Душа материалистов и позитивистов

Мышление материалистов и позитивистов никогда ещё не простиралось так далеко, чтобы заметить в человеке хотя какое- либо одно из всех вышеуказанных сверхчувственных ощущений, состояний или явлений. Большинство позитивистов не только не верит и не допускает их совсем, но не допускает никакого ровно отвлечённого или духовного элемента в строении человеческого существа и ровно ничем не отличает существо человека от живот- ных, животных от растений, растений от кристаллов, кристаллов от обыкновенной неорганической материи. По строению своему всё видимое в природе признаётся ими аналогичным.

Например, М. Литтре в своём «Медицинском Лексиконе» го- ворит: «Слово душа выражает совместность всех отправлений го- ловного и спинного мозга и совместность мозговых ощущений, т.е. понимание внешних предметов, сумму потребностей и наклон- ностей, служащих к сохранению самого себя, расы и отношений к другим существам; способность составлять воображение, язык, выражения, проявлять свою волю и, наконец, способность приво- дить в действие всю ассоциацию мускулов и тем действовать на окружающую среду».

Материалисты учат, что смерть парализует отправления мозга и души, или то, что подразумевается под этим именем, уничтожа- ется с разложением тела. Всю разумную сторону в человеке они считают вполне связанной с отправлениями и строением его мозга, вследствие этого со смертью всё должно будто бы разрушаться. Это факел, который зажигается с жизнью и гаснет безвозвратно.

«Человек, – говорят материалисты, – рождается от зародыша,

57

живёт и умирает, как растения и животные, и совершенно так же развивается. В растениях и животных со смертью всё пропадает, – отчего было бы это иначе у человека?»

По воззрению материалистов, все проявления в человеке, ор- ганические, физические, интеллектуальные и нравственные, зави- сят единственно от его организма. Мозг имеет способность произ- водить или образовывать мысль, воображение, память, доброде- тели и пороки совершенно так же, как печёнка имеет способность производить желчь, а слюнная железа – слюну.

Приведём несколько примеров:

«Все способности, которые мы разумеем под именем души, – говорит Карл Фогт (в Phisiologische Brief, стр. 206), – ничто иное, как отправления мозгового вещества. Между мыслью и мозгом та- кое же отношение, как между желчью, печенью, почками и их от- делениями».

Кабанис говорит прямо: «Мысль есть только выделение мозга».

«Все поступки человека суть неизбежные продукты мозгового вещества, – сказал Тэн, – порок и добродетель такие же продукты, как серная кислота и сахар».

Молешотт сказал в своём «Круговороте Жизни», что «человек есть сумма предков и кормилиц, места и времени, воздуха и по- годы, звука и света, пищи и одежды».

Утверждая, что мысль есть результат работы мозга, материа- листы впадают в ужасную ошибку. Мысль не материальна, не ве- щественна, а потому смешивать оба понятия – материя и мысль, добродетель и сахар – не имеет ни малейшего основания. Материя, выделяющая мысль, должна тоже быть разумна. Предполагать ра- зум в материи, значит говорить несообразности. Материя, которая разумна, имеет мысль, перестаёт быть материей, а потому не мо- жет уже больше называться материей. Разум, мысль, воля – сами по себе нематериальны, они не обладают свойствами материи, они не имеют ни протяжения, ни веса, ни непроницаемости, а, следо- вательно, они не могут быть продуктами, или проявлениями ча- стей человеческого тела, имеющих материальное сложение, как- то: мозга и нервов; материя может произвести только материю, а

58

никак не отвлечённые предметы. И так ясно, что сам мозг не может производить мысль. Мы знаем, что мозг состоит из воды, фосфора, альбумина, кислорода и т.д. Если способность мыслить заключа- ется не во всём мозгу, но в какой-нибудь части его, – то в какой же именно? Если бы мы предположили, что способность мыслить за- ключается в какой-нибудь одной неделимой частичке, в каком-ни- будь атоме, то и тогда мы не имели ли бы ещё права отвергать бес- смертие души, потому что способность мыслить была бы так же неразрушима, как и самый атом. Но ведь при сём надо, чтобы этот атом был бы одной природы, одного вида с мыслью, чтобы произ- водить мысль. Но в этом случае он не может быть материальным. Какого же он вида? Что же он такое?

Природа, духа и материи до того различны одно от другого, что на всех языках, у всех народов, во все века, их считали элемен- тами диаметрально противоположными. Законы и силы духа су- ществуют независимо от законов и сил тела. Сила воли очень раз- лична от силы мускулов, честолюбие от голода, внутреннее жела- ние от жажды. Разве можно найти действие материи в нравствен- ных законах, которые управляют совестью?

Действительно, углубляясь внимательно в сущность пред- мета, надобно удивляться, как люди, привыкшие размышлять, могли дойти до того, чтобы считать за одно мир духовный и мир вещественный!

Всякое действие должно иметь свою причину, всякое разум- ное действие должно иметь свою разумную причину. Никто не смешает звука колокола, когда верёвку его случайно раскачает ве- тер, с тем звуком, который вызван кем-либо для возвещения чего- нибудь. По звуку его мы сейчас отличаем, что приложена к нему разумная воля, ибо никто не признаёт в материи колокола свойство мыслить, следовательно, и способность издавать целесообразные звуки. Никто не думает приписывать трупу человека разум или мысль, следовательно, не свойство материи заставляет его думать и действовать; – ясно, что есть же что-либо, лежащее отдельно от мёртвого тела, которое оживляет его. При звоне колокола эта ра- зумная причина всегда вне его. У человека она всегда внутри, – вот и сходство, и разница.

59

Итак, человек неоспоримо должен состоять из двух суще- ственно отличающихся друг от друга элементов: один – который думает, другой – который не думает. Это истина неоспоримая и очевидная. Мысль не имеет ничего материального, она сама и от- правления её чисто духовные. Рука, палец, ноготь нисколько не думают, и как состав их, так и отправления чисто материальные.

А.Р. Уоллес, учёные заслуги которого ставят его несомненно на ряду с Дарвином, сказал в своём «Естественном подборе»: «Кто хочет сказать, что дух есть продукт вещества, должен предложить определённое представление о веществе, ясно формулировать свойство его и показать, что необходимым результатом некото- рого сложного расположения элементов или атомов этого веще- ства будет появление сознания. Никак нельзя устранить следую- щую дилемму: или всякое вещество сознательно, или сознание есть нечто отличное от вещества, и, в таком случае, присутствие сознания в материальных формах есть доказательство существова- ния сознательных веществ вне, – независимо от того, что мы назы- ваем веществом».

Тиндаль, в своей речи для открытия Британского научного общества, сказал: «Даже и в том случае, если бы мы достигли до уяснения себе движений в мозговых фибрах, сопровождающих наши впечатления, нам бы оставалось ещё объяснить, каким путём в нас является сознание этих впечатлений. Между сознанием и всевозможными модификациями органа навсегда останется без- дна, через которую не в состоянии перешагнуть никакой материа- лизм, так как здесь перед ним является нечто, совершенно отлич- ное по существу от превращения одного движения в другое».

Приведём ещё несколько мнений учёных:

1) «Чувства и мысли не только совершенно отличены от всего того, что мы называем веществом, но они находятся на совер- шенно противоположном полюсе... Они не только наиболее ре- альны, но, строго говоря, представляют собою единственно досто- верное, что мы знаем». (Джон Стюар. Миль).

2) «Между мыслью и явлением физического мира не только не существует никакого сходства, но мы не можем даже себе пред- ставить возможности подобного сходства. Есть целая бездна между лишенной сознания (неорганической) жизнью и одаренной

60

сознанием; бездна эта глубока и непереходима» (Профессор Оль- мани, президент Британской ассоциации для развития наук).

3) «Существуют люди, – говорит Тэн, – не заслуживающие названия естествоиспытателей (хотя они громко претендуют на название философов), которые утверждают, что не только жизнь, но и даже воля и сознание наше суть простые физические явле- ния». (Лекции физики, стр. 22).

4) «Вещество и движение ничего не могут породить, кроме ве- щества и движения». (Гертли, La. Psych. de Association, pag 39).

5) «Свет, цвет, звук, теплота, осязание, запах и проч., и проч. суть лишь простые состояния нашего сознания. Что они такое сами по себе мы знать не можем.... Природа сама по себе есть для нас вечный мирок, вечное безмолвие». (Льюис, Ист. Философии).

6) «Когда материалисты переступают границы своей науки и начинают утверждать, что в природе не существует ничего, кроме вещества и движения, – я отказываюсь следовать за ними. На сколько мне известно, „вещество“ и „движение“ суть простые лишь формы сознания, потому что мы знаем не самый веществен- ный мир, а только наши представления о нём в нашем сознании. Следовательно, Декарт был совершенно прав, сказав, что знание души в нас более непреложно, чем знание нашего тела» (Гёсли, президент Лондонского Королевского Общества).

И в самом деле, когда мы смотрим на какой-либо предмет, мо- жем ли мы сказать, что он именно такой, каким мы его видим, бу- дем ли мы разбирать цвет его, звук им издаваемый, или форму его, всё что мы о нём познаём, всё составляет лишь продукт воздей- ствия этого предмета на наше сознание; это – представления, сде- ланные нашей душой о нём, но не он сам по себе, следовательно, мы познаём представления нашей души, но не самый предмет, ко- торый остаётся всегда вне нашего познания.

Далее, – где вы видели, чтобы в природе что-нибудь пропа- дало? Даже материя – и та не пропадает. Наука доказывает, что разложившиеся тела переменяют лишь своё состояние и что они могут быть отысканы в другой форме, в другом месте. Наше тело разлагается, растворяется, продукты эти перерабатываются возду- хом и водой и производят в этих средах новые комбинации и хи- мические реакции, но никак не пропадают, а перерождаются, тем

61

более думающий элемент человека, или его душа, не может про- пасть бесследно. Она может разве только преобразовываться, но не уничтожаться.

Наиболее веское и научное возражение представил Батус. Не трогая общего вопроса, он указывает на частный и второстепен- ный факт. Он говорит: когда мозг болен, разум, который должен быть проявлением души, тоже не нормален. Если вынуть часть мозга у человека или животного, некоторые способности души пропадают. Следовательно, если пропадёт весь мозг, – как это де- лается после смерти, душа тоже должна пропасть».

Это абсолютно не верно; можно замечать, что одна какая-ни- будь способность души исчезла, но из этого ещё никак нельзя за- ключить, что душа совсем не существует. Разум затемнён ненор- мальным состоянием мозга, он даже может мгновенно исчезнуть, для этого не надо душе уничтожаться. В сумасшествии способно- сти разума, воображения, внимания приостанавливаются, но не ис- чезают: так как немедленно, после выздоровления, они опять по- являются в полной их силе.

Как можем мы принять за общее правило, что от ран или от других болезней мозга некоторые способности души совсем про- падают? Способностей души мы ощутить не можем, т.е. ни тро- гать, ни видеть, – кто же может сказать, что они пропали? Они, может быть, находятся просто в состоянии бездействия; они. мо- гут совершенно свободно, с полной своей энергией работать, по- сле того, как душа отделится от тела, после того, как узы, связыва- ющие её временно с больных телом, будут разорваны.

Это предположение мы постараемся выяснить несколько нагляднее, приведя факт из обыденной жизни: пианист не может выполнить свою пьесу, если в фортепиано не хватает нескольких струн. Но это ещё совершенно не значит, что способности пиани- ста пропали; дайте ему новый инструмент, или исправьте старый и вы увидите, что пианист покажет вам всё прежнее своё искус- ство.

«Что я такое? – спрашивает Декарт, во втором размышлении.

– Вещь, которая мыслит. Что такое вещь, которая мыслит? – Это вещь, которая сомневается, которая понимает, которая утвер-

62

ждает, отрицает, которая хочет, не хочет, которая так же сообра- жает и которая чувствует».

«Пока, – читаем в параграфе седьмом, – мы отбрасываем всё, в чём можем малейшим образом сомневаться и представляем себе даже, что всё такое ложно, мы легко можем предположить, что нет Бога, нет ни неба, ни земли, что мы не имеем рук, ног и всего тела; но мы никак не можем представить, чтобы не было нас, кои сомне- ваемся во всех этих вещах, чтобы то, что думает, не существовало на самом деле в то время, как оно думает. Потому заключение: мыслю, следовательно, я есмь, – есть первое и достовернейшее, ка- кое представляется тому, кто размышляет по порядку». (Философ. Декарта. Любимов, стр. 132, 133).

«Я всегда считал, – говорит Декарт в своём посвящении, – что два вопроса – о Боге и о душе, – суть главнейшие из тех, кои должны быть доказаны скорее доводами философии, чем богосло- вия: ибо, если для нас, верующих, достаточно верно принимать, что Бог есть, и что душа не умирает с телом, то неверующим, мне кажется, невозможным преподать сколько-нибудь религию, ни даже какую-либо нравственную добродетель, если предвари- тельно не докажем им эти два положения путём естественного ра- зума»... (Любимов. философ. Декарта, стр. 124).

63

Поиск по сайту: