ГЛАВА 13. Слова не идут с языка, в горле горячо и тесно, словно чудовище знает, о чем я собираюсь говорить, и намерено мне помешать

— Деймен, я…

Слова не идут с языка, в горле горячо и тесно, словно чудовище знает, о чем я собираюсь говорить, и намерено мне помешать.

Деймен смотрит на меня с растущей тревогой.

— Давай… давай переместимся в Летнюю страну, — сиплю я.

Удивительно, что хоть эти слова удалось вытолкнуть.

— Вернемся в Версаль!

Я поворачиваюсь на сиденье лицом к Деймену и взглядом умоляю о поддержке.

— Сейчас?!

Он останавливает машину у светофора и хмурится, глядя на меня с сомнением.

Я стараюсь держаться как ни в чем не бывало, словно его ответ меня не очень-то и волнует, хотя на самом деле места себе не нахожу с той минуты, как мы пришли к Майлзу. Только в Летней стране я сумею взять себя в руки и попросить Деймена о помощи, которая мне совершенно необходима. Здесь, в обычном мире, я себя не контролирую.

— Тебе вроде нравилось во дворце, — говорю я, пряча глаза. — Ты сам его и создал.

Деймен с трудом сохраняет терпение. А я уже не могу ждать. Ни минуты больше ждать не могу! Бежать немедленно, пока этот странный захватчик не подчинил меня окончательно.

— Дворец мне нравится, — негромко отвечает Деймен. — Я сам его и создал, не спорю. Приятно, что тебе он тоже понравился, однако это меня тревожит.

Сдуваю волосы с лица и скрещиваю руки на груди, всеми средствами демонстрируя свое раздражение. Сколько можно тянуть?

— Эвер…

Деймен протягивает ко мне руку, но я уворачиваюсь — помимо моей воли: еще один побочный эффект наваждения. Нет, надо уносить ноги, скорее!

Деймен качает головой. В его глазах — глубокая грусть.

— Что с тобой? Ты уже несколько дней сама не своя. И сейчас, у Майлза… — Он оглядывается через плечо, перестраиваясь в другой ряд. — Мне неприятно об этом говорить, но как только ты увидела Джуда, у тебя что-то заметно сместилось в ауре, а потом, когда в комнату вошел Роман…

Он стискивает зубы.

— Эвер, что с тобой происходит?

Я опускаю голову. Отчаянно щиплет глаза. Снова пробую во всем признаться — и не могу. Магия не позволяет. И тогда я затеваю ссору. Против этого зверь ничего не имеет, а я уже готова на все, лишь бы вместе с Дейменом убраться отсюда.

— Не смеши! Нет, серьезно, ты еще спрашиваешь? Я так мечтала провести лето с тобой, не вылезать с пляжа, а мечтам, похоже, не суждено сбыться. Уж извини, если мне хочется хоть изредка урвать случай и прогуляться в Летнюю страну!

Отворачиваюсь, еще крепче скрестив руки на груди — главным образом, чтобы скрыть от Деймена, как сильно они дрожат. Сама понимаю, что несу чушь. Только бы затащить его в Летнюю страну, там я все объясню!

Он не сводит с моего лица тяжелого взгляда и наверняка замечает темные круги под глазами, свеженькую россыпь прыщей на подбородке и то, что одежда болтается на мне мешком — я ужасно похудела. Деймен не может понять, в чем дело, и ужасно тревожится. Больно смотреть.

Судя по тому, как прищурились его глаза, я понимаю: он старается дотянуться ко мне телепатией. Увы, этот способ общения для меня исключается — по крайней мере, здесь.

Поэтому я отворачиваюсь к окну — хочу оберечь Деймена от ужасной правды: я его больше не слышу. Мне перекрыли доступ к его мыслям, к его энергии, и даже от его прикосновения меня больше не бросает в жар.

Все ушло, все отнято зверем.

Но — лишь в обычном мире. В Летней стране я оживу, стану прежней Эвер, веселой и с чистой кожей. Мы будем вместе, как и велено судьбой.

— Пойдем со мной, пожалуйста! — прошу я севшим голосом. — Я все объясню, только не здесь, а там.

Деймен вздыхает, не в силах сделать выбор: порадовать меня или поступить правильно.

— Нет, — говорит он в конце концов — тоном, не допускающим возражений.

Это не просто «нет» Летней стране. Он отвергает меня, отказывает мне в единственно необходимом.

Добавляет, мрачнея:

— Эвер, мне правда очень жаль, и все-таки — нет. Лучше нам сейчас вернуться домой, ко мне, сесть и поговорить откровенно. Нужно разобраться, что с тобой происходит.

Я сижу напротив него: глаза ввалились, все лицо в прыщах, дергаюсь от нервного тика и практически рассыпаюсь на части, а он мне долго и нудно излагает, что его беспокоит. Я, дескать, в последнее время сама не своя, даже и внешне на себя не похожа и во всех отношениях изменилась, причем не в лучшую сторону.

Слова плывут мимо, словно отдаленный гул. Я отправляюсь в Летнюю страну — с ним или без него. На самом деле выбора у меня нет.

— У тебя хватает эликсира? Не нужно обновить запас? Эвер, прошу, скажи, что с тобой творится?

Зажмурившись, качаю головой и смаргиваю слезы. Взбесившийся поезд больше не слушается машиниста.

Деймен, сузив глаза, в последний раз предпринимает попытку дозваться меня телепатически. Тщетно. Я не смогла бы понять, что он мне передает, если бы даже хотела. Все системы вышли из строя.

— Ты меня совсем не слышишь!

Затормозив у перехода, он снова протягивает ко мне руку. Отшатнувшись, выскакиваю из машины. По крайней мере, двигаюсь я, как прежде, легко. С такой силой обхватываю себя руками, что они немеют.

Пальцы подергиваются, меня бьет озноб. Если сейчас не сбегу, я не совладаю с собой — отправлюсь искать Романа. Мне не оставили выбора.

— Деймен, послушай!

Голос срывается, и все-таки я продолжаю. Нужно прийти к решению, времени больше терять нельзя.

— В Летней стране я все объясню, честное слово! А здесь — не могу. Ну что, идешь со мной или нет?

Стискиваю зубы, чтобы не стучали и чтобы губы не дрожали слишком заметно.

Деймен сдвигает брови. Глаза его печальны, и ответ дается ему с трудом.

— Нет.

Так тихо, что я едва слышу. А потом прибавляет:

— Давай лучше останемся здесь и придумаем, как тебе помочь.

Я смотрю на него, сколько могу выдержать — на самом деле очень недолго. Больше всего на свете хочу вернуться в его уютную машину и обнять Деймена крепко-крепко, как прежде. Почувствовать, как его руки смыкаются вокруг меня, как по коже растекается тепло и бегут мурашки. Признаться ему во всем и очиститься от грехов. К сожалению, это чувство испытывает лишь крошечная часть меня — тот малюсенький проблеск рассудка, что скоро окончательно угаснет под тяжестью чудовища. Чудовище предпочитает совсем иные плоды — погрязней да позапретней.

И потому я молча киваю в ответ, глядя в изумленное лицо Деймена, а потом закрываю глаза, представляю себе мерцающий портал и ухожу в него со словами:

— Ладно, тогда я одна уйду.

Поиск по сайту: