Органическая клеточка

Установив наш взгляд на природу неорганического царства, перейдём к органическому и постараемся себе выяснить физиче- ское сложение человека.

При изучении неорганической материи мы встретили двоя- кого рода затруднения: во-первых, со стороны трудности и слож- ности самого предмета изучения, требующего точных и разносто- ронних наблюдений и чрезвычайной осторожности выводов, вследствие сбивчивости и загадочности фактов, подлежащих нашему расследованию, а во-вторых – со стороны привычек и принципов учёных, которые, изучая неорганическую материю столько времени, ввиду даже самых очевидных фактов, не могли решиться высказаться за то, что материя в основе своей не имеет ничего весомого и материального. Переходя затем к обзору орга- нического мира, мы должны сознаться, что затруднения не только удесятеряются, но положительно делаются непреодолимы. Труд-

157

ность изучения самого предмета возрастает неимоверно, слож- ность самих материальных частичек увеличивается, условия обра- зования их усложняются, жизненные условия требуют для своих объяснений введения жизненной силы, которая почти совсем не расследована наукой. Условия поддержания и возобновления ор- ганических частичек положительно ускользают от самых точных наблюдателей, а вместе с тем принципы и привычки учёных и обы- чаи разных школ положительно вооружаются на смелых, которые могли бы хотя попробовать начать исследования этих трудных и вполне загадочных для нас явлений. Казалось бы, совершенно ло- гичным, что если мы, при изучении даже неорганической при- роды, приходим к отвлечённостям, как их называют в положитель- ной науке, то при изучении сложной машины живых организмов мы должны ещё гораздо дальше проникать в область, положитель- ными науками запрещённую. Как бы всё это ни было для нас ново и загадочно, и как бы это ни казалось нам отвлечённым и, пожа- луй, духовным, – мы не имеем права отказываться от изучения его и считать его не подлежащим нашему расследованию, ибо всё это составляет проявления материи, это всё ещё тот путь, на который должна наука ступить. Однако, до сих пор ещё всякий, который искушался этим предметом, нападая на выводы, столь ненавист- ные положительным наукам, должен был или рисковать своей научной репутацией, или отступиться от изучения этих предметов; на этом основании нет до сих пор даже целой науки, где бы были сгруппированы все физические проявления органического цар- ства; органическая физика сама напрашивается в число наук, но ничего ещё не сделано для неё, никаких усилий для точного изу- чения природы всех подобного рода явлений.

Правда, во всех параллельных науках, можно встретить самые разнообразные попытки к указанию на явления, сопровождающие органическое царство, но только в виде отдельных соображений и догадок; поэтому даже при усиленном желании людей, истинно преданных науке, перейти эту заветную черту отвлечённостей представляются непреодолимые трудности.

На это нам могут возразить, что физические явления обоих царств одинаковы, поэтому нет необходимости в какой-то органи-

158

ческой физике. Ответим на это, что дело не в названиях, а в воз- можности выяснения себе известной группы фактов органиче- ского мира, которого нам физика не даёт; равно этого выяснения мы не находим ни у физиологов, ни у естественников. Мы видим, что по сложности этих явлений физика отказывается от них, и тем более понятию, что во всех этих явлениях проявляется совершенно новый для неё деятель, который положительно видоизменяет фи- зические явления, – это жизненная сила. Физиология также не раз- бирает их, ибо считает, что они прямо касаются свойств материи, предмет изучения которых не входит в программу занятий физио- логии. Естественные науки подавно не признают эти явления под- лежащими их ведению и только указывают на них.

И в самом деле, возьмём для примера два совершенно, по-ви- димому, схожих вещества, одно из царства животных, другое из неорганической природы, а именно: кости животного и хотя бы искусственно приготовленное н совершенно тожественное по сво- ему химическому составу вещество; одним словом, перед нашими глазами лежат два куска, совершенно схожие по наружному виду, по цвету, по весу и, пожалуй, по объёму, разница лишь в том, что один из них вынут из тела животного, другой – приготовлен в ла- боратории, и спросим: одинаковой ли природы эти два куска?

Ещё так недавно положительные науки с полным апломбом ответили бы: «никакие сомнения здесь неуместны, – это реши- тельно одно и то же». Но успехи современной науки отвечают иначе и говорят: по химическому составу своему оба эти куска со- вершенно одинаковы и состоят из известных химических соедине- ний извести с фосфором, удельный вес их и наружный вид тоже не имеют различия, в сложении их мы найдём незначительную раз- ницу; но условия образования и внутренняя жизнь их, – природа этих обоих кусков, – не имеет ничего схожего. То, что мы выска- зали о частичном состоянии нашего неорганического куска, о при- роде вихрей, составляющих его, – проявляется в органическом куске или в кости животного с значительными усложнениями и из- менениями, имеющими свой, совершенно специальный, жизнен- ный характер.

Трудно себе представить до чего деятельна жизнь в этом, по- видимому, неодушевлённом куске, до чего быстро производится

159

обмен, какая происходит кипучая работа в перемещениях матери- альных частичек. Наглядное доказательство тому мы находим в трудах Флуренса. Он кормил животных мареной, которая имеет свойство окрашивать кости живых тварей в красный цвет. Через месяц весь скелет животного получает красный цвет. Если потом кормить животное обыкновенной пищей, то кости делаются вновь белыми. Переход от красного цвета костей к белому делается не постепенным изменением цвета, а вновь нарастающая часть кости нарастает уже белой, старая же остаётся того же цвета. Вскрывая этих животных, он убедился, что в течение месяца у каждого их них кости окончательно меняют состав своих частиц. Он ясно и наглядно видел, что кость нарастает изнутри кнаружи. Внутри об- разуется слой белый, который подвигается, утолщаясь, всё дальше к наружной поверхности кости; следовательно, каждая частичка материи, из которой состоят кости, находится в постоянном дви- жении, а не имеет всегда одного постоянного положения по отно- шению к своим соседкам, как это мы видели в неорганических те- лах. Через каждый месяц все кости человека и животного меняют наличный состав своих частиц, не остаётся ничего старого; каж- дый элемент кости, каждый атом в течение месяца успел образо- ваться, постоянно подвигаться кнаружи и, наконец, исчезнуть со- всем, заменённый другим.

Ещё поразительнее этот обмен в остальных тканях живых ор- ганизмов. Вот как рассуждает об этом Катрфаж: «В тайных глуби- нах живых существ господствуют два противоположных тока: один постоянно уносит частицу за частицей и отнимает что-ни- будь из организма; другой – восстановляет потерю, которая, ежели бы слишком увеличилась, привела бы неминуемую смерть».

Молешотт говорит, что через 22 дня в человеческом организме не остаётся ни одного старого атома, – все заменены новыми. По опытам Либиха, этот обмен производится в 25 дней.

Мелешотт и Марфель нашли, что цветные шарики крови бара- нов, впрыснутые в большом количестве в кровь лягушки, вполне исчезли через 17 дней. А так как обмен материи у лягушки проис- ходит медленнее, чем у животных теплокровных, то можно пред- полагать, что красные шарики человеческой крови вполне возоб- новляются меньше нежели через 17 дней.

160

Молетотт в своём сочинении «Круговращение жизни» гово- рит, что, согласно выводов из наблюдений, полученных из трёх различных оснований, можно назначить 30 дней для полного воз- обновления человеческого тела. Было бы слишком большой несо- образностью, если б мы согласились с давно существующим мне- нием, что для полного возобновления всех атомов в человеке необ- ходимо 7 лет. Как бы на первый взгляд ни показалась удивитель- ной эта быстрота обмена, – говорит он, – эти наблюдения во всех отношениях непреложно верны.

Шталь говорит, что жаворонки теряют в продолжение дня весь жир, который образовался в них в продолжение ночи. Развитие клеточек в крови происходит в течение 7 или 8 часов за счёт ве- ществ, доставляемых питательным соком. Кому не известно, что человек в несколько дней может так похудеть, что его не узнаешь?

Чем больше увеличивается деятельность, тем быстрее проис- ходят реакции. При сильном движении у человека выделяется че- рез поры его кожи в 9 часов то количество углекислоты, которое в спокойном состоянии у него выделилось бы в течение 24 часов. Когда лошадь бежит рысью, то у неё выделение бывает в 117 раз больше, нежели в то время, когда она стоит. Человек же, по свиде- тельству Молешотта, летом теряет в 24 часа 1/14 часть веса своего тела, а зимою 1/12.

Как можем мы себе представить, что каждый день от нас, от тела нашего и мускулов отлетает отживших частиц и заменяется новыми в летний день 1/14 часть, а в зимний день 1/12 часть всего веса нашего тела, – ведь это 15 или 17 фунтов материи, должен- ствующей занять объём около полуведра; даже каждый атом наших костей подвинулся в течение дня на 1/30 её толщины, и всё наше тело находится в непрерывном молекулярном движении, напоминающем скорее рой пчел или кучу муравьев, чем отвечаю- щем понятию, которое мы обыкновенно имеем о твёрдом теле.

Бюффон говорит: «что и основу нашей организации состав- ляют не мускулы, не артерии, не вены, а внутренние силы. Вместо того, чтобы исследовать силы, основываясь на их действии, учё- ные стали отвергать всякое понятие о них и хотели изгнать их со- всем из философии. Но вот они вновь явились и с ещё большим блеском, чем когда-нибудь».

161

«Этот жизненный вихрь, – говорит Кювье, – непрерывно про- исходящий в нашей коже и под нею, в нашем мозгу, в нашей крови, в костях, в лице, во всём теле, есть как бы одежда, которая сама собою возобновляется. Тело 60 или 80 летнего старика существует только один месяц, совершенно столько же времени, как тело ре- бёнка, только что начинающего ходить.

Следовательно, тело всегда бывает новым, и мы не можем не удивляться этому мудрому закону природы. Однако, же неоспо- римо, что на земле есть люди всех возрастов, от колыбели до мо- гилы. И если правда, что наше тело возобновляется ежемесячно, – что же в нас состаривается? – Конечно, это не частицы, образую- щие наше тело. Частицы, которые очень ещё недавно не принад- лежали нам, а составляли часть курицы, куропатки, хлебного зерна, соли, быка, барана, вина, кофе, или чего-нибудь другого, что мы ели или пили; частицы, которые, как мы знаем, неизменны и, как мёртвые, никогда не могут стареть. Значит, в нас есть что- то другое, кроме этих частиц».

«Материя есть только вместилище силы, – продолжает Кювье,

– которая заставляет будущую материю идти тем же путём, как и прежняя; следовательно, форма тела гораздо существеннее мате- рии, потому что материя постоянно изменяется, тогда как форма тела остаётся одна и та же».

Как выясняет наука всё это? Ведь, большая разница знать, ка- ким образом проявляется известное действие, или определить при- чину явления и природу действующего начала.

При полном нашем и самом усиленном стремлении отыскать какое-либо определённое объяснение, касающееся существа явле- ний, мы должны признаться, что во всех отраслях знания мы встре- чаем одно гробовое молчание, одни указания на факты без всяких разъяснений, хотя бы гадательных и гипотетичных. Позитивисты маскируют свои дальнейшие незнания явлений природы одними общими фразами и говорят, что явления эти, сами по себе свиде- тельствуя очень многое, вполне будто бы открывают глаза на строй органической материи, и затем вся эта кипучая во всех от- ношениях жизнь без всякого подробного и тщательного изучения сливается ими в общую кучу свойств материи. Не могут законы

162

природы кончаться именно там, где прекращается знание чело- века; такое предположение было бы не более как натяжка и имело бы своё начало в человеческом тщеславии; человек науки очень неохотно сознаётся в своём незнании. Во всяком случае, мы при- нуждены заявить, что позитивизм никаких дальнейших объясне- ний нам дать не может и что знания его далее этого не простира- ются.

Как последний научный довод, мы приведём слова профес- сора Пурготти, прекрасно очерчивающего условия жизни живых организмов, не касаясь, конечно, как и всегда, существа и природы явлений. Он говорит: «Мы видим в живых организмах присут- ствие начала, которое, будучи выше материи, управляет её реак- циями. Физические силы снабжают его агентом первой необходи- мости, а именно–движением, составляющим основание всех актов организма. Действия сил, подчинённых влиянию этого начала, не тождественны с теми, которые они проявляют в независимом со- стоянии, так что животные отправления слагаются из движений гораздо более сложных и утончённых, чем в растительных процес- сах и принадлежат поэтому, так сказать, к высшему порядку. Это то самое начало, которое заставляет переходить известное количе- ство движения от одной точки индивида к другой и позволяет этому движению сообщаться внешним предметам, причём оно всецело сохраняется, как элемент общего движения материи. Од- ним словом, в животных движение всегда играет только роль ап- парата или средства, находящегося в распоряжении высшего начала и направляемого им согласно желаемой цели. Для лучшего уяснения нашей мысли позволим себе привести, сравнение. Пред- ставьте себе самый совершенный локомотив; какой бы он ни был идеальной конструкции, он никогда сам собою не придёт в движе- ние и не станет действовать со свойственной ему правильностью; для этого необходим механик, который бы открыл в надлежащую сторону кран и стал управлять рычагом с целью сообщить ему пе- редний или задний ход, и т.д. То же самое можно сказать и про животных, одарённых произвольным движением. Они не только обладают этим движением, составляющим атрибут, неразрывно связанный с грубой материей, но, кроме того, наделены ещё направляющей силой более высокого порядка, чем материя. Как

163

только это движение приостанавливается в организме, он тотчас же умирает.

«Отсюда некоторые заключают, – говорит профессор Пур- готти, – что силы, действующие в живом организме, отличны от тех, которые действуют после смерти. Но это заблуждение было победоносно разбито ещё Мейером, знаменитым основателем тер- модинамики. Он совершенно верно заметил, что при жизни живот- ного в нём происходят те же самые химические реакции, как и по- сле смерти. Всё различие состоит лишь в том, что живой организм может удалять от себя вещества, сделавшиеся бесполезными и вредными для его тканей, тогда как мёртвый лишён этой способ- ности. Отсюда накопление веществ не только бесполезных, но и прямо вредных для экономии, которые, быстро прибывая, скоро производят изменение самых органов и делают их неспособными к действиям, свойственным здоровому и живому телу».

Поиск по сайту: