Глава 27. На следующий день был выходной, и если бы не неожиданная встреча накануне вечером, Лиза бы с удовольствием провела половину дня в постели

На следующий день был выходной, и если бы не неожиданная встреча накануне вечером, Лиза бы с удовольствием провела половину дня в постели, наслаждаясь замечательной возможностью полениться на законных основаниях. Домашние знали о таком пристрастии Елизаветы и поэтому были немало удивлены, когда узрели ее на кухне в восемь часов утра.

– Боже мой, Лиза! Ты спутала мне все карты! – воскликнул Андрей. – Я собирался подготовить тебе праздничный сюрприз к моменту твоего пробуждения. Но оно ожидалось не ранее двенадцати часов. Что с тобой приключилось, дорогая?

– Даю голову на отсечение, она перепутала дни недели и уже готова мчаться на помощь какому-нибудь безродному бродяге, стянувшему накануне булку хлеба из киоска, – усмехнулась свекровь.

– Оставьте девочку в покое, – оторвался от утреннего кофе Сергей Аркадьевич. – Хорошо, что хоть кто-то в нашей семье может трудиться безвозмездно, не ожидая взамен золотого дождя с неба.

Дубровская застыла посреди кухни, размышляя, стоит ли ей броситься в атаку на ехидных родственников. Но поскольку каждый из них требовал своей порции аргументов, она в конце концов махнула рукой. Вступив в дискуссию (или ее лучше назвать перепалкой?), она только потеряет время, которого в праздничный день никогда не бывает много. Судя по восхитительным ароматам, витающим в воздухе, вечером их ждал лукуллов пир и назойливые гости в придачу.

Словно читая ее мысли, Ольга Сергеевна заметила:

– Будет очень мило с твоей стороны, если день ты проведешь в семейном кругу, не выезжая в город. Не забывай об обязанностях хозяйки большого дома, дорогая.

– Ольга Сергеевна, вы же знаете, что я охотно уступаю вам эту честь, – заметила Лиза. – Так что принимайте гостей и не ломайте себе голову глупыми формальностями.

– Да, но ты вернешься хотя бы к пяти часам? – смиренно спросила свекровь. – Иначе будет неудобно.

– Я подумаю об этом, – снисходительно ответила Дубровская.

Было время, когда Елизавета жутко переживала по поводу своей хозяйственной несостоятельности и тщетно пыталась разрешить дилемму, как быть одновременно образцовой женой и преуспевающим адвокатом. Перед глазами были устрашающие примеры светских львиц, закатывающих грандиозные приемы и благотворительные балы, превращающих свои дома в нечто, напоминающее филиалы Екатерининского дворца. С другой стороны, воображение потрясали образцы состоявшихся женщин, успешно занимающих высокие посты и строящих карьеру с упорством лесного муравья. Разрываясь на части перед соблазном успеть все на свете, Дубровская не чувствовала себя счастливой, пока в один прекрасный день не поняла смысл известного выражения – нельзя объять необъятное. После этого она с невероятным облегчением водрузила хозяйственные хлопоты на красивые плечи своей свекрови и навсегда отказалась от конкуренции с ней в вопросах приема гостей и составления праздничного меню, а сама занялась тем, что ей было по душе – адвокатскими расследованиями и защитой в суде. Такое положение вещей устроило всех, и с тех пор в семье Мерцаловых воцарились покой и гармония…

– Куда ты собралась, Елизавета? – продолжал выражать удивление супруг. – Скажу по секрету, все суды и тюрьмы сегодня закрыты на замок.

– Я собиралась сделать прическу, – неожиданно для себя соврала Дубровская и, решив добавить своей лжи хоть капельку достоверности, взъерошила свои чудесные волосы.

– Ну, что же, это похвально, – потрясенно промолвила свекровь.

Так Елизавета получила законное право отлучиться из дома на несколько часов.

Нагружая тележку продуктами, Дубровская чувствовала хорошо ощутимое беспокойство. Но нельзя было не признать, что у нее имелись весьма серьезные причины. Она передала ключи от родительского дома человеку, обвинявшемуся в убийстве двух женщин, совершившему дерзкий побег из следственного изолятора и успешно скрывающемуся в течение нескольких недель от правоохранительных органов. Поделом же будет ей, когда, дотащив по назначению тяжелые сумки с провизией, она увидит разгромленную и опустошенную квартиру, а героя-любовника простынет и след. Интересно, нужно ли ей будет ставить о происшествии в известность доблестных сыщиков и как она будет объяснять случившееся своей матери?

Во всяком случае, тогда все иллюзии по поводу невиновности Сереброва исчезнут без следа. Но не слишком ли дорогую проверку благонадежности своего клиента она вознамерилась провести? Боже мой, где была ее голова! О чем она только думала!

Когда Лиза, задыхаясь под тяжестью пакетов с продуктами и от собственного волнения, достигла нужного этажа, она была готова к самому худшему. Но на площадке было тихо, а знакомая дверь не стояла распахнутой настежь и не хлопала от сквозняка. Она дернула ручку. Заперто. Ощущая заполошное биение собственного сердца, она пару раз с интервалом нажала на кнопку звонка. За дверью тихо, как и должно быть в жилище, которое покинули хозяева. Разумеется, он ушел и запер квартиру на замок!

Почувствовав дурноту, Лиза навалилась всей тяжестью тела на дверь и прикрыла глаза. Она попалась, как наивная дурочка. Ее провели, и оставалось только признать очевидное.

Конечно, Дубровская не услышала легкого щелчка, но внезапно ощутила, что дверь подалась назад, и она, потеряв равновесие, буквально влетела в собственную квартиру, приземлившись прямо на паркет. Рядом с ней оказались перевернутые сумки. Рыжие апельсины рассыпались в разные стороны и теперь радовали взгляд яркими, жизнерадостными пятнами на ковре рядом с обувной полкой. Чьи-то очень знакомые клетчатые тапки, аккуратно лавируя между баночками с йогуртами и упаковками печенья, оказались рядом с ней.

– Браво, Елизавета Германовна! – услышала она насмешливый голос. – Вы потрясающая женщина. Ваше появление всегда эффектно!

Она подняла голову, не веря собственному счастью. Дмитрий Серебров стоял рядом и протягивал ей руку. Она быстро поднялась на ноги. Нахальное заявление клиента требовало немедленного ответа.

– Почему ты не открыл мне сразу же? – бросилась она в наступление.

– Потому что вы перепутали условный сигнал, – просто ответил он, игнорируя тяжелый взгляд своего адвоката. – Мы договаривались о двух длинных и одном коротком звонке.

– Я позвонила два раза с интервалом!

– Вот именно, только в интервале должен был быть еще один короткий звонок, – заметил Дмитрий. – Ну, не будем ссориться. Неужели вы подумали, что я скрылся, обчистив вашу квартиру?

– Ничего я не подумала, – пробормотала Лиза, чувствуя себя неловко. Серебров, оказывается, мог угадывать ее мысли.

Они собрали продукты и перенесли все на кухню.

– Кстати, я полил цветы, – сообщил Дмитрий.

Похоже, он не только позаботился о маминых комнатных растениях, но и навел порядок. Квартира радовала глаз чистотой. Серебров был идеальным постояльцем. Это вернуло Лизе благостное расположение духа.

– С чего начнем? – спросил он.

– С кофе! – улыбнулась Дубровская, нажимая на кнопку кухонной машины. Вместе с хорошим настроением к ней вернулось и чувство голода. Она вспомнила, что осилила за завтраком только чашку пустого чая даже без дежурного бутерброда.

Дмитрий развил кипучую деятельность, и уже через несколько минут орнамент вышитой скатерти было не различить за блюдцами, мисочками и чашками. Аромат кофе щекотал ноздри.

Они принялись за завтрак, болтая на посторонние темы. Словно договорившись, никто из них не заговаривал о предстоящем расследовании. Эта тема была серьезной и требовала соответствующего антуража. В кухонное окно потоками вливался весенний солнечный свет, вселяя надежду на то, что все будет хорошо…

– Итак, я собираюсь начать расследование со сбора информации о покойной Инге Серебровой, – заявила Лиза, когда они удобно расположились в объемных креслах отцовского кабинета.

– А что, могут быть еще какие-то варианты? – удивленно осведомился Дмитрий.

– Можно было начать с Норы Малининой, – ответила Дубровская. – Ее персона более чем подозрительная – девушка определенного рода занятий, с сомнительной репутацией. Она возникла на твоем пути не случайно – не вопреки, а согласно воле твоей покойной жены. Так что, как ни верти, все ниточки ведут все-таки к Серебровой. С нее мы и начнем. Итак, что нам известно про Ингу?

Дмитрий пожал плечами:

– Сереброва – владелица крупнейшей строительной фирмы, успешная во всех отношениях женщина.

– Ну, я бы не сказала, что ей везде сопутствовала удача, – заметила Лиза. – Разве до встречи с тобой она была замужем?

– Да вроде нет. И детей у нее никогда не было.

– Вот видишь! А успешная профессиональная жизнь не заменяет женщине тепло домашнего очага, любовь близкого человека и смех собственного ребенка, – завернула Дубровская банальную фразу, вычитанную однажды в женском журнале, и задумалась. – Кроме тебя, ее брата Вощинского и няни Глафиры, у Инги никого не было.

– Павел Алексеевич, ее брат, вообще не в счет, – насупился Дмитрий. – Пренеприятный тип, который постоянно бывал у нас на правах друга семьи. У меня складывалось впечатление, что он, а не я был настоящим супругом Инги. На него она хотя бы не кричала!

– Твоя нелюбовь взаимна, – усмехнулась Елизавета. – Он тебя тоже терпеть не может. Хотя я теперь, пожалуй, соглашусь, что в милейшем Павле Алексеевиче есть мутные черты. Взять хотя бы его ложь насчет гимнастики, которой якобы занималась его сестра. Можно, конечно, предположить, что он просто перепутал два вида спорта, но у меня сложилось впечатление, что он сознательно ввел меня в заблуждение – слишком уж быстро он переменил тему.

– Не хотел, чтобы вы знали правду, – убежденно заметил Серебров. – Ведь тогда происшествие на озере показалось бы вам более чем подозрительным. Женщина, занимавшаяся водным спортом, вдруг начинает тонуть только от того, что забыла на берегу спасательный жилет… Смех да и только. Ясно одно: они, Инга и Вощинский, были в сговоре. Не удивлюсь, что и Малинина была в курсе темы. Кстати, а что за штучка Глафира?

– Она – старая няня Серебровых, – пояснила Лиза. – Сомневаюсь, что от нее будет много проку. Старушка, говорят, выжила из ума.

– Вы знаете, выжившие из ума люди иногда говорят очень интересные вещи, – заметил Дмитрий. – Может, поэтому их так удобно объявлять сумасшедшими?

– Мы обязательно доберемся до бабушки, – пообещала Лиза. – Но мне кажется, пока упущена из вида еще одна перспективная версия – профессиональная. Скажи, можно ли было вести успешный бизнес и не нажить себе врагов?

– Я тоже думал об этом, – согласился Дмитрий. – Но следователь почему-то отказался рассматривать мои предположения всерьез.

– Потому что профессиональная линия шла вразрез с официальной версией следствия. Убийство, по мнению обвинения, произошло именно в доме Инги. Кроме того, присутствовала весьма удобная фигура, на которую удобно было перевести все подозрения, – молодой муж с большими амбициями и без собственных средств к существованию. Кому как не ему выгодна смерть немолодой, но богатой женщины? Зачем гоняться за призраками, когда в руках почти классический сюжет семейной драмы? Кроме того, все заказные преступления очень трудно раскрывать. Это тебе не семейные распри!

– Но то, что не под силу и официальным органам, вряд ли возможно для нас, – поскучнел Серебров. – Представляю, насколько сложно отыскать в пестром муравейнике недругов Инги – одного или нескольких людей, ставших причиной ее гибели.

– Но каждое преступление оставляет след! – заметила Дубровская. – Хорошо бы, конечно, найти человека, осведомленного в делах Инги, и побеседовать с ним на предмет ее профессиональных конфликтов. Но для начала мне нужны какие-нибудь зацепки, с чего я могу начать разговор, не вызывая ненужных подозрений.

– Так где же их взять? – удивился Дмитрий.

– Есть на свете одна хорошая штука, Серебров. И называется она – глобальная компьютерная сеть, – охотно поделилась своими соображениями Лиза. – Там можно найти все, что угодно. Клянусь, такая важная птица, как Инга Сереброва, не могла не оставить во Всемирной паутине пару своих перышек…

Два часа поисков в Интернете принесли определенные плоды. Как ожидалось, Инга Петровна оказалась популярным персонажем, фигурировавшим в разделах светской хроники и сплетен. Дмитрий и о себе узнал немало интересного, поскольку отзывы желтой прессы и интернет-форумов в отношении его скромной персоны имели необъятный диапазон. Его называли милым мальчиком, попавшим в сети бизнес-акулы Серебровой, расчетливым негодяем, продавшим свое тело одинокой, но богатой женщине, и, наконец, серийным убийцей, кем-то вроде известного сказочного персонажа – Синей Бороды.

Однако Дубровскую мало интересовала светская жизнь Инги Серебровой. Гораздо занимательнее была информация о ее профессиональной деятельности.

«Мэрия обяжет строительную фирму „Эдельвейс“, виновную в обрушении грунта на Ленинском проспекте, возместить городу все убытки. Уже известно, что указанная строительная фирма вела подземные работы с нарушением технологии. После разбирательства фирму могут лишить лицензии на производство строительных работ. Интересно, что скажет на это директор Инга Сереброва?»

– И что же она сказала? – поинтересовалась Лиза.

– Странно, но Инга никогда не рассказывала мне о своих неприятностях, – признался Дмитрий. В его голосе прозвучала досада. – Временами она была просто невыносима, я и подумать не мог, что ее вспышка объяснялась не дурным расположением духа, а тем, с чем ей приходилось сталкиваться на работе.

– Судя по всему, неприятность не была единственной, – заметила Лиза. – Гляди-ка, вот еще. «Оборвалась строительная люлька. В ней было пять человек. Проводится проверка по поводу грубейших нарушений правил охраны труда. Директору СК „Эдельвейс“ грозит уголовная ответственность и запрет заниматься подобной деятельностью».

– А что тут? – Дмитрий щелкнул кнопкой мыши. – «Обрушились леса на объекте, строительство которого ведет Инга Сереброва. Пострадал один человек». «Рабочий упал на строительную арматуру и получил проникающее сквозное ранение брюшной полости». «Директора СК „Эдельвейс“ давно пора привлечь к административной ответственности за нарушение миграционного законодательства». Не много ли всего для одного человека?

– И еще: «В общероссийское общественное движение обратились представители инициативной группы обманутых соинвесторов строительства жилья в микрорайоне „Западный“. Два года назад они вложили деньги в строительство четырех новых домов, которые должна была возвести строительная компания „Эдельвейс“, но ни один из них не был завершен». Да твоя жена просто притягивала к себе проблемы!

– Что же получается, Инга обобрала бедных дольщиков? – поразился Дмитрий.

– Получается так. Представляешь, до какого градуса кипения дошла ненависть этих людей? – усмехнулась Дубровская.

– Представляю, – вмиг погрустнел Серебров. – Хм, если подсчитать число потенциальных киллеров моей супруги, то получится не одна сотня человек. Отыскать среди них настоящего убийцу – все равно что переворошить не стог, а скирду в поисках пресловутой иголки.

– Но мы должны и переворошить, и найти, если хотим освободить тебя от уголовного преследования, – пожалуй, излишне оптимистично заявила Лиза. – Нужно пойти в фирму «Эдельвейс» и все хорошенько разузнать.

– Не думаю, что идея хорошая, – заметил Дмитрий. – Сотрудники откажутся говорить с вами.

– Я что-нибудь придумаю. Среди двух дюжин работников обязательно найдется слабое звено, такой человек, который что-то видел, о чем-то слышал и которому не терпится своими знаниями поделиться.

– Однако непросто будет его отыскать, – уныло констатировал Серебров.

– Зато чертовски увлекательно! – воскликнула Лиза, мысленно поздравив себя с тем, что становится настоящей актрисой.

Она и сама не представляла, как подступиться к предстоящему делу. Но зачем ее подзащитному знать о ее сомнениях? «Вы должны культивировать в себе положительное отношение к жизни, или депрессия накроет вас с головой», – вспомнила она слова из своего гороскопа на месяц. Вот и старалась, как могла…

– Мило, ничего не скажешь, – заметила свекровь, окинув Елизавету взглядом налогового инспектора.

– Что-то не так, Ольга Сергеевна? – осведомилась Дубровская. – Кажется, еще нет шести часов. Разве я пропустила нечто важное?

Она повернулась вокруг своей оси, стараясь понять, почему мадам Мерцалова обходит ее, как рождественскую елку.

– Какой же мастер тебя обслуживал? – спросила Ольга Сергеевна.

– Мастер?!

Внезапно к Елизавете вернулась память. Ну, конечно! Уходя в праздничный день из дому спозаранку, она придумала замечательный предлог – посещение парикмахерской. Естественное женское желание – быть неотразимой, – разумеется, не вызвало ни у кого возражений. Но что говорить теперь, когда после почти десяти часов, проведенных вне дома, она вернулась с головой, напоминающей воронье гнездо? Мимолетный взгляд, брошенный в буфетное зеркало, подтвердил самые худшие ее опасения. Каштановые пряди, подмятые шапкой, мало напоминали шедевр парикмахерского искусства, а отдельные наэлектризованные волосы торчали в стороны, подобно телевизионным антеннам.

– Я вот думаю, то ли они сэкономили на лаке, то ли, наоборот, переборщили по части укладочных средств, – размышляла свекровь, проверяя волосы невестки на ощупь.

Дубровская не знала, что и сказать. Пусть Ольга Сергеевна сколько угодно ругает мастера, сетует на бестолковость и нетребовательность самой Елизаветы, только не задает лишних вопросов. В самом деле, как объяснить свое отсутствие? Работа, библиотека, магазины? Все отпадает…

– Так где же ты была? – раздался рядом голос мужа. Он смотрел на нее как-то странно, непривычным колючим взглядом, словно заранее чувствовал, что она ответит неправду.

– Я? В салоне красоты, а потом… потом заезжала к маме поливать цветы, – произнесла она, чувствуя, что краснеет.

– А я не знал, что у твоей матери появился зимний сад, – недобро усмехнулся Андрей. – Насколько я помню, речь шла о нескольких горшках на кухонном окне и большом фикусе в гостиной. Неужели с момента моего последнего визита в дом твоей маменьки там зацвели орхидеи?

– Да нет, орхидеи у нее не появились, – проговорила Лиза. – Но ты же сам понимаешь, нужно было проверить, закрыты ли краны, смахнуть пыль.

– Боюсь, одной тебе трудно справиться с таким количеством дел. В следующий раз бери с собой меня. – В голосе мужа звучало все что угодно, кроме сочувствия.

Дубровская, представив, что скажут родственники, узнав правду, ощутила прилив страха, даже ладони у нее стали влажными.

– Почему ты не позвала на помощь Михаила? – продолжил допрос муж.

– Я подумала, что мне он не нужен, – промямлила Лиза, вспомнив, что она нарушила еще одно недавно предписанное ей правило – выходить из дома только в сопровождении шофера. – Но, дорогой, прошел уже месяц с момента побега Сереброва. Неужели мне придется всю оставшуюся жизнь таскать его за собой, как хвост?

– Ты же понимаешь, что это делается для твоего блага?

– Понимаю, но…

Что она могла ему сказать? Что бояться не стоит, поскольку Дмитрий Серебров стал для нее безопасен и живет теперь в доме ее матери? Что сама она из разряда потенциальных жертв перешла в категорию соучастников?

– Тогда я считаю вопрос закрытым, – заявил супруг. – Михаил сопровождает тебя повсюду. Если тебе не по вкусу так называемый хвост, можешь оставаться дома. Никто не требует от тебя, чтобы ты каждый день моталась в город.

– Хорошо-хорошо, я буду брать Михаила, – поспешно согласилась Дубровская. Не хватало еще, чтобы домочадцы всерьез заговорили о ее домашнем аресте.

– Я говорил со следователем на днях. Он считает, что Дмитрий Серебров по-прежнему скрывается в городе. Они едва не задержали его в квартире двух вокзальных проституток. Но у него нюх, как у зверя. Он почувствовал засаду и ушел. Не исключено, что он ищет сейчас новое укрытие. Будь осторожна.

«Он уже нашел укрытие. Его предоставила я», – вяло подумала Дубровская.

Господи, а вдруг все, что она сейчас делает, напрасно? Сереброва рано или поздно найдут, а ее обвинят в пособничестве. Или не обвинят? Конечно, есть понятие адвокатской тайны, и она вовсе не обязана бежать и доносить на своего клиента в следственные органы. Но предлагать кров и пищу она тоже не должна.

О худшем она старалась не думать вовсе. Ведь Дмитрий Серебров мог оказаться виновным на самом деле. Значило ли это, что она жила сейчас в мире иллюзий?

У Дубровской не было ответа на последний вопрос…

Поиск по сайту: