Монологи

В жизни нет места монологам. Никто в здравом раздражении не станет слушать антимонии длинной в макаевский километр. Но они есть – монологи. Пусть не в реальности, пусть в голове или в антимире, в глухом лесу или в туалете, или в одиночной камере, но монологи пронзают всю нашу мозговую ноосферу и, прокалывая черепные кости изнутри, выплескиваются иголочным шприцевым впрыском в двумерный мир бумажного человека. Это инъекция чистейших мыслей и чувств, сиюжизненный дистиллят, выжимка, вытяжка, выдушка человека.

Никто не любит монологи, даже я. Но все ж таки, коли писать что-то, то писать, стараясь хотя бы приблизиться к правде, а правда это монолог. Не спич, не речь, подготовленная и прочитанная по бумажке, а взрыв, спонтанный, как деление атома, как образование кванта, маленького лучика на планковскую миллисекунду освещающего пустоту. Никто не любит монологи.

Самое первое слово в мире тоже был монолог. И может быть потому, и созданы собеседники, а не просто слушатели, что монолог так же мучителен для Господа Бога нашего, как и для нас.

Дрозд

В Макаево мало кто из жителей не имел родового или личного прозвища, в частности не имел такого прозвища Дрозд.

Да, Дрозд – это фамилия, законная, зафиксированная в паспорте и в новой хозяйственной книге.

Персонаж Николай Дрозд имел скрытое происхождение – с одной стороны он жил коренным макаевцем и располагал родным братом и матерью, с другой – никто кроме него в Макаево такую фамилию не носил. Кто пятьдесят лет назад дал бессознательному младенцу фамилию Дрозд, какой такой залетный аист или пронырливый коростель, осталось для меня загадкой.

Дрозд всю эру плоского синематографа работал киномехаником. Почти каждый день он крутил в макаевском клубе разные киноленты. В советское время ленты выдавали в городе в управлении кинопроката по разнарядке. В Макаево они попадали после того как их прокрутят в военном подземном граде, потом в обычных городских кинотеатрах, потом клубах передовых колхозов, потом средних, потом отстающих. Если актуальных фильмов не хватало, в управлении могли выдать картины классические вроде «Свинарка и пастух» или «Ленин в Октябре». Откуда брал Дрозд фильмы после десоветизации я не знаю.

В клубе у Дрозда, как и положено, имелась своя операторская кандейка на самой верхотуре. Причем изнутри здания в нее попасть было нельзя, потому что ее дверь со стороны правления закрывал важный шкаф с административными бумагами. Поэтому Дрозд поднимался на второй этаж в свое гнездовье по наружной металлической лестнице.

Как работник культуры Дрозд в киноискусстве считался сильно просвещен и имел на всякий каннский фестиваль свое индивидуальное мнение. Например, он категорически ненавидел фильмы «Жил певчий дрозд», «Тайна черных дроздов» и почему-то группу «Мегаполис» за ее песню, в которой пелись слова «…голубые как яйца дрозда…».

Еще Дрозд владел мотоциклом «Восход – 3М», на котором постоянно ездил.

Поиск по сайту: