О том, как Рейнеке продолжал вводить в заблуждение короля и королеву лживыми россказнями о якобы имеющемся у него кладе, разжигая в них пагубную алчность

Король обратил к королеве взгляд.

Взгляд этот значил: "Так где же клад?"

Она лúса спросила: "Так в самом деле,

Скажите, куда вы сокровища дели?"

(Все продумано было тонко:

Лиса они отвели в сторонку

И, обладая достаточным опытом,

Вопросы ему задавали шепотом.)

А он отвечает: "На кой мне ляд

Открывать вам, где мной припрятан клад,

Если я, кто не так уж и грешен,

Через мгновение буду повешен?!

Выходит: вздернуть король собирается

Того, кто так для него старается,

А тех, кто всадил ему в спину нож,

Он чтит как любимых своих вельмож, -

Злодеев, предателей, негодяев,

Вернейшего среди слуг охаяв!"

"Нет, нет, - королева его утешает, -

Король помиловать вас решает.

Клянусь вам: проделки былых годов

Он вам моментально простить готов.

Повесить вас?! - Нет ничего безбожней!

Но будьте в дальнейшем поосторожней

И остерегайтесь неверных шагов,

Имея так много опасных врагов".

Рейнеке молвит: "Коль все это верно

И вы говорите не лицемерно,

Если король меня не морочит,

А впрямь мне простить мои шалости хочет,

То, я клянусь, на земле на всей

Богаче не сыщете королей!

Не прошу вас ни о какой награде,

Но речь идет о громадном, невиданном кладе!"

"Да не верьте лживым его словам, -

Нобель сказал. - Удивляюсь вам.

Ложь, грабеж, воровство, разбой -

Он здесь остается самим собой.

Мир не видел лжеца такого..."

"Он станет другим! Он дает нам слово!

Нет, нет! Вы должны поверить ему!

Да и врать ему, собственно, ни к чему.

Он только что предъявил доказательства,

Что намерен исправиться без отлагательства.

Он племянника-барсука изобличил до конца,

Он не пощадил даже память родного отца

(А ведь это ж все - родня, не чужие!),

В его речи не вижу ни капли лжи я!"

И Нобель промолвил тогда: "Ну что ж,

Если все это, вправду, на сей раз - не ложь,

То, безмерно свою обожая жену,

На себя принимаю его вину.

Однако своею клянусь короной,

Что, к лютой смерти приговоренный,

Он в ту же секунду на плаху пойдет,

Коли не так себя поведет:

Кого-нибудь схватит, сожрет, задушит,

Нами объявленный мир нарушит, -

И будут обвинены в измене

Все родичи, хоть в десятом колене!"

Рейнеке молвит: "Пусть я умру,

Но вправду на этот я раз не вру,

И рано ли, поздно, мной будет доказано,

Что истина - все, что мною здесь сказано".

И тогда король ему все простил,

А заодно вину отпустил

Посмертно его отцу дорогому.

Рейнеке рад исходу такому.

А как же? Он, кто всех так обижал,

Вдруг чудом виселицы избежал.

Глава двадцать восьмая

Поиск по сайту: