ГЛАВА 10. Я обнаружила Лукаса, стоящим в сумерках на заднем дворе

Я обнаружила Лукаса, стоящим в сумерках на заднем дворе.

- Как ты?

Не поворачиваясь, он пожал плечами. Мне не нужно было спрашивать. Я знала, что он слышал каждое слово.

- Слушай...

Он повернулся ко мне, уголки его губ были опущены.

- Ты не должна объяснять. Я уже знал.

- Ты знал? Тогда почему ты согласился на помощь?

Он снова пожал плечами и развернулся во двор. Стрекотали сверчки, к которым присоединился далекий крик ястреба. После нескольких минут молчания он сказал:

- Пятнадцатое июля 1864.

- Что?

- Мой день рождения.

- Ничего себе. Ты старик, - пошутила я, но шутка не удалась.

- Технически мне только восемнадцать. Я был пойман в ловушку в коробке в 1882 году. Я не старею внутри.

Я шагнула вперед и прислонилась к перилам рядом с ним, когда поднялся ветер.

- Ты ведь знал Мередит Уэллс? - это был рискованный вопрос, учитывая то, как он отреагировал раньше, но я хотела знать. Мне нужно было знать. - Ну, лично?

Он копался с рыхлым раздробленным куском дерева от перил. Вытягивая, он несколько раз перевернул его, прежде чем стряхнуть в траву.

- Мередит была красивой. Длинные темные волосы, глаза цвета океана, и улыбка, которая может прогнать дождь.

- Похоже, что она была волнующей цыпочкой.

Он кивнул, взяв другой кусочек рыхлой древесины.

- Она была восхитительна. И она была моей, по крайней мере, я так и думал.

Я уставилась на него.

- Твоей? Как твоя девушка?

И мама ещё спрашивает, почему я ни с кем не встречаюсь?

- Невестой, на самом деле, - он перекинул обе ноги за перила и уселся на краю. - Мы должны были пожениться весной после моего восемнадцатилетия.

Я последовала его примеру, позволяя моим ногам болтаться рядом с его. До этого момента я не понимала, насколько выше он был, чем я. Он должен был иметь по крайней мере восемь дюймов на мои пять и три фута. Это было смешно, но я была достаточно высокой, что если бы я прислонилась к нему, то моя голова была бы ровно по его плечо.

- И она была ведьмой?

Лукас оттолкнулся от перил и приземлился на траву.

- Очень талантливой. Ее семья была богатой. Очень заметной в Пенансе. Ходили слухи, кем она является, но никто не верил им. Женщина Уэллс никогда не играла с такими вещами, - сказал он насмешливым тоном. - Дураки. Каждый из них.

Я последовала за ним вниз, мои ноги просели в мягкой траве октября.

- Однажды вечером я поймал её с другим мужчиной. С сыном местного фермера. Я больше был рассержен, чем расстроен, на самом деле. Её действия разрушали слияние, которое позволило бы нашим семьям оказаться в благоприятных ситуациях. Это было эгоистично, но Мередит и была эгоистичной женщиной. Я просил её назвать причину, прогнать его. Я сказал ей, что буду относиться к ней как к королеве...но этого было недостаточно.

Лукас запрокинул голову, на мгновение глядя в небо. Я это одобряла. Это дало мне возможность рассмотреть его. Эта девушка, Мередит, должно быть, была орехом. Я не знала, что за стандарты горячести были в 1882 году, но в 2013 году, Лукас был именно таким. Длинное, угловатое лицо и щедрая копна темных волос. Его нос был немного искривлен, он, должно быть, когда-то ломал его, но он так прекрасно завершал его. Это давало его лицу характерности. Все соответствовало.

- Она предпочла тебе его?

- Да. Но все было не так просто. Как я уже говорил, наш союз поставил бы наши семьи в выгодное положение. Брак был устроен как слияние богатства и статуса. Наши родители пошли на многое, чтобы обеспечить это объединение. Я знал, что если её отец узнает, что она сделала, то он отречется от неё. А это не нужно было Мередит. Она любила свою привилегированную жизнь. Её элегантные приемы и маскарадные костюмы. За неё всегда все делали. Она никогда в своей жизни палец о палец не ударила.

- Так ты угрожал ей.

Он кивнул, оторвав взгляд от темнеющего неба, и начал ходить.

- Я думал, что это заставит её образумиться, но она не восприняла это очень хорошо. Может быть, её эмоции были усилены им, я не знаю.

- Им? Подожди...ты имеешь в виду, что она связалась с Гневом? С тем парнем, с которым ты её обнаружил?

Выражение его лица исказилось в чистом отвращении.

- Да. Сын фермера был заражен Гневом. Она видела его тысячу раз, но так и не заметила. Скромно, - горький смех сорвался с его губ, а кулаки сжались. - Я могу только предположить, что, когда их пути пересеклись, после того как он был заражен Гневом, она увидела что-то в нём. Что-то другое... и мощное. Причины, по которым Мередит для кого-нибудь что-нибудь делала, всегда были её собственные, но она жаждала власти превыше всего. Может быть, она думала, что сможет получить что-то от него. Или, возможно, она считала его забавным отвлечением. Независимо от причины, он запрещает мне думать об этом. По крайней мере, до сих пор, я все еще человек в своем теле. Он же никогда не был человеком. Он был вещью. Бездушным демоном.

Хотя я была уверена, что он не понимал этого, его слова ужалили меня, как соль, попавшая в открытую рану. Удивительно устойчивым голосом, я сказала:

- Не все демоны отвратительны. Они не вещи. Мой отец демон. Я...я наполовину демон, и я не вещь.

Он вздрогнул, как будто я его ударила. Как я и подозревала, он был невежествен, но это не уменьшало боли.

- Я не имел в виду...

- Неважно, - сказала я, стараясь говорить спокойно. Я не могла позволить ему увидеть, что меня беспокоило его мнение о демонах. - Так что случилось потом?

Он колебался, как будто пытался убедиться, что я действительно хотела, чтобы он продолжил.

- Я не знаю всю эту историю. Она давно мертва, и я никогда не буду знать правду о её мотивации. Все, что вызывает сомнения это то, что она разработала способ освободить Гнев, сделать его человеком, все, что ей было нужно, это найти, где хранить его сущность.

- И она обрекла тебя на вечность внутри коробки? Не обижайся, но у тебя ужасный вкус на девушек.

- Я не выбирал её. Она была выбрана за меня.

Не казалось, что он был рад этому. Понятно. Я имею в виду, кто был бы, не так ли? Когда тебе говорят, на кого ты должен смотреть всю остальную части своей жизни? Кого ты должен целовать? Варварство, если бы меня спросили, особенно когда твоя невеста была большой жирной шлюхой.

- Тогда кого бы ты выбрал? Какой твой тип?

Я начала снова задаваться вопросом, каково это поцеловать его. Поцеловать на самом деле. По-настоящему. Учитывая его отвращение к демонам, я, наверное, этого так и не узнаю.

- Тип?

Я закатила глаза. Я должна была продолжать напоминать себе, что у нас иногда возникал языковой барьер.

- Какими девушками ты интересуешься?

Он думал об этом в течение нескольких моментов.

- Я не знаю, есть ли у меня тип. На самом деле, я мог бы заполучить любую, которую хотел, - его выражение потемнело, и он закончил. - Если бы мне было разрешено выбирать.

- Ничего себе. Не слишком дерзко?

Он нахмурился.

- Это был просто факт. Я унаследовал внешность моего отца и в один прекрасный день унаследовал бы его состояние. Это делало меня желанным. В то время девушки все были одинаковыми. Тихими и послушными.

Я остановилась и сорвала лист с куста. Прокручивая его между пальцами, я сказала:

- Так ты говоришь, что все они были пресными?

Он приподнял бровь, и мой пульс участился. О, да. Мередит была идиоткой. Тот, кто придумал фразу «страшен как смертный грех», никогда не видел в глаза Лукаса Скотта.

- Скучными, - пояснила я, после глубокого мозгопрочищающего дыхания. - Унылыми.

- Ах. Я полагаю, что «скучные» является адекватным описанием. Сейчас все сильно изменилось. Свобода. Женщины, кажется, стоят наравне с мужчинами.

- Осторожные - обычно это только домохозяйки. Эстроген является горючим при правильных условиях. И да, мужчины и женщины равны.

- Но позволять женщинам иметь такие свободы - это безопасно? Не скрою, мысль о Клэр, или тебе, делающих то, о чем Джозеф Даркер рассказал мне...

Хорошо, что было темно. Он, наверное, не видел, как я готовилась прижать его. Как это было возможно? Чтобы перейти от мыслей о поцелуях к желанию надрать задницу в считанные секунды? Я никогда не встречала никого, кто мог бы заставить мою идти кругом раньше. Я любила это и ненавидела в одно и то же время.

- Что? Заставляет тебя страдать? Пугает до дрожи?

- Беспокоит.

- Серьезно?

- Разве мужчины в этом веке не заботятся о своих женщинах? Дают им возможность участвовать в таких опасных вещах...

- Ух ты. Прежде всего, тебе нужно знать, если ты не хочешь быть осужденным обществом - женщины могут позаботиться о себе сами. Мы можем надрать задницу лучшим из них, - я подмигнула. - В некоторых случаях даже лучше.

Я оглянулась в сторону дома. Это было не что иное, как два едва заметных силуэта. Боже, мы действительно ушли так далеко? Мне казалось, что мы только что начали идти.
Это все Лукас. С ним было легко говорить. Легко просто находиться рядом. Он иногда заставлял мой мозг зудеть из-за своих древних мыслей и каменного возраста комментариев, но под всем этим, у него было чувство юмора и доброе сердце. Не говоря уже о руках, о которых я мечтала.

Я собиралась предложить начать возвращаться, но глаза Лукаса вдруг расширились, и он бросился вперед. Независимо от того, что привлекло его внимание, я была этому рада. Мой мозг начал углубляться в такие места, в которые не должен был.

Он остановился на краю старых железнодорожных путей, которые проходили через заднюю часть нашего района. Наклоняясь, он провел кончиками пальцев вдоль ржавого металла и испустил долгий вздох.

- Это...я был ещё совсем ребенком, когда эти пути были заложены, - прошептал он. - Все были так рады...

Я не могла себе представить, как дезориентировано он, должно быть, себя чувствовал. Если бы это была я, возращенная в тот же город, в котором выросла - более века назад - я была уверена, что была бы немного не в себе.

- Это, наверное, немного странно для тебя.

Он встал и отряхнул джинсы, последний раз оглядывая пути.

- Ты знаешь, что наши семьи дружили? Скотт и Даркер?

- Правда?

- Саймон Даркер, твой предок, был очень близок с моей матерью, - он засмеялся. - Я считаю, что я был тем, кто направил семью Даркер по их профессиональному курсу.

Аха! А вот это интересно. Я прислонилась к сосне позади меня.

- Как так?

- Когда я был освобожден в первый раз в 1910 году, Саймон был тем, к кому я обратился за помощью.

- Ты говоришь, что коробка была открыта до беспорядков?

Он кивнул.

- Да. Только один раз, а потом больше нет.

- А почему Саймон?

- Я не мог пойти к маме. Она была набожной католичкой, а я отсутствовал двадцать восемь лет и ни капли не постарел. Если бы она увидела меня, то это вызвало бы у неё стресс, а она была очень больна. Я знал, что Саймон всегда был тайно очарован оккультизмом. Он был моим единственным выбором.

- Итак, ты пошел к Симону и что ему сказал? «Я был в ловушке в коробке все это время - помоги парню?»

Он фыркнул.

- Это было не так просто. Сначала было довольно трудно убедить его, что я не был дем...

Я посмотрела на него.

- Злым, - закончил он неловко. - Но когда я это сделал, он был более чем готов помочь. Он всегда считал, что Мередит была причастна к моему исчезновению, но никогда не мог доказать этого, потому что она вскоре тоже исчезла.

- Так что же случилось? Я имею в виду, ты упомянул потомка Мередит, который упрятал тебя в 1959 году. То же самое не могло произойти в 1910 году?

Он глубоко вздохнул.

- Это произошло. Саймон нашел члена семьи Уэллс и объяснил, что её предок сделал. Женщине, её звали Маргрет, было совестно, и она поклялась исправить несправедливость. Она сказала ему, что знала заклинания, которые могли бы предоставить мне свободу. Время настало, и все шло хорошо, но в середине заклинания она остановилась.

- Остановилась?

- Она говорила, а затем тишина. Я видел, как других призывали обратно в коробку, и все потемнело, - он сунул обе руки в карманы джинсов и пожал плечами. - Я не знаю, что случилось. Ни с заклинанием. Ни с Саймоном...

- Где были остальные Грехи, пока ты работал с Саймоном? Они не хотели покидать коробку навсегда?

- Они не нашли заклинания, чтобы получить свою свободу до 1959 года. Технологии были более продвинутыми. Я был в состоянии найти Джозефа Даркера быстрее, чем Саймона. У нас было больше времени, чтобы отыскать ведьму Уэллс, и я предполагаю, что они стали подозрительными. Они узнали о заклинании и о том, что мы делали, но это не имело значения. Мэри Уэллс никогда не намеревалась освободить меня, - он вздохнул. - Ты спрашивала меня, почему я согласился помочь, даже при том, что я знал, что у Клэр не было намерения меня освободить.

- Да...

В один безумный момент, я подумала, что он может заявить, что я была причиной. С того самого момента он положил глаз на меня, он знал, что мы обречены быть вместе.
Затем он открыл свой рот.

Он развел руками в стороны и блеснул злой улыбкой. В сумерках он выглядел почти сумасшедшим. Блеск в глазах, в сочетании с наклоном головы и изгибом губ заставляли все происходящее казаться нереальным. Два раза покрутившись, он сказал:

- Может быть, это мое искупление. Вечность в коробке. Я делал ошибки - все мы делаем - и, может быть, это мое наказание. Моя судьба. Удерживать Гнев в моем теле, так что никто больше не должен этого делать.

Серьезно. Я не должна была позволять Кендре тащить меня на те романтические фильмы.

Я вздохнула и подошла ближе.

- Если только ты не пошел на бешенное смертельное веселье, я не вижу, что ты мог сделать, чтобы заслужить это. Нужно быть особенным придурком, чтобы быть достойным быть запертым в этой коробке...

Он хотел сказать что-то ещё. Я могла утверждать это по тому, как он смотрел на меня, но вместо этого, он просто сорвал шишку с низко висящей ветви и раздавил ее между ладонями.

Я собиралась предложить отправиться обратно в дом - из-за того, что я стояла здесь в темноте с ним, в моем животе происходили странные и непонятные вещи - но громкий рев расколол воздух.

Поиск по сайту: