Глава 4. — И что? Ты узнала, кто меня заказал?

— И что? Ты узнала, кто меня заказал? — Спросил Андрей, когда вся его кавалькада двинулась с места.

Он сам сел за руль внедорожника, так что в машине они с Надеждой оказались вдвоем. Правда, машина охраны висели у них на хвосте, а одна шла впереди, причем автомобили все время менялись местами. Подобные маневры навели Надежду на мысль, что ее крестник серьезно озабочен проблемами собственной безопасности. И еще до того, как он задал этот вопрос, Надежда поняла, что приглашение проехаться в машине на пару с ним, без свидетелей, один на один вызвано единственно страстным желанием выведать, что она успела узнать у несостоявшегося киллера.

Впрочем, напрасно он суетился. Ее желания в этом плане не совпадали с его жаждой познания. Она не слишком переживала, что всю дорогу ей будут докучать вопросами, возможно, угрожать, Надежда знала, как противостоять соблазнам, даже если они явятся в образе толстой пачки купюр с вечно зеленым Линкольном. И жалела не о том, что согласилась на предложение Андрея, доставить ее без проблем в Белогорск. Ее почему‑то беспокоило, что она не сумела допросить второго соискателя на «сто пятую», статью Уголовного Кодекса с весьма неприятными пунктами «ж» и «з» (сноска: ст. 105 Уголовного кодекса РФ «Убийство», часть 2, пункт ж) совершенное группой лиц по предварительному сговору; з) из корыстных побуждений или по найму).

Подоспела милиция, и хотя она успела поговорить со следователем прокуратуры и доложить кое‑какие свои соображения, но делиться этими мыслями и подозрениями с Андреем не собиралась. Равно, как не открыла глаза приехавшим стражам порядка на некоторые обстоятельства. Она пока не знала, зачем они ей понадобятся, но на всякий случай решила приберечь их на будущее.

Возможно, Надежда схитрила по той причине, что не до конца еще уяснила, правильно ли она поступила, ввязавшись в местные разборки. Для нее не имело значения, бахвалится ли Андрей или действительно имеет какой‑то вес в регионе. Его доходы тоже интересовали Надежду мало, точно так же, как род его занятий, и личные проблемы. Но что‑то ей подсказывало, что в недалеком будущем, если уже не в настоящем, проблем у него появится выше крыши.

Авария на переезде… Надежда почти не сомневалась, что она была подстроена. В нужном месте, в нужный час… Два киллера с автоматами на мощных скоростных мотоциклах. Кто‑то изрядно раскошелился, чтобы расправиться с милым мальчиком Андрюшей. Слишком много потратил и очень сильно рисковал, чтобы убрать обычного предпринимателя.

Конечно, многое объяснялось, если он не простой предприниматель, а местный криминальный лидер, который перешел дорогу своему конкуренту в каком‑либо нелегальном промысле. Хотя незаконным бизнесом занимаются не только криминальные лидеры, а зачастую, на первый взгляд, очень даже законопослушные граждане. Об этом Надежда тоже знала не понаслышке. Но Андрей внешне не смахивал ни на того, ни на другого. Она не могла ошибиться. Глаза у него были по‑детски чистыми и ясными, это невозможно изобразить и отработать даже годами тренировок! А еще улыбка! Открытая, на все тридцать два зуба! Так люди с нечистой совестью не улыбаются…

И все‑таки его заказали… Надежда знала это абсолютно точно! Одного только понять не могла, зачем ей понадобилось добывать и ломать голову над подобный, абсолютно ненужной ей информацией. Что ей с того, есть ли проблемы у этого парня, нет ли? А может, ее просто повело не в ту сторону по одной простой причине, что он изрядно смахивает на Меньшикова. Хотя, как сказать! Вот, если бы сравнить по фотографии. Она машинально потянулась за сумочкой, и чертыхнулась про себя… Опять забыла, что сумка осталась в поезде…

Она бросила быстрый взгляд на Андрея. И все же, кто он на самом деле? Для олигарха мелковат, вроде? Впрочем, кто их знает этих олигархов? Посмотришь на фотографию, юнец юнцом, а уже миллиардами ворочает, миллионные сделки прокручивает… Надежда успела отметить для себя кое‑какие детали: милиционеры, и представитель прокуратуры разговаривали с Андреем без подобострастия, но с должным почтением. Значит, не столь велика фигура, как он сам об этом заявляет. Возможно, не приобрел еще должного влияния, возможно из тех мотыльков, что очень быстро сколачивают приличное состояние, и столь же быстро сгорают.

Андрей заметил ее взгляд и повысил голос.

— Ты что не слышишь? Чего задумалась? Или спишь? А то смотри, высажу по дороге! Как добираться до Белогорска будешь!

— Будете! — Надежда отвернулась и принялась смотреть в боковое окно. — А еще: «задумались» и «смотрите»! Надеюсь, я понятно объяснила?

— Не понял? — он с подозрением уставился на Надежду. — Что я такого сказал? У меня мужики от радости задыхаются, когда я им «ты» говорю?

— Я не задыхаюсь, — ответила Надежда. — У меня свои принципы. И я не люблю, когда незнакомые люди сходу обращаются ко мне на «ты».

— Что ж ты сама тогда «тыкаешь»? — справился Андрей. — Вон губернатор и то на «вы» меня величает. — И вдруг как‑то по‑ребячьи виновато улыбнувшись, почти умоляющее попросил: — Да чего там, прости, если обидел. Но ты тетка… — и, заметив ее угрожающий взгляд, быстро поправился, — женщина, то есть, молодая, красивая… Тебя приодеть, так за первый сорт сойдешь…

— Спасибо, за молодую и красивую, — насмешливо посмотрела на него Надежда, — а за первый сорт и вовсе поклон до земли. Но, скажи честно, тебя кто‑нибудь учил деликатности? Говорил, как надо вести себя с женщинами, которые гораздо старше тебя по возрасту?

— Знаешь, — Андрей весело подмигнул ей, — я как‑то с теми, что помладше больше общаюсь, а в конторе у меня только мужики. Бабам по своим делам я не доверяю. С ними в сауне классно перепихнуться, в кабаке посидеть, ну и под одеялом, конечно, покувыркаться. А лучше вовсе без одеяла… — Он расхохотался и снова подмигнул ей. — Они любят, когда их не деликатно так, не тактично…

— Дурак ты, — Надежда поморщилась, — и язык у тебя без костей. Смутить меня хочешь? Так я, милый мой, столько грязи на своем веку навидалась, десяти экскаваторов не хватит, чтобы вычерпать. А ты еще на свете не жил, ни черта не видел, а мелешь, Бог знает что, и рад до безумия. На твоем месте я бы помолчала, и поразмышляла, почему так случилось: грузовик на переезде застрял, и киллеры появились. Причем на мотоциклах…

— Ты полагаешь, переезд заблокировали специально?

Опять «ты»? — подумала Надежда. Похоже, все ее нравоучения пропали даром. К тому же ей расхотелось читать ему нотации. Если человека не воспитали в детстве, вряд ли его теперь исправишь. К тому же, все ей страшно надоело, она устала, и желала одного, скорее доехать до Белогорска. Там будет легче. Она доберется до управления уголовного розыска и найдет, что и как объяснить коллегам. А на помощь этого желторотого нахала она совсем не рассчитывает. Самонадеянный бахвал! Проку от него, как от козла молока!

Надежда не слишком дружелюбно посмотрела на Андрея. Губы его были плотно сжаты, крепкие ладони свободно лежали на рулевом колесе. Он вел машину подчеркнуто небрежно, но взгляды, которые он изредка бросал на свою пассажирку, подтверждали, он очень заинтересован в ее ответе.

Заметив, что Надежда смотрит на него, он подобрался. Теперь улыбка окончательно сошла с его лица, и он требовательно переспросил:

— Специально? Да или нет?

— Я ничего не могу тебе сказать, — нахмурилась Надежда. — Тайны следствия, понимаешь? Одно скажу, все материалы я передала следователю прокуратуры. Однозначно они возбудят уголовное дело. Но не думаю, что они поделятся с тобой информацией. У тебя же на лбу написано, бросишься счеты сводить.

— Я не бандит, — произнес сквозь зубы Андрей. — И не хочешь говорить, не говори! Я и так почти знаю, кто меня заказал. Только доказательства в «воронке» увезли. Но я докопаюсь! — Он стукнул кулаком по рулевому колесу и снова посмотрел на нее. — Пойми, время уходит. Мне нужно, чтобы ты подтвердила. Мои орлы… — Он выругался. — Ладно, это к делу не относится. Но я могу тебе заплатить. Ты таких денег сроду не видала. Сколько хочешь? В долларах, в евро… Пойми, мне во, как надо! — И он провел ребром ладони себя по горлу. — У нас ведь так, кто кого опередит! Или он, или я…

— Чем ты занимаешься? Горючкой или металлом? — спросила Надежда.

— Думаешь, с Ходорковским в одной машине едешь? Или с Абрамовичем? Похож, что ли? Анфасом или профилем?

— Я — серьезно!

— И я серьезно! Лесом я занимаюсь. Лесозаготовки, обработка древесины, целлюлоза, гофротара… Сайбириан Палп Энтерпрайзез … Слышала небось?

— Знаешь, нет! — пожала плечами Надежда. — Чего‑чего, но от леса мои интересы были далеки. Разве труп какой обнаружат в буераке… А так по грибы недосуг было съездить. Разве на лыжах покататься иногда вырывалась, да вот еще группу «Лесоповал» люблю слушать!

— Да! — Покачал головой и усмехнулся Андрей. — Очень узкий специалист!

— А почему у твоей компании английское название? Выпендреж? — спросила Надежда.

— Нет, поначалу у нас партнерами англичане были и австрияки, но мы их вытеснили, а то они слишком вольно себе повели… Диктовать вздумали…

— Так ты единственный владелец?

— Нет, я председатель совета директоров, нашей компании принадлежит контрольный пакет акций, а остальные — так… Блошки… Но скажу тебе, очень кусливые блошки… — Он вздохнул. — Тебе не понять. В лесной промышленности долгое время было спокойно, никаких громких разборок, дикой конкуренции, мы умели договариваться полюбовно и с акционерами, и с конкурентами, и с западными инвесторами.

— А сейчас что изменилось?

— Многое! — ответил Андрей односложно. И с нетерпением в голосе переспросил: — Так как же? Скажешь или нет?

— Прости, но я не люблю повторяться! — Сказала Надежда сухо. — И не советую предлагать мне деньги. Могу рассердиться!

— Ишь, ты, неподкупная! — скривился Андрей. — Можно подумать, ни разу в жизни денег не брала?

— Как не брала? Брала! У государства. Двадцатого числа каждого месяца. Немного выходило, но зато спала спокойно. — Она усмехнулась. — Тебе это неизвестно?

— Почему же, известно! Я кстати политехникум закончил. Автоматизация и механизация лесоразработок. Технологом в леспромхозе работал. Правда, деньги тогда через пень колоду платили. Раз в полгода, а то и больше. Развалили леспромхозы, растащили…

— А ты их прибрал к рукам?

— Хочешь сказать, что захапал? Н‑е‑ет! У меня все по‑честному. Вовремя скупил акции у работяг. Десяток за бутылку водки шли. Такса такая…

— И это ты называешь «по‑честному»?

— А что? Не я, так другой бы подсуетился. Я хоть за наличку покупал, а кое‑кто и впрямь за бутылку бодяги. И я ведь не перепродавал, как некоторые. Я ведь из дерьма эти лесхозы поднимал. И в грязь, и в снег все лесосеки объезжал, и не в этом «сарае», а на драндулете, что в народе «козлом» прозвали… Смотри, — он оторвал правую руку от руля и протянул ее Надежде, — видишь, мозоли? Сам за бензопилу брался, и сучья рубил, когда работяги в загул уходили… Привыкли они в советские времена, норма, план… А у меня свой план: работаем до тех пор, пока весь лес по договору не отгрузим. Все до последнего сучка в дело шло. С японцами работал, с китайцами. А они ребята ушлые, даже опилки подбирали. А потом подумал, что ж я, совсем сдурел, желтопузым по дешевке лес отдаю, столько на этом теряю. А отходы так и вовсе за бесценок шли. Закупил оборудование, то да се…Теперь у меня все в дело пошло, и навар, естественно, появился…

— Понятно! — протянула Надежда. — Капиталист, выходит?

— И что из того? Я хоть и капиталист, а против народа не иду. У меня работяги зубами и всеми конечностями за место держатся. Деньги я плачу хорошие, но насчет пьянки — ни‑ни!

— И что же? Как я понимаю, у тебя теперь не один леспромхоз?

— Стал бы я сыр‑бор городить из‑за одного! — самодовольно ухмыльнулся Андрей. — Их у меня только по России несколько десятков. Сейчас вот в Казахстан вошли. У них дела хуже, чем у нас были. Сейчас развиваемся помаленьку. Целлюлозой занимаемся, бумагой, картонной упаковкой. Недавно фабрику прикупили по производству гофротары. Два года стояла, у меня заработала.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать девять, — усмехнулся Андрей. — Что маловат для олигарха?

— Не в том дело, — улыбнулась в ответ Надежда. — Само слово не люблю! И к месту, ни к месту, во всех газетах, по телевизору… И в супе, и в каше!

— Что поделаешь, я тоже не люблю, но у нас невозможно дело вести по серьезному, если с властью не будешь трахаться. Известно, или они тебя имеют, или ты их, за приличные бабки, естественно! Из этого дерьма все наши олигархи и произрастают. Или не так говорю? — он посмотрел на Надежду.

— Выбирать надо, или миллионами ворочать и купаться в дерьме, или оставаться нищим, но в белых одеждах. Одно другое исключает.

— Правильно понимаешь ситуацию, — выразительно посмотрел на нее Андрей, — только не знаешь, что я тоже дерьма с детства нахлебался. Мне не привыкать, но ты ведь тоже не в белых одеждах ходила. С чего тогда мораль читаешь?

— Я? Мораль? — удивилась Надежда. — Больно надо! Таких уже моралью не проймешь!

— А чем проймешь? Пулей? — скривился Андрей. — Ты это хотела сказать?

— Отвяжись! — в свою очередь рассердилась Надежда. — И оставь меня в покое! Я ехала отдохнуть, забыть обо всем, а тут ты со своими проблемами. Скажи, мне это надо?

— Надо! — бросил Андрей. — Я тебе работу хочу предложить! При мне! Телохранителем…

— Рехнулся? — уставилась на него Надежда. — Этого мне не хватало! — Она язвительно хмыкнула. — Телохранителем! Какой из меня телохранитель… Тебе, что, своих амбалов не хватает? К тому же, сам сказал, женщинам не доверяешь!

— А ты чего хамишь? Я ведь не каждого приглашаю, — откровенно, почти по‑детски обиделся Андрей и даже покраснел при этом. Видно, привык, что от таких предложений визжат и катаются по траве от восторга.

— С того и хамлю, что ты совсем меня не знаешь! Первой встречной предлагаешь работу. А вдруг я последняя сволочь или подстава?

— Ты меня за кого принимаешь? — покосился на нее Андрей. — Я ведь только с виду ботаник, а так порву любого…

— Ладно, — вздохнула Надежда, — вопрос исчерпан. Работать на тебя я не собираюсь. У меня квартира в Путиловске, дочь через месяц на каникулы приезжает. Побуду здесь пару недель и обратно домой…

— Подумай! До Белогорска еще минут двадцать езды, есть время!

— Все! Подумала! — сказала, как отрезала Надежда. И, выделяя каждое слово, произнесла: — На тебя я работать не буду! Я все сказала! Окончательно! — И не сдержалась, язвительно ухмыльнулась: — Телохранителем? Надо же придумать! Спятил, что ли?

— Да не совсем телохранителем? Понимаешь, мне нужен человек, которому я мог бы доверять, э‑э… как бы тебе сказать…

— Ну, говори! Чего там!

— А чего говорить, если ты отказываешься! — Андрей махнул рукой. — Нет, так нет! Только мне показалось, что тебе можно доверять!

— Первой встречной? Женщине?

— Это я уже слышал…

Некоторое время они ехали молча. С обеих сторон завиднелись дачные домишки, окруженные садами, затем пошли особняки покруче, за ними показались трубы заводов. Начинались пригороды.

Андрей продолжал молчать, и у Надежды появилось время подумать. Конечно, она нисколько не верила в серьезность его намерений. Кроме того, перспектива работать в коммерческих структурах никогда ее не прельщала. И по опыту знала, что успешный бизнес и соблюдение законов на деле не совместимы. Поэтому и не желала встревать в подобные авантюры, считая это не только ниже своего достоинства, но и предательством по отношению к тем принципам, которых придерживалась всю свою жизнь.

Но Андрей расценил ее молчание по‑своему.

— Я хорошо плачу людям, а тебя вовсе не обижу, — сказал он, не сводя взгляда с дороги. — И с жильем проблем не будет. У нас свой городок. На днях два новых коттеджа сдаем. Один тебе выделим. А дочку, если хочешь, на море отправим. У меня свой санаторий в Крыму. Или куда за границу… Кипр, Испания… Куда захочет, туда и поедет.

— Никуда она не захочет. Мы ней полгода не виделись. А на море сами без спонсоров съездим!

— Слушай, почему ты такая упрямая? Я тебе дело предлагаю, а ты артачишься? Цену себе набиваешь?

— Милый мой, — произнесла вкрадчиво Надежда, — ты, верно, не понимаешь, что не все продаются. Даже за бешеные бабки! К тому же, я никогда не работала на хозяина! Никогда не была девочкой на побегушках! Заруби это на носу и отстань, наконец! Я все сказала, и назад свои слова не возьму!

— На хозяина… — протянул с ехидной усмешкой Андрей. — А государство, на которое ты пахала? Разве это не хозяин? Только, в отличие от меня, платило тебе копейки, ты же верой, и правдой, от темна до темна… Смотрю, даже мужика не заимела…

— С чего ты взял? — опешила Надежда. — Есть у меня мужик!

— Да, ладно! — махнул рукой Андрей. — Ври да не завирайся! Был бы, так первым делом про него вспомнила, а то квартира в Путиловске… Дочь на каникулы приезжает…

Он очень похоже передразнил Надежду, и она засмеялась.

— Ну, вот! Оказывается, ты смеяться умеешь, а не только рычать и драться! — Андрей отнял руку от рулевого колеса и накрыл ею Надеждину ладонь. — Ведь угадал, нет у тебя мужика, и не предвидится, а у меня орлы, как на подбор. Глядишь, и жениха присмотришь!

— Видела я твоих орлов, — Надежда перестала смеяться и освободила ладонь. — Хватит меня сватать! Не нуждаюсь! Скажи лучше, зачем я тебе понадобилась?

— Ну, вот другое дело, — Андрей удовлетворенно усмехнулся. — Лед тронулся… Только зачем это, если тебя ничего не интересует? Даже орлы мои для тебя не орлы…

— Из кого ты охрану набирал? Из спортсменов?

— Из них, родимых!

— Значит, кроме бицепсов никакой специальной подготовки?

— Почему же? У них у всех есть лицензии. Обучение проходили в центре подготовки телохранителей «Кентавр». Московский филиал, кстати…

— Видела я эти центры, — вздохнула Надежда. — А филиалы, тем более… Подготовки там минимум, специальной, тем более. И в деле твоих орлов посмотрела… Нет, милый мой, это не орлы! Это шкафы, комоды и прочая мебель… Их учили раздавать зуботычины, выбивать долги, пугать потенциальных воришек… Твои орлы, Андрюша, очень хорошая мишень. Конечно, в случае чего, они прикроют тебя своими телами. Иногда это неплохо… Но что случилось сегодня, никакой критики не выдерживает. Тебя ведь чуть не угрохали…

— Ну да, — хмыкнул Андрей, — и если бы ты вовремя не подсуетилась…

— Твой сарказм великолепен, но только не сейчас! — оборвала его Надежда. — Послушай, что тебе говорят старшие. Твоим парням не хватает ловкости, но более всего мозгов. Я могла бы рассказать, как целая свора подобных громил не смогла защитить одного‑единственного человека, ростом любому из них по колено. Он бы под мышкой у них уместился… Да! — Надежда махнула рукой. — Твои ребята больше смахивают на вышибал из кабака. Могучие плечи, могучая грудь… Им двери подпирать спиной, а не сопровождать своего шефа в поездках.

— Слушай, что ты мне проповедь читаешь? — рассердился Андрей. — Без тебя знаю, что толку нет. Сам убедился! Потому и прошу, и учти, я уже лет пять никого не просил, иди ко мне на службу!

— А откуда ты знаешь, справлюсь я или нет? Таких дубин учить только портить. Учти, у меня нет никакого желания заниматься с ними. К тому же истинный телохранитель никогда не кичится мышцами. Он должен быть незаметен, а не возвышаться над хозяином, как гордый и могучий кипарис.

— Кончай ликбез! — фыркнул Андрей. — Я приглашаю тебя не переучивать мою службу безопасности. Этим займутся другие люди. Ты, если согласишься, будешь работать только со мной. Для всех ты будешь вроде моего референта, и только мы с тобой будем знать, что у тебя несколько другие обязанности.

— Шпионить за персоналом? Защита коммерческих секретов?

— Нет, — поморщился Андрей, — этим есть кому заняться. Я не заставлю тебя шпионить, — хотя, — он пожал плечами, — думаю, у тебя бы получилось… И на дыбе не расколешься!

— Что ты обо мне знаешь? — вспылила Надежда. — Жалкий зазнайка! Ты видишь меня первый раз и лезешь с такими предложениями. Я могу оказаться, кем угодно!

— И это мы слышали… — Андрей покровительственно похлопал ее по колену. — Уймись! Я уже понял, что у тебя за характер! Поэтому ты подходишь мне на все сто! Мне не надо, чтобы мне лизали задницу! Мне надо, чтобы не заглядывали в рот, и не боялись сказать: «Андрюха, сволочь, остановись! Здесь ты совершаешь большую ошибку!». Мне нужен человек, которому я без обиняков могу рассказать, все, что меня волнует. И этот человек должен первым помочь мне выйти из самой гнилой ситуации. Человек, которому я могу доверять, как самому себе!

— Это не ко мне! — Надежда выставила перед собой ладони. — Такой ответственности я на себя не возьму. Ищи дураков в другом месте!

Но Андрей, словно ее не слышал, и продолжал, как ни в чем не бывало:

— Мне нужен человек, которому я могу поручить любое дело, и быть при этом уверенным, что он не сдаст меня, что его не перекупят, не подольют в спиртное какой‑нибудь чертовщины и не подловят на девках. Потому что на мои деньги всегда найдутся еще большие деньги… Одним словом, ты мне подходишь! Вместе с твоим гнусным характером, с твоим умением говорить всякие гадости, с твоим упрямством…

— О, боже! — Надежда воздела руки к небу. — Какие нежности! Не знаю даже плакать или радоваться такой оценке моих способностей!

— Слушай! — опять покосился на нее Андрей, — но ты же в отпуске. Попробуй, может, понравится. Заработаешь прилично, бабок хватит не только на юг, но и на наряды дочке. Хорошенькая она у тебя?

— Хорошенькая, — буркнула Надежда, — но это к делу не относится.

— Студентка?

— Нет! Курсант?

— Курсант? — Андрей повернулся к ней всем корпусом, отчего джип резко вильнул в сторону.

— Смотри на дорогу! — прикрикнула на него Надежда. — И что из того, что курсант? Мать всю жизнь в милиции отрубила, почему бы дочь в милицию не пристроить?

— Ты даешь! — покачал головой Андрей. — Сама жизни не видела, и дочке ту же судьбу приготовила, тем более, хорошенькой…

— А ты о нашей судьбе не беспокойся! Как‑нибудь без тебя разберемся.

— Да, ладно! — Примиряюще сказал Андрей. — Сами так сами, но признайся, деньги ведь тебе нужны? На ментовскую пенсию не проживешь!

— Это точно! — кивнула Надежда. И неожиданно для себя пожаловалась. — Год уже ремонт не могу сделать. Мастера только дорогие материалы используют, да за работу еще берут…

— Ну вот! — обрадовался Андрей. — Поработаешь у меня! Денег скопишь! И дочке квартиру отремонтируешь, и здесь без жилья не останешься.

— Ты, змей искуситель! — Вздохнула Надежда. — Фамилия хотя бы есть у тебя, олигарх?

— А как же! Зарецкие мы! Слыхала?

— Нет, не слыхала, — развела руками Надежда. — Совсем, деревня, однако!

— Ладно, это мы исправим, — Андрей явно обрадовался. — У меня все по‑честному! Я свое слово держу!

Надежда язвительно хмыкнула.

— Не хмыкай! Сказал, будет жилье, значит, будет! И в деньгах не обижу…

— Две недели, — перебила его Надежда, — только две недели… Не знаю, что я смогу сделать за это время, но на большее я не пойду. Если ты принимаешь мои условия, значит, я согласна.

— Ты не женщина, Надежда, — ласково улыбнулся Андрей, — ты — чертова баба! Сам не пойму, почему иду у тебя на поводу?

— Будь я на десять лет моложе, я бы сказала, что ты сходу в меня влюбился, — улыбнулась Надежда. — Но я попробую догадаться, зачем я тебе понадобилась. Скорее всего, тебе нужна нянька, слезы подтирать, утешать, от злых мальчишек защи…

Она осеклась на полуслове… И чуть не въехала лбом в ветровое стекло. Спасли привязные ремни.

— О, черт! — выругался Андрей, включая тормоза. Джип развернуло поперек дороги, и вовремя, потому что он чуть не въехал в черный «Мерседес», который, обойдя по встречной полосе переднюю машину с охраной, выскочил им навстречу.

— Батя! — гневно выкрикнул Андрей и, ничего не объясняя, выпрыгнул из машины.

Надежда пыталась справиться с привязным ремнем, но тщетно, возможно, потому, что не спускала глаз с Андрея. Странно, но охрана оставалась на своих местах. И хотя все машины свернули на обочину, никто из них даже головы не высунул.

Из перегородившего им дорогу «Мерседеса» быстро выбрался высокий крепкий мужчина с короткой стрижкой и тоже в темном костюме. Андрей чуть ли не бегом устремился ему навстречу. Мужчина схватил его за грудки, и несколько раз крепко встряхнул. Оба что‑то яростно кричали.

Андрей пытался оттолкнуть мужчину от себя, но тот, Надежда не поверила своим глазам, вдруг развернулся и отвесил олигарху подзатыльник. Не ударил под вздох, не свалил подножкой, не дал тумака, а закатил затрещину. И, видимо, приличную, потому что Андрей даже присел от неожиданности. И, что еще более удивительно, не дал сдачи.

Просто он тоже стал хватать мужчину за грудки, и теснить его к «Мерседесу».

— Господи! Опять в разборки попала! — вздохнула Надежда и, открыв дверцу, выбралась из машины. — Эй, ребята! В чем дело? — крикнула она, направляясь в их сторону. — Что за шум, а драки нет?

Но мужчины ее не услышали.

— Ты! Щенок! — кричал мужчина в черном костюме: — Почему не предупредил меня? Тебя могли подстрелить! Сколько раз я тебе говорил…

Он пытался освободиться от захвата Андрея, но тот, стиснув его, как любимую девушку, в объятиях, подпихивал к машине и орал при этом не меньше:

— А кто телефон отключил? Кому было сказано, телефон не отключать?

— А тебе приспичило? — огрызался, отдуваясь, мужчина. — Ни свет, ни заря умчался!

Мужчина был явно старше Андрея по возрасту. Надежда видела только его затылок, но по седине в волосах определила, что лет эдак на двадцать с гаком.

— Эй! — опять окликнула их Надежда: — Что за детский крик на лужайке?

— Гляди, — Андрей повернул к ней красное лицо, — с такими кадрами мне приходится работать! Мой начальник службы безопасности…

Мужчина попробовал вырваться, но Андрей не слишком вежливо пихнул его к машине.

— Ишь, спохватился. Я еще разберусь, почему телефон молчал. Небось твоя кошка драная опять отключила? Учти, я ей шею сверну за такие штучки!

— Не смей! — Мужчина все‑таки сумел вывернуться и оттолкнуть от себя Андрея. — Не смей обзывать Татьяну. Она как‑никак тебе ма… — он развернулся всем корпусом, явив столь же красное и потное, как у Андрея лицо. И поправляя съехавший набок галстук, покосился на Надежду. — А это что за явление Христа народу?

Надежда, открыв рот, с ужасом уставилась на него. Этого она никак не ожидала!

— Это мой референт! — сухо сказал Андрей и не менее сухо кивнул на того, чей вид привел Надежду в неподдельное смятение. — Знакомься, мой батя! Легок на помине! Через два часа, — он посмотрел на часы, — нет, через три после того, как его сынка чуть не угрохали. Он, видите ли, отключил телефон, который никогда, слышишь? Никогда не должен отключать!

Андрей сделал новую попытку схватить отца за грудки, но Надежда уже пришла в себя и встала между ними.

— Давай в машину! — приказала она сквозь зубы Андрею. — Что за потеху устроили на забаву охране? Дома разберетесь!

— Почему эта баба тебе приказывает? — выкрикнул из‑за ее спины проштрафившийся папа. — Где ты ее подобрал?

— Не твое дело! — буркнул Андрей. Удивительное дело, но он послушался Надежду и направился к своей машине. Но, оглянувшись, бросил отцу: — Ладно, поезжай! Но, зуб даю, разбор полетов устрою по полной программе! Ты меня уже достал!

Они сели в машину, но Андрей не тронулся с места, пока черный «Мерседес» не занял свое место в кавалькаде. Затем посмотрел на Надежду.

— Ты что побледнела? Испугалась, что бате морду набью? — Он усмехнулся. — Стоило бы, но пока до этого дело не дошло. Батя все‑таки! Мы частенько с ним бодаемся! Чубы трещат, искры снопом летят… — Андрей махнул рукой. — Да ты не бери в голову! Он у меня мировой дядька! Только мачеха из него веревки вьет. — И пожал плечами. — Только какая она мачеха? Сыкуха на три года меня младше!

— Он твой отец? — Надежда, кажется, в первый раз за последние четверть часа перевела дыхание. — Родной?

— Роднее не бывает! — засмеялся Андрей. — А ты сомневаешься, что ли? Так на рожу посмотри? Ведь один в один!

— Это точно! — Согласилась Надежда, но на всякий случай спросила: — Как его зовут?

— Евгений! Евгений Федорович Меньшиков.

— Но ты же Зарецкий? — поразилась Надежда, впервые за многие годы ощущая себя полнейшей дурой.

— Эге! — весело подмигнул ее «крестник». — Мы — Зарецкие, оне — Меньшиковы. Мамка, вишь, меня в девках прижила. Она буфетчицей в военном училище работала, где батя учился. Вот и расстарались. Только батя на ней не женился, у него генеральская дочка была на примете. Словом, рылом не вышла моя маманька.

— Не только твоя маманька рылом не вышла, — вздохнула про себя Надежда, и стала смотреть в окно, за которым во всей своей красе раскинулся огромный сибирский город Белогорск.

Поиск по сайту: