Зрительные представления ослепших

Представления являются материалом, которым опе­рирует образная память. Этот вид памяти развивается одновременно с развитием речи. Уже к 2—3 годам ребе­нок обладает некоторым запасом представлений. Поэто­му у людей, потерявших зрение во время становления речи, а тем более в последующие периоды жизни, сохра­няются зрительные представления. Именно по наличию зрительных образов из контингента тотально слепых вы­деляют группу ослепших, к которым относятся лица, по­терявшие зрение после 3 лет, а точнее, после того, как у них в общих чертах сложилась вторая сигнальная систе­ма, и имеющие зрительные представления.

Наличие зрительных представлений, их яркость, пол­нота, дифференцированность зависят от многих причин.

Исследования показали зависимость сохранности пред­ставлений от возраста, в котором было потеряно зрение, стажа слепоты и навыка использования зрительных об­разов в деятельности.

У лиц, потерявших зрение в раннем детстве, зритель­ные образы памяти немногочисленны и отражают лишь отдельные, вызвавшие в свое время сильные эмоциональ­ные переживания предметы и явления (языки пламени по­жара, при котором было потеряно зрение, или красный капсюль снаряда, взрыв которого сделал ребенка инвали­дом, и пр.). Эти представления могут быть очень ярки, эмоционально окрашены и вызывать связанные с восприя­тием того или иного объекта ощущения и эмоции. Напри­мер, ослепший, описанный Крегером, так отчетливо пред­ставлял освещенный солнцем снег, что у него возникало ощущение ослепления и на глазах выступали слезы.

При потере зрения в более старшем возрасте запас зри­тельных представлений оказывается большим; причем особенно заметное увеличение количества образов памя­ти наблюдается у лиц, потерявших зрение после 7 лет, что объясняется их включением в этот период в учебную деятельность, существенно расширяющую сферу чувст­венного познания. Наличие зрительных образов памяти хорошо подтверждается их непроизвольным воспроизве­дением в сновидениях. Так, по данным ряда авторов, ос­лепшие довольно длительное время видят зрительные сны, в которые затем постепенно начинают входить слу­ховые, осязательные, двигательные образы.

Ослепшие в школьном возрасте имеют зрительные пред­ставления о своих родных, доме, животных, некоторых пейзажах и явлениях природы; они помнят иллюстрации из прочитанных книг и сцены из кинофильмов, обстановку своего дома, очертания букв алфавита и математических знаков, контуры географических карт и т. д.

У лиц, потерявших зрение в зрелом возрасте, имеются практически те же самые зрительные представления, что и у зрячих. Запас их представлений зависит уже не столько

от возраста, в котором было утрачено зрение, сколько от типа высшей нервной деятельности, от того, насколько было важно для них именно зрительное восприятие окру­жающего, и т. д.

Наличие зрительных представлений и их актуализацию можно зафиксировать буквально во всех видах деятельно­сти ослепших. Все их поведение протекает как бы при уча­стии зрения. Работу рук они сопровождают движениями глазных яблок, невидящий свой взор направляют в сторо­ну собеседника и перемещают его вслед за движениями последнего, открывают и закрывают глаза, просыпаясь и засыпая. Движение глаз у ослепших сопровождается обычно воспроизведением зрительных образов. Так, при передвижении по местности, ранее виденной, они зритель­но представляют ее; читая книгу, представляют портреты героев и место действия; осязательно обследуя виденные ранее предметы, отчетливо представляют их зрительно; во сне видят себя зрячими, и всплывающие в их заторможен­ном мозгу образы часто бывают зрительными.

Для иллюстрации приведем несколько высказываний ослепших из монографии М.И. Земцовой «Пути компен­сации слепоты».

Ослепший Д. Не могу представить, как это можно сде­лать (нарисовать геометрическую фигуру. — А. Л.) с за­крытыми глазами... Когда рисуешь с открытыми глаза­ми, яснее всплывают зрительные образы. Я тогда ясно представляю форму и размер; вижу фотографию фигуры; вижу перспективный выпуклый рисунок тела; с этого ри­сунка начинаю срисовывать.

Ослепшая К. Во время пения у меня всплывали раз­личные зрительные образы той обстановки, в которой я в детстве исполняла эту песню. Я видела то помещение, тех людей такими, какими они были тогда. У меня всплывал образ моей сестры. Она была тогда совсем ребенком, так она мне зрительно и представляется, а между тем она уже старуха, и я знаю, что она не такая, а представить ее взрослой зрительно не могу.

Ослепшая К. Во сне вижу людей, одетых в разные пла­тья черными и белыми цветочками... руками ничего не щупаю, хожу свободно, даже бегаю, вижу солнце, оно бе­лое и бесформенное, приятное, все так хорошо, а про­снусь — темно.

В основе зрительных представлений лежат зрительно-двигательные, зрительно-слуховые и другие временные нервные связи. Воздействие какого-либо одного раздражи­теля, входящего в комплекс, на основе которого образова­лась временная связь, вызывает воспроизведение межана­лизаторной связи в целом, в результате чего возникает зрительный образ. У ослепших зрительные образы воспро­изводятся при воздействии самых различных раздражите­лей: слуховых, кожных, вкусовых, обонятельных и дру­гих сигналов первого рода, а также вербально.

Зрительно-двигательно-слуховые временные нервные связи обладают большой устойчивостью, что лежит в осно­ве сохранения представлений. Даже при отсутствии зри­тельных подкреплений (раздражения периферического конца зрительного анализатора), что наблюдается у ослеп­ших, сложившиеся в свое время связи долгое время сохра­няются и могут воспроизводиться ассоциативным путем.

Известно, что ослепшие, имеющие десяти-, двадцати-, даже пятидесятилетний стаж слепоты, иногда сохраняют необыкновенно яркие, подробные до мельчайших дета­лей зрительные представления. Полнота, содержание и яркость зрительных представлений ослепших зависят от характера деятельности до и после наступления слепоты. Наиболее длительно сохраняются те образы, на которые ослепший опирается в своей деятельности. В упоми­навшейся уже книге М.И. Земцовой говорится об ослеп­шей К. (пятидесятилетний стаж слепоты) и ослепшем Г. (тридцативосьмилетний стаж слепоты). Содержание име­ющихся у них зрительных представлений отчетливо сви­детельствует о зависимости последних от характера дея­тельности: если у первой, занимавшейся рукоделием, полностью сохранились важные для нее представления о

цвете, то у второго, занимавшегося электротехникой, со­хранились зрительные образы деталей, узлов, механиз­мов, в то время как многие зрительные образы, не имею­щие отношения к его работе, в частности представления о цвете, полностью или частично угасли.

Однако прочность представлений относительна, и при отсутствии подкреплений они постепенно угасают, происхо­дит стирание следов бывших зрительных раздражений. Из­вестно, что в первую очередь забывается малозначимое, второстепенное, не производящее эмоционального воздей­ствия, и в этом отношении слепые ничем не отличаются от зрячих. Например, в образе предмета наиболее существен­на форма, и именно представление о форме наиболее дли­тельно сохраняется после потери зрения, в то время как представления о цвете объектов у них исчезают в первую очередь. Большинство зрительных образов ослепших ахро­матические. Исключение составляют лишь объекты, вы­звавшие в свое время сильные эмоциональные пережива­ния (цвет пламени, вспышка молнии и т.д.). Цвет таких объектов может сохраняться в памяти очень долгое время.

Хотя распад зрительных представлений не нарушает способности ослепших ориентироваться в пространстве, различать осязательно основные пространственные ха­рактеристики, однако для их познавательной и трудовой деятельности зрительные образы памяти имеют огром­ное значение, которое трудно переоценить. На основе со­хранных представлений не только успешно усваиваются знания, формируются умения и навыки, но и существен­но расширяется сфера чувственного познания. На основе зрительных представлений успешно создаются новые зрительные образы — образы воображения.

Важность зрительных представлений для ослепших оче­видна. Поэтому одной из задач школьного обучении является сохранение этого вида представлений. Для предохранения зрительных образов памяти от угасания имеется только один путь — подкрепление имеющихся представлений, их постоянное использование в деятельности ослепших.

§ 4. Критика знаковых теорий представлений

Представления, будучи связаны с ощущением и мыш­лением, имея субъективный характер, — внутренне про­тиворечивый психический процесс. В психологической на­уке проблема представлений — один из самых запутанных вопросов. При его решении большинство авторов, начиная с Г. Гельмгольца, на первый план выдвигали субъектив­ность представлений, оставляя в тени их материальную основу и связь с действительностью. Результатом такого подхода является определение представлений не как об­разов реальных объектов, а как их знаков, символов, иероглифов.

Разрывая единство материального и идеального, объек­тивного мира и отражающей его психики, психологи-идеа­листы неминуемо приходили к выводу о том, что представ­ления отражают не материальный, объективный мир, а идеи, возникающие в сознании человека. Взгляды на пред­ставления как психический процесс, отражающий не объективную реальность, а субъективные состояния, чув­ства, идеи в знаках или символах, в конечном итоге приво­дят к отрицанию возможности познания внешнею мира, к агностицизму. Критикуя подобные точки зрения на про­цесс отражения, В.И. Ленин писал: «Бесспорно, что изоб­ражение никогда не может всецело сравняться с моделью, но одно дело изображение, другое дело символ, условный знак. Изображение необходимо и неизбежно предполагает объективную реальность того, что "отображается". "Ус­ловный знак", символ, иероглиф суть понятия, вносящие совершенно ненужный элемент агностицизма»¹.

Знаковые теории отражения, возникшие в философии и общей психологии, получили широкое распространение в психологии слепых. Затруднения, испытываемые сле­пыми при восприятии объективной действительности,

¹ Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Поли. собр. соч. Т. 18. С. 248.

узость круга их представлений, фрагментарность и схе­матизм образов, вербализм знаний — все служило обосно­ванием для утверждения невозможности отражения сле­пыми объективного мира. Особенно веские доказательства того, что в представлениях слепых отражаются не реаль­ные веши и явления, а субъективные состояния, тифлопе­дагоги-идеалисты видели в принципиальном, по их мне­нию, различии симультанного и дистантного зрительного и сукцессивного и контактного осязательного восприятия. Именно на этом основании утверждалось, что слепые пред­ставляют себе пространство, время и телесность предме­тов совершенно иначе, чем нормально видящие.

Одним из первых в тифлопсихологии сформулировал основное положение знаковой концепции М. Сизеран, ко­торый утверждал, что «ощущения (представления. — А. Л.) — только знаки, которыми душа пользуется, как желает... оценка и определение значения их зависят от контекста, в который они вписываются, от внутреннего строя души, которая их принимает»¹. Вслед за ним ряд ученых определяют представления слепых как «суррога­ты действительности», «уменьшенные схемы», «числен­ные словесные символы», «соединение одних симультан­ных восприятий с другими» и т. п. Но запутанность терминологии не может скрыть самого главного — отри­цания связи представлений с действительностью. Подоб­ные утверждении приводят В.И. Руднева и других тиф-лопсихологов к мысли о том, что слепой ничего не может знать об окружающем его мире, его представления огра­ничиваются разрозненными, синтетически не восприни­маемыми деталями, находящимися в зоне действия рук.

Остальное же пространство для него непостижимо и заменяется идеей пространства.

Утверждение знаковости и суррогатности представле ний слепых опиралось на широко распространенное сре­ди тифлопсихологов мнение о существовании принципи-

альных различий между зрительным и осязательным восприятием, высказанное еще в начале XVIII в. Дж. Беркли, писавшем, что «никогда не бывает, чтобы мы ви дели и осязали один и тот же объект. То, что видится, есть одна вещь, а то, что осязается, — совершенно другая вещь». Это происходит потому, продолжал Беркли, что «наименование идей и комбинирование их в группы со­вершенно произвольно»¹.

Характерно, что противопоставление зрительных об­разов осязательным в тифлопсихологии имело место не­смотря на то, что уже давно была доказана возможность отражения одних и тех же свойств и признаков объектов в восприятиях различных модальностей. Указывая на эту возможность, Ф. Энгельс писал: «Осязание и зрение до такой степени взаимно дополняют друг друга, что мы часто на основании зрительного облика какой-нибудь вещи можем предсказать ее тактильные свойства»².

Возможность отражения визуально и гаптически одних и тех же физических, пространственных и временных па­раметров объективного мира была блестяще доказана И.М. Сеченовым (см. гл. 8, § 2). Заимствованные из зару­бежной тифлопсихологии и некритически воспринятые некоторыми учеными положения об абсолютной симуль-танности зрения и сукцессивности осязания и неправомер­ная их поляризация привели к убеждению, что осязание не дает целостного восприятия большей части объектов, за исключением занимающих небольшое пространство и имеющих несложную конфигурацию. А отсюда было уже недалеко до утверждения, что слепые представляют себе пространство, время и телесность объектов в совершенно иных образах, нежели зрячие, в результате чего в их пси­хике происходят резкие и своеобразные изменения. Эти изменения настолько серьезны, что умственный мир сле-

Цит по кн.: Бюрклен К. Психология слепых. ML, I934. С. 229.

¹ Беркли Дж. Опыт новой теории зрения. Казань, 1912. С. 27.

¹ Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 548.

пых, по мнению Г.И. Челпанова, должен принципиально отличаться от мира зрячих, причем отличие это настоль­ко разительно, что их психическая жизнь остается для зрячих непостижимой.

Таким образом, и это вполне закономерно, представи­тели идеалистической психологии приходят от утвержде­ния знаковости ощущений, принципиального отличия восприятия и представлений слепых, от чувственных знаний зрячих к утверждению непознаваемости мира слепыми и невозможности объективного изучения внут­реннего мира самих слепых.

Не стоило бы уделять столько внимания теоретическим построениям сторонников знаковой концепции, не под­твержденным, кстати сказать, ни практикой слепых, ни эк­спериментально, если бы они не влияли на теорию обуче­ния. Утверждения о невозможности чувственного познания слепыми окружающего мира в совокупности его простран­ственных, материальных и временных свойств имели дале­ко идущие последствия. В частности, слепой рассматривал­ся как логический тип, лишенный возможности мыслить образно, в связи с чем в школе насаждались вербальные ме­тоды обучения. На тех же основаниях пропагандировались различные приемы, подменяющие непосредственное чув­ственное отражение, например сомографирование, сущ­ность которого заключалась в моделировании объектов при помощи тела. Использование этого приема основывалось на положении, согласно которому для слепых восприятие соб­ственного тела доступнее, чем восприятие объектов внеш­ней среды. Все это ограничивало возможности слепого, тор­мозило развитие его психики, приводило к тому, что он действительно становился «человеком иного рода, нежели зрячий» (К. Вюрклен).

Рассмотренные в данной главе особенности представле­ний слепых свидетельствуют о том, что их образы памяти в большей своей части менее точны, полны и обобщены, чем у нормально видящих, что зрительные и осязательные обра­зы имеют существенные различия, однако представления,

которыми оперируют слепые, в той или иной степени адек­ватно отражают действительность. Лучшим тому доказа­тельством является практическая деятельность слепых в нашей стране. В процессе этой деятельности они не только познают, но и в меру своих сил преобразуют мир.

Вопросы и задания

1. Назовите основные особенности образов памяти при
слепоте и слабовидении.

2. В чем заключается специфика процесса формирова­
ния представлений при дефектах зрения?

3. Какие условия необходимы для сохранения зри­
тельных представлений у ослепших? Какую роль они иг­
рают в компенсации дефекта?

4. Дайте развернутую критику знаковых теорий пред­
ставлений.

Литература

Земцова М.И. Роль зрительного опыта в познаватель­ной деятельности ослепших // Восстановление трудоспо­собности и приспособление к труду инвалидов: Сб. 3, ЦИ-ЭТИН. М., 1949.

Зотов А.И., Феоктистова В А. К вопросу о возрастных и индивидуальных особенностях формирования пред­ставлений у слабовидящих школьников IV—VIII классов // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Л., 1968. Т. 344.

Литвак А.Г. Формирование единичных представлений у слепых детей // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герце­на. Л., 1968. Т. 344.

Поиск по сайту: