О том, как Рейнеке заманил Лямпе в свой замок и убил несчастного зайца, а также, как он рассказывал жене о своем чудесном спасении

Возле ворот он простился с бараном.

"Дорогой мой Беллин, расстаться пора нам.

А милого Лямпе с собой я возьму.

Сделайте милость, внушите ему,

Чтоб он успокоил мою супругу:

Мы бесконечно привыкли друг к другу,

Будет ей очень, боюсь, нелегко

Одного отпускать меня так далеко".

И вот вместе с Лямпе он в замок входит,

Свою дорогую жену находит

Лежащей подле своих детей

В этой надежнейшей из крепостей.

Госпожа Эрмелина и вправду считала,

Что она безутешной вдовою стала,

Ибо муж не вырвется в этот раз -

Слишком был строг королевский указ,

Что живым он от короля не выйдет.

Но вот он вернулся. Она его видит.

Но посох при чем тут? При чем сума?

Не посходил ли супруг с ума?

"Дорогой мой Рейнгарт, как вы одеты?"

Рейнеке ей говорит на это:

"Я чудом спасся, моя дорогая, -

Уж горло сжимала петля тугая.

Но государь мне жизнь даровал

И замыслы недругов наших сорвал.

Взяты в заложники Браун с Изегримом,

А я отправляюсь в Рим пилигримом.

В возмещенье обид, причиненных мне,

А тем самым и детям моим, и жене,

Нам коварнейший заяц Лямпе выдан.

Он смиренным своим не обманет видом,

Был я выслежен, предан и продан им.

И сейчас мы решим, как поступим с ним".

Лямпе, эту услышав речь,

Смекает: "Нужно немедля убечь!"

Но Рейнеке накрепко двери запер.

Лямпе в смертельном испуге замер.

От жуткого страха дыханье сперло.

Тут Рейнеке зайца схватил за горло.

Бедный Лямпе зовет барана:

"Смертельная нанесена мне рана!

Скорей! На помощь!" - но жадный лис

Уж горло несчастному перегрыз.

И говорит: "Ну, закусим зайчатиною.

Мясо действительно замечательное,

За это я ему благодарен.

А так он был преотвратительный парень".

Лямпе и впрямь был на редкость вкусным,

Словно поваром был приготовлен искусным.

Рейнеке ел, Эрмелина ела,

При этом от наслажденья млела,

И молвит, чувствуя сытость в чреве:

"Королю спасибо и королеве

За это ни с чем не сравнимое блюдо".

"Кто Рейнеке тронет, тому будет худо! -

Говорит, нажравшись зайчатины, лис. -

Козни врагов моих сорвались.

Никакая меня не осилит сила".

"Но все-таки как, - Эрмелина спросила, -

Вы избежали ужасной кончины?"

"Этому разные есть причины, -

Лис говорит. - Я ушел от муки,

Использовав самые ловкие трюки".

И он ей все рассказал подробно,

Медведя и волка ругая злобно.

"Но, - лис говорит, - понимаю я:

Недолго ходить мне в друзьях короля.

Недолго мир между нами продлится.

Недолго нам с вами здесь веселиться.

Едва ужасный обман откроется,

Все благополучие наше расстроится.

Тут уже некуда будет деться.

Не откупиться, не отвертеться.

Повесят! Можете не сомневаться!

Один-единственный выход: смываться!

В Швабию. Дорога хоть нелегка,

Зато там никто нас не знает пока.

Ах боже, какие там водятся гуси,

Какие утки! Как раз в вашем вкусе!

Какие кролики, курочки, пташки,

Финики, фиги, изюм, фисташки!

А если б вы знали, какие там булки!

Ей-богу, Швабия стоит прогулки.

Великолепная еда!

Но еще великолепнее там вода.

Такие прозрачные, чистые реки,

Ей-богу, увидишь в кои-то веки.

А какие там дивные водятся рыбки -

Я их вам назову без ошибки:

Они именуются "пуллус" и "галлус".

Запомнить бы каждому полагалось!

И воздух неслыханной чистоты,

Природа невиданной красоты!

И вот что я вам скажу в пояснение:

Король оттого даровал мне спасение,

Что я в последний миг, наугад,

Назвал ему место, где спрятан клад

Знаменитого короля Эрменриха.

Придумано было и вправду лихо.

Клад, мол, ищите близ Крекельпюца.

Пусть глубже роют, не ошибутся.

Но, увы, как бы там глубоко ни рыли,

Ничего не найдут, кроме мха да гнили,

И могущественнейший король королей

Поймет, что обманут, как дуралей.

Но, когда он поймет, что он мной обманут,

Меня в тот же миг вновь к суду потянут,

И тогда-то уж точно я буду повешен,

Лучший трюк мой окажется безуспешен!

Все припомнят мне, ничего не забудут,

Ох, с каким удовольствием вешать будут!

Я это чуть было не испытал

И твердость воли в себе воспитал.

Однажды в лапы попав к палачу,

Второй раз повешенным быть не хочу.

Я вырвал мизинец из львиной пасти.

Мне опостылели эти страсти.

Давайте же поскорее скроемся

И на новом месте не хуже устроимся!"

Но попробуй в чем убедить жену!

"Зачем свою покидать страну? -

Восклицает госпожа Эрмелина. -

Самое страшное - это чужбина.

Чужбины нет ничего поганее,

Я не хочу уходить в изгнание!

У нас здесь хозяйство, у нас здесь дом,

Никуда отсюда мы не уйдем.

Что нам делать в краях чужедальних

Среди скитальцев многострадальных?

В конце концов у нас есть крепость.

Короля бояться - просто нелепость!

Допустим, начнет король наступление,

А у нас - укрепление на укреплении,

Есть тайные входы, тайные выходы.

Раньше срока бежать никакой нет выгоды.

В крайнем случае улизнем,

Коли попробуют взять огнем.

Не пойму, - продолжала мадам Эрмелина, -

Зачем вам Рим? К чему Палестина?"

"Ах, моя дорогая жена!

До чего же все-таки ты умна!

О странствии в Рим и не помышляю,

Когда столь удачно и здесь промышляю.

Пришлось короля успокоить сей баснею,

Ибо казни нет ничего опаснее.

А от ложной клятвы язык не отвалится.

Так что женушка пусть моя не печалится.

Безусловно, - и это имей в виду, -

Ни к какому папе я не пойду,

Не хочу я ни Рима, ни Иерусалима,

И никак не подходит мне роль пилигрима.

В общем, говоря иными словами,

Расставаться я не намерен с вами,

А король нападет - ничего, не заплачу:

Как-нибудь его, дурака, околпачу.

Оставлю дурака в дураках.

Посмотрим: кто у кого в руках".

Поиск по сайту: