ГЛАВА 16. Мы вместе вваливаемся в портал, падаем на волшебно пружинящую траву и тут же снова вскакиваем

Мы вместе вваливаемся в портал, падаем на волшебно пружинящую траву и тут же снова вскакиваем. Первым делом я оборачиваюсь к Джуду и указываю на его руки:

— Смотри!

Джуд расширенными глазами смотрит то на меня, то на свои голые руки. Он ничего не понимает.

— Уж наверное во время разных метафизических изысканий тебе встречались упоминания о Летней стране?

Я поднимаю голову, расправляю плечи… я вся распрямляюсь. Хоть на время освободилась от засевшего внутри чудовища!

А Джуд потрясенно осматривается, разглядывает сквозь мерцающую дымку дрожащие деревья, у которых ветви сгибаются под тяжестью спелых плодов, огромные яркие цветы и радужный ручей.

— Это она и есть? Она действительно существует?

Я киваю. Все мои страхи улетучиваются. Пусть я зря привела сюда Аву, с Джудом все по-другому. Он сам — другой. Искренний. Аве с ним никогда не сравниться.

— Зачем я тебя сюда привела? — смеюсь я, мгновенно прочитав этот вопрос в мыслях Джуда.

И телепатически передаю ответ: «Чтобы исцелить тебя, естественно!»

При этом тактично умалчиваю о главной причине: чтобы исцелиться самой.

Глядя на его изумленное лицо, прибавляю:

«Мысль — это энергия. Ее можно слышать, ощущать, силой мысли можно создавать предметы. Нет, если ты предпочитаешь вернуться в больницу, только скажи — я вызову портал»…

Джуд хочет что-то сказать и вдруг, передумав, отвечает мне мысленно. Сперва зажмуривает глаза, чтобы лучше сосредоточиться, а потом, увидев, как легко все получается, смотрит прямо на меня. Слова плавно перетекают из его головы в мою:

«Что ж ты раньше меня сюда не привела? Я столько времени зря мучился!»

Лучший способ искупить свою вину — показать ему, что еще здесь возможно.

— Закрой глаза! — командую я.

Он подчиняется, ни секунды не колеблясь. Я даже краснею, видя такое доверие.

— А теперь представь себе… Ну, что захочешь, и в тот же миг оно у тебя появится. Готов?

Не успела я договорить, а уже сижу на шелковистом песке, и Джуд с доской для серфинга бросается в потрясающей красоты синий океан, где одна за другой катятся к берегу идеальные волны.

— Видала, какие «бочки»? — кричит он, выходя из воды с доской под мышкой. — С ума сойти! Ты уверена, что мне это не снится?

Я улыбаюсь, вспоминая свое первое знакомство с Летней страной. Я тоже была словно околдована. Сколько раз ни возвращалась сюда с тех пор, никак не привыкну к материализации такого размаха.

— Не снится!

Струйки соленой воды сбегают с дредов ему на грудь, исчезая за поясом низко сидящих черно-серых шортов. Как всегда рядом с Джудом, на меня снисходит ощущение ленивого покоя. Быстро отвожу глаза и прибавляю:

— Можешь мне поверить, это гораздо лучше, чем сон!

И невольно думаю о том, что мне в последнее время снятся исключительно кошмары.

Джуд роняет на песок доску для серфинга и смотрит на меня.

«А что дальше?»

Пожимаю плечами.

«Что пожелаешь. Выбирай, что ты хочешь попробовать».

Я делаю вид, будто опекаю его, а на самом деле, чем дольше он здесь задержится, тем дольше у меня будет предлог не возвращаться в обычный мир, где затаились и ждут мои беды.

Джуд делает глубокий вдох, закрывает глаза, и вместо пляжа с серфингом возникает автодром гонок «Инди-500». Джуд мчится в автомобиле по трассе на головокружительной скорости, а я криками подбадриваю его с трибуны. И когда я уже чувствую, что не выдержу еще одного монотонного круга, место действия вновь меняется.

Мы в очаровательном кафе в сиднейской гавани, с великолепным видом на мост, воду и оперный театр.

Мы поднимаем бокалы, и я говорю:

— Не думала, что ты увлекаешься инди-гонками.

— Да я не увлекаюсь. Просто надо же попробовать, раз есть возможность!

Отпиваю содовую и морщусь от сладости. Я уже привыкла к горьковатому вкусу эликсира. А пейзаж вокруг вновь преображается: вместо австралийских вод — ветряные мельницы, тюльпаны и каналы, и все это говорит об одном.

— Амстердам?!

Слово застревает в горле, напоминая о нашем общем прошлом, когда Джуд звался Бастиан де Кул, а я была его музой. Неужели он почувствовал? Вдруг в Летней стране у него пробудилась память предыдущих жизней? Со мной такого не случалось…

Джуд удивлен моей реакцией.

— Никогда там не был. Подумал, будет круто, но если ты предпочитаешь какое-нибудь другое место…

Не успеваю я возразить, как оказываюсь в Венеции. Сижу в гондоле, среди бархатных подушек, на мне роскошное кремовое платье, на шее сверкают драгоценные камни. Любуюсь великолепными дворцами вдоль канала, исподтишка поглядывая на Джуда, одетого в классический наряд венецианского гондольера: черные штаны, полосатая рубашка и соломенная шляпа. Джуд ведет лодку по тихой воде канала.

— Смотри-ка, у тебя неплохо получается! — сменюсь я.

Надо забыть жутковатый эпизод с Амстердамом и сосредоточиться на том, что меня окружает сейчас. Прикрыв глаза, добавляю легчайший ветерок — он налетает неожиданно и сбивает шляпу Джуда в воду.

Джуд, ни на секунду не растерявшись, материализует на голове новую шляпу.

— Как будто само собой получается! Наверное, в прошлой жизни я был настоящим гондольером, у которого осталось незаконченное дело.

Он опирается на весло, перестав грести.

— Говорят, мы рождаемся для того, чтобы исправить прошлые ошибки и двигаться к просветлению. Если это правда, может, я когда-то катал по заливу прекрасную девицу вроде тебя и так засмотрелся на ее красоту, что свалился в воду и утонул.

— Кто утонул? — резко спрашиваю я.

Получилось куда серьезней, чем следовало бы.

— Я! — Он трагически вздыхает. — Что же там дальше-то было? Ага, лодка опрокинулась, а девицу немедленно спас высокий красавец-брюнет, аристократ и богач, у которого, как водится, лодка была побольше моей. Вытащил девицу из воды, обсушил, обогрел… Черт возьми, он вернул ее к жизни, применив искусственное дыхание «рот-в-рот», а затем обрушил на нее свое безраздельное внимание и целый водопад подарков, один другого лучше. Она поломалась немного и согласилась выйти за него замуж. Конец истории, наверное, тебе известен?

Отрицательно качаю головой. Говорить не могу — горло перехватило. Конечно, Джуд просто валяет дурака, и все равно я не могу избавиться от ощущения, что его выдумка слишком близка к правде.

— Ну как же! Они жили долго, роскошно и до безумия счастливо, умерли в глубокой старости и переродились, чтобы найти друг друга в следующей жизни.

— А гондольер? Что было с ним… то есть, с тобой? — спрашиваю я, сама не зная, хочу ли услышать ответ. — Он получил награду за то, что соединил вместе две родственные души?

Джуд пожимает плечами и, отвернувшись, вновь принимается грести.

— Гондольеру суждено переживать одну и ту же душераздирающую сцену, вечно тоскуя о той, что предназначена другому. Сценарий всегда один, меняются только время и место. История моей жизни… А может, многих жизней.

Он смеется, но как-то невесело. В его шутке слишком много правды. Выдуманная история до того похожа на наше настоящее прошлое, что мне и ответить нечего.

Смотрю на него и думаю: может, рассказать ему? О ребе… о нас. А что хорошего? Деймен был прав, когда говорил, что нам не зря не дано помнить свои прошлые жизни. У каждого своя карма, свои испытания на жизненном пути. Возможно, я — как раз такое испытание для Джуда, нравится мне это или нет.

И хватит философствовать, пора переходить к третьей причине, по которой мы здесь оказались. До этой минуты я о ней и не думала. Хоть бы все получилось нам обоим во благо! Молюсь про себя и надеюсь, что не совершаю очередную ужасную ошибку.

— Давай пойдем отсюда! Хочу тебе еще кое-что показать.

— Там лучше, чем здесь?

Он взмахом весла обводит окрестности.

Я киваю и, на секунду зажмурившись, возвращаю нас на душистый луг. На Джуде линялые джинсы, футболка со знаком «Ом» и сланцы, а на мне вместо платья с корсетом — обрезанные шорты, топик на бретельках и сандалии. Я веду его вдоль ручья и дальше по дороге. Затем по переулку мы выходим на бульвар, где находятся Великие залы учености.

— Знаешь, я должна кое в чем признаться…

Он оглядывается, выжидательно изогнув рассеченную шрамом бровь.

— Я… привела тебя сюда не только затем, чтобы вылечить.

Джуд останавливается и так смотрит на меня, что я останавливаюсь тоже. Вдыхаю поглубже. Только здесь и сейчас у меня хватит духу заговорить об этом. Расправляю плечи, выпячиваю подбородок.

— Вообще-то, у меня к тебе просьба…

— Валяй.

С бесконечным терпением он ждет, пока я наконец выскажусь.

— Понимаешь… такое дело… — Я верчу на руке браслет с хрустальными подковками и старательно прячу глаза. — Я тебе рассказывала о том заклинании… Так вот, в последнее время стало еще хуже. Здесь-то ничего, а в обычном мире я буквально разваливаюсь. Это как болезнь. Постоянно думаю о Романе, и, ты, наверное, заметил, мой внешний вид отражает внутреннее состояние. Я худею, не могу спать и, скажем честно, в обычном мире я кошмарно выгляжу. А когда хочу поделиться с Дейменом и попросить его о помощи, — даже когда пробую тебя попросить, чтобы ты за меня с ним поговорил, — темная магия мне препятствует. Я ее про себя называю зверем… Зверь ничему не позволит встать между мной и Романом. И только здесь, в Летней стране, он не в состоянии мне помешать. Здесь я вновь становлюсь собой. И вот я подумала, не смог бы ты…

— Погоди, я не понял, а почему тебе не привести сюда самого Деймена?

— Он не идет. — Я вздыхаю, уставившись себе под ноги. — Он видит, что со мной что-то не то, но думает, что Летняя страна стала у меня навязчивой идеей. В общем, Деймен отказывается переместиться сюда со мной, а я ничего не могу ему объяснить. Из-за этого мы с ним уже довольно давно не видимся.

Морщусь, услышав, как срывается у меня голос.

— Так, и что я должен сделать? Сгонять в обычный мир и поговорить с Дейменом?

— Нет… По крайней мере, не сразу. Сначала мы пойдем в одно место, и если тебя туда пустят… Поищи ответ на мой вопрос. Я понимаю, похоже на бред, но ты поверь мне на слово: там достаточно только пожелать, и ответ придет сам собой. Я и сама бы спросила, если бы могла… увы, мне туда больше ходу нет.

Джуд кивает, и мы с ним отправляемся дальше.

— И что это за место?

Я показываю пальцем, и на лице Джуда появляется благоговейное выражение. Перед нами величественное старинное здание.

У Джуда загораются глаза. Он шепчет:

— Значит, это правда!

И в несколько прыжков взлетает вверх по ступеням.

Я стою с отвисшей челюстью. Огромные двери распахиваются и впускают Джуда.

Те самые двери, что захлопнулись передо мной.

Усаживаюсь на ступеньки. Меня опять не впустили! Сколько мне придется ждать, пока Джуд закончит… то, чем он там намерен заниматься? Может быть, очень долго. В залах учености слишком много всего интересного, особенно если попадаешь туда впервые.

Вскакиваю на ноги и отряхиваю шорты. Не буду сидеть у входа, как последняя неудачница! Поброжу по окрестностям. Я всегда приходила сюда с четкой целью — и ни разу не удосужилась просто погулять.

Я могу путешествовать любым способом: на метро, на мотоцикле, да хоть на слоне! Возможностям нет предела. Решено: поеду верхом на лошади. Материализую лошадь, очень схожую с той, на которой скакала с Дейменом, когда он впервые меня сюда привел. Только на этот раз у меня не жеребец, а кобыла.

Вскакиваю в седло, глажу мягкую шелковистую гриву, похлопываю по шее. Что-то ласково нашептывая на ухо, трогаю пятками бока, и мы неспешным аллюром отправляемся куда глаза глядят. Двойняшки говорили, что Летняя страна состоит из желаний. Если хочешь что-то увидеть, испытать, хочешь оказаться в том или ином месте, достаточно только пожелать.

Останавливаю лошадь и закрываю глаза. Загадываю желание: получить ответы на свои вопросы.

Однако Летняя страна не так проста. Ничего не происходит. Лошадь нетерпеливо фыркает, машет хвостом и бьет землю копытом. Тяжело вздохнув, пробую другой подход: представляю себе все, что здесь есть. Все кинотеатры, галереи, салоны красоты, памятники мировой архитектуры… Что из всего этого я еще не видела, а нужно увидеть?

Где то единственное место, о котором я непременно должна узнать?

Не успеваю опомниться, как моя кобыла пускается в галоп. Хвост летит по ветру, уши прижаты, а я отчаянно цепляюсь за поводья. Только бы не упасть! Пригибаюсь к самой шее лошади, от бешеной скачки ветер бьет в лицо, все вокруг сливается в одно расплывчатое пятно. Не знаю уж, какое расстояние мы покрываем всего за несколько секунд, и вдруг лошадь останавливается, а я от неожиданности перелетаю через ее голову и шлепаюсь в лужу.

Кобылка с громким ржанием встает на дыбы, храпит, фыркает и пятится; я потихоньку встаю, стараясь не испугать ее еще сильнее.

Вообще-то я больше привыкла иметь дело с собаками, а не с лошадьми. Говорю вполголоса, наставив на нее указательный палец:

— Стоять!

Лошадь прижимает уши и смотрит на меня неодобрительно. Я проглатываю свой страх и на всякий случай еще раз повторяю:

— Стой на месте! Никуда не уходи!

Вряд ли она меня спасет в случае серьезной опасности, и все-таки не хочется остаться совсем одной в этом странном и жутковатом месте.

Мои шорты заляпаны грязью. Я закрываю глаза и пытаюсь их заменить или хотя бы сделать чистыми. Безуспешно. В этом уголке Летней страны материализация не действует.

Поглубже вдыхаю и беру себя в руки. Мне, как и лошадке, очень хочется убраться отсюда, но я понимаю, что не зря здесь оказалась. Что-то важное я должна увидеть. Присмотревшись, замечаю: вместо привычной сияющей золотистой дымки надо мной нависло сумрачное серое небо, моросит частый дождь. Судя по тому, что под ногами — жидкая грязь, льет здесь постоянно, а с другой стороны — деревья сухие и голые, словно сто лет не видели воды. Должно быть, этот дождь не идет им на пользу.

Делаю пару шагов вперед: нужно все-таки выяснить, зачем я тут. Оступившись, проваливаюсь по колено в мерзкую жижу. Решаю дальше ехать верхом, но, как ни уговариваю, как ни приказываю, лошадь наотрез отказывается двинуться с места, разве что в ту сторону, откуда мы явились. В конце концов я сдаюсь и отпускаю поводья.

Оглянувшись на всем скаку, вспоминаю, как говорили двойняшки:

«В Летней стране возможно все. Вообще все». Неужели я случайно заглянула на ее темную сторону?

Поиск по сайту: