Концептуальный анализ

Одним из распространенных приемов реконструкции языковой картины мира является анализ метафорической сочетаемости слов абстрактной семантики, выявляющий «чувственно воспринимаемый», «конкретный» образ, сопоставляемый в наивной картине мира данному «абстрактному» понятию и обеспечивающий допустимость в языке определенного класса словосочетаний (будем условно называть их «метафорическими»). Так, например, из существования в русском языке сочетания его гложет тоска, тоска заела, тоска напала можно сделать вывод о том, что тоска в русской языковой картине мира предстает как некий хищный зверь. Этот прием впервые был независимо применен в книге Н.Д.Арутюновой Предложение и его смысл (1976), в статье В.А.Успенского О вещных коннотациях абстрактных существительных (1979), а также в известной книге Дж.Лакоффа и М.Джонсона Метафоры, которыми мы живем (1980, русский перевод 1987). В этой книге, в частности, была продемонстрирована основополагающая роль метафоры в обыденном языке: на основе анализа устойчивых словосочетаний английского языка был выявлен ряд метафор, «которыми мы живем» (т.е. уподоблений типа спор – война; любовь – путешествие; радость – верх, грусть – низ), которыми человек пользуется в повседневной речи, даже не замечая этого. В последние годы этот прием получил широкое распространение, оказавшись, в частности, одной из составляющих метода «концептуального анализа».

Выражения типа гложет тоска или раздавлен горем вводят в рассмотрение две ситуации (соответствующие тому, что в теории метафоры иногда называют source «источник» и target «цель»): одна, «невидимая», «абстрактная», представление о которой мы хотим передать (т.е. являющаяся нашей «целью»), и другая, «видимая», «конкретная», сходство с которой является «источником» информации, средством создания нужного представления.

Представить себе – значит «поставить перед собой», чтобы увидеть. Как, однако, мы можем увидеть то, что является невидимым, чего как раз представить себе и нельзя? Для этого и нужна метафора: чтобы представить себе то, что увидеть трудно или невозможно, мы представляем себе то, что увидеть легко, и говорим, что «то» похоже на «это». Однако редко бывает так, чтобы некоторый абстрактный объект во всех отношениях был подобен некоторому конкретному объекту. Гораздо чаще искомый невидимый предмет обладает несколькими свойствами, и при этом конкретного, «представимого» объекта с тем же набором свойств найти не удается. В таком случае каждое свойство, будучи сущностью еще более абстрактной и невидимой, как бы «вырастает» в отдельный предмет, которым оно репрезентируется. Так, например, горе и отчаянье, с одной стороны, и размышления и воспоминания – с другой обладают некоторым свойством, которое репрезентируется образом водоема: первые два могут быть глубокими, а во вторые два человек погружается. Если попытаться описать это свойство, не используя метафору (что оказывается значительно труднее), то, по-видимому, оно состоит в том, что перечисленные внутренние состояния делают для человека недоступным контакт с внешним миром – как если бы он находился на дне водоема. Другое свойство перечисленных (а также многих других) внутренних состояний репрезентируется образом живого существа, обладающего властью над субъектом или подвергающего его насилию (ср. употребление глаголов поддаваться, отдаваться, предаваться <чему-то>, быть во власти <чего-то> и т.п.). Размышления и воспоминания, кроме того, могут нахлынуть (образ волны) – здесь опять возникает водная стихия, но представляет она уже другое свойство: внезапность наступления этих состояний (плюс идея полной поглощенности – примерно та же, что в погрузиться).

Таким образом, каждое абстрактное имя вызывает к жизни представление не об одном конкретном предмете, а о целом ряде различных предметов, обладая одновременно свойствами, репрезентируемыми каждым из них. Иначе говоря, анализ сочетаемости слова абстрактной семантики позволяет выявить целый ряд различных и не сводимых воедино образов, сопоставленных ему в обыденном сознании. При этом попытка составить из разных метафорических словосочетаний единый образ подобна истории из известной индийской сказки, где несколько слепых, пытаясь составить представление о слоне, ощупывали каждый какую-то одну его часть (ноги, хобот и т.д.) и сравнивали ее с известными им предметами (колоннами, веревкой и т.д.). Сам слон – невидимый для слепых, как для нас невидима, например, совесть, – состоит из присущих ему частей тела, которые вполне складно друг к другу присоединены; нескладным окажется существо, составленное из тех предметов, в виде которых представились слепым разные части его тела.

Так, представление о том, что совесть – это «маленький грызун», восстанавливаемое на основании сочетаний с глаголами грызть, кусать, царапать, вонзать зубы; угрызения совести (идея «маленький», по-видимому, возникает из-за того, что совесть в этих контекстах мыслится как находящаяся внутри человека), отражает свойство совести доставлять определенного рода неприятные ощущения. Какого именного рода – можно описать только через сравнение: как будто тебя кусает или царапает маленький зверек (ср. ниже о «телесной метафоре души»). Сочетания чистая/нечистая совесть, пятно на совести основаны на образе, представляющем другое свойство совести: направлять поступки человека в сторону от зла (репрезентируемого образом чего-то нечистого). Совесть у человека должна быть чистой – как воротнички или ногти. (В этом случае сами слова чистый и пятно развивают переносное значение, ср. слова запятнать, незапятнанный, употребляющиеся только в переносном значении.) Наконец, сочетаемость с глаголами говорить, велеть, увещевать, дремать, пробуждаться, выражения укоры совести, голос совести и др., основанные на уподоблении совести человеку, отражают еще одно свойство совести – ее способность управлять мыслями, чувствами и поступками. Возможно, у совести можно обнаружить еще какие-то свойства, которые репрезентируются другими объектами.

Рассмотрим еще один пример. Терпение предстает в русском языке в виде ряда разнородных предметов. В частности, имеются словосочетания, так или иначе включающие идею жидкости, – при этом все они на самом деле указывают на различные свойства. Так, выражение терпение иссякло говорит лишь о том, что терпение – это частный случай ресурсов, т.е. исходная связь с высохшим источником здесь вряд ли актуальна; в выражении имей хоть каплю терпения, очевидно, капля означает 'очень малое количество'. Что же касается последней капли, переполнившей чашу терпения, то оно заключает в себе некий парадокс, так как капля здесь не является «квантом» терпения, т.е. содержимого чаши (таким образом, непоследовательность в метафорическом представлении абстрактного объекта может присутствовать в пределах одного фразеологического оборота). Сочетание терпение лопнуло указывает на другое свойство терпения (внезапно кончаться, производя эффект, подобный взрыву), представляемое нашему воображению другим предметом – натянутой струной или надутым до предела воздушным шариком. Сочетание испытывать терпение мотивировано, по-видимому, идеей «испытывать на прочность» некоторое техническое сооружение (например, мост или шасси у автомобиля). Наконец, терпение – это ресурсы, которые необходимо иметь, чтобы делать определенные вещи (как деньги, продовольствие или стройматериалы) – соответственно, им надо запастись, его нужно иметь, оно может кончиться или его может не хватить, его можно потерять. Если дело идет очень медленно и его продвижение в большей степени зависит от обстоятельств, чем от собственных усилий, то терпение оказывается как бы оружием против уныния или отчаяния: вооружись терпением. Наконец, можно вывести кого-то из терпения, из чего следует, что терпение – это то пространство, в котором человек обычно находится. Метафоризуемое таким образом свойство связано с имеющейся в терпении идеей нормы – ср. другие сочетания, воспроизводящие идею «выхода за пределы»: выйти из себя, вывести из себя, выйти из строя и т.п. Все это – различные аспекты, свойства того невидимого предмета, который мы хотим представить – себе и другим. Каждое из них вырастает в свой зримый образ; какие-то из этих образов совместимы между собой, другие – нет.

Поиск по сайту: