От в л е ч ё н н ы й э л е м е н т ч е л о в е к а

Г л а в а I.

Чтобы иметь возможность жить и проявлять свою деятель- ность на земле, человек необходимо должен иметь материальное тело, состоящее из тех же самых элементов, из которых состоит сама земля, все минералы и все твари, на ней находящиеся.

Появившись на земле без памяти прошлого, мы так привыкаем к своему телу, оно делается такой насущной необходимостью нашего существа, что мы лишаемся возможности представлять себе самого себя без этого тела. С ним непосредственно, совер- шенно машинально, связываем мы всё своё земное существование, все ощущения и все решительно представления о своём «я». Мало того, это тело в наших представлениях о себе становится нами са- мими и нашим настоящим «я». Но, вместе с тем, всякий из нас очень хорошо знает, что это тело, когда наше «я» его оставит при смерти, превращается не более как в труп, т.е. в кусок обыкновен- ной, бездушной, органической материи, который, подчиняясь об- щим физическим законам, как всякое органическое вещество, раз- лагаясь на составные части, превращается в землю, тогда как наше

«я» после смерти тела остаётся неприкосновенным, неразруши- мым и свободным.

Есть люди, утверждающие, что не признают своё небытие за гробом. Они полагают, что будто бы наше «я» уничтожается с раз- рушением тела, и всё, что в нас чувствовало, сознавало и мыслило, уничтожается бесследно. Они говорят, что им легче представить себя уничтоженным за гробом, чем представить свою личность и своё «я» продолжающим дальнейшее своё существование до бес- конечности; – но не заблуждение ли это?

4

По крайней мере, все философы, которые самым тщательным образом анализировали и изучали человеческое представление идеи о небытии за гробом, приходили к убеждению, что подобное представление совершенно немыслимо и что в самом корне его кроется великая нелогичность и полнейшее непонимание идеи о самом себе. И в самом деле, как может человек представить себе небытие своего «я», т.е. своего личного понимания и ощущения себя самого? Ибо, когда он думает, что представляет себя несуще- ствующим, то что же в сущности он себе представляет, как не са- мого себя? И представляет он себя, конечно, таким точно, каким он в действительности есть, и иначе он себе «себя самого» пред- ставить не может, т.е. он непременно должен «себя» представить существующим и ни в каком случае не может себе представить

«себя» несуществующим – ибо в таком случае ему пришлось бы представить что-нибудь другое, но никак не «себя» и не своё су- ществующее «я». Что же именно другое должен он себе предста- вить? Он и сам этого не знает. Это вопрос не разрешим ни умом, ни чувствами; сама природа наша противится такому представле- нию; разум восстаёт и опрокидывает всю мнимую идею небытия, делая весь дальнейший ход логического мышления в этом направ- лении невозможным.

Не гораздо ли проще не извращать естественного хода мыш- ления и не представлять себе того, что логически нельзя допустить и через это не насиловать своего воображения вопреки здравому смыслу? Если человек не в состоянии ни через посредство своих чувств, ни через свой разум и логику допустить своё небытие за гробом, то, ясно, он волей и неволей принуждён себе представить

«себя» существующим. Другого логического исхода нет. Что мо- жет быть естественнее и логичнее умозаключить, что если мы чему-нибудь не можем допустить конца, то должны признать это

«нечто» бесконечно существующим?

Надо удивляться, но факты на лицо, что этот строгий и непо- грешимый вывод здравого разума находит всегда себе подтвер- ждение в нашем сознании лишь отчасти; у кого больше, у кого меньше, но у всех смутно и неопределённо.

Нельзя не заметить этой весьма типичной черты из жизни че-

5

ловека на земле, которая проявляется, за весьма редкими исключе- ниями, почти у всех людей. Они никогда не дают себе правильного отчёта в ощущаемых и сознаваемых ими впечатлениях и положи- тельно люди не в состоянии анализировать себя беспристрастно.

Это непонимание себя замечается не в одном вопросе о бытии или небытии за гробом, но и во всех вопросах, в которых сталки- вается отвлечённый элемент человека с материальным.

Заметьте, например, что в большинстве случаев все люди, как те, которые веруют в загробное существование и бессмертие души, так и признающие небытие за гробом – всегда весьма смутно выясняют себе вопрос о том, к чему должны они относить сознание своего «я» – к душе или к телу?

Люди, признающие небытие, не допускающие никакого от- влечённого элемента ни в мире, ни в строении человеческого су- щества, следуя логическим путём мышления от неверно принятых ими исходных точек, должны неминуемо относить сознание сво- его «я» всецело к своему телу; но у них остаётся невыясненным: откуда берётся само сознание? Они считают, что чувства переда- ются нервами, – разум, и мысль есть отправление мозга, одним словом – всякое проявление человеческих способностей имеет в теле человека свой специальный орган, но сознание – имеет ли оно свой специальный орган в человеческом организме, через который оно могло бы свободно проявляться? При полном желании мате- риалистов отыскать такой орган в теле человека, это им никогда не удавалось, а потому у них вопрос о том, что такое сознание, где его резиденция, как проявляется оно, остаётся постоянно откры- тым.

Люди, признающие в себе душу, должны бы были относить всецело к ней всё сознание своего «я». Они признают, что когда их

«я» покинет тело, то тело превращается в труп, а их «я», не изме- нённое этой метаморфозой, в полном своём составе делается сво- бодным. Анализируя это своё допущение, они должны бесспорно признать всё независимое положение жизни души от жизни тела и, наоборот, жизни тела от жизни души, ибо оба эти элемента имеют совершенно разную природу: душа есть отвлечённость, это дух, не имеющий ничего материального; тело же наше есть веще-

6

ство, не имеющее ничего духовного, и потому и отправление од- ного из этих элементов не может ни в каком случае быть смеши- ваемо с отправлениями другого. Материя может производить только материю, но ничего духовного; сознание же нашего «я» не имеет ничего материального, а потому оно не может быть жизнен- ным продуктом вещества и, ясно, должно быть сопричислено к от- правлениям нашей души. На этом логическом и верном выводе следовало бы остановиться и принять его за безошибочный исход- ный пункт логического мышления. Но слишком определённое ощущение тела во всех проявлениях нашей органической жизни и та первенствующая роль, которая выпадает на его долю во всех наших ощущениях, как бы протестуют против выводов разума и заставляют нас совершенно непроизвольно полагать, что отчасти, или по крайней мере в известных случаях, не может наше «я» не относиться к нашему телу.

Для людей же, которые предполагают, что их «я» иногда от- носится к душе, а иногда к телу, вопрос об отношениях тела к душе и о распределениях жизненных функций между ними чрезвычайно усложнён, и это обстоятельство не может не породить множества неясностей в представлениях их собственного внутреннего мира. Они невольно спрашивают себя: какие ощущения и жизненные проявления должно относить к телу, и какие – к душе? Где конча- ются функции тела и где начинаются функции души, т.е. какая грань разделяет их? Что играет главную роль в жизни человека на земле – душа или тело? И, как следствие этих вопросов, касаю- щихся прямо природы их существа или организации, являются другие, затрагивающие форму и образ их жизни на земле, и они опять в недоумении спрашивают себя: что же надо больше куль- тивировать в себе – тело или душу? Подчинять ли душу требова- ниям тела, или, наоборот, тело требованиям души? Следовать ли некоторым аскетическим вероучениям, требующим, путём изну- рения своего тела, вызывать его подчинение душе, или, следуя древним философам, воспитывать и беречь тело, так как будто бы в здоровом теле должна быть здоровая душа?

Вообще говоря, ни одна наука не даётся человеку с таким тру- дом, как наука о самом себе и ничто не кажется ему так загадоч- ным, как он сам.

7

Не следует, однако, удивляться, что человек, живя на земле в своём грубом и вещественном теле, не отдает себе ясного отчёта в природе своих ощущений и проявлений жизненной деятельности. Они действительно чрезвычайно сложны и разнохарактерны, а способности человека слишком ограничены и вполне недоста- точны, чтобы помочь ему изучить самого себя; кроме того, чело- век сам не сознаёт с одинаковой отчётливостью всех впечатлений, ощущений, отправлений и потребностей своего существа. Созна- ние ощущений более сильных и интенсивных всегда затемнят, а иногда совсем стушёвывает сознание ощущений более слабых. В большинстве случаев сознание своей органической жизни тела и деятельность разума, направленная к удовлетворению житейских потребностей и забот, проявляют наибольшую силу и давление на его существо, что всегда ослабляет, а иногда и совсем уничтожает всё сознание его внутренней духовной жизни. Чем сильнее прояв- ляются и напрягаются человеком жизненные или органические силы, чем более он озабочен житейскими нуждами или материаль- ным своим обеспечением, чем сильнее напрягает он свой разум для разрешения вопросов своего земного благосостояния и своего личного довольства, тем более затемняется в нём сознание отвле- чённого духовного мира, как того, который находится в нём са- мом, так и того, который проникает всю вселенную и служит ос- новой всего существующего в природе.

Это совершенно так же, как свет солнца днём скрывает от нашего взора свет луны и звёзд; но стоит солнцу вечером начать уменьшать силу своего света, и мало-помалу станут появляться на небе звёзды одна за другой, пока не загорится всё небо. Свет звёзд, на тёмном небосклоне, не похож на солнечный свет, он имеет со- вершенно другой вид и свойства, однако обратите внимание, как ярко они для нас горят в тёмную ночь; как отчётливо мы видим каждую порознь и каждую с самостоятельным цветом, а ведь днём они совершенно не были нам видны.

Человеку, желающему увидать свой внутренний и духовный мир сияющим и блестящим и посредством этого убедиться, что, кроме видимых жизненных потребностей и органических отправ- лений, в нём есть нечто другое, невидимое, высшее, более чистое и святое – нельзя посоветовать производить исследования себя в

8

то время, когда органическая и жизненная деятельность находится в полном разгаре и напряжении или когда деятельность разума по- глотила всё его существо житейскими или научными заботами.

Не время начинать в себе поиски своего духовного элемента за каким-нибудь лукулловским обедом при многочисленном об- ществе, разгоряченном вином и праздными речами, или во время учёных диспутов, или в разгаре бала, или медового месяца. На всё должен человек отводить особое время, и тем более это мудрое правило должно относиться к проявлению в человеке духовной стороны его существа, требующей известной подготовки и испол- нения некоторых условий, касающихся обеих природ, заключаю- щихся в человеке, как отвлечённой, так и материальной.

Для анализа духовного своего элемента лучшее время насту- пает тогда, когда деятельность наших умственных и органических сил несколько понижена; когда солнце нашей ежедневной жизни умеряет силу своих лучей, а это случается часто:

1) Всякий день вечером, когда жизненные силы истощены, ра- зум устал от дневной работы, и человек чувствует потребность, от- дохнуть сосредоточиться, свести итоги дня и набраться новых ду- ховных и физических сил для дальнейшей работы.

2) Во время болезней наиболее ясные ощущения внутренней жизни получает всякий, как следствие сильных и продолжитель- ных страданий.

3) Под старость, когда весь организм расшатан и отказывается служить, но душа бодра, крепка и мысли свежи.

4) При сильных житейских неудачах и постигших человека не- счастиях, когда, после чрезмерной напряжённости умственных сил, является безнадёжное состояние апатии, при котором разум ослабевает и начинает сознавать своё бессилие.

5) Лучше всего предъявляет наша внутренняя природа свои права у одра умирающего близкого нам человека, или при созна- нии своей собственной близкой смерти. В эти минуты, когда перед нашими глазами совершается страшное таинство смерти, мы все- цело поглощаемся могущественным влиянием, производимым им, как на самого умирающего, так и на всех присутствующих, окру- жающих его лиц. Это впечатление стушёвывает и затемняет все

9

остальные, как житейские, так и органические, и наш духовный элемент блестит перед нами, как яркая звёздочка на тёмном небо- склоне, так светло и определённо, что исчезает всякое сомнение в том, что не последует наше «я» за тем бренным останком, который сделается скоро достоянием земли.

Но приобретаемая опытом жизни уверенность в духовную жизнь принимается разными лицами совершенно разно, а именно:

1) Есть люди, которые прямо избегают анализа своего внут- реннего духовного мира и вообще всех разговоров и напоминаний о смерти. На них нападает какой-то безотчётный панический страх и какой-то трепет, как перед чем-нибудь необъятным, сверхъесте- ственным, противным при роде их существа. Одни сравнивают это чувство с чувством безотрадной и безысходной пустоты; другие с ощущением, когда человек теряет почву под ногами; третьи гово- рят, что это чувство похоже на головокружение или обморок, при котором человек не теряет полного сознания, но все ощущения пе- реходят в тяжёлый и удручающий кошмар, при котором человек представляет себя летящим вниз в беспредельную бездну. Все эти ощущения, конечно, нестерпимы уже сами по себе, но, кроме того, они доводят человека до такого состояния или настроения, при ко- тором он не может заниматься житейскими делами. Поэтому люди эти всеми силами отгоняют от себя всякое воспоминание о смерти, стараются развлекаться или ещё с большею ревностью погру- зиться в водоворот обыденной жизненной деятельности. Но благо- разумно ли они поступают? Если одно воспоминание о смерти уже леденит человека до мозга костей, то какова же будет действитель- ность; ведь смерти они избегнуть не могут, что же будет тогда? Какую будущность они сами себе готовят? Всякий мало-мальски практически развитой ум, сопоставляя условия своих личных вы- год и невыгод настоящих в связи с будущими, поймёт, что сойти за гроб человеку, к тому не подготовленному, не может составить его расчёта, ибо жертвовать бесконечной жизнью для временной безрассудно. Убийственнее всего, когда эта особенность характера встречается между верующими людьми и исповедующими свою религию. Эти люди должны считать себя в высшей степени несчастными.

2) Бесспорно, что значительное большинство верит в Бога и в

10

загробную жизнь. Исповедуя свою религию, люди научаются ощу- щать в себе свой духовный элемент. Многие из них доходят до воз- можности вызывать совершенно определённые сознания или ощу- щения своей души и тогда они начинают чувствовать не только потребность, но и высшее, ни с чем земным несравнимое, удоволь- ствие в молитвенной сосредоточенности, т.е. они приобретают способность временно понижать требования своей организации и уходить своими ощущениями вглубь своей собственной души; че- рез это они приближаются, а некоторые даже сливаются с Душей Мира, Богом. В эти минуты они переживают разные сверхчув- ственные ощущения, входят до некоторой степени в состояние экстаза и, вообще говоря, переживают то, что для людей, не обла- дающих столь сильной способностью молиться, остаётся совер- шенно непостижимо, непонятно и даже невероятно.

В эти минуты душевной сосредоточенности материальное тело, конечно, всецело подчиняется требованиям духовного эле- мента человеческого тела, так как сознание души сильнее, чем со- знание органической жизни тела, которое в большинстве случаев у лиц, достигших столь высокого духовного развития, не избало- вано и привыкло подчиняться требованиям их воли.

Вообще, надо заметить, что тот, кто способен хотя в малой сте- пени ощущать в себе высший элемент своего существа, тот, кто способен верить свидетельству своих внутренних чувств больше, чем выводам разума, тот приобретает известное равновесие внут- ренних душевных чувств с чувствами своего материального тела, при котором первые имеют всегда господствующее значение, от- чего заботы о душе отодвигают далеко на второй план все заботы о теле. Следствием такого отношения к жизни является то, что че- ловек делается более устойчив для переживания всех жизненных трудностей, превратностей и разных невзгод, через что упрощает и облегчает сам себе своё существование на земле. Поэт сказал о таких людях: «Блажен кто верует, тепло тому на свете жить», и действительно, кто проникся идеей, что истинная жизнь его есть загробная, бесконечная, блаженная, что земная есть только подго- товительная, временная школа для этой бесконечной жизни, что переживает он эту трудную и временную подготовку – для беско- нечного блаженства, – того и печали земные не могут печалить, а

11

радовать могут только те радости, которые имеют бесконечное значение.

3) Третью категорию людей создал наш век господства клас- сического ума и практического расчёта. В предыдущем веке вся эта категория людей просто объявила бы себя атеистами, но в ны- нешнем веке средний уровень нравственного развития общества, и каждого из них, заставляет их чувствовать и отчётливо созна- вать, что есть «нечто» духовное, как в мире, так и в них самих, но чего они никак уловить не могут. Это «нечто» ускользает от их по- нимания сущности фактов и явлений природы. Они никак не могут допустить, что препятствие к ясному сознанию этого «нечто» за- ключается в их собственном мировоззрении и в их собственном существе, а не в природе этого самого «нечто», которое понима- ется другими весьма легко. Всё дело в том, что деятельность их органической жизни, ума, или практического расчёта находится всегда в усиленно напряжённом состоянии, как крепко натянутые струны, и ослабить эту деятельность они не считают для себя воз- можным, не производя неприятной для них перемены в привыч- ном образе жизни и мысли. Они, так сказать, охвачены жизненным вихрем и несутся в одном направлении без оглядки и решительно не стараясь предугадывать настоящей сущности своей жизни, они вполне довольны своим образом жизни и временными, избран- ными ими близкими целями их жизни. Одни не находят достаточ- ной причины идти против требований их избалованной и извра- щенной организации, а потому потакают всем прихотям своего тела и исключительно заняты удовлетворением своих страстей, ка- призов и т.д.; другие находят, что любовь, милосердие, уступчи- вость, доброта могут только расстроить их благосостояние и накопленное богатство, а потому усиленно и с полной ревностью направляют деятельность своего рассудка исключительно на име- ния, банковские дела, игру на бирже, на свою службу, интриги, ка- рьеру и т.д. Третьи, получив смолоду классическое образование, развивали исключительно свою память и ум в ущерб своих духов- ных пониманий природы и приобрели позитивную мысль, от ко- торой не могут отделаться до самой старости; они решительно не находят нужным изменять своего привычного взгляда на природу и её явления. Они остаются удовлетворёнными привычным для

12

них позитивным способом изучения материального мира и, не зная другого, желают тот же способ применить для изучения отвлечён- ных и духовных областей вселенной, что, конечно, им не удаётся, ибо природа духа не имеет ничего общего с природой вещества и материи. Они решительно недоумевают, как согласить свои при- вычные взгляды на мир с тем сознанием отвлечённого и духов- ного, которое, хотя весьма слабо, но всё-таки чувствуют в себе из- редка.

Изучение существа человека вообще чрезвычайно трудно. Из всех организмов, существующих на земле, самый совершенный, а вместе с тем и самый сложный, есть организм человека. Он един- ственный, который заключает в себе отвлечённое начало, проявля- ющееся с такой силой и определённостью в каждом отправлении его материальной организации; несмотря на это, однако, на изуче- ние здорового организма человека потрачено учёными менее труда, чем на изучение остальных менее сложных организмов, и многое, что мы знаем о человеке, выведено по аналогии, переходя от тела животных, на которых изучались эти факты или явления. Многие явления и факты из жизни человеческой организации, ко- торых у животных нет, или те, которые находятся у них в зачаточ- ном состоянии, а потому наукой неуловимы, – совсем на человеке не изучались.

Стоит только человеку задуматься над своим существом и за- хотеть разумно выяснить себе «себя самого» хотя бы примерно, хотя бы в общих чертах, чтобы сразу попасть в дремучий лес не разведанной ещё наукой области догадок, ни на чём ровно не ос- нованных представлений, не доведённых до конца теорий, реши- тельно не отвечающих ни на один интересующий человека вопрос, касающийся его сущности. Вообще, можно сказать, что наука о че- ловеке находится ещё в самой примитивной фазе, и приходится только удивляться, отчего до сих пор среди наук нет специального места этой самой главной науке – науке о самом человеке. Никто не может отрицать, что эта наука была бы самая полезная и самая существенная из всех остальных наук, ибо она прямо создала бы разумные и логичные отношения человека к своему внутреннему, духовному существу, а следовательно, больше всего способство- вала бы нравственному пониманию природы и её явлений. Этой

13

науке открылось бы обширнейшее поле действий в совершенно девственной области знаний, ещё не затронутой нашим позитивиз- мом, эта новая наука весьма скоро показала бы человеку его душу, разъяснила бы ему весь состав его существа и все условия его жизни на земле. Кроме физических и органических проявлений животного организма, она подробно изучила бы все сверхчув- ственные проявления души, как в организме, живущем полной си- лой своей органической деятельности, так и в умирающем и уже умершем.

При этой науке человеку, мало духовно развитому, не при- шлось бы заниматься самому сизифововой работой отыскивания в себе изредка и весьма слабо проявляющихся микроскопических проблесков души, ибо эта наука собрала бы и расследовала мно- жество фактов, сверхчувственных состояний и ощущений у людей в тех случаях, когда они проявлялись с известной силой.

Подобных фактов несметное количество, и все они пропадают в настоящее время, не принося пользы всему человечеству, а только отдельным личностям, которым они известны, так как двери науки для них заперты, не взирая на то существенное значе- ние и на те неизгладимые следы, которые они оставляют в жизни каждого, видевшего или переиспытавшего их человека. Насколько многочисленны проявления сверхчувственных состояний между людьми, явления призраков из загробной жизни и всех подобного рода фактов, можно судить из следующего: Лондонское психиче- ское общество сделало вызов через журналы и газеты, приглашая желающих сообщить ему более или менее доказательные факты явлений живым людям призраков людей умерших в момент их смерти. Несмотря на то, что менее одной десятой всех существу- ющих газет и журналов поместили этот вызов и что сообщался только один вид изо всех явлений подобного рода, однако Лондон- ское психическое общество было положительно завалено подоб- ного рода сообщениями. Оно получило их более ста тысяч штук из всех положительно стран света. По поручению Психического об- щества наиболее доказательные из этих сообщений, подтверждён- ные несколькими свидетельскими показаниями, были изданы про- фессорами Э. Гернеем и Ф. Мейерсом в книге, в которой 1417 стра- ниц очень убористого шрифта, под заглавием «Фантазмы живых».

14

Этот труд далеко не единственный в своём роде; напротив, в настоящее время литература изобилует подобными произведени- ями. Книги спиритического, теософского и вообще мистического содержания появляются сотнями и, наконец, до двухсот журналов и газет обогащают ежедневно подобного рода литературу огром- ным количеством новых фактов чудесного и загадочного харак- тера.

Если бы мы предположили даже, что известное количество из них могло бы быть причислено к области выдумок или игре празд- ной фантазии, или, наконец, к области аффекта и болезненно рас- строенного воображения, то всё же мы ни в каком случае не имели бы права сказать того же о всех подобного рода сообщениях, ибо хотя в некоторых из них должна же быть доля правды; а если есть хотя малейшая доля правды во всех подобного рода сообщениях, то прямая обязанность науки состоит в том, чтобы расследовать и изучить их, ибо во всех этих явлениях таится главная суть нашей внутренней, душевной жизни, проявляющаяся с известной отчёт- ливостью, в которой мы и должны искать всю разгадку нашего бы- тия.

Что не вся литература сверхчувственных явлений и фактов со- ставляет бред, химеру или выдумку, свидетельствует лучше всего то обстоятельство, что многие позитивисты и материалисты, т.е. люди, принадлежащие к лагерю самой крайней оппозиции, выска- зывались во многих случаях в пользу достоверности некоторых из них. Для примера укажем на Вильямса Карпентера, А. Досье, Эду- арда Гартмана и на Вильгельма Вундта. Все они признали неоспо- римое существование непонятных и загадочных фактов в природе и в человеке; но рамки их позитивных мировоззрений и знаний не допускали их доводить изучения этих явлений до причины и сущ- ности. Не додумываясь же до конца, останавливая свою мысль на полпути исследований, и объяснения их получались недостаточно глубоки и неудовлетворительны. Так, одни из них причисляют эти явления к рубрике галлюцинаций, т.е. к области болезненно-рас- строенного воображения; другие объясняют их действием нерв- ных жидкостей, третьи называют их следствиями психических сил, заключающихся в человеке. До некоторой степени они, ко-

15

нечно, все правы, ибо при виде всех этих явлении у каждого чело- века до некоторой степени и воображение ненормально, и нервы напряжены, и психические силы работают более усилено, чем в обыкновенное время. Но нельзя не заметить опять всё те же недо- статки, всё то же недомыслие, которые мы всегда встречаем, но всех позитивных и материалистических объяснениях фактов и яв- лений.

Все эти объяснения слишком поверхностны и недостаточны для умов, желающих изучать природу более определённо и отчёт- ливо. Ни позитивисты, ни материалисты решительно не объяс- няют, по существу, что такое именно эта их галлюцинация? Отчего она является? Какая природа этой болезни? И чем доказывается, что это – болезнь? Может быть это и есть самое нормальное состо- яние человека, когда он делается способен видеть вещь в «самой себе»? Ведь подобное доказательство было бы крайне необхо- димо. Может быть это – лишняя и новая способность в человеке видеть загробный мир; может быть это проявление нового, ше- стого чувства, которым владеют не все люди. Нам эти объяснения кажутся логичнее, чем объяснения галлюцинаций болезнью. Рас- судить, кто прав, должна была бы наука, изучив этот вопрос.

То же самое, говоря о нервных жидкостях и о психизме, разве позитивизм объясняет природу этих вещей? Разве мы можем со- ставить себе понятие, по их объяснениям, как они действуют? Как, например, нервные жидкости выходят из человека, собираются где-нибудь в уголке комнаты и образуют там другого человека? Положим, что такое загадочное, невероятное явление и происхо- дит в действительности, то ведь надо же объяснить, как это всё происходит, вследствие каких причин и, наконец, доказать, что это действительно всё так, а не иначе.

Всякий, видевший или переиспытавший какое-либо сверхчув- ственное настроение или состояние, или видевший видения из за- гробной жизни, будет вполне не согласен с позитивными объясне- ниями этих состояний и никогда не признаёт себя больным. Все эти лица в большинстве случаев были совершенно здоровы и в здравом уме, как до видения, во время его, так и после. Видения эти нисколько не отразились ни на их организме, ни на их здоро- вье, но зато нет ни одного из них, которое не принесло бы человеку

16

великой нравственной и духовной пользы и не оставило бы глубо- ких следов в его последующей духовной жизни. Таким образом, если причислить эти, так называемые, галлюцинации к числу бо- лезней, то никак нельзя причислить их к числу болезней орга- низма, скорее к числу болезней нравственных и весьма полезных. Разве мы знаем среди всех болезней организма хотя одну, которая, не причиняя вреда организму, приносила бы всегда громадную и самую существенную, нравственную пользу человеку и действо- вала бы в высшей степени благотворно на внутреннюю жизнь че- ловека, всегда улучшая его душу. Наконец, нельзя не заметить, что причина этой болезни всегда разумная и нравственная, но не слу- чайная и не органическая, ибо никакая логика не может допустить, чтобы разумному действию могла бы быть неразумная причина.

Вся ошибка позитивистов и материалистов заключается в том, что все объяснения их природы и сущности этих состояний слиш- ком коротки, авторитетны, но мало научны, а без этого всё их изу- чение данного предмета не может удовлетворить любознательно- сти развитого человека. Может ли себе, в самом деле, позволить серьёзная наука, для объяснения целой области явлений и фактов самого загадочного и чудесного содержания, кинуть, как бы из ми- лости, несколько ничего незначащих слов и латинских номенкла- тур, не потрудившись даже дать этим словам какие-нибудь науч- ные разъяснения?

Послушаем, как относились к сверхчувственным ощущениям или настроениям некоторые великие умы, например:

1) Ф.М. Достоевский. В «Вестнике Европы», известная г-жа Ковалевская, в воспоминаниях о своём детстве, рассказывает, между прочим, о том, как у Ф.М. Достоевского появилась падучая болезнь.

Болезнь эта началась у него, – рассказывает она, – когда он был уже не на каторге, а на поселении. Он ужасно томился тогда одиночеством и целыми месяцами не видал живой души, с которой мог бы перекинуться разумным словом. Вдруг, совсем неожи- данно, приехал к нему один его старый товарищ. Это было, именно, в ночь перед Светлым Христовым Воскресеньем. Но на радостях свидания они и забыли, какая это ночь, и просидели её

17

всю напролёт дома, разговаривая, не замечая ни времени, ни уста- лости и пьянея от собственных слов.

Говорили они о том, что обоим всего было дороже – о литера- туре, об искусстве и философии, коснулись, наконец, религии.

Товарищ был атеист, Достоевский – верующий, оба горячо убеждённые, каждый в своём.

– Есть Бог, есть! – закричал, наконец, Достоевский, вне себя от возбуждения. В эту самую минуту ударили колокола соседней церкви к Светло-Христовой заутрени. Воздух весь загудел и зако- лыхался. «И я почувствовал, – рассказывал Федор Михайлович, – что небо сошло на землю и поглотило меня. Я реально постиг Бога и проникся Им. Да, есть Бог! – закричал я, – я больше ничего не помню».

– Вы все, здоровые люди, – продолжал он, – и не подозреваете, что такое счастье, то счастье, которое испытываем мы, эпилеп- тики, за секунду перед припадком. Магомет уверяет в своём Ко- ране, что видел рай и был в нём. Все умные дураки убеждены, что он просто лгун и обманщик. Ан нет! Он не лжёт! Он действительно был в раю в припадке падучей, которою страдал, как и я. Не знаю, длится ли это блаженство секунды, или часы, или месяцы, но верьте слову, все радости, которые может дать жизнь, не взял бы я за него!»

2) Знаменитый натуралист Линней признавал двойников человека, и однажды сам рассказывал случай, где он сам являлся в виде двойника своего. «Мои комнаты, – говорил он, – были распо- ложены по одну сторону общей залы, а комнаты жены по другую. Однажды она, вместе с несколькими другими липами, слышала, как я прошёл через залу, отпер мой кабинет, вошёл в него, и выйдя оттуда запер дверь; она думала, что я оставил там свою шляпу и палку и тотчас же войду к ней; однако, никто не являлся. Тогда моя жена сказала: «Вы увидите, что сейчас придёт муж!» Что через некоторое время и случилось. Ей не раз случалось перед моим воз- вращением домой слышать то же самое, даже перед моим возвра- щением из Стокгольма» (Nemesipdivina).

3) Гёте говорит: «Между любящими эта магнетическая сила нередко действует на большое расстояние: в юности мне случа-

18

лось во время уединённых прогулок испытать сильнейшее жела- ние увидать любимую особу, и я так долго и напряжённо думал о ней, что, наконец, она приходила ко мне на встречу, говоря: «Мне стало невыносимо тоскливо сидеть дома! Я ничем не могла раз- влечься и пришла сюда». Один из таких случаев описан им очень подробно и заслуживает серьёзного внимания. (Экерман – разго- воры с Гёте, III, 137–139).

4) Философ Эммануил Кант. Приведём его слова по цитате Цёльнера, переведённой по-английски Массейем, предупреждая читателя, что когда он употребляет слово «невещественный», он не подразумевает в нём отсутствие всякой сущности, так как из- вестно, что он признавал неудовлетворительным картезианское гипотетическое понятие о духе.

«Не скрываю, что я очень склонен признать существование не- вещественных существ в этом мире и причислить и мою душу к категории таких существ.

Мы можем представить себе существование невещественных существ без страха быть опровергнутыми, но вместе с тем и без надежды доказать его по разуму. Существование таких духовных существ в пространстве не мешает обитанию этого пространства существами материальными, ибо присутствие в нём первых, как активных сил, не занимает в нём места, в смысле вещественном, т.е. не представляет сопротивления присущего твёрдым телам.

Нетрудно было бы доказать это, вникнув в вопрос поглубже, а не то скажем ещё лучше: это будет доказано в будущем, – где и когда, я не знаю – что и в земной жизни человеческая душа состоит в неразрывном общении с невещественными существами духов- ного мира, производит на них своё воздействие, а взамен получает от них впечатления, хотя и бессознательно для себя, пока всё в ней обстоит нормально.

Для человечества было бы истинным благодеянием, если б по- добный систематический строй духовного мира, как мы его пони- маем, предполагался бы не на основании только слишком гипоте- тического понятия о духовной природе вообще, а основывался бы или, по крайней мере, считался бы вероятным посредством какого- либо реального и всеми признаваемого наблюдения».

19

Эти слова замечательны и вполне заслуживают глубокое вни- мание читателей. Кант между философами стоит на одном уровне с Платоном, Аристотелем и Лейбницем. Он говорит нам положи- тельно, – и это более ста лет тому назад – что факт общения чело- веческой души и в этой жизни с существами духовного мира будет доказан со временем. Не настало ли уже это время теперь? Спири- тические факты, по крайней мере, вполне оправдывают его пред- сказание.

Кант идёт ещё далее. Неудовлетворённый «слишком гипоте- тическим понятием о духовной природе человека» (картезианское понятие было в его время господствующим) – он заявляет, что было бы истинным благодеянием для человечества, если б факт взаимодействия и общения обоих миров, им предчувствуемый, мог бы быть признан существующим, или, по крайней мере, веро- ятным, на основании реального и всеми допускаемого наблюде- ния. (Творения Канта, т. VII, стр. 32) и (Ребус 1886 г., стр. 490).

5) Философ-пессимист Артур Шопенгауэр в своём сочине- нии «О духовидении», говорит следующее: «Явления духов, кото- рые в прошлом через-чур умном столетии, казалось, были совер- шенно изгнаны, или, по крайней мере, осуждены всеми, теперь снова получили права гражданства. Нетрудно объяснить себе та- кую перемену. Ибо доводы против возможности таких явлений были отчасти метафизические, которые, как таковые, не имели под собой прочного основания, отчасти эмпирические, которыми до- казывалось лишь то, что во всех случаях, когда не было ни случай- ного, ни явного обмана, не было и ничего такого, что могло бы повлиять путём отражения световых лучей на сетчатую оболочку глаза или путём колебания воздуха на барабанную перепонку уха. Но эти доводы говорили лишь против присутствия телесных пред- метов, чего никто, впрочем, и не утверждал, потому что самое по- нятие духа предполагает совершенно иной способ явления, отлич- ный от способа явления тела.

«Отрицание à priori всякой возможности этого рода явлений и осмеивание тех, кто признаёт их, ни на чём ином не основано, как только на убеждении, будто смерть есть абсолютное уничтожение. Но коль скоро такое убеждение несостоятельно и даже невоз-

20

можно, то нельзя понять, почему существо, где-нибудь ещё пре- бывающее, нигде не должно обнаруживаться и оказывать влияние на другое существо, которое находится в ином состоянии». (Реб. 1889 г., стр. 161–237).

6) Н.И. Лобачевский имел при жизни своей также два таин- ственных факта, которые его сын передаёт следующими словами:

«В жизни моего отца были два весьма странных случая. Незадолго до назначения попечителем В.П. Молоствова, отец мой в своей крошечной спальне был разбужен как бы отворившейся дверью. Открыв глаза, он увидел, что перед ним стояла какая-то женщина в белом покрывале, с белою косою и цепью на руках. Предполо- жив, что к ресницам пристал пух от подушки, он протёр глаза, но видение не исчезло. Женщина, показав рукою в сторону нашего дома, вышла в окно с двойною рамою. Утром помощник инспек- тора Зоммер, придя с рапортом (Лобачевский был в то время рек- тором), что-то замялся, проговорив, однако, слово «ещё»; отец по- просил Зоммера не стесняться и доложить в чём дело. Оказалось, что ночной часовой доложил экзекутору, что из окна его превос- ходительства вышла какая-то белая женщина, прошла через двор, крышу каретника и исчезла. Экзекутор обругал часового, заподо- зрив, что он был пьян, и посадил его под арест. Позвав экзекутора и приказав немедленно освободить часового, отец подтвердил его рассказ.

Второй случай тоже не лишён интереса. Когда мы укладыва- лись и переезжали в свой дом, вся прислуга слышала какой-то стон, выходивший как бы из-под пола, а затем мы все слышали (мне было тогда лет 15), как перебирались клавиши на запертых фортепьянах, издавая унылый звук». (Воспоминания о Лобачев- ском, «Исторический Вестник», январь 1895 года, стр. 159 и 160).

7) Н.П. Гиляров-Платонов. В «Русском Деле» № 17, за 1887 год, помешена, заимствованная из «Современных Известий» 1884 года, горячая полемика по поводу спиритизма, в которой прини- мал участие и покойный их издатель Гиляров-Платонов. Приведём только конец частного письма всей Москве слишком хорошо из- вестного Никиты Петровича к одному из полемистов, помещён- ного в том же номере «Русского Дела».

«Сущность спиритизма заключается в положении, что между

21

тем миром и здешним возможно и бывает сообщение. Это есть ос- нование, а далее идёт разноголосица и толкования. Аллан Кардек, Оуен, Вагнер, каждый придумывает свою теорию. Я, положим, имею свою догадку, хотя в ней не уверен, а тем менее согласен с Кардеком. Вопрос в том, есть ли, бывают ли сообщения? Несо- мненные факты спиритизма, которых бесчисленное множество, означают ли реальное выступление умерших, или собственное наше, потенцированное видение? Я себе ставлю так вопрос и, при- знаюсь, не берусь решать его. Покойный В.И. Даль получил «от- кровение» (назыв. так) от умершего Вышеславцева (в первый раз слышанная им фамилия), с просьбой написать известного рода утешение здравствующему сыну такого-то, в таком-то селе (ни то, ни другое не было Далю известно); Даль написал письмо к лицу, в существовании которого не был уверен, и в село не знамо, дей- ствительное, или мнимое. Написал и получил ответ. Вот вам факт из ряда бесчисленных, мне лично известных. Факт фактом, а объ- яснение стройте какое угодно».

8) А.Р. Уоллес, учёные заслуги которого ставят его несо- мненно на ряду с Дарвином, в своей статье, озаглавленной: «За- щита современного спиритизма» (стр. 63–65), говорит:

«Большинство официальных учёных отказывается исследо- вать эти явления, когда их приглашают к тому. Общество, членом которого состоит учёный этот, отказывается даже занести его ис- следования в протокол, а пресса начинает кричать, что нужен луч- ший свидетель, чем г. Крукс, и что подобные факты требуют но- вых подтверждений, прежде чем им можно будет поверить. Но за- чем больше подтверждений? После того, как целый ряд этих явле- ний был исследован в продолжение десяти лет и в реальности их убедились тысячи скептиков, здравомыслящих и остроумных аме- риканцев всех классов общества, – они были подтверждены пер- вым химиком Америки – профессором Робертом Гером. Два года спустя они были подтверждены тщательными и настойчивыми ис- следованиями одного из первых американских юристов – судьи Эдмондса; потом другим известным химиком, профессором Д. Мепсом. Во Франции действительность физических явлений была подтверждена графом А. де-Гаспареном в 1854 году, а несколько

22

позже, астрономом Каниллом Фламмарионом, несколькими мате- матиками и химиками, занимающими не последнее место в ученом мире. Профессор Женевского университета Тюри подтвердил их также в 1855 году. У нас, в Англии, такие люди, как профессор математики де-Морган, доктор медицины Локгарт Робертсон, пи- сатель А. Троллоп, доктор прав Кокс, физик, заведующий электри- ческими аппаратами трансатлантического телеграфа С.Ф. Варлей и целый комитет Диалектического общества подтвердили, каждый с своей стороны, реальность этих явлений; наконец, известный хи- мик Уильям Крукс, член Королевского общества, производит свои опыты и исследования в продолжение четырёх лет с двумя силь- нейшими и замечательнейшими медиумами нашего времени и, в свою очередь, убеждается в действительности спиритических яв- лений, о чём печатно свидетельствует. Но и это ещё не всё. Целый ряд самых компетентных исследователей получает подтверждение спиритуалистических фактов с помощью фотографии, которая не может быть обманута, не может иметь никакого предвзятого мне- ния, которую субъективные впечатления не могли ввести в ошибку, которая отмечает только то, что действительно случается. И что противопоставляют наши противники этому ряду беспри- страстных и неподкупных свидетельств? Они высказывают неле- пые и неуместные подозрения и не приводят ни одного действи- тельного факта, который мог бы служить подтверждением их мне- ния.

Прежде, чем отвергать эту теорию, нужно доказать, что подоб- ных фактов не было; а простое отрицание или неверие не уничто- жает фактов, которые подтверждаются тремя свидетелями, наблю- давшими их в продолжение пяти лет, – людьми здравомыслящими, просвещёнными, которые всё это время вели себя и дела свои так, что заслужили уважение и доверие всех своих сограждан.

Вследствие всего этого я утверждаю, что явления спиритуа- лизма в своей совокупности не требуют никаких дальнейших под- тверждений. Они так же хорошо доказаны, как всякие другие факты в науке, и никакое отрицание не в состоянии опровергнуть их. Если бы противники спиритизма могли представить описание своих исследований столь же продолжительных и полных, как ис- следования его защитников; если б они могли открыть и объяснить

23

подробно или как происходят эти явления, или каким образом все указанные нами в высшей степени рассудительные и способные люди были приведены с помощью обмана к твёрдому убеждению, что они были свидетелями действительных явлений, и если бы при этом они могли доказать справедливость своей теории, – тогда только, но не раньше, спиритам необходимо было бы представить новые подтверждения фактов, достаточно реальных и неоспори- мых, чтоб убедить каждого честного и терпеливого исследователя.

Принимая во внимание все эти свидетельства и доводы, мы считаем себя в праве сказать, что спиритуалистические факты, а вместе с ними и спиритуалистическая теория – как единственная, вполне удовлетворительно объясняющая их – имеют в настоящее время совершенно прочное основание».

9) Виктор Гюго: “Reviews of Reviews” за ноябрь 1893 г. поме- стил статью Октава Узана, озаглавленную: «Разговоры и мнения Виктора Гюго». Содержание этой статьи почерпнуто из дневника сына Виктора Гюго, Франца, который он вёл во время изгнания своего отца. Из этой статьи мы видим, что во дни изгнанья Виктора Гюго призрак, называемый «Белой женщиной», часто посещал морской берег и вообще всю местность, прилегающую к Марин- террасе; почти каждую ночь странствовал он по самой террасе, вследствие чего на стене, отделявшей её от моря, поместили боль- шой чёрный крест. Автор дневника говорит:

«Легковерные люди слепо верят во всё таинственное, скеп- тики, напротив, вполне отрицают его, великие же умы относятся серьёзно к необъяснимому, к неведомому; они не говорят ни да, как легковерные, ни нет, как скептики; они ждут и присматрива- ются».

Много странного пришлось видеть и слышать Виктору Гюго. В его комнатах раздавались непонятные звуки, слышались стуки в стене. Иногда, без малейшего ветра, бумаги сами собою передви- гались по столу. Карл и Франц Гюго слышали те же звуки из со- седней комнаты. Раз ночью г-жа Гюго проснулась в темноте, хотя она отлично помнила, что, ложась спать, она не погасила свечки, – спрашивается, кто же потушил её? 22 февраля Виктор Гюго слу- чайно вошёл поздно вечером в залу, два окна которой выходили на

24

улицу. Камин был погашен, ламп и свечей на столе не было, при- слуга вся спала; затем он прошёл в свою комнату, лёг и заснул. В ту же ночь в два часа вернулись домой.

Карл и Франц Гюго, и с удивлением увидели, что зала осве- щена и не только топившимся камином, а на столько ярко, что ка- залось, как будто зажжены ещё и канделябры. Крайне поражен- ные, они хотели отворить дверь, ведущую в залу, но она оказалась запертою.

При этом случае в Journal de f’Exil» (дневник изгнания) впер- вые упоминается о столоверчении. Карл Гюго, удивлённый столь необычайным явлением, попробовал вопрошать стол. Дух, про- явившийся на первом сеансе, назвался «Белой женщиной» и объ- явил, что о дальнейшем он сообщит не иначе, как только на улице в три часа утра. Виктор Гюго, кому это было сказано, не отличаясь храбростью, нашёл, что время и место свидания крайне неудачно выбраны, и остался дома; остальные члены семьи последовали его примеру. Ночью, когда Виктор Гюго ещё сидел, по своему обык- новению, за своим письменным столом, вдруг раздался сильный звонок; мгновенно он вспомнил о «Белой женщине» и, посмотрев на часы, убедился, что было ровно три часа утра. «Привидения очень пунктуальны»! воскликнул он и с этих пор стал ощущать некоторое волнение, ему сделалось как-то не по себе. Приводим следующий отрывок из его разговора с близкими.

Виктор Гюго. Прежде я мог спокойно спать, теперь же при наступлении темноты я чувствую некоторый страх; просыпаюсь ночью не иначе, как с очень неприятной дрожью во всём теле. В спальне не редко слышу стучащих духов, а иногда и такие громкие звуки (он сильно стукнул по столу). Два месяца тому назад, когда

«Белая женщина» ещё не бросала нам своего портрета, я не испы- тывал ничего подобного, теперь же, признаюсь, познакомился с чувством ужаса.

Г-жа Виктор Гюго. Ты всегда был таким. Когда умер Саксен- Кобург и к тебе вошла его огорченная мать с отчаянными рыдани- ями, ты так испугался её, что в продолжение двух недель не мог оставаться один при наступлении ночи; точно также преследовало тебя твое видение, когда ты писал «Последний день осуждён- ного»: ты долго не мог избавиться от образа старой женщины,

25

явившейся, по твоему представлению, во сне осуждённому.

Огюст Ванери. Всё это превышает мое понимание, я думал, что мы вступили в эпоху зрелости ума, а оказывается, что мы ещё немного отошли от средневековых фантазий?

Виктор Гюго. Конечно, мир находится ещё в младенчестве; человечество не может довольствоваться одной философией, не может обходиться без откровений. Истины, добытые человеком, должны быть подтверждены Богом. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я познакомился с явлениями столоверчения и написал о них книгу, которую наша дочь так настоятельно просит меня из- дать, с изложением подтверждающих её явлений. Почти все вели- кие люди имели откровения. У Сократа был свой гений-хранитель. Зороастр, – говорить он сам, – имел особенную способность наглядно различать добро от зла. Шекспир видел призраков. Через сто лет может быть скажут, что моя книга о столоверчении вну- шена мне призраком, являвшимся на Марин-террасе.

10) Философ Шеллинг говорит, что умственное прозрение дано не всем людям, но лишь немногим избранным; это специаль- ная способность философствования. Шеллинг презрительно отзы- вается о «болтунах», не понимающих высших истин философии.

«По истине непонятно, – восклицает он, – какое дело может быть у философии с неспособностью. Гораздо лучше изолировать фи- лософию от всех, могущих приходить к ней обычным путём; её следует отделить от обыкновенного знания. Философия начина- ется там, где оканчивается обыкновенное знание. Высшие истины науки не могут быть доказаны, их можно только прозреть; кто не способен к этому, для того доказательства бесполезны и к нему можно чувствовать только сожаление». (Neue Zeitschrift für speculative Physik, II, 34).

11) A.M. Бутлеров, профессор Казанского университета («Спиритический метод в области психофизиологии», СПб. 1885 г.), говорит: «Я веду речь о внетелесном, продолжающемся суще- ствовании человека, – о человеке, как звене духовного мира, вера в существование которого была почти потеряна интеллигентным большинством, а теперь начинает возвращаться к нам снова, твёрдо опираясь на реальное знание (стр. 34). С моей точки зрения, людям верующим и людям науки и знания, горячо принимающим

26

к сердцу нравственное развитие и совершенствование людей не на одних словах, а на самом деле, нет причины и повода враждовать между собою. Но, к сожалению, запросы, требования, системы и теории перемешались и перепутались до того, что невозможно раз- личить лагерей, и в общей свалке борющиеся зачастую бьют своих, принимая их за врагов.

Действительно, мы часто видим, как сберегатели обществен- ных, умственных и нравственных интересов оказываются не рас- познавшими своего возникающего пособника (т.е. спиритизма) и, преследуя его, сами наносят, к сожалению, удары тому делу, кото- рое мнят защищать. Вред подобной слепой борьбы, идущей на руку противникам, очевиден; но борьба эта и тщетна, потому что является в сущности преследованием фактов. (Буткевич, стр. 104, 105).

12) Д.И. Менделеев говорит: «Тот мост между явлениями физическими и психическими, который видят спириты в медиуми- ческих явлениях, составляет действительно мост желанный, и та- кой мост наука рано или поздно построит. На постройку пойдёт материал физиологии и психологии, терапии и психиатрии, захва- тит, быть может, и факты спиритизма; мост этот соединит учёных, не встанет поперёк дороги. Медики уже начали исследовать гип- нотизм, транс и другие нервные состояния, в которых выражаются с известным оттенком особенности нервной деятельности. Учёные не боятся этих вопросов, их напрасно боятся и многие другие липа, не достаточно подготовленные к пониманию общего движения науки».

13) Вильгельм Вундт, знаменитый физиолог и один из самых ярых защитников материалистического мировоззрения, в своём научном труде: «Essais» стр. 359, сказал:

«Нет такого времени, которое было бы отмечено отсутствием явлений, более или менее сходных с спиритическими. В этом от- ношении имеются многочисленные показания даже членов суда, которым, конечно, нельзя беспричинно отказать в доверии. Явле- ния, считавшиеся до сих пор выражением вредного суеверия, пре- вращаются с свидетельства особенно успешного распространения трансцендентных тайн».

27

14) Эдуард фон-Гартман, пользующийся всемирное извест- ностью и автор знаменитой философии «Бессознательного», зани- мался также исследованием сверхчувственных явлений и издал даже довольно обширный труд, под заглавием «Спиритизм».

Из этого труда надо заключить, что Гартман сам никогда не занимался лично экспериментальной частью спиритизма, но дол- жен был признать всю подлинность его, в виду уже одной много- численности данных, скопившихся в спиритической литературе, и в виду очевидности и убедительности всех доводов, приводимым спиритами. Как строгий поборник положительных знаний, не до- пускающий ни свободной воли, ни души, ни загробной жизни, он не мог признать системы спиритов, а составил свою собственную, в которой, не затрагивая вопросов сущности, объясняет все эти яв- ления действиями нервной жидкости или нервными токами, излу- чающимися, будто бы, из человека, и скрытой в человеке способ- ностью к непроизвольной галлюцинации, которая может, будто бы, доходить до такой интенсивности, что человек начинает гал- люцинировать всеми своими пятью чувствами.

Вся его система не выдержала критики, ибо, с одной стороны, действие нервных токов вне пределов человеческого организма, т.е. там, где их нет, останется навсегда совершенно непонятной за- гадкой. Система же галлюцинаций была опровергнута фотографи- ческими снимками и алебастровыми слепками, снятыми с духов, что вполне опровергло всю его систему, ибо ни фотография, ни алебастр галлюцинировать не могут, а передают внешние формы вполне реально и безошибочно. Советуем каждому, желающему ознакомиться с заблуждениями Эдуарда фон-Гартмана прочесть прекраснейший труд профессора А. Аксакова «Критика гипотез

«галлюцинаций» и «бессознательного», как решающих проблему медиумических явлений», помещенную в журнале «Ребус» за 1890 г. №№ от 1 до 20, – это труд, достойный большего внимания; он положительно уничтожает всю систему Гартмана и способен за- ставить задуматься самого упорного из скептиков.

Впрочем, здесь нас должна главным образом интересовать не история заблуждений Гартмана, по самый факт признания меди- умических явлений человеком выдающегося ума и настроенного

28

очень враждебно против всего сверхчувственного и чудесного; не- смотря на всё это, однако, он стоит за всю целесообразность даль- нейших изучений всех этих загадочных фактов. Приведём подлин- ные слова Гартмана из его книги «Спиритизм».

«Очевидно, совершенно непростительно натуралисту отказы- ваться от исследования этих явлений в силу того, что они связаны с условиями, установление которых в каждое время не лежит во власти исследователя. Когда хотят исследовать паразита кротов или глисту, водящуюся в кузнечиках, то, само собою разумеется, необходимо прежде всего изловить крота или кузнечика, чтобы отыскать в них этих животных. Если исследованию подлежит из- вестная форма сумасшествия, то надобно идти в дом умалишён- ных, где есть такие больные. Если хотят исследовать электриче- ского ската или угря, то надобно велеть прислать их себе оттуда, где они водятся. Точно также, при желании изучать анормальные явления человеческой природы, надобно отыскивать личностей, одарённых анормальным организмом, или вызвать таковых к себе. Нередко и лабораторные опыты зависят от таких сложных усло- вий, что исследователь не может ручаться за их успех в каждом данном случае; но это не уменьшает доказательности удачных опытов. Если электрическая рыба больна или истощена вследствие путешествия, то опыты над нею будут также неудовлетвори- тельны, как и опыты с медиумом, который болен. Когда влажность атмосферы переходит за известные границы, то опыты с электри- ческой машиной так же не удаются, как иногда и опыты с медиу- мами. Но всё это не должно препятствовать изучению анормаль- ных явлений».

Или далее: «Тот, кто при всяких своих предосторожностях считает свои пять чувств недостаточными для того, чтобы отли- чить фокусничество от непроизвольных явлений, тот этим самым считает органы человеческих чувств вообще недостаточными для установления фактов, и должен точно так же отказать в значении всякому судебному свидетельству и всякому научному исследова- нию. Если к каждому заседанию можно привлечь искусного фо- кусника, в качестве четвёртого присутствующего, то это, конечно, следует рекомендовать, – фокусник, очевидно, будет заинтересо- ван в том, чтобы открыть фокусничество и не допустить медиумов

29

затмевать славу фокусников. Два первые фокусника Германии и Франции, Беллавини и Гуден, свидетельствовали, как известно, в пользу медиумов, которых они наблюдали; другие фокусники (напр. Герман) утверждали, что они могут посредством своего ис- кусства произвести те же явления, как и медиумы.

Если поближе рассмотреть эти последние утверждения и по- знакомиться с безыменной книгой „Исповедь медиума“ или „По- сетителями с того света“ Кумберлэнда и т.п. обличениями, то можно тотчас же заметить, что фокусничество требует таких усло- вий и связано с такими предположениями, которые не относятся к медиуму. Так, напр., при письме на расстоянии достаточно забо- титься о том, чтобы медиум или вовсе не дотрагивался до доски; или имел бы её в руках лишь на мгновение, при конце опыта: та- ким образом, возможность подготовки будет устранена; чтобы сделать невозможным для медиума прямое писание собственными пальцами, достаточно наблюдать положение его рук и заботиться о том, чтобы доска была надёжно закрыта. Так как существуют бесчисленные известия о слышном для уха писании, происходя- щем в хорошо закрытом пространстве между грифельными дос- ками, когда они находятся в руках третьего лица или свободно ле- жат на столе; так как некоторые наблюдатели видели при письме движение кусочка грифеля по доске, часть которой была выдви- нута из-под стола, а некоторые наблюдали даже писание по бумаге карандашом, который сам собою стоял прямо; так как писание останавливается, когда присутствующие разрывают цепь и, как го- ворят, начинается снова при соединении рук; так как, при закры- тых досках, нередко пишутся те слова или предложения, которые диктуются медиуму одним из присутствующих, после того, как доска закрыта, или когда уже писание началось; так как этим спо- собом, при закрытых досках, даются вполне осмысленные ответы на написанные известные медиуму вопросы, и подобные явления наблюдались сотнями свидетелей не только при Слэде, Монке и Эглингтоне, но также и при частных медиумах, – то, если и можно сомневаться в достоверности этих свидетельств, так это, во всяком случае, не потому, что посредством фокусничества можно произ- вести подобные же явления при существенно других условиях.

Или: «Сам я не могу по личному опыту судить о реальности

30

необыкновенных явлений, но имеющиеся на лицо свидетельства истории и современников во всей их связи считаю достаточными для допущения, что в человеческом организме существует более сил и способностей, чем сколько открыло и исследовало их ны- нешнее точное знание, и что обстоятельство это может служить достаточным вызовом науке для того, чтобы приняться за точное исследование этой области явлений». (Ребус 1886 г., стр. 2, 19 и 42).

16) Профессор Вильям Карпентер в Лондоне и позитивист А. Дассье в Париже занимались также изучением медиумических явлений; они также должны были скоро признать всю реальность их и так же, как и Эдуард фон-Гартман, не нашли возможным для объяснения их пожертвовать своими принципами позитивизма, но старались дать каждый свои особые объяснения, которым, впро- чем, не суждено было приобрести популярности, не смотря на их громкую и научную авторитетность.

До сих пор, как читатель, вероятно, уже заметил, мы не при- вели ни одного свидетельства лиц, принадлежащих к лагерю спи- ритов, ни к лагерям теософов и оккультистов. Но, говоря о сверх- чувственных ощущениях и состояниях человека, нет положи- тельно возможности не упомянуть и о них; ибо число привержен- цев всех трансцендентальных знаний растёт не по дням, а по часам и в особенности увеличивается лагерь спиритов. Между ними мы видим множество имён самых выдающихся учёных нашего века, которые все, пройдя через долгий ряд сомнений, колебаний, опы- тов, почувствовали себя покорёнными строгой доказательностью реальности медиумических явлений, производящихся в настоящее время положительно во всех странах образованного мира. Реаль- ность же медиумических явлений не может не заставить всякого здраво смотрящего на дело своего знания природы, задуматься и воскликнуть: «Ведь мир в самом деле совершенно не такой, как учат нас позитивисты».

Спиритизм необыкновенно заманчив. Не все, конечно, убе- дившись в реальности медиумических явлений, начинают пра- вильно изучать их; но те, которые вникали в спиритизм без пред- взятых идей, с чистым желанием добиться истины, скоро станови-

31

лись в ряды спиритов; ибо вся система их чрезвычайно убеди- тельна, вся их теория донельзя проста, понятна и логична; все объ- яснения явлений и фактов проявления загробного мира в нашей материальной среде чрезвычайно определённы, своеобразны и до- казательны, их влияние на убеждения каждого, желающего вник- нуть в них, положительно неотразимо.

Нет ни одного человека, к какому бы он обществу ни принад- лежал, какое бы ни было его развитие – интеллигентное или нрав- ственное, – который, захотев заняться спиритизмом и вникнуть в него без предвзятых мыслей, не убеждался бы как в абсолютной реальности медиумических явлений, так и в правоте самого уче- ния, а следовательно, и не перешёл бы на сторону спиритического миросозерцания.

Поиск по сайту: