Каковы свойства вещества?

1) Непроницаемость, – в сущности это только определение са- мого вещества, потому что кусок вещества и есть именно то, что занимает известную часть пространства, исключая своим присут- ствием всё прочее.

2) Инерция – главный вывод человеческого опыта, главная ос- нова механики: вещество начинает двигаться только тогда, когда оно подвергается предварительному толчку, удару, а утрачивает своё движение тогда, когда сообщает его другому веществу. Для движения, как и для вещества, возможны только превращения.

Что такое сила? – Причина движения. Слово сила реши- тельно непонятно, кто возьмётся нам объяснить силу независимо от предмета, производящего её; но, главное, оно не имеет цели – к чему нам понятие о силе? Причиной движения бывает всегда дру- гое движение. Поэтому, постараемся совсем обойтись без понятия о силе, или скорее, (так как для того, чтобы понимали нас, необхо- димо употреблять всё-таки всем понятные слова) мы под словом сила будем разуметь всегда то, вследствие чего одно движение даёт начало другому.

Что такое свет, теплота, электричество и магнетизм? – Самый определённый ответ будет следующий: теплота – один род движения, свет – другой, об электричестве и магнетизме вероятно можно будет в скором времени сказать то же самое. Нет, поэтому, ничего удивительного в том, что одно из этих движений порож- дает или преобразовывается в другое, т.е. что теплота может по- рождать электричество, а электричество – свет.

Если перейдём затем к другому ряду фактов и обратим внима- ние на другую группу сил – на сцепление, которым держатся тела в твёрдом или жидком состоянии, на химическое сродство, кото- рое сближает разнородные частицы и, наконец, на тяжесть, в силу которой тела стремятся двигаться по направлению друг друга, то увидим, что современная теория и здесь если не наглядно показы- вает, то по крайней мере, хотя смутно, но даёт нам понять, что дей- ствие и этих сил природы может быть сведено к «сообщению дви- жения». Вот, например, кусок свинца, частицы которого так скреп- лены, что образуют кусок твёрдого вещества. Я знаю, что, если

122

подвергну свинец нагреванию, т.е. сообщу его частицам известное движение, то этим разрушу сцепление, которое делает свинец твёрдым телом, и приведу частицы его к тому другому сцеплению, при котором свинец будет жидкостью; если же я ещё буду нагре- вать, т.е. если ещё увеличу количество того движения, которое со- общаю, то разрушу и этот род сцепления и превращу металл в пары. Эти факты достаточно ясно доказывают, что сцепление есть какое-то относительное движение этих частиц. Очевидно, что то, что разрушает движение, есть самое движение. Сцепление, как сказано выше, происходит иногда от какого-нибудь относитель- ного движения частиц. Действительно, оно иногда наглядно для нас является результатом одного только движения, сообщённого смежным частицам в одном и том же направлении, с одними и теми же скоростями. Когда, например, струя жидкости вытекает из узкого отверстия под сильным давлением, то она принимает вид твёрдого тела, и не видим ли мы в этом своего рода сцепления, которое зависит от того, что частицы струи двигаются с одинако- вой скоростью? Или, иногда, подымаются вихри из воды, воздуха или пыли и следуют совершенно спокойно, не изменяя своей формы, целые десятки вёрст, что зависит от одинаковой угловой скорости перемещения частиц. Конечно, пусть читатель на эти оба примера смотрит пока лишь, как на некоторое обособление явле- ния сцепления. Мы пока вовсе не желаем объяснять сущности са- мого явления. Всё, что мы хотим сделать, это – показать, на какую точку зрения становится современная физика; мы не приводим ка- ких-либо определённых объяснений, а желаем только показать, ка- кого рода эти объяснения.

Что такое эфир? – Возьмём какой-нибудь простой газ, например, кислород, – мы представляем его себе как совокупность элементарных частиц, одаренных движением, сталкивающихся между собой и этим производящих расширительную силу, прису- щую всякому газу, и то давление, которое газ оказывает на сосуд, в котором он заключён. В таком точно виде мы будем представ- лять себе и эфир, предполагая только, что кислород состоит из ма- териальных частичек, а эфир должен состоять из атомов, которые не подлежат раздроблению. Если нам возразят, что нельзя пред-

123

ставить себе неделимых атомов, мы ответим, что для нас доста- точно считать, что они относятся к внешним влияниям, как неде- лимые, так как мы вовсе не имеем претензии говорить о беско- нечно больших и бесконечно малых величинах. Атомы способны иметь движения, которые они могут сообщать друг другу и окру- жающим предметам.

Вещественны ли атомы эфира? – Конечно, да. Есть два глав- ных свойства, нераздельных с понятием вещества: непроницае- мость и инерция. Атомы эфира непроницаемы по самому опреде- лению их. Они также инертны: движения, в которых они нахо- дятся, суть движения, сообщаемые им извне, и утрачивают они эти движения, не иначе как сообщая их другим предметам. Следова- тельно, эфир ни в чём не разнится по существу от обыкновенного вещества.

Имеет ли эфир вес? – Нет, веса он не имеет, ибо он сам есть причина веса. Это сделается ясно после того, как будет изложена одна из многочисленных современных гипотез о причинах тяготе- ния.

Упруг ли атом эфира? – Нет, понятие об атоме несовместно с понятием об упругости. Упругой может быть сложная частица. Понятие об упругости сопряжено с понятием о пустоте или скваж- ности. Все упругие тела имеют губчатое сложение, – атом непро- ницаем и неделим, и в нём не может быть пустоты. Исследования Пуансона о телах, находящихся во вращательном движении, объ- ясняют, каким образом атомы эфира могут отскакивать друг от друга, не будучи вовсе упругими. Для этого надо допустить только, что атомы эфира имеют, кроме поступательного, ещё и вращательное движение.

Мы не имеем возможности излагать здесь всего хода рассуж- дений Пуансона; мы только укажем здесь на то, что автор строго математически доказал следующие положения:

1) Что два движущихся на встречу друг другу неупругих тела, при их столкновении в направлении, не совпадающем с линией их центров тяжести, после столкновения начинают вращаться, и

2) что вращающиеся тела, хотя бы они были совершенно не- упруги, имеют способность отталкиваться друг от друга так, как будто бы они были упруги.

124

На основании этого вывода Пуансона мы приходим к чрезвы- чайно замечательным заключениям. Действительно, в момент со- общения нашему веществу движения все атомы, его составляю- щие, начали двигаться по прямым линиям в различных направле- ниях; при этом движении необходимо должны были происходить между ними столкновения. Самый общий случай этого столкнове- ния должен был происходить не по направлению линии центров, а при таком косом ударе атомы должны были начать вращаться, и приобретённое таким образом вращение дало им возможность при последующих столкновениях отталкиваться один от другого, как будто бы они были упруги. Таким образом, сообщение нашей среде движения делает её упругой, подобной тому состоянию тел, которое мы называем газообразным. Вот первое свойство, которое может быть выведено из движения нашей материи. Как мы видим, нет ни малейшей надобности приписывать материи врождённое, присущее ей свойство упругости. Свойство это получается для атомов совершенно твёрдых на основании законов механики, не прибегая ни к каким добавочным допущениям.

Дополним некоторыми подробностями то представление, ко- торое надо себе сделать о материи. Мы сказали, что эфир распро- странён в междупланетном пространстве и что он проникает также в глубочайшие недра тел и облекает мельчайшие их частицы. Нет, таким образом, ни одного явления, в котором бы он не принимал участия, если не главного, то второстепенного. Поэтому, если бы можно было познать массу и скорость эфирных атомов, массу и скорость весовых частиц, то мы в некотором роде захватили бы ключ от физических явлений. Во всяком случае, тот, кому удалось бы найти известную связь между этими величинами, кому удалось бы, так сказать, постигнуть отношение, существующее между ними, положил бы начало многочисленным открытиям.

К сожалению, ничего подобного до сих пор нет. По результа- там мы знаем, что существует некое взаимодействие между эфи- ром и обыкновенным веществом, видим, что горящее тело произ- водит свет, видим, что свет этот превращается в химическое дей- ствие, – но ни в одном ещё случае не удалось свести явление к ме- ханическим его элементам и посмотреть на самом деле обмен дви- жения.

125

Каково расстояние между частицами тела? – Относительно расстояния между атомами и между частицами материи суще- ствуют только совершенно приблизительные догадки. Обыкно- венно предполагается, что пустоты между весовыми частицами огромны, сравнительно с величинами самих частиц. Томас Юнг прямо утверждает, что частицы воды находятся друг от друга на таком расстоянии, как 100 человек, которые были бы распреде- лены равномерно по поверхности Англии, т.е. почти на 60 вёрст расстояния друг от друга. Кристаллографы, конечно, не согласятся на такое расстояние для объяснения строения их кристаллических тел. Что касается эфира, то Коши вывел очень остроумными вы- числениями, что расстояние между его атомами должно быть вроде 2/100-х длины красной волны; если же это верно, то на протя- жении одного миллиметра уместилось бы их около 300 000 штук. Буше-Порн считает себя вправе утверждать, что эфирные атомы так тесно скучены, что сумма пустот равняется 1/20 заполненного пространства.

И.О. Ярковский (Строение материи) протестует против таких обширных расстояний, будто бы существующих в природе между частицами тел. Он находит, что столь свободно размещённые ча- стицы материи не могли бы удовлетворять не только условиям непроницаемости и несжимаемости, но и условиям непрозрачно- сти материи. Он размещает свои частички материи, в предлагае- мой им системе строения материи, весьма близко одна от другой и говорит, что если допустить, что сила тяготения есть эффект, про- изводимый постоянно движущимся к центру земли током эфира, то плотность и тяжесть тел объясняется совершенно легко и про- сто. В этом случае тяжесть зависит не от массы тела, а от суммы поверхностей всех частиц тела, омываемых этим током. При этих условиях в одном и том же объёме может заключаться одна и та же масса вещества, но если она будет состоять из крупных частиц, то сумма их поверхностей будет незначительна, следовательно – и вес мал, то же самое количество вещества, наполняющее тот же объём, но только в виде частиц более мелких даёт бóльшую по- верхность и стало быть, и бóльший вес тела. Эта последняя теория бесспорно ближе всех остальных к истине, в чём надо отдать ей

126

полную справедливость. Однако, и она требует ещё многих выяс- нений.

Вообще, все эти сведения не могут считаться вполне верными, но надо сказать, что в этом отношении ничего более серьёзного пока ещё не найдено; однако, мы всё-таки можем вывести заклю- чение, что пространство между материальными частицами тела существует и что оно довольно значительно.

Что такое частицы материального тела, которые мы назы- ваем простыми, например, частицы кислорода, водорода, угле- рода? – Неделимые они единицы, настоящие атомы или агрегаты?

Наука в настоящее время стала уже называть их агрегатами. После эпохи первых открытий, положивших основание новейшей химии, когда анализ вынужден был остановиться перед веще- ствами, которые мы не могли никак разложить, – Берцелиус при- нял, что эти вещества различны по своим качествам. По этой тео- рии золото, углерод, платина – тела совершенно разнородные, са- мые атомы которых имеют особые специальные свойства. Между тем понятие об эквивалентах, которое было введено в химию с са- мого начала нынешнего столетия, естественно, наводило умы на совершенно противоположное заключение. Оказалось, что про- стые тела соединяются и замещаются в соединениях согласно определённым пропорциям, а это, естественно, наводило на мысль, что эквивалентные количества различных тел не что иное, как разнообразные агрегаты атомов какого-нибудь вещества.

Как известно, ещё в 1804 году Дальтон открыл так называе- мый закон кратных отношений, который как бы воскресил и под- твердил старинное атомистическое учение, требующее неделимо- сти атомов. Учение это было поддержано многими выдающимися химиками (Воластоном, Томсоном, Берцелиусом) и затем укоре- нилось окончательно. Д-р Праут пошёл далее: он предложил гипо- тезу, по которой атомные веса элементов суть кратные целые числа от единицы, равной атомному весу водорода. Томсон утвер- ждал, что этот закон общеприменим; однако, Берцелиус и Турнер заявили, что эта гипотеза несогласна с результатами самых луч- ших анализов. Впоследствии бельгийский учёный Стас самыми точными опытами доказал неточность предположения Праута. Мартиньяк и Дюма старались подыскать подходящее объяснение

127

указанным Стасом неточностям, однако, их усилия не увенчались успехом.

«Всем известно, – говорит В. Крукс в своей речи (О происхож- дении химических элементов. Перевод под редакцией Столетова. Москва, 1886), – что позднейшие, более точные, определения атомных весов различных элементов далеко не представляют близкого согласия с числами, требуемыми по закону Праута. Но всё-таки, в немалом числе случаев действительный атомный вес так близко подходит к требуемому гипотезой, что мы едва ли мо- жем считать это совпадение случайным. Поэтому многие автори- тетные химики думают, что мы имеем здесь выражение истины, замаскированное какими-то остаточными или побочными явлени- ями, которых нам ещё не удалось исключить».

Подлинные вычисления, на которых основываются самые точ- ные цифры атомных весов, недавно были перевычислены Ф.В. Кларком. В своих заключительных замечаниях г. Кларк, говоря о Праутовском законе, находит, что «ни одно из кажущихся исклю- чений нельзя назвать необъяснимым. Словом, если принять поло- винные кратные за истинные, то представляется более вероятным

– немногие кажущиеся исключения приписывать нераскрытым по- стоянно ошибкам, чем счесть за простую случайность близкое со- гласие в большом числе цифр. Я начал это перевычисление атом- ных весов с сильным предубеждением против гипотезы Праута, но по мере того, как факты выступали передо мною, я вынужден был отнестись к ней с большим уважением».

Крукс склоняется в пользу гипотезы Праута, видоизменённой Кларком, и указывает на то, что единицею может быть не водород, а какое-нибудь другое тело с более низким атомным весом. Как на такое тело, он указывает на гелий – элемент чисто гипотетический, пока дело идёт о земле, но который, по мнению многих авторите- тов, существует на солнце и других светилах.

Э. Спé в записке, читанной в Брюссельской академии, показал, что гелий, буде он существует, должен обладать двумя замечатель- ными свойствами: его спектр состоит только из одного луча и его пар не имеет вовсе поглощательной способности. И то, и другое доказывает чрезвычайную простоту его молекулярного сложения.

128

На этом основании Крукс предполагает, что его атомный вес дол- жен быть ниже, чем у водорода, и выводит заключение, что именно гелий может быть той единицей, которая требуется, по Кларку, в основу закона Праута.

Как мы видим, гипотеза Праута была опровергаема, а теперь, как будто, подтверждена работами Кларка. Опровержения отно- сятся только к той единице, которую нужно бы принять в основу, но ведь эта единица может быть нам и неизвестна, а, тем не менее, принцип может остаться верен.

Философское значение этой гипотезы заключается в стремле- нии свести все разновидности существующей материи к одному какому-либо виду, будет ли это водород, гелий, эфир, или ещё иной элемент, с ещё меньшим атомным весом.

В настоящее время возвышенная температура признана всеми за весьма могущественное средство, способствующее разложению материи на её составные части. Если мы знаем, например, что вода в пределах 100 градусов Цельсия принимает уже три различные вида: льда, жидкости и пара; если мы знаем, что пары, нагретые ещё градусов на 300 разлагаются на кислород и водород, – можем ли мы судить, – во что обратятся эти кислород и водород в темпе- ратуре солнца, достигающей до 100 000 градусов? Можем ли мы, хотя примерно, сказать, пользуясь нашим лабораторным опытом,

– многие ли останутся неизменяемыми из числа 70 тел, которые мы считаем простыми и неразложимыми, если мы поместим их в температуру солнца, или Сириуса, который ещё белее?

Норман Локиер в своих астрономических исследованиях под- нимает именно этот вопрос, и приходит к заключению, что чем свет звезды более, т.е. чем температура её выше, тем и спектраль- ный анализ открывает менее составных частей в ней. Весьма важно то обстоятельство, что, например, Сириус кажется нам со- стоящим из одного водорода; и нет причин предполагать, что в нём есть какие-либо другие известные нам тела. Локиер нашёл, что звёзды менее белые показывают признаки не одного водорода, но и железа, соды и т.д., а звёзды жёлтые, оранжевые показывают уже признаки сложных тел. Если это так, если мы можем белый цвет звёзд считать признаком простоты и лёгкости, – мы должны убе- диться в могуществе температуры к разложению частиц материи

129

и сказать, что нет из них неразложимых при известных условиях. В. Крукс об этих исследованиях говорит: «Норман Локиер по-

казал, мне кажется, убедительно, что в небесных телах, весьма вы-

сокой температуры, многие из наших так называемых элементов диссоциированы, или, может быть лучше будет сказать, они нико- гда не составлялись».

Причины отсутствия некоторых элементов на солнце ставило учёных в затруднительное положение. Локиер предложил теорию, способную устранить многие затруднения. Он полагает, что наши простые тела в действительности суть тела сложные, способные диссоциироваться под влиянием высокой температуры, и этим объясняет, что некоторые из элементов под влиянием солнечной теплоты могли разложиться или совсем не образоваться.

Такой же взгляд поддерживал профессор Грэгхем, который го- ворил: «Понятно, что различные роды материи, признаваемые ныне в различных элементарных веществах, могут обладать одним и тем же элементом или атомической молекулой, существующей в различных условиях подвижности. Единство материи в её суще- стве, – добавляет он, – есть гипотеза, находящаяся в согласии с равным действием тяжести на все тела». Подобные же взгляды за- щищал знаменитый французский химик Дюма, который основы- вал мысль о сложной природе элементарных атомов на известных отношениях атомических весов. Сложная природа химических элементов поддерживалась также Генри Сен-Клер-Девилем и Бер- тело, который признавал, что атомы у элементов одни и те же, а различаются только по способу своего движения. Профессор Шу- стер, в докладе, читанном в 1880 году перед Британской Ассоциа- цией, поддерживал гипотезу о диссоциации химических элемен- тов.

Что все чисто физические науки когда-нибудь придут к не- большому числу общих законов и принципов, и что вся совокуп- ность признаваемых ныне химических элементов сведётся к од- ному или двум элементам материи – есть вывод, к которому в настоящее время тяготеет физическая наука.

Бенджамин Броди о до-туманностном состоянии материи го- ворит: – «Существуют очень принудительные основания, приво-

130

дящие нас к сомнению в том, что химические вещества действи- тельно состоят из примитивной системы элементарных тел, анало- гичных по их общей природе с нашими теперешними элементами, т.е. некоторые из тех тел, которые мы называем теперь элемен- тами, могут быть сложными». Эти-то принимаемые им идеальные элементы, по его словам, «хотя теперь возникают перед нами при помощи числовых свойств химических уравнений только как под- разумеваемые и зависимые существования, о которых мы можем только догадываться, могут когда-нибудь сделаться, или могли быть в прошедшем, отдельными независимыми существованиями, как, напр., на солнце, где температура чрезвычайна. Мы можем, – прибавляет он далее, – считать, что в отдалённые эпохи темпера- тура материи была гораздо выше, чем теперь, и что эти „иные су- ществования“ (идеальные элементы) были тогда в состоянии газов

– в отдельном существовании, т.е. не соединённые».

Год спустя после того, как были высказаны предыдущие взгляды относительно химической диссоциации сэром Бенджами- ном Броди, в чтении своём «О Химии первичной земли», перед Королевским Институтом (31 мая 1867), доктор Гюнт высказал, по-видимому самостоятельно, мнения о диссоциации, совершенно сходные с мнениями Броди. В этом чтении он говорит: «Я рассмат- риваю химию туманностей, солнца и звёзд при соединённом осве- щении, проливаемом на этот вопрос с одной стороны спектраль- ным анализом, с другой исследованиями Девилля о диссоциации, и заключаю путём обобщения, что распадение сложных тел, или диссоциация элементов, посредством сильной теплоты, есть начало, применимое и к общемировым явлениям, так что мы мо- жем предположить, что все элементы, которые образуют солнце или нашу планету, если бы они были так сильно нагреты, что нахо- дились бы в газообразной форме, которую способна принять вся материя, – то они в этом состоянии оставались бы несоединён- ными, т.е. они существовали бы вместе в состоянии химических элементов, дальнейшая диссоциация которых в звёздных или ту- манных массах может дать нам доказательство о существовании материи ещё более элементарной, чем та, которая получается в опытах наших лабораторий, где мы можем только догадываться о

131

сложной природе многих из, так называемых, «элементарных суб- станций». «Наша атмосфера, – говорит Гюнт, – не есть земная, но мировая (космическая), существующая, как мировая среда, разли- тая по всему пространству, но сгущенная вокруг различных цен- тров притяжения в сумме, пропорциональной их массам и темпе- ратуре, и самые воды океана принадлежат к той же всемирной ат- мосфере». (Nature, августа 29, 1878 г., стр. 475). Подобный же взгляд был высказан М. Вильямсом, который говорит, что «газо- образный океан, в который мы погружены, есть лишь часть беско- нечной атмосферы, наполняющей всё пространство; это связывает между собою все элементы мира и распределяет между ними их теплоту, свет и все другие физические и жизненные силы, которые способна породить теплота». (Fuell of the Sun., стр. 5). (Развитие звёзд Джемса Кролля, стр. 69 – 72).

В докладе, читанном перед химической секцией Британской Ассоциации в 1886 году, Вильям Крукс довольно долго занимался вопросом о зарождении или эволюции химических элементов. Мы дадим здесь краткий остов его взглядов, введённых в этот важный доклад.

«Мы спрашиваем, – говорит Крукс, – не могли ли сами хими- ческие элементы развиться из немногих предшествующих форм материи, или быть может из одной только, совершенно так же, как теперь принимают, что все бесчисленные видоизменения растений и животных развились из немногих ранее существовавших форм органической жизни? Для поверхностного и торопливого взгляда план и постепенное развитие кажутся вещами несовместимыми, исключающими друг друга; но более тщательный исследователь видит, что постепенное развитие, непоколебимо совершающееся по возвышающимся ступеням совершенства, есть самый прочный аргумент в пользу предусмотренного плана.

Значит, как в органическом мире, так и в неорганическом яв- ляется естественным смотреть на химические элементы не как на первосуществующие, но как на постепенные продукты процесса развития. Но эта эволюция или развитие элементов могло проис- ходить в периоде столь отдалённом, что его трудно представить в воображении, когда наша земля, или скорее – материя, из которой она состоит, была в состоянии весьма различном от её теперешних

132

условий». (Кролл, стр. 76, 77).

Разбирая доказательства такого постепенного развития хими- ческих элементов, Крукс сожалеет, что никаких прямых доказа- тельств он представить не может, но говорит, что за то косвенных доказательств слишком много, которые не менее красноречиво ра- туют за существование, как он называет, «претила» или первичной материи, из которой образовались все остальные элементы или простые тела, а затем и все сложные тела вселенной. Как более убедительные косвенные доказательства, он приводит: 1) заклю- чение Гершеля и Кларка Максвелла по вопросу о том, что атомы носят отпечаток производных предметов; 2) закон Праута, исправ- ленный Кларком; 3) анализ земной коры; 4) анализ сложных ради- калов; 5) полимерность многих элементов и в 6) закон периодич- ности, даваемый Ньюландсом, на котором он и заканчивает свою речь следующими словами: «Чем более я изучаю расположение зигзагов кривых этих периодичностей, тем более я убеждаюсь, что Ньюландс овладел ключом, с которым будет дозволено заглянуть в некоторые самые глубокие тайны создания. Вообразим, насколько это возможно, отблеск немногих секретов, скрытых там Вообразим себе самое начало времён, перед геологической эпо- хой, перед тем временем, когда земля отделилась от нейтрального ядра расплавленной жидкости, даже перед тем временем, когда само солнце уплотнилось из первичного протила. Вообразим ещё, что в этой первичной стадии, температура была невообразимо бо- лее высокой, чем какая-либо из температур, существующих ныне в видимой нами вселенной; настолько высокой, что химические атомы не могли бы ещё образоваться, так как точка их диссоциа- ции была гораздо ниже.

Поскольку протил способен был излучать или отражать свет, постольку это обширное море раскалённого тумана должно было казаться астроному, на какой-либо отдалённой звезде, в виде ту- манности, дающей в спектроскопе небольшое число отдельных линий, предвестников будущего спектра водорода, углерода и азота.

Но с течением времени, некоторые процессы, родственные охлаждению, вероятно – внутренние, привели температуру миро-

133

вого протила к точке, в которой имела место первая степень гра- нуляции (т.е. образования атомов); материя, какою мы её знаем, начинала существовать, и образовались атомы. Но едва образо- вался какой-нибудь атом из протила, он был уже запасом энергии, потенциальной (по его тенденции связываться с другими атомами посредством притяжения или химически) и кинетической (по его внутреннему движению). Чтобы получить эту энергию, соседний протил должен был охлаждаться этим атомом, а отсюда, следова- тельно, образование других атомов ускорилось. Но с образованием вещества атомного, начали действовать различные формы энер- гии, требующие для своего проявления материи; а между другими формами энергии, и та форма её, которую мы теперь называем атомным весом. Представим себе, что элементарный протил со- держит в себе самом потенциальность (возможность) всякой про- порции соединения, или всякого возможного атомического веса. Допустим, что известные нам теперь элементы ещё не были в то время созданы, сразу. Элементы, образующиеся легче других, т.е. более всех родственные проделу по простоте, родятся прежде дру- гих. Водород – или, быть может, гелий? – из всех известных нам элементов обладает самым простым строением и самым низшим атомным весом, он-то и должен был прежде других начать суще- ствование. Некоторое время водород был единственной существу- ющей формой материи (какой мы её знаем), и между водородом и элементами, образовавшимися ближе других к нему, должен был существовать огромный промежуток времени, в последней части которого, элементы, наиболее близкие к водороду, по своей про- стоте, приблизились бы постепенно к пункту своего рождения. Рассматривая этот период, мы можем предположить, что эволю- ционный процесс, который скоро должен был определить рожде- ние нового элемента, определял также и его атомный вес, его срод- ство и его химическое положение».

Дальнейшие доказательства того, что все химические эле- менты развились вероятно из одного общего источника, даются

«Логарифмическим законом атомных весов» д-ра Станея, который он сообщал Королевскому Обществу 19 апреля 1888 г. Главная черта этого открытия состоит в том, что в нём атомные веса пред-

134

ставляются объёмами, а не линиями. Мы имеем в ней последова- тельность сфер, объёмы которых пропорциональны атомным ве- сом и которые можно бы назвать атомными сферами. Если ради- усы этих сфер начертить на диаграмме, как ординаты, а ряды це- лых чисел, – как абсциссы, то общая форма логарифмической кри- вой становится наглядной; а тщательное исследование показывает, что или логарифмическая кривая, или какая-нибудь кривая, весьма близкая к ней, выражают реально этот закон природы.

Если, как представляется вероятным, логарифмический закон есть закон, природы, то оказывается, что должно быть три эле- мента, более лёгкие, чем водород, которым д-р Станей дал назва- ние: инфра-флорин, инфра-кислород и инфра-азот. И во всяком случае существует шесть утраченных элементов между водородом и литием.

Открытие д-ра Станея основано на факте, что если атомные веса химических элементов расположить в порядке их величины, то выступает на свет периодический закон т.е. закон, открытый Ньюландсом, Менделеевым и Мейером. А из него следует, что должен быть какой-нибудь закон, связывающий атомные веса с последовательными членами числовых рядов – или один, или с другими изменениями.

Сообщая об этой теории, профессор Рейнольд говорит: «Она вводит несомненно пункты крайне важные, хотя, может быть, они в настоящее время не могут реализовать своего полного значения. С этим оказываются связанными некоторые немного трудные пункты, но тем не менее ясно намечается вывод, что скоро придёт время, когда и химики, и физики соединятся для развития научной работы, лежащей на границе области наиболее важных и порази- тельных фактов».

Связь между выводами д-ра Станея, как и Крукса, с примитив- ным состоянием всемирного материала очевидна. (Развитие звёзд. Кролл, стр. 81–85).

Наконец, некоторые учёные пришли к убеждению, что эта первичная мировая или космическая материя произвела первона- чально световой эфир, т.е. гипотетичную среду, которая по пред- положению и наполнила всё мировое пространство. «Всемирная мировая ткань, безгранично разлитая в пространстве, может в

135

крайнем состоянии разрежённости, – говорит профессор Уинчель,

– быть эфирной средой, и из этой-то полудуховной (demispiritual) субстанции могли зародиться молекулы обыкновенной материи. Конечно, возможно, – говорит он, – представить эти космические атомы как некоторое преобразование эфирной среды, но мы очень мало знаем о природе эфира, чтобы обосновать научный вывод та- кого рода».

Но происхождение материи от эфира защищалось Сежё, док- тором Мейвикаром и многими другими. В лекции профессора Оливера Лоджа, перед Лондонским институтом в декабре 1882 г., он также отстаивает происхождение материи от эфира. «На сколько мы знаем, – говоря его словами, – этот эфир, кажется, дол- жен быть однородным, несжимаемым, непрерывным телом, не- способным разрешиться в простые элементы или атомы, он, в са- мом деле, непрерывен, а не состоит из частиц (не молекулярен). Нет другого тела, о котором мы могли бы сказать то же, а отсюда свойства эфира должны быть чем-то различны от свойств обыкно- венной материи»... «Естественно спросить, существует ли такое ясное различие между эфиром и материей, как мы до сих пор молча подразумевали? Не могут ли они быть лишь различными ви- доизменениями или даже проявлениями одной и той же вещи?» Затем, он принимает теорию Вил. Томсона о вихреобразных ато- мах. «В заключение – говорит профессор Лодж, – я постарался по- знакомить вас с простейшей идеей о материальном пространстве,

– с идеей, что существует единая материальная субстанция, совер- шенно однородная, непрерывная и простая в своём строении, про- стирающаяся до отдалённейших границ пространства, о которых мы имели какое-либо познание, и существующая везде одинаково, а именно: некоторые её части находятся или в покое, или в про- стом невращательном движении, передающем колебания (волно- образные движения), которые мы называем светом, другая часть её находится в движении вращательном, – т.е. в вихрях, – и этим движением постоянно выделяется (дифференцируется) от осталь- ной среды.

Эти вихревые атомы часто составляют то, что мы зовем мате- рией; их движение даёт им неуступчивость (rigidity), и из них по-

136

строены наши тела и все материальные предметы, которые нам из- вестны.

Непрерывная субстанция, наполняющая всё пространство, ко- торая может вибрировать, как свет, которая может обладать поло- жительным и отрицательным электричеством, которая в форме вихрей образует материю, и которая передаёт, благодаря непре- рывности, а не в силу толчков, всякое действие и противодействие, к какому способна материя. Таков современный взгляд на эфир и его функции» (Nature, февраль 1883 г.).

Итак, основываясь на всём вышесказанном, мы приходим к за- ключению, что разницу между частицами кислорода, водорода, уг- лерода, золота, платины и т. д. мы должны искать в количестве и качестве движения, которому подвергаются частицы, ибо природа их всех совершенно одинакова. Если это справедливо относи- тельно этих тел, между собой сравниваемых, то подавно это спра- ведливо и относительно этих тел по сравнению с эфиром. Какое различие можно было бы найти между ними и эфиром, которое бы касалось природы вещества? Таким образом, мы можем каждую материальную частицу принимать за агрегат атомов эфира.

В состоянии наибольшей разреженности вещество состоит из атомов эфира, затем следуют элементарные частицы тел, которые мы называем простыми. Частицы эти, соединяясь, образуют слож- ные частицы химических соединений и затем – все тела природы.

Новейшая физика сводит к одному движению всё строение и свойства всех частиц. Она, правда, не имеет ещё прямых и совер- шенно неопровержимых доказательств, совершенно также, как и старая теория, говорящая, что разнообразие свойств вещества ис- текает из внутренних качеств материи. В этом отношении обе тео- рии остаются гипотетичны. Но новейшая теория основывает свои выводы на всей совокупности открытых физикой и химией зако- нов и считает себя вправе принять эти объяснения, судя по тому, что известно о свете, теплоте и электричестве и на основании вы- водов относительно природы тяготения. Позитивизм же строит свои отрицания на одних своих незнаниях; он говорит: первичной материи мы не можем признать, ибо мы ещё не разложили наших простых тел; эфир мы не можем признать, ибо он не поддается программе нашей системы изучения природы; природа атома

137

ускользает от наших исследований; умозрения мы допустить не можем, ибо оно заводило нас иногда к ошибочным выводам, и т.д. Одним словом, они желают полного бездействия, боясь впасть в ошибки; это, конечно, одно из радикальных средств, но невозмож- ных в применении к науке. Мы скажем:

1) В пользу сложности элементов имеются хоть какие-то кос- венные доказательства, в пользу же того, что они неразложимы – не имеется ровно никаких. Эти косвенные доказательства, о кото- рых говорит Крукс, должны нас привести к заключению, что твор- ческой силой был создан один тип материи. Как-то странно пред- полагать, чтобы каждый элемент был следствием особого попече- ния этой творческой силы.

2) Эфир должен быть принят наукой, ибо без него мы не мо- жем себе выяснить ни одного явления природы, так как qualitates occultae, или свойства, присущие материи, которые признаёт пози- тивизм – есть абсурд, ибо они были бы чудом, как выразился Лей- бниц, на которое никаких доказательств приведено быть не может и никогда и не приводилось.

3) Будущее может только показать, насколько современная наука ошибается, подходя так близко к основным первоначальным условиям, которые до сих пор хранились в глубочайших недрах вещества; но во всяком случае после всего, что нам известно о нём в настоящее время, вся эта система должна быть признана совер- шенно логичной, а следовательно, и научной, и должна иметь своё место в науке, пока не отыщутся ей опровержения.

На этом основании мы считаем себя вправе идти дальше и приступить к изложению тех теоретических соображений, кото- рые могли бы выяснить нам сущность притягательной силы. В предстоящих наших доводах мы преднамеренно будем ставить слово «атом» всегда для обозначения элементов эфира, а слово

«частица» – для обозначения элементов обыкновенного вещества; так что во всех наших рассуждениях мы можем оставаться при первоначальном понятии, которое установила химия, и рассматри- вать частицы элементов, как маленькие неделимые кусочки веще- ства, внутреннее строение которых не оказывает никакого дей- ствия на изучаемые явления.

Какова сущность притягательной силы? – Представим себе,

138

– говорит А. Секки, – что эфир наполняет всё пространство, и атомы его находятся постоянно в поступательном и в очень быстро вращательном движении, а потому сталкиваются между собой.

Затем, предположим, что в какой-нибудь точке этой среды су- ществует какая-нибудь специальная и постоянная причина возму- щения, которая сообщает частице весомого вещества колебатель- ное движение. Тогда сотрясения этой частицы будут распростра- няться по эфирной среде и, вследствие однородности среды, будут именно распространяться по всем направлениям. Атомы, самые близкие к частице весомой материи, будут получать от неё силь- ные удары, частица с силой будет отгонять их от себя целыми ря- дами, а следовательно, в центре сотрясения атомы эфира станут редеть, а всего реже будет тот слой, который прямо прилегает к самой частице.

Если возмущающее действие будет продолжаться, то то же действие распространится от стоя к слою по всему пространству. В конечном результате эфир расположится вокруг частицы кон- центрическими слоями, из которых самые близкие будут всех реже, прочие же будут всё плотнее и плотнее. Не трудно вообра- зить себе это состояние, начертив следующую фигуру: в самом центре частицу, а вокруг неё сферы атомов, сначала широко рас- ставленных, а потом сближенных всё теснее и теснее. Заметим туг же, что, как всегда при распространении какого-нибудь действия в концентрических сферах, разность плотности смежных слоев бу- дет обратно пропорциональна поверхностям сфер, т.е. квадратам радиусов.

Предположим затем, что в какую-нибудь точку системы таких концентрических слоёв попадает другая материальная частица. Эта частица встретит по направлению к первой эфирные слои ме- нее плотные, чем с противоположной стороны, а так как она кроме того получает со всех сторон удары от атомов эфира, то ясно также, что со стороны первой частицы, она будет получат меньшее число ударов, чем со всех других сторон, поэтому она станет при- ближаться к первой частице.

Вот каким образом получается причина притяжения. Невыяс- ненной остаётся только первоначальная причина движения ча- стицы. Она не имеет себе объяснения ни в какой науке; это выше

139

всех возможных познаний. Декарт, Ньютон, Бойль, Фарадей, Кларк, Лейбниц и многие другие совершенно определённо выска- зались, что первоначальная причина движения есть Воля Божья и что никакой другой быть не может.

Вторая частица движется к первой, потому что с разных сто- рон её окружают эфирные слои неодинаковой плотности; а энер- гия этого действия, по причине, указанной выше, должна быть об- ратно пропорциональна квадратам расстояний обеих частиц. Но это и есть именно тот закон, по которому и действует тяготение.

Сказанное нами об отдельных частицах естественно прилага- ется и к группам частиц, образующих какое-либо тело. Такое ско- пище частиц также вызовет в эфире различие плотностей, которые мы описали; и действие будет тем сильнее, чем многочисленнее будут частицы, т.е. чем больше будет масса тела. Мировые тела ничто иное, как громадные тела, которые повинуются тем же са- мым влияниям, которые заставляют весомые тела на земле падать к поверхности её. В том и другом случае тяготение есть ничто иное, как то самое стремление к сближению, механизм которого мы сейчас описали и причины которого мы свели к внешним им- пульсам. При сём мы не должны забывать, что расстояние между материальными атомами, по отношению к размерам атомов эфира, чрезвычайно велико и что оно занято эфиром. Однако, при сём не следует впадать в преувеличение, сравнивая частицу с небесными телами, а отделяющие их друг от друга промежутки – с между- планетными пространствами.

Мы полагаем, что все частицы весомой материи постоянно находятся во вращательном движении, но так как форма частиц не сферическая, то вокруг каждой из них должен неминуемо образо- ваться слой, в котором окружающий эфир будет претерпевать уменьшение плотности, совершенно так же, как при вращении твёрдого тела внутри жидкости, где очень часто известное число частиц принимает коловратное движение; если же это движение очень скоро, то образуются прямо пустоты на задней стороне дви- жущейся частицы, совершенно такие же, как пустоты, образующи- еся при движении аэролитов. То же самое может произойти и с эфиром, окружающим весомые частицы, и мы таким образом предположим вокруг этих частиц настоящие эфирные вихри; но в

140

этом нет никакой крайности, потому что и без гипотезы вихрей можно понять, что эфирная атмосфера частиц должна разрежаться от действия частичного вращения. Во всяком случае мы, для про- стоты речи, будем это разрежение среды называть вихрями.

Можно положительно считать за доказанное, что между ча- стицами весомых материй не существует одинаковости ни в фор- мах их, ни в размерах: это различие очертаний должно оказывать значительное влияние на вихри, образующиеся вокруг каждой ма- териальной частицы и ничего, следовательно, не мешает нам по- лагать, что эти вихри разнятся между собой как по своим скоро- стям, так и по массам; отсюда и объясняется всё разнообразие фи- зических и химических свойств, присущих различным веществам природы.

Совершенно иное представляет эфир. Можно с огромным ве- роятием считать, что все его атомы обладают совершенно тожде- ственной массой, формой и объёмом, а также и одинаковым вра- щательным движением, вследствие чего они все развивают одну степень упругости.

Это положение, разобранное здесь вкратце, не есть ещё стро- гая и вполне доказанная теория, принятая всей наукой; однако надо сказать, что она имеет мало возражений и объясняет все яв- ления сил сцепления и тяготения много лучше всех других и при- нята многими учёными.

Выясним здесь в кратких словах два важных и, по-видимому, серьёзных возражения против этой вихревой системы. Первое из них следующее: каким образом вращательные вихреобразные дви- жения весомых частиц могут постоянно сохранять одну и ту же степень напряжения, если эфирная жидкость обладает инерцией? Такой результат был бы понятен в пустом пространстве, но ча- стица, двигаясь в известной среде, должна мало-помалу терять свою живую силу, сообщая её окружающим частицам.

Это возражение было бы весьма основательно, если бы мы рассматривали часть эфира, выделенного из остальной массы об- щего пространства, – в том случае сила быстро истощилась бы. Но в действительности это не так, ибо если некоторые атомы мировой среды уступают часть своей скорости соседним частицам, то, в

141

свою очередь, эти последние возвращают им соответствующее ко- личество живой силы и эти взаимные уравновешивания проявля- ются в тысячах разных форм. Между множеством процессов по- добного рода, укажем на один из самых обыкновенных, например, горение угля. Разве это горение не есть возвращение мировой среде той живой силы, которую солнце сообщало углю при отло- жении его в земных частях растений, из углекислоты? Путём опыта мы приходим всегда к заключению, что энергия природы никогда не теряется, но только рассеивается между другими те- лами, стремится уравняться между ними и когда это повсеместное равенство будет достигнуто, – мировая машина перестанет дей- ствовать. Впрочем, пока ещё не представляется никакой опасно- сти. Центры неравной энергии, будучи размешены различно, дей- ствуют один на другой, причём абсолютное количество энергии, распространённое во вселенной, остаётся постоянным. Но дело представляется совершенно иначе, если ограничить наблюдения только известным определённым пространством.

Разберём, каким образом вихри могут сохраняться вокруг каж- дой частицы. Мы не могли бы ещё доказать их строго математиче- ским путём, хотя факты неоспоримы. Мы видим, что круговраща- тельное движение распространяется иногда на большие простран- ства в водяных массах циклонов, точно также как в воздухе смерчи и вихри пыли пробегают по нескольку десятков вёрст без всякого существенного изменения в своей форме. Часто говорят, что смерчи переносятся ветром, но очевидно, что на основании всего вышесказанного, они должны распространяться и другими пу- тями, и действительно в южных морях часто замечали циклоны, которые следовали направлению прямо противоположному ниж- ним атмосферическими течениям.

Второе веское возражение, которое делают против вихреоб- разного движения частиц и противники эфирной теории, – это то, что эфир в таком виде, как его обрисовывает настоящая система, должен оказывать сопротивление движению небесных тел по своим орбитам. «Быть может, задерживающее влияние и суще- ствует, но только мы его не можем заметить», – отвечают привер- женцы эфира. Доказано вычислениями, что сопротивление эфира в такой разрежённой форме уменьшало бы ежегодно только на 11/2

142

сажени расстояние от земли до солнца; вследствие такого процесса продолжительность года уменьшалась бы в каждые 6000 лет на одну секунду; как бы ни были точны вычисления, мы в настоящее время столь малого изменения в орбите нашей узнать не в силах.

Обратившись же кометам, масса которых ничтожна по отно- шению к массам других планет, мы видим скорее подтверждение этой системы, чем опровержение её.

Бесспорно, что для комет, при их лёгкости, сопротивление ми- ровой среды должно иметь большое значение; кроме того, они, вследствие своей разрежённости, подвергаются многим другим возмущениям. Они сильно отклоняются от своей орбиты при про- хождении мимо какой-нибудь планеты.

Так, комета Лекселя в 1770 г., проходя близко спутника Юпи- тера, изменила совершенно внезапно период своего обращения, который из 50-ти летнего превратился в 51/2 лет. Каким образом можем мы при подобных обстоятельствах верно определить влия- ние среды на движение комет? Эти условия настолько разнооб- разны, и притом, можем ли мы поручиться, что знаем их все? Од- нако комета Энке, наблюдаемая с 1818 года, сокращает периоды своих обращений, причём доказано, что это сокращение – не от влияния планет. На этом основании, не видя других причин, неко- торые астрономы высказались, что следует отнести к влиянию среды; но, конечно, этот единственный в своём роде пример не мо- жет считаться ещё полным и бесспорным доказательством.

Математический анализ силы тяготения сводит к двум силам те причины, которые порождают криволинейное движение небес- ных тел: к первоначальной импульсной силе, или к приобретённой скорости, стремящейся дать телам прямолинейное движение, и к силе тяготения, которая непрерывно загибает путь тела. Именно это самое динамическое равновесие, которое было установлено астрономами помимо всяких соображений об эфире, и сделалось сомнительным с тех пор, как физики установили понятие об эфире; явились опасения, что эфир должен нарушить это равнове- сие двух сил, которое было выведено без принятия в соображение его действия.

Но теперь, когда мы видим, что сам эфир, по-видимому, про-

143

изводит одну из двух составляющих сил – вопрос изменяется. Те- перь нельзя уже говорит, что эфир не принимает никакого участия в установлении равновесия движения космических тел; оказыва- ется, напротив, что мы, сами того не подозревая, уже ввели дей- ствие эфира. Поэтому нечего и говорить о каком-то ещё новом со- противлении, зависящем от эфира. Если мы говорим, что эфир производит тяготение, что он сообщает мировым телам движение в известном направлении, то – значит, мы уже приняли в сообра- жение все его действия, приняли в соображение те удары, которые он сообщает со всех сторон мировым телам.

Если же это так, если справедливо, что эфир не может быть в одно и то же время причиной движения небесных тел и сопротив- лением тому же движению, то ничего удивительного нет в том, что астрономы нигде не находят следов действия какой-нибудь сопро- тивляющейся среды.

Одинаково делается понятным, отчего эфир, обладая матери- альностью и инерцией, не имеет веса; как может он иметь вес, если он сам составляет причину веса и взаимного притяжения. Вес есть реакция или видимые следствия, проявляющиеся от толчков, ко- торые производят атомы эфира на частички или целые массы тел, следовательно, как бы эфир ни был плотен, он сам по себе веса иметь никак не может.

Следует обратить также особое внимание на разницу природы тех вихрей, о которых мы говорим здесь, от тех, которые введены учениями Кеплера и Декарта. По настоящей теории эфир не явля- ется действующей причиной движения планет, а только сопровож- дает их; при этом движении причина вихря находится в самой пла- нете, которая и вызывает вихри окружающего эфира. По Декарту же причиной движения планет являлись вихри, которые своей си- лой и увлекали планету; – это громадная разница.

И.О. Ярковский (Всемирное тяготение, стр. 77 – 83) даёт со- вершенно новую кинетическую гипотезу, выясняющую совер- шенно наглядно сущность силы тяготения. Эту совершенно веро- ятную и в высшей степени логичную и последовательную систему притяжения малых тел к центру больших Ярковский строит на свойстве газов пропитывать пористые тела и образовывать в них давление более, чем окружающая их среда. Совершенно так же,

144

как кусок угля или губчатая платина обладает способностью по- глощать в себя грубые газы, так точно и более тонкий газ, т.е. эфир должен обладать той же способностью при соприкосновении с другими родами материи менее скважными. Все тела должны впи- тывать и сгущать в себе эфир, ибо все наши земные тела по отно- шению к эфиру могут рассматриваться губчатыми.

Так как это поглощение идёт со всех сторон, то, понятно, оно должно быть больше всего в центре. Тела различного состава по- глощают различно эфир, а потому степень его уплотнения зависит от внутреннего строения тел. Но при одинаковом составе тел сте- пень уплотнения зависит от величины, от размеров тела. Чем больше размеры тела, тем больше число тех сообщающихся сосу- дов, которые будут принимать участие в уплотнении, и, следова- тельно, тем до большей степени абсолютного уплотнения может быть доведен эфир внутри тела. Размеры тела могут быть мыс- лимы сколь угодно большими. Мы знаем тела громадных разме- ров: Юпитер, солнце, звёзды. Исходя из всего вышесказанного, мы должны допустить, что и уплотнение эфира может быть мыслимо сколь угодно большим. Но такому уплотнению эфира имеется пре- дел; при известном уплотнении эфир превращается в первичное вещество, в аморфную массу с громадным запасом скрытой энер- гии, которая при нарушении равновесия заставляет это первичное вещество распасться и образовать весомую или химическую мате- рию. Так как уплотнение эфира мыслимо сколь угодно большим, то, очевидно, оно может быть доведено и до этого предела. Для этого нужно только, чтобы тело имело размеры некоторой опреде- лённой величины. Но во всяком случае должен быть такой размер тела, при котором эфир внутри его дойдёт до полного своего мак- симального уплотнения и образует первичное вещество.

Вообразим себе теперь, что в эфирной среде появилось тело чрезвычайно больших размеров. Так как оно для эфира пористо, то на поверхности его тотчас же начнётся поглощение эфира. Пе- реходя от поры к поре, эфир наш начнёт всё более и более уплот- няться. На известной глубине, наконец, уплотнение это достигнет своего максимума, то есть частицы его прикоснутся одна к другой, движение прекратится, и кинетическая энергия эфира превратится

145

в скрытую, образуется пласт того, что мы назвали первичным ве- ществом. Эфир в этом виде уже перестаёт оказывать давление на частицы, давящие на него сверху, он связан, он на поверхность возвратиться может, не иначе как распавшись, а при распадении первичного вещества получится химическое вещество, подобное тому, из которого состоит вся масса тела. Эта вновь образовавша- яся масса весомого вещества будет также пориста для эфира, как и вся прочая, а потому будет производить также поглощение и уплотнение. Итак, внутрь тела будут постепенно прибывать всё новые и новые эфирные атомы, которые, по мере своего уплотне- ния, будут откладываться там сначала в виде первичного веще- ства, превращающегося затем в весомую материю, давая при этом место для доступа всё новых и новых атомов эфира, двигающихся от поверхности тела к его центру.

Как видим, ряд постепенных логических рассуждений приво- дит И.О. Ярковского к двум чрезвычайно важным и любопытным заключениям:

1) Так как внутри нашего тела отлагаются всё новые и новые слои весомого вещества, то мы можем сказать, что тело перераба- тывает эфир в весомую материю, что тело это растёт.

2) Так как эфир, превратившийся в весомую материю, обратно не может возвратиться на поверхность в виде эфира и может обра- зовать внутри химические тела, обладающие тем же свойством по- глощения и уплотнения эфира, то работа поглощения будет идти постоянно, неустанно, отчего получится как бы постоянный ток эфира от поверхности к центру тела. Эфир из мирового простран- ства будет двигаться постепенно к центру нашего тела для того, чтобы внутри него на известной глубине превратиться в химиче- ское вещество.

Движение или течение эфира должно оказывать влияние на все тела, попадающиеся на пути этого течения. Влияние это выра- зится давлением, направленным в сторону движения эфира. Так как эфир направляется постоянно к центру тела, то направление этого давления будет тоже к центру. Отсюда первый вывод, что все тела, находящиеся на пути движения эфира, будут претерпе- вать некоторое давление, направленное к центру поглощающего эфир тела.

146

Эфир, поглощаемый телом, черпается им из мирового про- странства, а, следовательно, движение его будет отражаться, если угодно, на бесконечное расстояние, но только скорость движения будет уменьшаться по мере удаления от центра тела.

Так как рассматривавшееся ранее давление на тело, претерпе- ваемое ими от тока эфира, очевидно, будет зависеть от числа ча- стиц эфира, проходящих в единицу времени через единицу по- верхности, то мы вправе заключить, что давление это на тело будет находиться в некоторой зависимости от расстояния и будет тем больше, чем ближе тело к центру поглощающего тела, и что вели- чина этого давления будет обратно пропорциональна квадрату расстояния тела от центра.

Давление всякого газа при подобного рода движении было бы пропорционально поверхности тела, потому что газ, например, воздух, настолько груб, что он не может проникнуть внутрь тела, атомы же эфира настолько малы, что они проникают через все мельчайшие поры всякого тела, а потому действие его будет со- вершенно иное. Он будет проникать внутрь тела, так сказать, омы- вать своим током всякий атом тела, а потому будет оказывать дав- ление на поверхность всякого атома, так что общее давление вы- разится суммою давлений на поверхность всякого атома, то есть, оно будет пропорционально количеству этих атомов, заключаю- щихся в теле, или, проще сказать, давление это будет пропорцио- нально массе тела. Все вышесказанное приводит И. О. Ярковского к следующим выводам.

1) Ток эфира, поглощаемого каким-либо телом, оказывает дав- ление на все тела.

2) Так как этот ток распространяется собственно говоря, без- гранично, то этому давлению подвергаются все тела.

3) Давление это направлено к центру поглощающего эфир тела.

4) Сила этого давления изменяется с расстоянием и находится в обратном отношении квадратов расстояний; и, наконец,

5) Сила этого давления увеличивается в зависимости от числа атомов тела, которое находится на пути тока, то есть она пропор- циональна массе этого тела.

147

Давление, действующее подобным образом, должно заста- вить, свободное тело двигаться в направлении своего действия, или, проще сказать, тело должно падать к центру, как будто бы оно притягивалось этим центром. Действительно, если бы в центр нашего тела была вложена сила, способная притягивать все тела, то её действие было бы совершенно однородно. Ток эфира, кото- рый мы признали неизбежным следствием высказанных положе- ний, должен воспроизвести те же явления, которые мы приписы- ваем притяжению и вообще тяготению.

Если наша земля достаточно велика, чтобы воспроизвести этот ток эфира, то на ней мы должны замечать подобные явления и, действительно, как всякий из нас хорошо знает, явления эти мы наблюдаем, мы их называем притяжением тел к центру земли, или тяжестью. Притяжение это направляется к центру; оно пропорци- онально массе притягивающегося тела и обратно пропорцио- нально квадратам расстояний тела до центра земли. Это всё совер- шенно согласно, но нас учат, что это притяжение ещё пропорцио- нально массе самой земли. Подобной зависимости в нашем случае мы не замечаем; мы можем сказать, что это притяжение зависит от того количества эфира, которое наша земля способна поглотить в единицу времени. Если б это количество удвоилось, очевидно, и давление на тела, то есть то, что мы называем тяжестью, должно было бы удвоиться. Но удвоилась ли бы, действительно, эта спо- собность поглощения, если бы могли удвоить массу земли, мы этого не знаем, мы этого сказать не можем, точно так же, как мы не можем утверждать и противного – мы не можем сказать, что количество поглощаемого телом эфира не должно быть пропорци- онально массе тела. Казалось бы, что для допущения такой про- порциональности нет достаточных оснований; более вероятия, что количество поглощения зависит от той поверхности, которая соб- ственно и производит это поглощение; но в настоящее время мы ещё не знаем законов этого поглощения, а потому что-либо утвер- ждать в этом отношении мы не имеем права.

Что такое сила частичного сцепления? – По проявлениям своим сила тяготения и сила частичного притяжения не тожде- ственны. Так, железная проволока может разорваться под влия- нием собственного веса только тогда, когда она достигнет длины

148

5-ти вёрст, из чего мы видим, что тяготение, действующее гро- маднейшими массами, может преодолевать только сцепление, проявляющееся в каком-нибудь разрезе проволоки. Но что ещё не- обыкновеннее, – это то, что когда однажды сцепление нарушено и проволока порвалась, то и самого тесного сближения разорванных частей недостаточно, чтобы снова появилось между ними перво- начальное сцепление. Следовательно, сцепление, которое несрав- ненно сильнее тяготения, производит действия только на самых ничтожных расстояниях; тяготение же, которое гораздо слабее, действует, напротив, на бесконечно больших расстояниях.

Известно, что, замораживая воду или висмут, при переходе их из жидкого состояния в твёрдое, они могут разрывать железные бутылки в несколько сантиметров толщины.

Химическое сродство проявляет себя также иногда с могуще- ственной силой, например, во взрывчатых веществах; но уже и те действия, которые образуют и поддерживают обыкновенные агре- гаты, так могущественны, что трудно составить себе понятие о них.

Мы видели, каким образом частицы, погруженные в эфир, мо- гут притягиваться. Для объяснения же сцепления частиц между со- бой необходимо какое-нибудь другое начало и это другое начало можно отыскать в гипотезе; что частицы имеют вращательное дви- жение. Основываясь на этой гипотезе, А. Секки вывел множество самых остроумных заключений.

Когда частицы вращаются, то они должны увлекать за собой атмосферу, состоящую из эфирных атомов; это факт, который до- казывается ясно, разбирая изменения состояния физических тел, вследствие изменения температуры. Эти атмосферы, впрочем, от- нюдь не надо смешивать с теми явлениями, которые заставляют эфир располагаться вокруг частиц в слои различной плотности. Это последнее действие стремится распространяться в бесконеч- ность, между тем как образование атмосфер, о которых мы теперь говорим, простирается лишь на незначительное расстояние в бли- жайшем соседстве частиц. В самом этом пространстве атомы при- нимают непосредственное участие в вращении частиц, вне же его они свободны от такого влияния. В теории теплоты показано, как

149

эти атмосферы действуют, когда тело, утрачивая часть своей теп- лоты, переходит из газообразного состояния в жидкое, а из жид- кого в твёрдое. Заметим здесь, что эта гипотеза объясняет, отчего жидкое и твёрдое состояние наступает внезапно, как только ча- стицы станут на определённые друг от друга расстояния. Пока ат- мосферы не соприкасаются, – не замечается сцепления, а как только они начинают соприкасаться, – является эта сила. Понят- ным также становится отчего температуры, при которых происхо- дит плавление или отвердение, неизменны для одних и тех же ве- ществ: эти явления наступают, как только диаметры атмосфер, из- меняющиеся с температурой, достигнут определённой величины.

Поиск по сайту: