостоятельной разработки новаторских подходов.

Вполне в русле данной тенденции было развитие в 1980-е гг. другого феномена — внутрифирменного предпринимательства. Его особенности и основные формы в контексте более общих процессов становления и развития «предпринимательского об­щества» (пришедшего на смену эпохи «революции управля-

Поиск по сайту: