Диалог первый

- Об этом Макаево за всю историю с тех пор как тут хан Макай стада гонял ни в одной хронике ни одного упоминания, ни строчки. Ни в пугачевщину, ни в гражданскую, ни в коллективизацию, ни вообще… Как не было. А жильцы его не воевали, не бунтовали, не стаханили – ничего. Будто и не жили вовсе.

- И правильно. Потому что жили они спокойно, своею землей, никуда не лезли, ни с кем не враждовали. Самое святое это дело – мирно на своей земле работать. Ни во власть, ни в бунты не вляпываться. Хлеборобство – оно от Бога.

- Ага, хлебородство! Да макаевцы эти торгаши – барыги и жуканы навозные. Не землей они жили, а торговлей – всю дорогу продажу в город возили. Зелень, овощи с огородов, птицу, мясо с хозяйства, из лесу грибы-ягоды, на реке рыбу ловили – тоже все в город. Даже дрова колотые в городок умудрялись таскать на базар.

- И что? Это все они сами добывали и выращивали. Своим радением и трудолюбием. На своих участках. В свободное от колхоза время. Отдал, как говорится, рабочий порыв партии и народу, и колхозу всякие трудовые долги – и, пожалуйста, занимайся частным хозяйством. И тебе благо и горожанам.

- Хрен они колхозу отдавали, а не долги. Вот когда требовали, положим, молоко в колхоз сдавать, так они масло покупали, растапливали, разводили и под видом молока сдавали. Вот из такого фуфельного сырья потом как раз горожанам и разливали молочко в треугольные пакеты. А свое натуральное молоко барыганы эти обратно на базар тащили, на продажу. Так им выгоднее выходило.

- Так это еще когда происходило! Небось, при крепостном колхозном праве, когда у крестьян и паспортов даже не имелось. Это такая форма протеста против советской эксплуатации.

- Был бы протест, они за вилы да топоры взялись бы и права свои защищать стали. А эти сидели всю жизнь ниже болотной кочки.

- Плетью обуха не перешибешь, какой смысл против власти с вилами идти? Конец тому походу немного предсказуем. Власть всякая от Бога, к чему против нее бастовать? Нужно дело свое делать и жить спокойно – работать, детей растить, стариков обихаживать. Так макаевцы и жили, в том мудрость их народная. Благость даже.

- А ты в курсе, что твои блаженные разбоем занимались? Тут в аккурат последняя ночевка приходилась перед городом, если с юга грузом ехать. Макаевцы ездоков да возниц на постой пускали. Так вот не все из тех постояльцев до городу добирались.

- Да, случалось такое до революции. Ты еще про царя Гороха вспомни, про казаков-разбойников. Давай уж рассматривать времена не ранее расцвета и заката исторического материализма.

- Хорошо. Такой факт – в Макаево ни одного преступления сроду не раскрыли. Хотя были убийства, избиения, воровство, изнасилования…

- Чего врешь-то?! Много раскрывали! Вон Пузырь по малолетке за взлом мохнушки сел. Колымщиков сажали, кто на колхозном транспорте деньгу на карман зашибал. Ингуш мужика зарезал – посадили. Вот чего не раскрывали, так это если промеж своих происходило. Насильственного характера. Да – и убийства. Но это особенность общинного уклада…

- Круговая порука это. Все вокруг знают кто убийца, а следствие никого найти не может. А еще жестокость звериная, непредсказуемая. Эти макаевцы сегодня с тобой пить будут, а завтра придут впятером и ребра все поломают, нутро отобьют, так что кровью будешь дристать.

- Зато если тебя кто чужие тронут, сразу все мужики подымутся!

- Ну, за тебя положим не подымутся…

- Ну, так ведь я положим и не совсем деревенский… каламбурщик ты хренов.

- Да пошел ты!

- Сам пошел!

Так, всё! Разлёт!

Поиск по сайту: