Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 3 страница

При работе над текстом публикуемых в томе произведений использованы все их прижиз­ненные издания как на языке оригинала, так и в переводах; важнейшие из разночтений отра­жены в подстрочных примечаниях. Опечатки и описки в именах собственных, географиче­ских названиях, датах и т. д. исправлены на основании проверки фактов. Заглавия работ да­ны в соответствии с оригиналами. В тех случаях, когда заглавие, отсутствующее в оригина­ле, дано Институтом марксизма-ленинизма, перед заглавием стоит звездочка.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

Ф. ЭНГЕЛЬС

МАЙ 1883—ДЕКАБРЬ 1889

ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ»

1883 ГОДА ¹

Предисловие к настоящему изданию мне приходится, к сожалению, подписывать одному. Маркс — человек, которому весь рабочий класс Европы и Америки обязан более, чем кому бы то ни было, — покоится на Хайгетском кладбище, и могила его поросла уже первой тра­вой. После его смерти уж во всяком случае не может быть речи о переделке или дополнении «Манифеста». Тем более я считаю необходимым с полной ясностью еще раз заявить здесь следующее.

Основная мысль, проходящая красной нитью через весь «Манифест», мысль, что эконо­мическое производство и неизбежно вытекающее из него строение общества любой истори­ческой эпохи образуют основу ее политической и умственной истории; что в соответствии с этим (со времени разложения первобытного общинного землевладения) вся история была историей классовой борьбы, борьбы между эксплуатируемыми и эксплуатирующими, под­чиненными и господствующими классами на различных ступенях общественного развития, и что теперь эта борьба достигла ступени, на которой эксплуатируемый и угнетенный класс (пролетариат) не может уже освободиться от эксплуатирующего и угнетающего его класса (буржуазии), не освобождая в то же время всего общества навсегда

__________ ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМ. ИЗД. «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ»_________ 2

от эксплуатации, угнетения и классовой борьбы, — эта основная мысль принадлежит всеце­ло и исключительно Марксу*.

Я это говорил уже неоднократно, но именно теперь необходимо предпослать это заявле­ние и самому «Манифесту».

Ф. Энгельс Лондон, 28 июня 1883 г.

Напечатано в книге: «Das Kommunistische Manifest», Hottingen-Zurich, 1883

Печатается по тексту немецкого издания 1890 г., сверенного с изданием 1883 г.

Перевод с немецкого

«К этой мысли, — писал я в предисловии к английскому переводу [см. настоящий том, стр. 367—368. Ред.], — которая, по моему мнению, должна для истории иметь такое же значение, какое для биологии имела теория Дарвина, оба мы постепенно приближались еще за несколько лет до 1845 года. В какой мере мне уда­лось продвинуться в этом направлении самостоятельно, показывает моя работа «Положение рабочего класса в Англии»². Когда же весной 1845 г. я вновь встретился с Марксом в Брюсселе, он уже разработал эту мысль и изложил ее мне почти в столь же ясных выражениях, в каких я привел ее здесь». (Примечание Энгельса к не­мецкому изданию 1890 года.)

* ГЕОРГ ВЕЕРТ «ПЕСНЯ ПОДМАСТЕРЬЯ» ГЕОРГА ВЕЕРТА (1846 г.)³

Под вишнею цветущей Мы кров себе нашли, Под вишнею цветущей Во Франкфурте нашли.

И нам сказал трактирщик: «Одеты вы в тряпье...». — «Молчи, трактирщик вшивый, Ведь дело не твое!

Неси-ка лучше пива, Вина еще налей, Подай к вину и пиву Жаркого поскорей!»

Кран скрипнул, и густая Струя пошла, журча. Хлебнули — дрянь какая! Ни дать ни взять — моча.

Принес хозяин зайца В гарнире овощном, Принес хозяин зайца, А заяц был с душком.

Когда ж в свои постели Легли мы, помолясь, Всю ночь клопы в постели Нещадно ели нас.

Во Франкфурте прекрасном Несладко было нам. И это знает каждый, Кто горе мыкал там.

ГЕОРГ ВЕЕРТ

Это стихотворение нашего Друга Веерта я отыскал среди рукописного наследства Маркса. Веерт, первый и самый значительный поэт немецкого пролетариата, родился на Рейне, в Детмольде, где отец его был пастором — инспектором церковного округа. Во время моего пребывания в 1843 г. в Манчестере Веерт приехал в Брадфорд в качестве комиссионера од­ной немецкой фирмы, и мы провели вместе много веселых воскресных дней. В 1845 г., когда Маркс и я жили в Брюсселе, Веерт взял на себя агентуру на континенте от своего торгового дома и поставил дело так, что смог свою главную квартиру также перенести в Брюссель. По­сле* мартовской революции 1848 г. мы все собрались в Кёльне, чтобы основать «Neue Rheinische Zeitung». Веерт взял на себя фельетоны, и я сомневаюсь, были ли в какой-либо другой газете такие забавные и остроумные фельетоны. Одно из главных его произведений — «Жизнь и подвиги знаменитого рыцаря Шнапганского»; в нем описывались приключения князя Лихновского, которого прозвал так Гейне в поэме «Атта Троль»**. Все факты соответ­ствуют действительности; каким образом они стали нам известны, я расскажу, может быть, в другой раз. Эти фельетоны о Шнапганском вышли в 1849 г. в издании Гофмана и Кампе от­дельной книгой⁴ и еще до сих пор чрезвычайно забавны. Германские имперские власти воз­будили преследование против Веерта за оскорбление памяти Лихновского, так как 18 сен­тября 1848 г. Шнапганский-Лихновский и прусский генерал фон Ауэрсвальд (также член парламента), отправившиеся верхом с целью выследить крестьянские отряды, которые дви­гались на помощь франкфуртским баррикадным борцам, были, по заслугам, как шпионы, убиты крестьянами. Веерт, давно уже находившийся в Англии, был присужден к трем меся­цам тюрьмы, значительно позднее того, как реакция покончила с «Neue Rheinische Zeitung». Эти три месяца он впоследствии полностью отсидел, так как дела вынуждали его время от времени приезжать в Германию.

В 1850—1851 гг. он отправился по делам другой брадфордской фирмы в Испанию, затем в Вест-Индию и объездил почти всю Южную Америку. После кратковременного посещения Европы он снова вернулся в свою любимую Вест-Индию. Там он не мог отказать себе в удо­вольствии хоть раз увидеть подлинный оригинал Луи-Наполеона III, негритянского импера­тора Сулука на Гаити5. Но, как сообщает В. Вольф Марксу в письме от 28 августа 1856 г., встретив

Отсюда и до конца текст статьи сверен с имеющейся рукописью. Ред. * Гейне. «Атта Троль», глава I. Ред.

ГЕОРГ ВЕЕРТ

«затруднения со стороны карантинных властей, он должен был отказаться от своего проекта и, схватив в пу­ти лихорадку (желтую), вернулся в Гавану. Он слег, болезнь осложнилась воспалением мозга, и 30 июля наш Веерт скончался в Гаване».

Я назвал его первым и самым значительным поэтом немецкого пролетариата. И действи­тельно, его социалистические и политические стихотворения по своей оригинальности, ост­роумию и в особенности по своей пламенной страстности намного превосходят стихотворе­ния Фрейлиграта. Он часто пользовался гейневской формой, но лишь для того, чтобы напол­нить ее совершенно оригинальным, самостоятельным содержанием. При этом он отличался от большинства поэтов тем, что к стихотворениям, однажды им написанным, становился со­вершенно равнодушным. Послав копию своих стихов Марксу или мне, он о них забывал, и зачастую его трудно было заставить где-нибудь напечатать их. Только во времена «Neue Rheinische Zeitung» дело обстояло иначе. Почему это было так, показывает следующий от­рывок из письма Веерта к Марксу от 28 апреля 1851 г. из Гамбурга.

«Между прочим, я надеюсь в начале июля повидаться с тобой в Лондоне, потому что не могу больше выно­сить этих grasshoppers (кузнечиков) в Гамбурге. Здесь мне угрожает блестящее существование, и это меня пуга­ет. Всякий другой ухватился бы за это обеими руками. Но я слишком стар, чтобы стать филистером, к тому же ведь по ту сторону океана лежит далекий Запад...

За последнее время я писал всякую всячину, но ничего не закончил, потому что не вижу никакого смысла, никакой цели в сочинительстве. Если ты пишешь что-то по вопросам политической экономии, то это осмыс­ленно и разумно. А я? Отпускать убогие остроты, плоские шутки, чтобы вызвать идиотскую ухмылку на рожах соотечественников, — поистине я не знаю более жалкой роли! Моей литературной деятельности навсегда при­шел конец вместе с концом «Neue Rheinische Zeitung».

Я должен признаться: если меня и огорчает, что последние три года потеряны напрасно, зато я испытываю большую радость, вспоминая о нашем пребывании в Кёльне. Мы не скомпрометировали себя. И в этом главное! Со времен Фридриха Великого никто не обращался с немецким народом так en canaille*, как «Neue Rheinische Zeitung».

Не хочу сказать, что это было моей заслугой, но и я в этом участвовал...

О, Португалия! О, Испания!» (Веерт как раз вернулся оттуда.) «Было бы у нас по крайней мере твое пре­красное небо, твое вино, твои апельсины и мирты! Но и этого нет! Ничего, кроме дождя, длинных носов и коп­ченого мяса.

Остаюсь при дожде, с длинным носом, твой

Георг Веерт».

В чем Веерт был мастер, в чем он превосходил Гейне (потому что был здоровее и искрен­нее) и в немецкой литературе был

— без всякого стеснения. Ред.

ГЕОРГ ВЕЕРТ

превзойден только одним Гёте, это в выражении естественной, здоровой чувственности и плотской страсти. Многие из читателей «Sozialdemokrat» пришли бы в ужас, если бы я пере­печатал там некоторые фельетоны из «Neue Rheinische Zeitung». Но я не собираюсь этого де­лать. Не могу, однако, не заметить, что и для немецких социалистов должен когда-нибудь наступить момент, когда они открыто отбросят этот последний немецкий филистерский предрассудок, ложную мещанскую стыдливость, которая, впрочем, служит лишь прикрыти­ем для тайного сквернословия. Когда, например, читаешь стихи Фрейлиграта, то действи­тельно можно подумать, что у людей совсем нет половых органов. Однако никто так не лю­бил послушать втихомолку пикантный анекдот, как именно этот ультрацеломудренный в по­эзии Фрейлиграт. Пора, наконец, по крайней мере, немецким рабочим привыкнуть говорить о том, чем они сами занимаются днем или ночью, о естественных, необходимых и чрезвы­чайно приятных вещах, так же непринужденно, как романские народы, как Гомер и Платон, как Гораций и Ювенал, как Ветхий завет и «Neue Rheinische Zeitung».

Веерт писал, впрочем, и менее пикантные вещи, и из них я позволю себе время от времени присылать кое-что в «Sozialdemokrat» для фельетонов.

Написано в конце мая 1883 г.

Напечатано в газете «Der Sozialdemokrat» №24, 7 июня 1883 г.

Подпись: Ф. Энгельс

Печатается по тексту газеты, сверенному с рукописью

Перевод с немецкого

КНИГА ОТКРОВЕНИЯ⁶

Историческая и лингвистическая критика библии, исследование вопроса о времени, про­исхождении и историческом значении различных писаний, входящих в состав Ветхого и Но­вого заветов, — эта наука не известна в Англии почти никому, за исключением немногих либеральствующих богословов, которые стараются, по возможности, хранить ее в тайне.

Наука эта почти исключительно немецкая. Более того, то немногое из нее, что проникло за пределы Германии, — отнюдь не лучшая ее часть; это тот вольнодумствующий крити­цизм, который гордится тем, что свободен от предубежденности и компромиссов, оставаясь в то же время христианским: эти книги, мол, не являются непосредственным откровением святого духа, но представляют божественное откровение через священный дух гуманности и т. д. Так, Тюбингенская школа (Баур, Гфрёрер и др.)⁷ пользуется большим успехом в Гол­ландии и Швейцарии, как и в Англии, а если имеется желание пойти немного дальше, то следуют за Штраусом. Такой же умеренный, но совершенно не исторический дух преоблада­ет у известного Эрнеста Ренана, который является лишь жалким плагиатором немецких кри­тиков. Во всех его трудах ему принадлежит только эстетический сентиментализм, которым пропитаны его мысли, и водянистая словесная форма, в которую они облечены.

Но вот что Эрнест Ренан сказал хорошо:

«Если хотите ясно представить себе, нем были первые христианские общины, то не сравнивайте их с совре­менными церковными приходами;

КНИГА ОТКРОВЕНИЯ

они скорей напоминают местные секции Международного Товарищества Рабочих».

И это верно. Христианство, точно так же как и современный социализм, овладело массами в форме различных сект и в еще большей степени в виде противоречащих друг другу инди­видуальных взглядов, из которых одни были более ясными, другие более путаными, причем последние составляли подавляющее большинство; но все они были оппозиционными по от­ношению к господствующему строю, к «властям предержащим».

Возьмем, например, нашу Книгу откровения. Мы увидим, что это отнюдь не самая непо­нятная и таинственная, а, наоборот, самая простая и ясная книга из всего Нового завета. Мы должны пока просить читателя поверить тому, что собираемся ему ниже доказать, именно: что она была написана в 68 г. или в январе 69 г. нашей эры и что она поэтому не только единственная книга Нового завета, дата которой действительно установлена, но и древней­шая из этих книг. Как выглядело христианство в 68 г., мы можем видеть в ней, как в зеркале.

Прежде всего, секты и секты без конца. В обращениях к семи церквам в Азии⁸ упомина­ются по крайней мере три секты, о которых мы помимо этого совершенно ничего не знаем: николаиты, валаамиты и последователи некоей женщины, символически названной здесь именем Иезавели. О всех трех сказано, что они разрешали своим последователям принимать в пищу то, что приносилось в жертву идолам, и что они предавались блуду. Любопытный факт: в каждом крупном революционном движении вопрос о «свободной любви» выступает на передний план. Для одних это — революционный прогресс, освобождение от старых тра­диционных уз, переставших быть необходимыми; для других — охотно принимаемое уче­ние, удобно прикрывающее всякого рода свободные и легкие отношения между мужчиной и женщиной. Последние, своего рода филистеры, по-видимому, скоро возобладали здесь; «блуд» всегда связывается с употреблением в пищу «того, что приносилось в жертву идо­лам»; это было строго запрещено как иудеям, так и христианам, но и отказываться от этого могло быть иногда опасно или по меньшей мере неприятно. Из этого совершенно очевидно, что упомянутые здесь сторонники свободной любви были вообще склонны со всеми под­держивать хорошие отношения и никоим образом не были склонны идти на мученичество.

Христианство, как и всякое крупное революционное движение, было создано массами. Оно возникло в Палестине,

КНИГА ОТКРОВЕНИЯ

каким образом — нам совершенно неизвестно, в то время, когда новые секты, новые рели­гии, новые пророки появлялись сотнями. Фактически христианство сформировалось стихий­но, как нечто среднее из взаимного воздействия наиболее развитых из этих сект и впоследст­вии было оформлено как учение в результате добавления положений александрийского еврея Филона, а позднее и широкого проникновения идей стоиков9. Действительно, если мы мо­жем считать отцом христианского учения Филона, то дядей его был Сенека. Некоторые мес­та из Нового завета как будто списаны почти дословно с его сочинений; с другой стороны, в сатирах Персия вы можете найти места, которые кажутся списанными с не существовавшего еще в то время Нового завета. В нашей Книге откровения элементов всех этих учений нельзя найти и следа. Здесь христианство представлено в самой необработанной из дошедших до нас форм. Господствует только один догмат: верующие спасены жертвой Христа. Но как и почему — совершенно нельзя определить. Здесь нет ничего, кроме старой иудейской и язы­ческой идеи о том, что бога или богов следует умилостивлять жертвами, — идеи, которая, будучи преобразованной в специфически христианскую (она в сущности и сделала христи­анство всеобщей религией), состояла в том, что смерть Христа есть великое жертвоприно­шение, которое, будучи однажды принесено, имеет силу навеки.

О первородном грехе — ни намека. Ни слова о троице. Иисус — «агнец», но подчиненный богу. Так, в одном месте (XV, 3) он поставлен в один ряд с Моисеем. Вместо одного святого духа там «семь духов божиих» (III, 1 и IV, 5). Убитые святые (мученики) взывают к богу о мести:

«Доколе, владыка, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» (VI, 10) — чувство, которое впоследствии было тщательно вытравлено из теоретического кодекса хри­стианской морали, но которое на практике проявилось в мести, как только христиане взяли верх над язычниками.

Естественно, что христианство выступает лишь как секта иудаизма. Так, в обращениях к семи церквам говорится:

«Я знаю злословие тех, которые говорят о себе, что они иудеи» (не христиане), «а они не таковы, но сбори­ще сатанинское» (II, 9);

и опять (III, 9):

«Из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они иудеи, но не суть таковы».

КНИГА ОТКРОВЕНИЯ________________________________ 10

Итак, наш автор в 69 г. нашей эры не имел даже отдаленного понятия о том, что он — представитель новой фазы развития религии, фазы, которой предназначено стать одним из величайших элементов революции. Точно так же при явлении святых перед престолом гос­подним сначала идут 144000 евреев, по 12000 от каждого из двенадцати колен, и только по­сле них допускаются язычники, присоединившиеся к этой новой фазе иудаизма.

Таким было христианство в 68 г., как оно изображено в древнейшей из книг Нового заве­та, единственной, достоверность которой не может быть оспариваема. Кто был ее автором, мы не знаем. Он называет себя Иоанном. Он даже не претендует быть «апостолом» Иоанном, хотя на основаниях «нового Иерусалима» имеются «имена двенадцати апостолов агнца» (XXI, 14). Следовательно, когда он писал, их, по-видимому, уже не было в живых. Что он был еврей, видно по обильным гебраизмам в его греческом языке, который плохой грамма­тикой резко выделяется даже среди других книг Нового завета. Что так называемое Еванге­лие от Иоанна, послания Иоанна и эта книга принадлежат по крайней мере трем различным авторам, ясно доказывает их язык, если бы этого не доказывали изложенные в них учения, которые совершенно расходятся между собой.

Апокалипсические видения, составляющие почти все содержание Откровения, в боль­шинстве случаев дословно взяты у классических пророков Ветхого завета и их позднейших подражателей, начиная с Книги Даниила (около 160 г. до нашей эры пророчествовавшей о событиях, которые происходили веками раньше) и кончая «Книгой Еноха» — апокрифиче­ской стряпней, написанной по-гречески незадолго до начала нашей эры. Оригинальное твор­чество чрезвычайно бедно даже в группировке заимствованных видений. Профессор Ферди­нанд Бенари — курсу его лекций, читанных в Берлинском университете в 1841 г., я обязан нижеследующими сведениями — показал, исследуя главы и стихи, откуда наш автор заимст­вовал каждое из своих мнимых видений. Бесполезно поэтому следовать за нашим «Иоан­ном» во всех его фантазиях. Лучше сразу подойти к тому пункту, который раскрывает тайну этой, во всяком случае, любопытной книги.

В полной противоположности со всеми своими ортодоксальными комментаторами, кото­рые по прошествии более 1800 лет все еще ожидают, что его пророчества должны испол­ниться, «Иоанн» постоянно повторяет:

«Время близко, сему надлежит быть вскоре».

КНИГА ОТКРОВЕНИЯ________________________________ П

И особенно это касается кризиса, который он предсказывает и который, очевидно, рассчи­тывает увидеть.

Кризис этот — великая последняя битва между богом и «антихристом», как назвали его другие. Важнейшие главы— XIII и XVII. Опускаем все излишние украшения. «Иоанн» видит поднимающегося из моря зверя с семью головами и десятью рогами (рога нас совсем не ин­тересуют):

«И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела».

Этот зверь должен был получить власть над землей, враждебную богу и агнцу, на сорок два месяца (половина священных семи лет), и все люди должны были в течение этого време­ни иметь на правой руке или на своем челе начертание зверя или число имени его.

«Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое, число его 666».

Ириней во втором веке еще знал, что раненая и исцеленная голова означала императора Нерона. Нерон был первым крупным гонителем христиан. После его смерти распространил­ся слух, особенно в Ахайе и в Азии, что он не умер, а только ранен и что когда-нибудь он появится вновь и наведет ужас на весь мир (Тацит. «Анналы», VI, 22). В то же время Иринею был известен и другой, очень старый текст, в котором число имени было обозначено цифрой 616 вместо 666¹⁰.

В главе XVII зверь с семью головами появляется снова; на этот раз на нем сидит пресло­вутая дама в порфире, изящное описание которой читатель может найти в самой книге. Тут ангел объясняет Иоанну:

«Зверь, которого ты видел, был, и нет его... Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и, когда придет, не долго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмой и из числа семи... Жена же, которую ты видел, есть великий город, царст­вующий над земными царями».

Итак, здесь два ясных утверждения: (1) дама в порфире — это Рим, великий город, царст­вующий над царями земными; (2) книга написана в царствование шестого римского импера­тора; после него придет другой, которому царствовать недолго; а затем следует возвращение одного «из семи», который был ранен, но исцелился и имя которого содержится в этом таин­ственном числе и о котором Ириней еще знал, что это Нерон.

КНИГА ОТКРОВЕНИЯ________________________________ 12

Начиная с Августа, следуют: Август, Тиберий, Калигула, Клавдий; пятый — Нерон; шес­той, тот, который есть, — Гальба, восшествие которого на престол послужило сигналом к восстанию легионов, особенно в Галлии, под предводительством Отона, преемника Гальбы11. Таким образом, наша книга, по-видимому, была написана в царствование Гальбы, которое продолжалось от 9 июня 68 г. по 15 января 69 года. И в ней предсказывается близкое воз­вращение Нерона.

А теперь о последнем доказательстве — о числе. Это доказательство также было открыто Фердинандом Бенари и с тех пор никогда не оспаривалось в научном мире.

Приблизительно за 300 лет до нашей эры евреи стали употреблять свои буквы в качестве символов для обозначения чисел. Философствующие раввины видели в этом новый метод мистического толкования, или каббалы. Тайные слова выражались числом, полученным от сложения цифровых значений букв, из которых состояли эти слова. Эту новую науку они на­зывали gematriah, геометрия. Эту науку и применяет здесь наш «Иоанн». Мы должны дока­зать: (1) что число содержит имя человека и что этот человек — Нерон и (2) что данное ре­шение вопроса остается в силе как для текста с числом 666, так и для столь же старого текста с числом 616. Возьмем древнееврейские буквы и их цифровое значение:

(нун) н = 50 р, 1 ч _{л АА}

\ ч „™ ₌5₀(коф)к=100

(реш) р = 200 rw \ к=

,^VF. ^{р F} о (самех) с = 60

(вав) как о = 6 ^ _{( } =}

(нун) н = 50 VF 7 р

Нерон кесарь, император Нерон, по-гречески — Neron Kaisar. Теперь, если вместо грече­ского начертания мы напишем латинское Nero Caesar древнееврейскими буквами, то буква «нун» в конце слова «Нерон» отпадает, а вместе с ней и ее числовое значение 50. Это приво­дит нас к другому старому тексту — 616, и доказательство, таким образом, совершенно безупречно*.

Итак, таинственная книга становится теперь абсолютно ясной. «Иоанн» предсказывает возвращение Нерона приблизительно к 70-му году и господство террора в его царствование, которое должно продолжаться сорок два месяца, то есть 1260 дней. По прошествии этого срока бог восстанет, победит антихриста — Нерона, разрушит великий город огнем и закует дьявола на тысячу лет. Наступит тысячелетнее царство

Приведенное выше начертание имени как со вторым «нун», так и без него встречается в талмуде и, таким образом, достоверно.

КНИГА ОТКРОВЕНИЯ________________________________ 13

и т. д. Все это теперь утратило всякий интерес для всех, кроме разве только невежественных людей, которые еще, может быть, пытаются вычислять день последнего суда. Но в качестве достоверной картины почти самого первоначального христианства, картины, нарисованной одним из самих христиан, эта книга имеет большую ценность, чем все остальные книги Но­вого завета, вместе взятые.

Напечатано в журнале «Progress», Печатается по тексту журнала

Vol. II, август 1883 г.

Перевод с английского Подпись: Фридрих Энгельс

МАРКС И «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG»

(1848—1849) ^п

Когда разразилась февральская революция, немецкая «коммунистическая партия», как мы ее называли, состояла лишь из немногочисленного ядра, из Союза коммунистов, организо­ванного как тайное пропагандистское общество. Союз был тайным только потому, что в то время в Германии не существовало свободы союзов и собраний. Помимо рабочих обществ за границей, среди которых Союз вербовал своих членов, у него было около тридцати общин, или секций, в самой Германии и, кроме того, были отдельные члены во многих местах. Но у этого незначительного боевого отряда был в лице Маркса первоклассный вождь, вождь, ко­торому все охотно подчинялись, и была благодаря ему принципиальная и тактическая про­грамма, сохраняющая все свое значение и теперь, — «Коммунистический манифест».

Здесь нас интересует в первую очередь тактическая часть программы. Общие положения ее были следующие:

«Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям.

У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом.

Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение.

Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной сто­роны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не завися­щие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на раз­личных ступенях развития, через которые

______________________ МАРКС И «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG» (1848-1849)___________________ 15

проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интере­сов движения в целом.

Коммунисты, следовательно, на практике являются самой решительной, всегда побуж­дающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отноше­нии у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения»¹³.

А относительно немецкой партии в частности говорилось:

«В Германии, поскольку буржуазия выступает революционно, коммунистическая партия борется вместе с ней против абсолютной монархии, феодальной земельной собственности и реакционного мещанства.

Но ни на минуту не перестает она вырабатывать у рабочих возможно более ясное созна­ние враждебной противоположности между буржуазией и пролетариатом, чтобы немецкие рабочие могли сейчас же использовать общественные и политические условия, которые должно принести с собой господство буржуазии, как оружие против нее же самой, чтобы сейчас же после свержения реакционных классов в Германии началась борьба против самой буржуазии.

На Германию коммунисты обращают главное свое внимание потому, что она находится накануне буржуазной революции» и т. д. («Манифест», гл. IV)14.

Никогда еще ни одна тактическая программа не оправдалась в такой мере, как эта. Вы­двинутая накануне революции, она выдержала испытание этой революции; и с тех пор каж­дый раз, когда какая-нибудь рабочая партия отступала от нее, она расплачивалась за каждое отступление. И ныне, почти сорок лет спустя, она служит руководящей нитью для всех ре­шительных и сознательных рабочих партий Европы — от Мадрида до Петербурга.

Февральские события в Париже ускорили надвигавшуюся немецкую революцию и тем самым изменили ее характер. Вместо того чтобы победить собственными силами, немецкая буржуазия победила, идя на буксире французской рабочей революции. Не успев еще оконча­тельно справиться со своими старыми противниками — абсолютной монархией, феодальным землевладением, бюрократией, трусливым мещанством, — она уже должна была повернуть фронт против нового врага — пролетариата. Но при этом тотчас же сказалось влияние очень отсталых по сравнению с Францией и Англией экономических условий и таких же отсталых вследствие этого классовых взаимоотношений в Германии.

Поиск по сайту: