ГЛАВА 6. Бросаю на столик журнал и встаю

— Как он?

Бросаю на столик журнал и встаю. Обращаюсь к медсестре, а не к Джуду, с первого же взгляда увидев, что у него перебинтованы уже обе руки, аура полыхает багряной злостью, а прищуренные глаза ясно говорят, что он больше не желает иметь со мной никаких дел. Медсестра оглядывает меня от макушки до пяток, все мои метр семьдесят два, да так внимательно, что я буквально корчусь, будто на медленном огне. Что, интересно, ей Джуд наговорил?

— Поправится, — отвечает медсестра отрывисто и совсем не любезно. — Рука рассечена до кости, даже на кости маленькая зарубка, но рана чистая. Назначены антибиотики, от нагноения. Боль будет сильная, даже с обезболивающими, однако если избегать нагрузок и побольше отдыхать, заживет в течение двух-трех недель.

Она переводит взгляд на дверь, я оборачиваюсь: двое полицейских в форме направляются прямо ко мне. Я примерзаю к полу, съежившись под враждебным взглядом Джуда. Знаю, заслужила, поделом, если меня сейчас уведут в наручниках, и все-таки… Не думала, что он на меня нажалуется.

— Ничего не хотите нам сказать?

Сотрудники полиции стоят передо мной, ноги на ширине плеч, руки на поясе, очки-зеркалки скрывают глаза.

Смотрю на медсестру, на Джуда, на копов и понимаю: вот и все. А в голове одна мысль: кому позвонить?

Не могу я попросить Сабину, чтобы она махнула адвокатской волшебной палочкой и вытащила меня из этой передряги. Я же со стыда сгорю, и попрекам потом конца не будет. Деймену тоже не объяснишь… Придется, видно, барахтаться самой.

Прокашливаюсь, чтобы что-то сказать — сама толком не знаю, что именно, и тут раздается голос Джуда:

— Я ей уже объяснял, — кивок в сторону медсестры, — что занимался домашним ремонтом, и вот, несчастный случай. Силы не рассчитал. В следующий раз обязательно вызову мастера.

Он вымученно улыбается, глядя на меня. Я хочу улыбнуться в ответ, кивнуть ему, подыграть, но от потрясения могу только стоять столбом и тупо таращить глаза.

Полицейские вздыхают. Им явно не хочется уходить ни с чем, и они предпринимают еще одну попытку:

— Точно все так и было? Не очень-то умно браться за ремонт с одной рукой…

Они вертят головами, переводя взгляд с меня на Джуда.

Джуд пожимает плечами.

— Даже не знаю, что сказать. Может, и не умно, но тут уж только я сам виноват.

Полицейские хмурятся, бурчат, мол, если передумаете, обращайтесь, — и суют ему в карман карточку с номером телефона.

Потом уходят, а медсестра, уперев руки в стройные благодаря усердным занятиям аэробикой бока, грозно смотрит на меня.

— Я дам ему с собой таблеток на первое время.

Она явно не поверила ни одному слову Джуда, считает меня ревнивой истеричкой, которая в разгар очередного скандала порезала своего дружка.

— Скоро подействует обезболивающее, так что за руль ему лучше пока не садиться. Да он и не сможет вести машину. — Медсестра кивает на забинтованные руки. — Пусть обязательно купит все, что указано в рецепте!

Она протягивает мне листок, но в последнюю секунду, передумав, отдергивает руку.

— Езжайте домой, ему надо отдыхать. Вероятно, он уснет. Советую оставить его одного, — прибавляет медсестра, сверля меня суровым взором.

— Хорошо, — отвечают я.

Получается какой-то писк, до того я выбита из колеи ее враждебностью, появлением полицейских и внезапным заступничеством Джуда.

Дернув краешком рта, медсестра с большой неохотой оставляет Джуда на моем попечении — а что еще ей остается делать?

Мы идем к моей свежематериализованной «миате» — точной копии той, на которой я езжу обычно. Мне неловко, и я едва решаюсь посмотреть Джуду в глаза.

— Со стоянки направо, — говорит он сонным голосом, ничем не показывая, как теперь ко мне относится.

Аура чуточку смягчилась, но красная кайма по краю говорит сама за себя. — Высади меня у Главного пляжа, дальше я сам.

— Не стану я тебя высаживать, вот еще! — Торможу у светофора, пользуясь случаем исподтишка приглядеться к Джуду. Хотя уже темно, четко вижу темные круги под глазами, испарину на лбу — явные признаки, что ему очень больно, а все из-за меня. — Нет, серьезно, это просто глупость какая-то! Скажи, где ты живешь, я тебя доставлю в целости и сохранности.

— В целости и сохранности? — хмыкает он, опустив на колени перебинтованные руки. — Честно говоря, как-то не верится.

Я вздыхаю, уставившись в черноту беззвездного неба. Мягко выжимаю сцепление, хотя обычно не церемонюсь. Не хочу подвергать Джуда лишней тряске.

— Слушай, ну прости меня! Правда, прости!

Жалобно смотрю на него, а он с легкой тревогой кивает за окно.

— Может, за дорогой будешь следить? Или это ты тоже делаешь с помощью паранормальных способностей?

Отвожу глаза и судорожно придумываю, что бы такое сказать.

— Здесь налево. Дом с зеленой калиткой. Ладно, я пошел.

Останавливаю машину у самого гаража и сразу глушу мотор. Джуд немедленно вскидывается.

— Ну нет! Вот этого не надо. В дом ты не пойдешь!

Дернув плечом, тянусь через его колени, чтобы открыть дверцу старомодным способом вместо телекинеза, и тут замечаю, как Джуд съеживается.

— Слушай, я все понимаю: ты устал и, наверное, хочешь как можно скорее оказаться подальше от меня. Понятно. Надо думать, на твоем месте я чувствовала бы то же самое… И все-таки, если ты уделишь мне еще несколько секунд, я бы хотела все объяснить.

Джуд что-то ворчит себе под нос, выглядывает в окно, а потом, слегка поерзав, устраивается лицом ко мне, демонстрируя полное и безраздельное внимание.

Надо торопиться, он ведь и в самом деле готов уделить мне лишь несколько секунд.

— Слушай, дело вот в чем… Конечно, тебе это покажется бредом сумасшедшего, и я сейчас не могу вдаваться в подробности, только поверь мне, пожалуйста! У меня правда были серьезные причины думать, что ты из этих.

Он зажмуривается на мгновение, болезненно морщась, и, вновь открыв глаза, произносит:

— Из «шайки негодяев», ага. Ты это и раньше говорила. И очень убежденно.

Джуд переводит взгляд с меня на свои покалеченные руки.

Морщу нос и стискиваю зубы.

— Ну да, видишь ли… я считала, что ты — на стороне зла. Серьезно, я только потому так сделала! То есть я увидела твою татуировку, она совсем как те… Только не мерцает и так далее… И все равно, если добавить звонок Авы и еще кое-какие детали, о которых я сейчас не могу говорить… В общем, из-за всего этого я и подумала…

Нет, так не пойдет! Сама чувствую, насколько неубедительно звучит мой лепет. Лучше оставить эту тему и задать вопрос, который мучает меня с самой больницы.

— Если ты так на меня злишься, почему соврал полицейским? Зачем сказал, что сам поранился? Мы с тобой оба знаем, что это сделала я… Черт, даже полицейским все было ясно! А ты упустил такой случай законопатить меня в обезьянник. Честно говоря, не понимаю.

Джуд снова закрывает глаза, откинув голову на спинку сиденья. Я буквально кожей чувствую его боль и усталость. Надо бы прекратить этот разговор и дать бедняге отдохнуть, но тут он открывает свои удивительные зеленые глаза и говорит:

— Знаешь, Эвер, это звучит совсем дико, но на самом деле мне интересно даже не то, зачем ты это сделала, а как?

Сижу онемев, отчаянно вцепившись в рулевое колесо.

— Как у тебя получилось швырнуть меня через весь двор, словно мячик?

Сглатываю комок в горле, глядя прямо перед собой, и не произношу ни слова.

— И как вышло, что в одну секунду ты стояла передо мной с пустыми руками, в одежде без единого кармана, а в следующий миг размахивала кинжалом с усыпанной драгоценностями рукояткой? Он, кстати, если не ошибаюсь, исчез сразу после того, как ты меня порезала?

Тяжело вздохнув, киваю. Нет смысла отпираться.

— И еще одна маленькая деталь — ты запустила мотор без ключа, а машина такой модели заводится только с ключом, как нам обоим хорошо известно. И еще не забудь нашу первую встречу, когда я застал тебя в магазине, хотя дверь была заперта, не говоря уже о том, как быстро ты нашла «Книгу теней», которая также хранилась под замком. Словом, не надо мне извинений и всякой прочей чепухи — что сделано, то сделано. Ты только объясни — как? Остальное меня не волнует.

Кошусь на него, не зная, как продолжать разговор. Неуверенно пробую пошутить:

— Ладно, а ты мне сначала скажи: обезболивающее уже действует?

Смех у меня выходит просто чудовищным и лишь злит Джуда.

— Слушай, Эвер, если надумаешь поговорить честно, ты знаешь, где я живу. А иначе…

Он пытается открыть дверцу, чтобы эффектно удалиться, но с обеими руками в повязках это не так-то легко.

Я бросаюсь к дверце, в один миг возникаю с его стороны машины и, надеясь, что он не увидит в этом угрозы, произношу:

— Давай я открою…

Джуд не двигается с места, вздыхает и качает головой:

— И это тоже…

Наши взгляды встречаются, и я задерживаю дыхание.

— То, как ты двигаешься — легко и грациозно, словно дикая кошка.

Я стою, замерев, не зная, чего ждать дальше.

— Ну что, поможешь мне или нет? — спрашивает он, выгибая рассеченную шрамом бровь.

Кивнув, открываю дверцу, подаю руку и, как только Джуд на нее опирается, понимаю, насколько он ослаб.

— Доведешь меня до двери?

— Конечно! Дай ключи.

Быстрый косой взгляд.

— С каких это пор тебе нужны ключи?

Передернув плечами, веду его по освещенной дорожке к дому, попутно любуясь розовыми и лиловыми пионами.

— Я и не знала, что у тебя талант садовода!

— Ну, не то чтобы… Это Лина здесь развела плантацию, я только ухаживаю. Мы сами выращиваем почти все травы для магазина.

Видимо, устав от разговора, Джуд кивает на дверь. Ему не терпится добраться до дома.

Закрываю глаза, мысленно вижу, как отпирается дверь, и, услышав щелчок замка, взмахом руки приглашаю Джуда войти. А сама стою на пороге, как последняя дура. Можно подумать, я завезла домой приятеля после очаровательного пикника. Джуд кивает приглашающе, но я не решаюсь переступить порог. Духу не хватает войти, пусть подтвердит вслух.

— Ты ведь не будешь больше на меня нападать?

Его взгляд омывает меня, словно теплая, ленивая волна.

— Только если сам попросишь!

— Это шутка такая была? — прищуривается он, чуть заметно кривя губы.

Я смеюсь.

— Ага. Довольно неудачная.

Джуд, прислонившись к дверному косяку, говорит со вздохом:

— Страшно не хочется признаваться, особенно тебе, ведь ты меня и так уже здорово унизила, но мне, наверное, понадобится помощь. Таблетки начинают действовать, а я и в бодрствующем состоянии одной рукой справлялся не очень. Даже не представляю, как теперь буду. Всего минуты две, а потом ты сможешь вернуться к Деймену и продолжить ночные развлечения.

Хмурюсь, не понимая, почему он так сказал. Включаю свет, закрываю за собой дверь. Рассматриваю небольшой уютный холл и с изумлением убеждаюсь, что нахожусь в классическом коттедже старой постройки. Очаг, сложенный из кирпичей, широкие окна… В наше время редко такое увидишь.

— Правда, класс? — кивает Джуд, все прочтя по лицу. — Построен в 1958 году. Лине он достался недорого. Давно дело было, еще до того, как сюда хлынули большие деньги и разные реалити-шоу.

Раздвижная стеклянная дверь выходит на патио, дальше довольно крутой поросший травой склон и ступеньки к озаренному луной океану.

— Она его мне сдает по дешевке, мечтаю когда-нибудь совсем выкупить. Лина говорит, что продаст, только если я пообещаю, что не сделаю из него модную виллу в тосканском стиле. Вот еще! — смеется Джуд.

Отойдя от окна, заглядываю в кухню, включаю свет, открываю несколько шкафчиков подряд и в конце концов нахожу стаканы. Оглядываюсь в поисках бутылки с питьевой водой и вдруг натыкаюсь на Джуда. Он стоит так близко, что можно разглядеть каждую крапинку в его глазах.

— Не проще ли взять и материализовать воду? — спрашивает он, многозначительно понизив голос.

Не знаю даже, что меня сильнее тревожит — его внезапная близость, интимные нотки в голосе или то, что он сумел подобраться ко мне незаметно.

— Я… хотела по старинке… Если ты не против… Честное слово, вкус тот же самый.

Слова застревают у меня в горле. Надеюсь, что сознание Джуда уже затуманено обезболивающим и он не заметит, как на меня действует.

А он все стоит, не уходит, смотрит на меня в упор загадочным взглядом. Спрашивает, как во сне:

— Кто ты, Эвер?

Замираю, так стиснув стакан, что становится страшно — вдруг он разобьется у меня в руке. Разглядываю плитки пола под ногами, низенький столик справа, дверь в соседнюю комнату — что угодно, лишь бы не смотреть на Джуда. Густая плотная тишина невыносима.

— Я… не могу тебе этого сказать.

— Значит, дело не просто в книге. Есть что-то еще.

Наши взгляды встречаются, и я мгновенно понимаю свою ошибку. По сути, я сейчас призналась, что не такая, как остальные, а могла бы свалить все на магию. По правде говоря, он бы все равно не поверил. Джуд что-то почуял еще в ту первую нашу встречу, задолго до того, как одолжил мне книгу.

Перехожу в наступление:

— Почему ты не предупредил, что «Книга теней» зашифрована?

— Я предупредил!

Джуд с досадой отходит от меня.

— Нет! Ты сказал, что она написана фиванским алфавитом и что ее нужно не читать, а воспринимать внутренним зрением. И почему-то забыл упомянуть, что на самом деле содержимое спрятано за шифром, и только разгадав его, можно понять истинный смысл написанного. Так почему же ты промолчал? Довольно существенная деталь, тебе не кажется?

Он прислоняется к разделочному столику.

— Извини, я что, опять под подозрением? Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, рассадив мне руку до кости, ты убедилась, что я на стороне хороших.

Скрещиваю руки на груди и мрачно сдвигаю брови.

— Нет, я убедилась, что ты не на стороне злодеев. Никогда не говорила, что ты хороший.

Он явно теряет терпение, однако я еще не закончила.

— Кроме того, ты не удосужился рассказать, как к тебе попала книга.

Джуд пожимает плечами.

— Я тебе говорил — мне дал ее один приятель, несколько лет назад.

— А как зовут приятеля? Часом, не Роман?

Джуд хрипло смеется, не скрывая раздражения.

— Ясно! Ты все-таки считаешь, что я из его «шайки»… Эвер, неужели мы с этим еще не покончили?

Не расцепляя рук, покачиваю стакан, который держу кончиками пальцев.

— Слушай, Джуд, я хочу тебе доверять. Правда, очень хочу! Но в тот вечер… — Нет, об этом я сейчас говорить не в состоянии. — В общем, Роман сказал, что когда-то книга принадлежала ему. Мне очень нужно знать, не от него ли ты ее получил. Может, он тебе ее продал?

Джуд протягивает руку и, с трудом шевеля пальцами, наконец выхватывает у меня стакан.

— Я знаком с Романом только через тебя, Эвер. Не знаю, что еще сказать.

Он отворачивается к кухонной раковине, а я, прищурившись, рассматриваю его ауру, анализирую жесты, позу и в конце концов прихожу к выводу, что он и в самом деле ничего не скрывает.

— Пьешь воду из-под крана? Давно я такого не видела! С тех пор, как уехала из Орегона.

Джуд оглядывается через плечо.

— А я парень простой.

Одним глотком осушает стакан и снова наполняет.

— Нет, серьезно, так ты не знал о шифре?

Джуд подходит к старенькому коричневому дивану и с размаху усаживается.

— Честно говоря, все, что ты сегодня говоришь, для меня загадка. Я бы вспомнил о презумпции невиновности и списал все на действие обезболивающего, но, по-моему, ты и раньше часто говорила безумные вещи.

Нахмурившись, падаю в кресло напротив дивана и вытягиваю ноги на кофейный столик, который сделан из антикварной двери, сплошь покрытой изысканной резьбой.

— Я не могу объяснить! Все это очень сложно… Тут многое связано с…

— Романом и Дейменом?

Изумленно смотрю на него.

— Просто догадка. Судя по выражению твоего лица, в точку.

Сжав губы, оглядываю комнату: стопки книг, старый проигрыватель, довольно интересные картины, зато нет телевизора.

— У меня есть не совсем обычные способности. Не только экстрасенсорные — о тех ты уже знаешь. Я могу передвигать предметы силой мысли…

— Телекинез, — кивает он, закрывая глаза.

— Могу сделать так, что предметы возникают из ничего.

— Материализация… В твоем случае — мгновенная. — Джуд открывает глаза и внимательно смотрит на меня. — Одного не могу понять: зачем тебе «Книга теней»? И без того весь мир у твоих ног! Ты красивая, умная, владеешь невероятными способностями… Наверняка у твоего парня тоже какие-никакие таланты имеются…

Уже в третий раз он поминает Деймена.

— Чем тебе Деймен не угодил?

Неужели он о чем-то догадывается? Каким-то неведомым нюхом учуял наше общее запутанное прошлое?

Джуд устраивается поудобнее, кладет ноги на диванный подлокотник, а головой прислоняется к подушке»

— Не нравится он мне. Что-то в нем такое… Трудно сформулировать… Если что-нибудь еще хочешь узнать, пользуйся случаем. От обезболивающих в голове все плывет, задавай свои вопросы, пока я напрочь не отключился.

Отрицательно качаю головой. Все ответы я получила несколько часов назад, когда располосовала ему руку там, перед магазином Романа. Настало время и мне поделиться кое-какими истинами. По крайней мере, подтолкнуть Джуда в верном направлении, а дальше уж его дело.

— Знаешь, вы с Дейменом не просто так друг друга недолюбливаете…

Прикусываю губу. Сама еще не решила, сколько ему открыть.

— А, так это взаимно?

Он смотрит мне в глаза, и я первая отвожу взгляд. Изучаю потертый ковер под ногами, покрытый царапинами деревянный столик, обломок какого-то минерала в углу на подставке. Зачем я затеяла этот разговор? Я уже собираюсь открыть рот, когда Джуд произносит:

— Ладно, не напрягайся! — Он безуспешно пытается накинуть одеяло себе на ноги. — Дело-то обычное: первобытное соперничество. Так всегда случается, если есть одна совершенно потрясающая девушка и двое парней, которые от нее без ума. А поскольку выиграть может только один… Прошу прощения, поскольку выиграл только один… Уползу к себе в пещеру, тресну пару раз со всей дури дубиной по стенке и буду зализывать раны, пока никто не видит. — Он закрывает глаза и шепчет: — Я способен понять, когда пора удалиться со сцены. Меня не зря назвали в честь святого — покровителя проигравших. Я это уже много раз переживал… И теперь как-нибудь…

Его голос затихает, подбородок утыкается в грудь, а я встаю и, расправив скомканное одеяло, тщательно укутываю Джуда.

— Спи. Ни о чем не беспокойся, завтра куплю тебе лекарства по рецепту…

Знаю, он меня уже не слышит, и все-таки хочется его подбодрить.

Напоследок подтыкаю одеяло в ногах, и вдруг раздается голос Джуда:

— Эвер, а ты ведь так и не ответила, насчет книги. Зачем она тебе, когда у тебя и так есть все, что нужно?

Застываю, уставившись на парня, которого знала столько веков, столько жизней, — и вот он снова оказался на моем пути. Наверняка тому есть причина. Судя по моему опыту, во Вселенной очень немногое происходит беспричинно. К сожалению, обычно причин я не знаю. Знаю только, насколько они разные. Джуд действует на меня успокаивающе — полная противоположность Деймену, полному жара и огня. Словно инь и ян. Полнейшая, чистейшая противоположность.

В последний раз поправляю одеяло, дожидаюсь, пока Джуд опять уснет, и шепчу на прощание:

— Потому что у меня нет того, что мне нужно. Нет самого главного.

Поиск по сайту: