О том, как волк Изегрим продолжал обвинять Рейнеке-лиса

Волк Изегрим продолжал свою речь:

"Я обязан всех здесь предостеречь,

Что от Рейнеке ждать невозможно добра

Сегодня так же, как и вчера.

От него только низость одна исходит,

Отчего много мерзостей происходит.

Совершив неслыханное злодейство,

Чернит он мой род и мое семейство,

Никого он столь яростно не чернил,

Как нас, коим столько зла причинил.

Он надругается надо мною.

А что он сделал с моею женою?

Я вам следующий пример приведу.

Однажды он с ней подошел к пруду.

Они к пруду подошли вдвоем,

Он ей предложил свесить хвост в водоем,

Так сказать, с целью добычи рыбы.

Как так? - додуматься не смогли бы.

Рыбу прельстит ее хвост красивый,

Мол, будет она с богатой поживой.

"Только вцепятся в хвост они -

Ты, - говорит ей, - скорей тяни!"

Он ей сулил роскошный улов,

Не жалея на это красивых слов:

"Ни я, мол, ни ты, ни твой муж Изегрим

Столько рыбы сразу и не съедим.

Только, мол, хвост опускай поглубже",

(Ну, Рейнеке! Ну и душегуб же!)

Лис настоял, жена уступила:

С берега в воду хвост опустила,

Чем погубила себя сама...

Крепчал мороз - началась зима.

Постепенно пруд затянуло льдом

(Пусть это отмечено будет судом).

Хвост у волчицы примерзает,

Лютый холод ее терзает.

Боязно ей, приближается ночь.

А хвост-то примерз - шевельнуться невмочь.

Показалось ей, что он рыбой обвешан.

А ветер воет! А мрак кромешен!..

Тут Рейнеке чести ее лишил -

Над ней насилие совершил.

Суду не приходится удивляться

Ее неспособности сопротивляться.

Она, кто в супружестве всех постояннее,

Тогда в неподвижном была состоянии.

Суду отметить необходимо,

Что я пробегал в эту пору мимо,

Присутствовал при ужасной драме

И всю ее видел своими глазами...

Из лесу, помнится, я бреду,

Вдруг слышу: кто-то кричит на льду.

Бегу! И вижу всю эту сцену!

Представьте моим терзаниям цену!

Я всю картину обрисовал.

Лед к месту жену мою приковал,

Посему не могла она защититься.

Я готов был Рейнеке в горло вцепиться.

Но он уже убежал поспешно.

Жена моя плакала безутешно.

Полночи я провозился тогда,

Чтоб хвост ее вытащить изо льда,

Полночи купался в воде холодной -

Попытка моя оказалась бесплодной.

Рванулась жена, несмотря на усталость, -

Четверть хвоста подо льдом осталась.

На крик моей дорогой супруги

Сбежались крестьяне со всей округи

С лопатами, вилами и баграми,

С дубьем, с дрекольем и с топорами,

Мужики со своими палками,

Бабы - со своими прялками.

Кричали: "Лови их! Трави их! Бей!"

Сроду я так не дрожал, сй-ей.

С госпожой Гирмундой мы вместе дрожали

И еле до дому добежали.

Холодный пот меня прошиб,

Под конец я еще получил ушиб.

Стремясь в родимое наше логово,

Удирали от парня мы длинноногого.

Он тыкал в нас здоровенною пикою,

Оба мы боль испытали дикую.

К счастью, в ту пору еще не светало,

А то не знаю, что б с нами стало.

Мужичье нас бесспорно убить хотело,

Оттого и бесилось так оголтело.

Бабы их, например, орали,

Что мы-де ихних овец сожрали.

Чуем: все кончено! Быть беде!

Мы тогда побежали назад, к воде,

И, полуживые, едва дыша,

Спрятались в зарослях камыша.

Преследователи повернули обратно,

Бранясь и ругаясь невероятно.

Так, слава господу, мы спаслись.

Вот что наделал Рейнеке-лис!

Это - насилье, разбой, измена,

Он должен наказан быть всенепременно!"

Поиск по сайту: