Кужирка

Это был здоровенный мужик святогоровой силы и возраста, к тому же редкий для Макаево бобыль. Мужики по этому поводу говорили, что никакая баба не выдержит на себе такого мужичину, а бабы, демонстрируя подозрительную осведомленность, хихикали, что сила в Кужиркином организме распределена не равномерно и дальше определенных святых мест не распространяется – то есть некоторые Кужиркины органы ее лишены напрочь. Сам Кужирка по этой теме не парился, но мог легко убить, поэтому шутить с ним на подобные материи никто не решался.

Кужирка работал всю жизнь в хозяйстве водителем какой-нибудь большой машины, типа «Урала» или «Камаза». В кабину Кужирка помещался с трудом, поэтому в течение рабочего дня старался из машины не вылезать. Для показательной детализации можно отметить, что руки у него выглядели как подушки, или скажем диванные валики, и руль прятался в них почти полностью. Диванная мягкость же и неловкость их была предательски обманчивой.

Ко всем прочим талантам Кужирка с детства оказался одарен лингвистически. Он по радио и телевизору на слух научился идентифицировать языки мира вплоть до африканских и скандинавских. Далее он в башке вычислил структуру, семиотику, фоносемантику основных европейских языков, вычленил стековые и императивные модели, определил закономерности аспектно и объектно ориентированности, открыл почти все остальные законы и явления языкового континуума и даже как будто стал понимать не по-нашему!

В итоге отношение его к языкам складывалось по ясной ему одному системе, например, английский он называл языком папуасов, испанский языком дураков, итальянский – дур, немецкий – будырей, а про французский вообще открыл, что французы так говорят, потому что у них яйца во рту катаются.

Но, к сожалению, жизнь Кужирки сложилась таким образом, что кроме литературного русского, на котором он читал, и классической латыни, на которой он думал, языков он не постиг, поэтому устно с окружающими общался почти исключительно матом.

Читал Кужирка много и запоем. Читал все, что найдет и на любую тематику. Глотал книжки от корки до корки или как говорил сам – до кужирки. Правда он настороженно относился к переводной литературе, и признавал лишь книги англоязычных авторов, справедливо полагая, что от перевода на русский они только выигрывают.

При державе за книгами Кужирка ходил куда мог, а в основном к Талии Вениаминовне Бухбиндер в сельскую библиотеку, которую (библиотеку, а не Талию) перетряхнул до последней кужирки уже раза четыре, а то и больше. Еще он выписывал все советские литературные и научно-популярные журналы вплоть до «Огонька» и «Барвинка», правда потом, разочаровавшись в диссидентской шизе, стал читать только журнал «Сельскую Молодежь», его приложение «Подвиг» и роман-газету.

Талия Вениаминовна Кужирки боялась и преклонялась перед ним как перед ярым духом неконтролируемой лингвистической стихии и неистовым элементалем книгочейной вселенной.

Кужирка Талию Вениаминовну почитал не меньше книг, и все время старался на нее не наступить. Только в разговорах с Талией он отказывался от мата и переходил на мычание и жесты, а также иногда думал что-то красивое по латыни.

В конец перестройки Талия с русским сыном Колькой свалила в Безарабию, и дремучий жрец глагола чуть не умер от сенсорного голода. Но выжил за счет макулатуры.

Поиск по сайту: