О том, как обезьяна рассказала историю о человеке и змее, для того чтобы вызвать в короле расположение к Рейнеке

Король и впрямь огорошен был:

"Господи! Как это я забыл?!

Вы меня чрезвычайно обяжете,

Если историю эту расскажете".

Так вот вам история со змеей,

Рассказанная обезьяной самой.

Примерно два года тому назад

Змея заползла в королевский сад.

О попранном праве она шумела,

Пока не дознались до сути дела.

Змея чрезвычайно тогда сердилась.

Она с человеком одним судилась,

И тот человек со змеей вдвоем

Были приняты королем.

Шел действительно страшный спор.

Змея проползала через забор

И в потайную петлю попалась,

И так бы в той петле она осталась,

На этом свой закончив век,

Если бы мимо не шел человек.

Змея объяснять человеку стала,

Что страшная смерть для нее настала

И у него, мол, возможности нет ли

Ее извлечь из проклятой петли.

Человек сказал: "Мы живем не в лесу.

Что ж, ладно, змея, я тебя спасу.

От тебя нужна мне клятва одна лишь:

Пообещай, что ты меня не ужалишь!"

Змея, разумеется, поклялась

И, разумеется, тут же спаслась,

И, уже не испытывая тревоги,

Рядом они пошли по дороге.

Вдруг снова змея начала просить:

"Очень хочется закусить.

Ты послан мне, видно, самой судьбою.

Дай-ка я закушу тобою".

Человек изумился: "Прошел лишь час,

Как я тебя выручил, жизнь тебе спас.

Где ж благодарность твоя? Где честь?"

"Да при чем тут честь? Мне охота есть!" -

Змея человеку отвечала.

Он начал ей объяснять сначала,

Что она же клятву ему дала

Не жалить, не причинять ему зла,

Что все это даже слушать жутко,

Или, может, это дурная шутка?

А змея отвечала: "Нет, я не шучу.

Какая тут шутка? Я есть хочу!

А утоление чувства голода -

Священнее клятвы, дороже золота".

Человек сказал тогда: "Как же так?

Жизнь - это тоже ведь не пустяк.

Пусть первый встречный нас рассудит.

Как он скажет, так и будет".

И вот они отправились дале,

И вскоре вóрона увидали:

С К а р к а р о м встретились, стариком,

И с К л ю в и к о м - милым его сынком.

Внимательно выслушав обе стороны,

"Змея права, - заявили вороны, -

Потому что превыше всего - еда!"

Таково решение их суда,

Тем более, что и ворон, ими встреченный,

Не прочь был полакомиться человечиной.

Думали он и его сынок:

"Достанется, дескать, и нам кусок".

Человеку сказала змея:

"Процесс, выходит, выиграла я".

Тогда человек проговорил:

"Кто ж меня к смерти приговорил?

Разбойник-ворон? Нет, приговор

Пускай выносит не ворон-вор,

А несколько судей - пять или десять,

Способных совместно решение взвесить".

Змея согласилась. Двинулись снова,

Встретив медведя и волка лесного.

Два ворона, значит, медведь и волк

Обязаны взять это дело в толк,

Прийти к согласованному суждению,

Подлежит ли сей человек съедению.

Волк и медведь, не моргнув глазом,

Это дело решили разом:

"Как бы ни было дело кроваво,

Голод дает на съедение право.

Сытость на свете превыше всего.

Пусть она смело сожрет его.

А нравственность в том и состоит,

Чтобы вовремя удовлетворить аппетит".

Змея, находившаяся рядом,

Кверху взвилась и - брызнула ядом.

Человек отпрянул едва-едва

И произнес такие слова:

"Что мне медвежьи и волчьи законы?

Они безнравственны и незаконны.

Я об одном вас сейчас молю:

Предоставить решение королю.

И я подчинюсь августейшей воле

Монарха, сидящего на престоле.

Приму любое его решение -

Пусть даже жизни самой лишение".

И вот, в надежде закончить сей спор,

Явились на королевский двор -

Чего еще не бывало вовек -

Два ворона, волк, змея, человек,

Медведь и - добавить необходимо -

Два сына, два отпрыска Изегрима -

Н е н а с ы т и к и П у с т о б р ю х

(У обоих до крайности острый нюх).

Неведомому повинуясь порыву,

Учуяли милые детки поживу.

Человек короля умолял о пощаде,

Змея шипела в тяжелой досаде:

Она-де себе пропитанье находит

И нельзя им воспользоваться, выходит?

Человек говорит: "За мое благородство

Меня же карают?! Какое скотство!"

Это, он молвит, немилосердно.

На голод змея напирала усердно.

Человек говорил о совести кротко,

Змея говорила, что голод - не тетка.

Король озадачен был этим спором -

Диспутом своеобразным, в котором

Схлестнулись две разные точки зрения

На содержанье и смысл творения.

С одной стороны, человек был прав,

Законом своим милосердье избрав.

Но у змеи своя правота:

Каждая тварь должна быть сыта.

Что важнее: сытое брюхо

Или другое - величие духа?

И тогда короля осенило вдруг:

"А Рейнеке где же, советчик и друг?

Он и подскажет, он и укажет,

И пусть будет именно так, как он скажет".

Рейнеке с крайним вниманием вник

В спор, который здесь возник,

И все были рады его предложению:

"Вернемся к исходному положению!

Вернемся снова к исходной точке

Без промедления и отсрочки,

Совершим нечто вроде путешествия

К месту печального происшествия

И, всё это лично увидав,

Решим, кто прав здесь, а кто - неправ".

Так и было сделано. Скоро

Все встали возле того забора.

Вернуться в петлю змею заставили,

Рядом с ней человека поставили.

Решение Рейнеке означало:

Дело надо начать сначала.

Пусть в петле змея избавления ждет,

А мимо нее человек идет.

Если спасти он ее решает, -

Пусть никто ему не мешает.

А хочет в петле ее оставить -

Кто же может его заставить?

И он, не будучи глупцом,

Ушел восвояси и - дело с концом.

Так завершен был злосчастный спор,

Который помнят и до сих пор.

Все тогда Рейнеке благодарили,

О великом уме его говорили,

И если Браун (как Изегрим)

В схватке военной необорим,

То у обоих - ума нехватка,

Лишь умственная начинается схватка.

"Он всех умнее! Вот в чем соль!" -

Так говорила мадам Изволь.

Королева тоже согласна с ней:

"Кто всех смышленее? Всех умней?

Поверьте, таких, как он, у нас мало.

Сохранить его нужно во что бы ни стало.

Что же касается медведя и волка,

То и в бою от них мало толка.

Весьма отважны вояки эти

Не в поле, а на военном совете.

Да и вообще, какой от них прок?

Хитрость - она, конечно, порок,

И Рейнеке не безгрешен тоже,

Но всяких праведников дороже.

Нельзя судить его слишком строго,

Да таких, как он, у нас немного.

В нем бесспорно нуждается государство,

Несмотря на проявленное им коварство".

На это, с миной весьма угрюмою,

Король ответил: "Что ж. Я подумаю.

Но что бы там ни было - он пройдоха.

От него только и жди подвоха.

Ворон, кот, Браун и Изегрим -

Невинные дети в сравненье с ним.

Конечно, всякое в жизни бывает.

Но он-то ведь грабит! Он убивает!

От него - насилье, разбой, разор.

Так чем же несправедлив приговор?

Ведь он убивает! Он ворует!

Ну, а потом в своем замке пирует.

Нет конца его страшным проказам.

Кто безухим остался, а кто - безглазым.

Нет! Простить его все-таки невозможно

Потому, что иначе поймут меня ложно".

"Пощадите его", - королева сказала.

Но король, осерчав, уже вышел из зала

К своим придворным, где большинство

Было не против лиса, а за него.

Да. Король увидел среди придворных

Родичей Рейнеке-лиса проворных,

Его многочисленных сторонников,

Теснившихся в толпе законников.

Но королевского слова ждали

И те, кто с Рейнеке враждовали.

Поиск по сайту: