Глава 14. В туалете не было никого

В туалете не было никого. Слава Мерлину: хоть в чем-то повезло.

Рванув на себя белую дверь, Гарри выскочил в коридор. На лестнице стояли двое мужиков среднего возраста: курили втихаря, оглядываясь на выход в зал. Курить полагалось на улице: в Англии процветало движение за здоровый образ жизни, боровшееся с курильщиками путем создания им невыносимых адских условий. Но на улице было холодно, и мужики пристроились курить здесь. Они вздрогнули одновременно, когда из туалета выметнулся странный тип и окинул их цепким взглядом. В следующее мгновение тип пронесся мимо них по лестнице, исчезнув в зале.

Мужчины переглянулись, как бы спрашивая друг друга: ты тоже видел это? Палочку в руке у странного типа? Он был не из охраны заведения, но курить что-то расхотелось.

Мужчины вспомнили о солидном штрафе за курение в неположенном месте.

В этот вечер в баре было тихо. Работал только музыкальный автомат; никаких кислотных всполохов, никаких танцулек.

Гарри охватил зал взглядом в мгновение ока. Драко и Зика здесь не было.

Подавив желание броситься к бармену и трясти за грудки, пока не скажет, где двое его посетителей – Мэдривер наверняка работает под прикрытием, вампирская «невидимость», а точнее, легкий массовый гипноз, – Гарри вытащил телефон, ткнул в кнопки. Никогда ему еще не казалось, что номер набирается так медленно.

Гудок, второй, третий…

- Гарри? – раздался голос Драко.

- Где ты?!! – завопил аврор.

Головы сидящих за столами повернулись к нему, но Гарри было плевать.

- На улице, возле бара, - недоуменно ответил Малфой. – Мы с Зиком…

- Аппарируй немедленно!!! Аппарируй оттуда, прошу тебя!

- Куда…

- ДРАКО!!!

Несколько секунд тишины показались Гарри вечностью. Но вот, наконец, раздался хлопок. В трубке были слышны только шорохи. Вряд ли работающий аппарат хорошо переносил магические поля.

Опустив руку с трубкой, Гарри аппарировал сам – в переулок, где невезучий Билл Смит увидел Вултона с убийцей. Сегодня он уже нарушил правила, аппарировав от порога снейповского дома в сортир маггловского бара, а сейчас демаскировался вконец, исчезнув на глазах у десятка посетителей, но магглы-свидетели его не заботили. Вампир был где-то здесь, рядом.

Гарри оглянулся, разворачиваясь по кругу. Пусто.

Это было бы странно для центра Лондона, не будь рядом Министерства Магии. Ребята из Департамента по работе с магглами хорошо постарались. Создали идеальное место охоты для вампира: темно, пустынно, и куча укромных мест, где можно успешно спрятаться.

Гарри медленно пошел по переулку. Зик Мэдривер мог быть на севере, юге или западе от бара – в любом месте. А мог аппарировать в свою квартиру. Или к черту на рога.

Гарри завернул за угол.

И увидел идущего ему навстречу Зика Мэдривера.

«Петрификус Тоталус!» - несмотря на то, что заклятие было невербальным, вампир заметил движение палочки – и увернулся.

Гарри тут же повторил заклинание, но это Зик уже отбил и крикнул:

- Ты чего?!

Они были хорошими спарринг-партнерами в тренинг-зале. Фактически, их использовали в качестве наглядного пособия по боевым схваткам.

У них обоих была отличная реакция, и, главное – они знали друг друга. Ливень заклинаний, серия атак и блоков здесь бы не помогли.

«Империо», - Гарри использовал то Непростительное заклинание, защиты от которого не существует. – Брось палочку! – скомандовал он.

Палочка Зика со стуком упала на асфальт. Бывший напарник стоял неподвижно с остекленевшими глазами; свет из окошка дома напротив отражался в них.

Гарри призвал палочку и подошел к вампиру.

- Я думал, ты мне друг, - сказал он Зику и коротко, без замаха ударил того по лицу. – Кровосос… Падаль!!!

Мэдривер покачнулся и рухнул. Упал на спину, словно сдохший паук.

Гарри закусил губу. Кем бы ни был Зик, раньше он все же был его напарником. Гарри наклонился, не зная, что делать – поднимать Зика на ноги, продолжать разговор или аппарировать с вампиром прямо к Министерству.

Он не успел заметить движение – нос взорвался болью, столкнувшись со лбом Мэдривера, руку резко дернули, вырывая чужую палочку, - и «ступефай», который Гарри прохрипел разбитыми губами, ушел в пустоту.

Зик Мэдривер аппарировал из переулка. Гарри упустил из виду, что нечеловеческие формы жизни не лишаются под подвластным проклятием свободы перемещений – если только иное не оговорено предусмотрительным магом. Корчась, Гарри остановил кровотечение: времени залечивать нос и губы не было.

Он до сих пор чувствовал вампира – он мог его чувствовать на расстоянии прыжка аппарации. А прыжок для такого сильного мага, как Поттер, покрывал всю территорию острова целиком.

Гарри аппарировал на площадку дома (маггловский 17-этажный кондоминиум), где жил Мэдривер, и вскрыл дверь алохоморой.

Зик стоял посреди гостиной; его тело охватывало тройное кольцо.

Желтый призрачный огонь переливался вокруг талии, красный – вокруг груди, голубой обхватывал бедра. Зик держал в руке обруч, создавший этот непробиваемый щит.

Гарри знал, что будет, если он попытается сейчас кинуть в Зика заклинанием.

Вокруг вампира вспыхнет радужный кокон, замерцает переливами – красивое зрелище, как в фантастических боевиках. А потом…

- Ты знаешь, что это, - сказал Зик напряженно. – И не советую проверять, будет ли работать на мне проклятие подвластья. Кольцо может счесть это магией. Хочешь, чтобы полдома взлетело на воздух?!

Гарри покачал головой. Он видел на симуляторах, как работает Кольцо Климента. Его часто использовали парламентеры и иногда - редкие среди магов смертники. Любое направленное против владельца заклинание выпускало разрушительную энергию Кольца наружу. Правда, сам владелец применять магию изнутри тоже не мог.

Современные террористы такому смерть-поясу позавидовали бы. Хотя… был ли бы им от Кольца прок? Маггловские пули щит преспокойно пропускал.

Гарри тихонько шагнул к столу, высматривая что-нибудь, похожее на оружие.

- Не надо, Гарри… - Зик отступал к окну, крепко держа за древко метлу. – Не стоит. Я не знаю, откуда ты узнал, но ты не так все понял…

- Хочешь сказать, что ты не вампир? – спросил Гарри.

Он соображал, сумеет ли одолеть Мэдривера в рукопашной схватке. Зик явно вознамерился сбежать… Ему достаточно покинуть Англию, и Гарри не сможет определить его местонахождение. Достаточно выйти за пределы видимости – и Гарри не сможет ему приказывать.

Впрочем, он и так не может.

Чертова нелюдь.

- Вампир, - Зик переложил обруч в руку с метлой, нащупал за своей спиной задвижку и толкнул створку, не отрывая взгляда от Гарри. – Но я никого – слышишь? – никого не убивал!

- Тогда почему ты бежишь? – мирно спросил аврор. – Останься – и мы разберемся во всем. Честно и справедливо.

Он все-таки кинулся бы на Зика, если б не боялся, что тот со страху применит заклинание. И активирует Кольцо.

… Дом, полный мирных людей…

Команде стирателей памяти придется хорошо поработать: сейчас в темное небо из окна шестнадцатого этажа вывалится вампир на метле и помчится, рассекая воздух. К морю, а затем на континент, где он имеет все шансы затеряться. Гарри не будет прочесывать весь мир, чтобы найти бывшего друга.

- Ха! Честно и справедливо! Поттер, кому ты это рассказываешь? А в р о р у?

Зик вскарабкался на подоконник, развернул метлу хвостом в комнату.

- Видел я нашу справедливость в гробу! В белых тапочках!!!

- Что ж, тогда лети, - сказал Гарри.

Вампир повернулся к аврору спиной и взлетел.

- Акцио метла! – крикнул Гарри, подскакивая к подоконнику.

Заклинание было направлено не против Мэдривера. Живое, как известно, «акцио» призвать невозможно.

Но метла – метла подчинилась Гарри. Кольца мелькнули, расчертив тьму падающим метеоритом. Хорошо, что вышло именно так, потому что Гарри знал – вцепись Мэдривер в метлу посильнее, вернись он вместе с ней, Гарри столкнул бы его вниз своими руками, пока тот был в растерянности.

Так что да - хорошо.

Гарри услышал внизу крики людей; повернулся и пошел прочь из квартиры – к лифту. Спешить было незачем. Он и так знал, что увидит на асфальте.

Падение с шестнадцатого этажа не способен выдержать ни один маг.

Огонек вспыхнул на кончике сигареты трепещущим лепестком и увял через мгновение.

Трепещущим лепестком…

Гарри втянул в себя дым и покачал головой.

Трепещущим лепестком. Сильно.

Значит, на сегодня ему хватит. Он знал свою меру. Пил ровно столько, сколько должен был выпить для легкой, по-идиотски радостной головы.

Пинта – достаточно, чтобы не потерять контроль. После двух он говорил слишком много и говорил лишнее.

Ему хватило одного вечера – тогда, на следующий день после смерти Зика; с лихвой хватило жалеющего взгляда Драко, воспоминаний, как Малфой укладывал его спать, а Гарри то успокаивался, то вырывался из сильных рук, - непонятно, почему Драко не усмирил его заклинанием и не дал маковую настойку?

«Н-нет, что ты п-понимашшь, Малфой… У т-тебя д-друзья ва… бще были к-когда-нибудь?»

Малфой не напоминал об этом наутро. Но Гарри помнил слишком хорошо.

Скинув серый столбик пепла с сигареты, аврор поежился: он вышел на балкон в накинутой поверх домашней одежды куртке и в тапочках. Ноги замерзли, пальцы и вовсе заледенели, ныли, намекая на то, что пора возвращаться в тепло, к заждавшимся друзьям, к столу, жару огня в камине.

Это Малфой настоял на том, чтобы накрыть в гостиной. Но, высидев положенное время, он, напряженно улыбаясь гостям, попрощался и удалился.

Ушел наверх, работать.

У Гарри такой возможности не было. Он должен был отсидеть до конца, должен был вернуться назад, к Гермионе, Рону и торту, громадному, заказанному Драко непонятно зачем. Торт был выполнен в виде крепости: четыре разноцветных яруса, по каждому взад-вперед расхаживают часовые, а на площадке смотровой башни стоят король с королевой и взирают печально на разрушаемые едоками стены.

Когда Гарри вернулся, в нижнем ярусе уже зияла порядочная дыра, флаг крепости был сбит, а охранявший его шоколадный знаменосец съеден.

- Извини, старик; ничего, что без тебя? – спросил Рон.

- Ну так вот, Гарри, - дьявольски упорная Гермиона Уизли не уходила с единожды занятых ею позиций, - ты же не обвиняешь себя в том, что случилось, правда?

- Нет. Конечно же, нет, - Гарри сел и ковырнул оливку из развалившегося по тарелке фаршированного рыбьего тулова.

Одни и те же вопросы. Одни и те же ответы.

Друзья пришли поддержать Гарри. Поработать психоведами.

«Я понимаю, что он был тебе другом…

- Да.

- Но он вампир.

- Да.

- И убийца. Ты не должен винить себя в его смерти.

- Конечно.

- Ты ничего не мог предотвратить. Не вини себя в том, что не сумел его разглядеть.

- Да.

- …

- Да.

- …

- Конечно».

Рон изо всех сил подмигивал Гарри, пытаясь донести до друга, что им надо избавиться от чрезмерно бдительной Гермионы и надраться вместе до зеленых соплохвостов. Гарри послушно кивал, точно так же, как и подруге на ее рассуждения о его предполагаемом душевном кризисе.

Но супруги Уизли досидели до девяти, и когда Гермиона, наконец, поднялась, сказав: «Нам, должно быть, уже пора», Рон сумел только бросить на друга тоскливый взгляд, прежде чем исчезнуть в каминном пламени.

Гарри захватил едва початую бутылку белого полусухого и, оставив стол неубранным, поднялся наверх. Дверь кабинета Драко была закрыта: для дипкорпуса настала пора отрабатывать отгулянное, и Гарри, не задерживаясь, прошел к своему кабинету.

У него тоже была работа.

О, у него было море работы.

Плюхнув бутылку на не начатый даже отчет, Гарри порылся в тумбочке и достал грязный стакан.

Вся суета в Министерстве прошла в этот раз мимо него: на ушах стоял Криминальный, высшие министерские чины и репортеры, украшавшие первые полосы газет двухдюймовыми заголовками: «АВРОР ОКАЗАЛСЯ ВАМПИРОМ-УБИЙЦЕЙ! КОМУ МОЖНО ДОВЕРЯТЬ В НАШЕ ВРЕМЯ?», «АВРОР-«ОБОРОТЕНЬ»!, «УБИЙЦА В ЗАКОНЕ».

С Гарри поговорила женщина с добрыми ласковыми глазами – психовед нацбеза, охарактеризованная Гермионой словами: «та еще тварь». Та еще тварь дала положительное заключение, судя по тому, что Гаррино начальство не спешило отправить аврора на отдых к морю или посылать в командировку в графство ***шир с благородной миссией помощи местным аврорам на ближайшие полгода.

Напротив, Милтон Фриз решил, что лучшим способом оправиться от надлома после этой истории станет деятельность, никоим образом с ней не связанная, - и осчастливил Гарри отчетом о маггловском оружии, который нужно сделать до первого марта, и которым легко можно было угробить человека – если свалить кипу форм ему на голову.

Форм было ровно сто пятьдесят. Милтон Фриз хотел знать о маггловском оружии ВСЕ.

Гарри пока даже не проглядел их толком. Он сидел в отделе с Роутером, усердно копавшемся в деле Мэдривера, и смотрел в окно. Там, снаружи, была грязная улица, редкие прохожие, бредущие под лениво моросящим дождем, и подмерзшая слякоть, заставляющая благодарить небо за существование Каминной сети.

Гарри досиживал здесь последние дни.

Кабинет для Департамента связей с немагическим обществом, наконец, отремонтировали, в пятницу в окне уже установили пейзаж, и визионер Бен Пратт, только что выполнивший несложную работу (холм, деревья, кусочек реки), неловко улыбался своему заказчику. Хорошо знакомому заказчику, надо заметить. Гарри тихо взял его за локоть и сказал:

- А теперь Секретный отдел, мистер Пратт. Пейзаж «горы и лесная поляна».

- Д-двойной? – заикнулся визионер. – С горами?

- Двойной, - кивнул Гарри. – С горами. Начинайте сегодня.

Стук в дверь заставил его вздрогнуть. Поспешно схватив бутылку и запихав ее в тумбочку, Гарри крикнул:

- Да!

Вошедший Драко оглядел стол со стоящим на нем темным монитором, окинул Гарри быстрым испытующим взглядом.

- Как друзья? – спросил он, усаживаясь в кресло.

Гарри неопределенно пожал плечами. Друзья – это друзья, всегда рядом, когда считают, что они тебе нужны.

- Они хоть что-нибудь полезное тебе посоветовали? Засунуть подальше свою депрессию и перестать пить, например? – голос Драко был тихим, но насыщенным чувством до предела.

И чувство это было отнюдь не добротой.

- Они посоветовали сходить к Ремусу, - Гарри зашуршал пергаментными листами незаполненного отчета, демонстрируя свою занятость.

- Посоветовал бы я тебе кое-куда пойти… - Драко встал и резко подошел к окну, отчетливо выделяясь на фоне квадратного кусочка уличной темноты, - да не могу: ты мне нужен. Дементор знает, на хрена.

Гарри знал, что сейчас Драко пытается сделать. Психологию в аврорате тоже проходили…

Интересно, что бы сказал Драко, если бы узнал, что колдография с семьей Зика, висевшая на стене, лежит теперь в столе Поттера - вместо ячейки в хранилище для вещдоков?

Три человека.

Три разных лица.

Суровый мужчина, худощавая женщина и белоголовый ребенок – обыкновенный сорванец с исцарапанными коленками.

«dues conservat omnia» - почерком Бенджамина Мэдривера.

Бог не сохранил вас, да?

- Друга трудно изжить сразу. Это происходит постепенно. Я убиваю его во второй раз, - сказал Гарри и потянулся за бутылкой «Аква Минерале».

Вот бутылка, принадлежавшая Зику, лежала в хранилище для вещдоков, и на кровь в ней наложили консервирующие чары. Никто ни разу не попросил глотнуть «витаминизированный сок» – все помнили вкус домашних напитков Мэдриверов.

Зимой Зик пил «сок» чаще, чем летом. Реакция вампира на холода…

- Ваш Джобс сам уходит? Или его вежливо попросили? – спросил отрывисто Драко.

- Джобс? – Гарри опустил руку с бутылкой. – Уходит? Когда?!

- Ясно, - прокомментировал Малфой. – Я о ваших делах знаю больше, чем ты. Заявление лежит у Фриза с четверга. И, сдается мне, написано оно отнюдь не по «собственному». Акцио бутылка!

Гарри не успел сжать пальцы, и Малфой теперь держал трофей - теплую минералку.

- Думаешь, никто не знает, что тут у тебя? Да полминистерства уже в курсе… Давай, продолжай пить огневиски. Сначала полетишь с начальников, а потом и вовсе уволят. Плагиат карается законом, осел!

- Сделай вид, что ты и дальше не знаешь, - сказал Гарри, никак не отреагировав на остальную часть речи.

Малфой сжал на миг губы, ожег аврора злым взглядом.

- Не собираюсь. Хватит, Поттер; погоревал. У тебя есть еще завтрашний день, поразмазывать сопли вдосталь, но послезавтра ты становишься прежним Гарри Поттером. Ясно?

И Малфой стремительно вышел из кабинета, унося с собой гаррино высокоградусное утешение в бутылке с невинной голубой наклейкой «Минеральная вода».

Гарри хмыкнул, посидел, не двигаясь, минут пять. Затем достал из тумбочки спрятанную бутылку и налил в стакан вина. Сделав глоток, он открыл отчет, по диагонали просматривая таблицы.

Таблицы требовали технические характеристики и статистические данные по всем видам оружия в мире, начиная с 1950 года выпуска. Кроме того, надо было сделать прогноз до 2010 года, основываясь на методах математического моделирования (это что вообще? В Хогвартсе нумерология у аврора шла со скрипом).

Гарри застонал, опуская голову на руки.

Всех заботило душевное здоровье Гарри Поттера. Все желали ему только добра.

* * *

Маленький домик (это было проклятие в судьбе Гарри Поттера: его «контингент» проживал или в маленьких домишках, или в гигантских кондоминиумах. Словно куда-то подевались традиционные для Англии двухэтажные коттеджи) нуждался в косметическом ремонте. Покрасить, покрыть новой черепицей, подправить покосившийся заборчик.

Но Аврора Твигс была и этому рада. Лондон был самым дорогим городом мира по стоимости жилья, Аврора знала это из газет и телевизионных передач.

Ей крупно повезло, что молодой парень, аврор, тот самый, оказавшийся затем вампиром-убийцей, нашел ей такое приличное жилье за нормальную плату. Продержаться здесь еще месяц, а там Гавейн проснется, и будет суд, и они вдвоем уедут. Наконец-то уедут в Плимут, где солнце если светит, так светит, а не прячется постоянно, выскользнув из туч на мгновение, где если дождь, так дождь, а не еле моросящая целый день непогодь, где пахнет морем и солью, а не гнилой речной водой и бензином.

Мечты не мешали Авроре сноровисто стучать спицами: домашняя вязка сейчас не слишком ценилась, но чем был хорош Лондон – одевались тут по-всякому. Находились покупатели и на ее товар.

Сначала Аврора вывязывала шапочки с розами, кленовыми листьями и гномиками, сказочными, конечно, не садовыми – в юности, когда жила еще с родителями, навидалась таких, постоянно корни деревьев в саду подрывали, мелкие вредители; а потом изучила «конъюнктуру рынка» (как выражалась молодая розовощекая студентка-экономистка, подрабатывающая в «Бритиш Коннекшн» и изредка обедающая со старой ведьмой в ближайшей забегаловке): оказалось, что рынок с б О льшей охотой берет скелетики, драконов, ящериц, змей, пауков…

Так на шапках и шарфах появились изображения Гавейна; Аврора вязала их неустанно, легко и с радостью. Делать это нужно было тремя нитками – но разве ж это работа… Портрет своего сына Аврора могла вывязать и тысячью ниток.

Увлеченная вязаньем, она не услышала шум подъезжающей машины; очнулась только от звонка. Посидела, надеясь, что приблудный коммивояжер позвонит-позвонит и уйдет, со вздохом оставила спицы и пошла открывать.

Черноволосый аврор на пороге заставил ее инстинктивно отшатнуться. Как будто время вернулось вспять, как будто аврор нес ей новые неприятности.

- Доброго вечера, миссис Твигс, - заговорил Гарри. – Я зашел узнать – как вы тут?

Это было 3 февраля, авроры в этот день получили зарплату, а Гарри вдобавок еще и премиальные. 500 галлеонов, солидная прибавка даже к окладу Министра. Министерство высоко ценило выявление преступников в своих рядах.

- Ничего, - старушка смотрела не в глаза Гарри, а куда-то ниже его подбородка. – Спасибо, мистер Поттер. Да вы проходите, я вам чаю налью…

Они прошли в маленькую, но светлую кухоньку; Аврора Твигс захлопотала над чайником, быстро нарезала хлеб и сыр, поставила вазочку с булочками.

- Как ваш сын? – спросил Гарри, беря чашку и кусок лежащего на блюдце колотого сахара.

Аврора не признавала никакого рафинада, делала все по старинке, сама. Еще чего: сначала рафинад, затем сахар-песок, а после что? пудра? Люди совсем обеззубеют, вместо хлеба и мяса будут пасту из шланга глотать.

- Ничего, спасибо… Пока спит, - сказала она. И, помолчав, добавила: - Жалко вашего друга… Зика. И не скажешь ведь, что вампир…

- Не скажешь, - эхом откликнулся Гарри.

Он посидел еще со старой ведьмой, выпил три чашки чаю, съел шесть кусков сахара, а напоследок взял врученный ему кулечек с двумя пирожными-орешками и ушел.

Закрыв за ним дверь и вернувшись на кухню, Аврора обнаружила под блюдцем конверт, большой, белый, из плотной бумаги. Пришлось бежать, догонять аврора, кричать во весь голос, чтобы не уезжал.

- Вот, - сказала запыхавшаяся Аврора, протягивая конверт в окно машины. – Вы оставили.

На этой серебристой машине Аврора с сыном прибыли в Лондон; ох, и чего только она ни передумала, сидя на заднем сиденье. Тогда железяка казалась ей чуть ли не лодкой Харона.

Гарри Поттер покачал головой, конверт не взял:

- Это для вас. Удачи вам… с сыном. Вы мужественная женщина, миссис Твигс. Не держите зла.

Серебристый автомобиль рванул с места, миг – и он скрылся за поворотом, подсветив на секунду сумерки габаритными огнями.

Аврора вздохнула, то ли с облегчением, то ли с грустью. Она не держала зла на аврора. Тому тоже, поди, несладко пришлось. Кто б мог подумать, что Зик Мэдривер – вампир… Такой вежливый, спокойный мальчик.

Жизнь поворачивается порой неожиданным боком.

Аврора открыла конверт. Оттуда с шорохом выпал пергамент, переливающийся набором радужных печатей, – гриннготская доверенность на получение 500 галлеонов.

* * *

Крэйзи Джобс ушел по-человечески. Отработал положенные по закону две недели; его премировали, наградили званием почетного мага на торжественном собрании с полагающимися речами и вручили позолоченного Феникса на серебряной подставке. А затем Даймонд Джобс уложил в коробку личные вещи и покинул свой кабинет навсегда. Напоследок он зашел в Секретный отдел: постоял там, глядя на столы и качая головой.

- Да-а, - сказал он печально. – Вот ведь Зик…

Стол Лукаса уже вынесли, и американец сидел теперь на месте Мэдривера. Стол Гарри пока пустовал; аврору непривычно было видеть ничем не заставленную голую поверхность.

В голосе Джобса не прозвучало злости, хотя уволили старика именно из-за Зика. Официально «по собственному желанию», ну, а как на самом деле было, все Министерство знало.

- Хороший был аврор, - проговорил Крэйзи Джобс, произнося над покойным последнее слово. – Как нас всех обманул… Подвел… виртуоз. Ну… работайте хорошо. А лучше, чтоб работы у вас не было вовсе. Мистер Лукас… Гарри…

Он кивнул Роутеру и обнял Гарри; глаза старика увлажнились. Вытащив носовой платок, он вытер лицо.

Гарри дошел вместе с Джобсом до охранного пункта. Поднимаясь назад в лифте, он упорно смотрел в пол, стараясь не встречаться с министерцами взглядом. Он хотел попрощаться с кусочком своего прошлого спокойно, в полном одиночестве; в конце концов, прошлое этого заслуживало.

По своему этажу он пошел быстрым шагом, сделав озабоченное лицо: ему не хотелось, чтобы кто-то с ним заговаривал.

Но навстречу шла Мэдисон. Профорг, как всегда, превосходно выглядела и излучала жизнерадостность и оптимизм в убойных дозах.

- Гарри! – окликнула она.

- Привет! – Гарри заставил себя улыбнуться.

Ему самому улыбка казалась резиновой, но окружающие, видимо, ничего не замечали. Слава небу.

- Как дела, герой? – а вот Мэдисон улыбалась ослепительно и совершенно искренне.

- Отлично. Как у тебя, красавица?

- Великолепно! Я выхожу замуж.

Гаррины глаза невольно округлились.

- За Лукаса, - ответила Мэдисон на незаданный вопрос.

- Поздравляю, - это прозвучало почти искренне. – Уедешь в Штаты? Каких людей теряем…

- Приобретаем, - первая невеста Министерства наморщила нос. – Лукаса сделают начальником Секретного. Мы остаемся здесь…

- Здорово. Поздравляю, - сказал Гарри.

На этот раз без всякого энтузиазма.

В этот же день он получил от Рона сову. После 29 друзья ни разу не виделись, у обоих было много работы.

«Я хотел тебе тогда сказать, - писал друг, - да Гермиона была против. Вроде, это не наше дело. Ну, не знаю: Джинни мне все-таки сестра. Она в Египте нашла себе какого-то араба, и тот приезжает к нам на 14, знакомиться. Не то чтобы я имею что-то против мусульман, но ты-то точно лучше. Хотел предупредить, чтоб ты знал.

На всякий случай.

Р.У.

P.S. Помни, я за тебя всегда горой».

- М-да, - промычал Гарри, сдавливая пальцами свернувшийся червяк пергаментной трубки.

Араб, появившийся у бывшей супруги, его почему-то странно оскорбил. Он привык ощущать за собой надежный тыл, куда всегда можно вернуться, и его примут и возьмут назад, а сейчас этот тыл вдруг взял и исчез.

Джинни собиралась заводить новую семью.

Ремус и Тонкс собирались заводить детей – Гарри был на Гриммаулд Плейс на прошлой неделе, и с ним поделились радостной вестью. Ожидалась двойня, и в счастливых хлопотах, связанных с грядущим прибавлением в семействе, «племянник» для Люпинов отошел на задний план.

- Семейные радости, - сказал себе Гарри. – Вот черт.

* * *

Постучавшись в кабинет и услышав: «Да, Гарри», - он толкнул дверь, заглянул и спросил:

- Ты сильно занят? Я посижу…

Драко корпел над пергаментами, готовя срочные бумаги. Завтра был последний день визита польской делегации, нужно было успеть подписать договор у Министра, Старшего консула, Главы финансового комитета и еще десятка начальников рангом пониже.

Поттер уселся на софу, перевезенную Драко из Малфой Мэнора, - слава бороде Мерлина, родители в январе слегка успокоились, не смирились, но хотя бы перестали переубеждать и уговаривать, - сидел там и молчал.

Вид у него был нехороший. Потухшие глаза, землистое, усталое лицо.

- Все хорошо? – спросил Драко.

- А? – встрепенулся аврор. – Да, да… Все в порядке.

Драко вздохнул, посчитал предпоследнюю цифру в таблице, положил перо и решительно сказал:

- Пойдем. Пошли, ляжем.

В постели объятия казались естественными, она, постель, словно рушила дневные барьеры, раскрывая уязвимую, точно брюшко бабочки, внутреннюю суть. Поттер прижался к Драко, обхватил его руками, уткнулся в шею.

- У меня никого теперь нет, - прошептал он. – Не бросай меня, а?

Драко высвободил зажатую руку, положив ее Гарри между лопаток, откинул голову, рассмеялся хрипло:

- Ох, если б я мог…

В смехе его звучали бессилие и покорность судьбе.

Когда Гарри, наконец, уснул, Драко встал, стараясь не разбудить спящего, и пошел назад в кабинет.

Ему нужно было подготовить документы к утру. Но он еще долго сидел просто так, глядя на бумаги невидящим взглядом.

В мае у него будет Италия. Поттер об этом пока не знает.

Да он и не поедет туда; британец до мозга костей, Поттер родился и умрет в Британии. Здесь у него друзья и здесь его работа.

Драко отказаться от стажировки не может… Профессиональная несовместимость – она похуже сексуальной...

С сексуальной у них как раз все в порядке, - тут Драко хмыкнул.

Малфой закрыл глаза и взмолился, вкладывая в обращение всю душу: пусть это разрешится! Пусть разрешится хоть как-нибудь: так, как судила им судьба.

Он не хотел, чтобы их отношения превратились в мимолетную интрижку – а ведь так оно и выйдет, если он уедет. Будучи реалистом, он не верил, что они с Гарри будут ждать друг друга весь год.

И в то же время он не мог не уехать.

Ему не был по душе ни первый путь, ни второй, но о третьей дороге этой ночью, плавно переходящей в рассвет 12 февраля 2003 года, он не знал.

* * *

14 февраля все увеселительные заведения Лондона были забиты под завязку. Осложнялась ситуация еще и тем, что день Святого Валентина выпал на уик-энд: сунувшись наудачу в пару баров и ресторанов, молодые люди быстро это осознали.

Малфой впал в мрачное молчание, Гарри – в повышенную раздражительность.

Назревал серьезный скандал… Точнее, наступала пора выяснения, кто виноват в том, что не позаботился заранее заказать столик и составить культурную программу. У Гарри возникло нехорошее предчувствие, что виноватым окажется он. Малфой, конечно, умел уходить от конфликтов, но если уж он в них вступал, то шел до конца, неотвратимо, как настоящий дракон.

Гарри не мог отделаться от подозрения, что в голове у Малфоя существует четкий график, на котором размечена вся их будущая жизнь. Драко, безусловно, следовал каким-то критериям при отборе «пиков», высших точек кипения, когда кривая их волнообразных отношений лизала пеной небеса, но понять принцип отбора Гарри не мог.

Он только научился это чувствовать. Сейчас пик неотвратимо приближался.

И тут Гарри, еле ворочая языком, предложил безнадежно:

- Может, в «Модерн»?

Да, бар ни для одного не был связан из них со счастливыми воспоминаниями. Зато он располагался рядом с Министерством, что давало надежду на наличие в нем свободных мест – и то радость, нет?

Малфой молча пожал плечами.

Но в баре он оттаял: выступала маггловская рок-группа, певшая про любовь, вены, резанные бритвой, и шрамы от падений на асфальт. Драко вслушался в текст, засмеялся:

- Нравятся мне эти магглы. Из всего романтику сделают, даже из черепно-мозговой травмы. Пошли танцевать.

Гарри идея не нравилась, его не вдохновляла оглушительно-истеричная музыка, радужные всполохи от вращающихся ламп, топчущиеся на площадке люди, и вообще, он не любил танцы. Но он покорно позволил себя уволочь, и ничуть не пожалел, когда ощутил бедром реакцию Драко.

Тот прижимался к аврору, бесстыдно толкался в него бедрами, охватывая ладонями гаррины ягодицы. Глаза Драко лихорадочно блестели, он наклонился к Гарри, прошептал на ухо (они пользовались чарами отторжения, позволявшими приглушать посторонние шумы и слышать друг друга):

- Как насчет выйти и перепихнуться по-быстрому? О господи, у меня уже болит… Так хочется тебе засадить… И рассказывать на ухо, как ты трахаешь меня в Малфой Мэноре… На столе, представляешь? И тут входит отец…

- Ооох… - Гарри застонал, откинув голову.

Он терся о Драко, наплевав на то, что окружающие видят это … как он будет потом ходить в этот бар… разве что память стирать. Слишком часто стирали здесь память за последние месяцы.

- … и видит нас… Не верит глазам... А ты не останавливаешься… всаживаешь мне по самые яйца… да-а, - Драко внезапно остановился, не обращая внимания на протестующий стон Гарри, прикусил мочку его уха и прошептал:

- Пошли.

Туман на улице чуть-чуть привел Гарри в чувство. «Ягуар» стоял возле самого бара, темнея в густом молочном сумраке приземистым инопланетным кораблем.

«Туда, внутрь – и разложить передние сиденья», - подумал Гарри; на припаркованную в неположенном месте машину был наложен «мизерус», и внимания на нее никто не обращал.

Но Драко повторил:

- Пошли, - уводя Гарри прочь от машины.

Остановившись за углом соседнего с баром дома, он улыбнулся, повернулся к аврору, положил руки ему на плечи, потянулся…

«Петрификус Тоталус», - произнес про себя Гарри, чувствуя горечь во рту.

Он отступил, опуская палочку, глядя на застывшего Драко, обнимающего воздух. Разжал его пальцы: из рукава выскользнул гибкий металлический прут. Серебристая струна.

- Ты опоздал, - сказал Гарри, по-прежнему чувствуя горечь. – Тебе надо было сделать это еще в первый вечер.

* * *

Гарри не нужно было видеть свет в гостиной, окна которой, вообще-то, выходили на другую сторону, чтобы узнать – в доме кто-то есть. Охранные чары предупредили его еще за милю от дома.

В кресле гостиной сидел Люциус Малфой.

- Акцио палочка. Субстрингус, - Гарри сказал это совершенно будничным тоном, будто бы поздоровался. – Здравствуйте, мистер Малфой.

Люциус Малфой посмотрел на свою палочку в руках у аврора, пошевелился, словно хотел испытать на прочность опутавшие его руки и ноги веревки, удержал себя от вопроса: «Что это значит?»

Поттер достаточно ясно все обозначил, проговорив заклинания вслух.

Вместо этого Люциус спросил:

- Где Драко?

- Драко? – аврор усмехнулся, криво и зло. – В данный момент на заднем сиденье машины. А позже, я думаю, будет в Азкабане.

Ну, вот и случилось то, чего Люциус так долго ждал и боялся. Не помогли старые связи, не спасла выбитая, вымоленная, купленная в Министерстве стажировка в Италию.

Он оказался плохим отцом… не смог даже спасти единственного сына. Но он должен был бороться до конца.

И Люциус выпрямился в веревках, взглянув на аврора Поттера:

- Подождите. Выслушайте меня…

- Как давно вы об этом знали? – перебил тот.

Люциус искал слова, искал в себе энергию и силу, чтобы убедить аврора… Кто-то уверенно и безнадежно шепнул внутри Люциуса: «Он уже убежден. Все напрасно».

- Послушайте… отпустите Драко. Он не виноват. Виноват только я.

Я виноват. И я поплачусь.

Как не хочется в Азкабан… Организм бунтовал, не желая слушать доводы мозга, он не хотел возвращаться в тюрьму, помня ее каждой косточкой, каждой жилкой, каждым нервным узелком, и – вот странности тактильных ощущений – кожа на подушечках пальцев снова стала шероховатой, будто ее вымыли тюремным мылом и морской водой.

- Я нахожусь в твердой памяти и здравом рассудке. Драко… Драко болен.

Поиск по сайту: